ЖизньДомашняя жена: Почему в XXI веке
не стыдно быть домохозяйкой

В России домохозяйками считаются 3,6 миллиона женщин (2,5 %), а мужчин-«домохозяев» по официальной статистике всего 300 тысяч. Во Франции женщин, считающих своим основным занятием дом и семью, около трёх миллионов (4,6 % населения страны), а в США домохозяек чуть больше 10 миллионов (3 %), причём их число в последние несколько лет растёт.

Домохозяйки парадоксальным образом не нравятся ни противникам гендерного равноправия, ни его сторонникам. С первыми всё более-менее понятно: последователи «традиционных ценностей» считают, что женщины должны не отходить далеко от очага, пока муж исполняет роль добытчика, но при этом подозревают остающихся дома жён в лени и меркантильности. Классическая домохозяйка-паразитка из сексистского анекдота — героиня сериала «Счастливы вместе» Даша Букина, которая круглосуточно смотрит сериалы и забирает у мужа зарплату, не переставая называть его неудачником. Феминистки, конечно, не поддерживают этот мизогинный стереотип — но в искренность женщин, которые на время или навсегда оставляют карьерные амбиции, чтобы заниматься домом и детьми, многие верят с трудом: домохозяйки слишком хорошо вписываются в уютную патриархальную модель семьи — легко заподозрить, что они не делают такой выбор осознанно, а просто плывут по течению.

В 1963 году в культовой книге «Загадка женственности» («The Feminine Mystique») Бетти Фридан описала трагическое положение женщин, которые оставили учёбу и карьеру, чтобы реализовать своё «природное предназначение», но чувствуют себя несчастными. Образ идеальной домохозяйки, которая встречает мужа на пороге в красивом приталенном платье (стиль нью-лук теперь навсегда ассоциируется с «загадочной женственностью» и рекламой миксеров), не зря сформировался в Америке: в отличие от Европы, которую перепахала Вторая мировая, США переживали экономический рост, и на зарплату среднестатистического мужа можно было неплохо прожить вдвоём или втроём. При этом рождаемость во время войны упала — и государство запустило кампанию по «возвращению женщин в семью»: в той же «Загадке женственности» Фридан рассказывает о курсах «психологии семейной жизни» и «управления домашним хозяйством», которые появились в старших классах и университетах и стали обязательными для девушек.  

«Синдром домохозяйки»

Неделю назад российское Минобрнауки, кстати, одобрило курс «Уроки семейного счастья», который должен подготовить старшеклассников к созданию семьи, желательно многодетной. Впрочем, бэкграунд российских женщин сильно отличается от западных: в СССР домохозяйки были (неработающие матери даже не попадали под статью о тунеядстве), однако государственный курс и условия жизни были совсем иными. Женщины были нужны стране и как строительницы коммунизма, и как хозяйки дома: предполагалось, что до смены на заводе надо отвести ребёнка в ясли и накормить мужа, а после смены — заняться стиркой, уборкой и прочими домашними делами.

Пока советские женщины трудились на нескольких работах и падали от усталости, американки тихо сходили с ума в четырёх стенах: «синдром домохозяйки», который подробно описывает Фридан (американские семьи она называет «уютными концлагерями»), проявлялся во множестве психических и психосоматических симптомов — от необъяснимых головных болей и слабости до психозов с попытками суицида. По мнению исследовательницы, «синдром домохозяйки» был прямым следствием отсутствия выбора и ограниченного существования американских женщин, которые не могли реализовать свой потенциал, отчего становились инфантильными и эмоционально нестабильными.

Никто не пытался выяснить, сколько женщин с детства мечтают стать домохозяйками и последовательно идут к этой цели — но есть ощущение, что таких совсем немного. Судя по исследованиям, в западных странах решение оставить работу обычно принимается после рождения первого или второго ребёнка — и не только из-за того, что женщины хотят участвовать в их воспитании, но и из финансовых соображений. Хотя работа матери и домохозяйки не оплачивается, в пересчёте на услуги наёмных работников она стоит немало: какой смысл возвращаться в офис (особенно нелюбимый), если все заработанные деньги придётся отдавать няне, уборщице или службе доставки еды? Особенно остро эта проблема стоит в странах, где нет оплачиваемого декретного отпуска и других льгот для молодых родителей — мы уже рассказывали, что в этом россиянкам по сравнению с теми же американками повезло. При этом во всём мире женщины по-прежнему зарабатывают меньше мужчин, сталкиваясь с дискриминацией при трудоустройстве — логично, что когда одному из партнёров нужно остаться дома, а второму — обеспечивать семью, роли распределяются «традиционным» образом, даже если оба выступают за равноправное родительство и справедливое распределение домашних обязанностей. Проблема и в том, что эти убеждения часто декларируются в начале отношений, но не реализуются на практике: в большинстве случаев женщины выполняют в паре как минимум менеджерские функции, а в 70 % российских семей занимаются вообще всеми хозяйственными вопросами. Не говоря уже об эмоциональной работе, результаты которой не так заметны, как отполированные до блеска сковородки, а сил требуют не меньше.

Женщины, которые «успевают всё», существуют — вспомним ту же Шерил Сэндберг, великолепную СОО и не менее великолепную мать, — но странно требовать от всех женщин постоянно выкладываться на обоих фронтах, превозмогая обстоятельства, даже если мы допускаем, что у каждой есть карьерные амбиции, сравнимые с топ-менеджером Facebook. Требования слишком высоки, а неспособность или нежелание им соответствовать порицаемы — поэтому домохозяйки часто стыдятся своего статуса или при любом удобном случае подчёркивают, что это лишь временные меры. Домохозяйки 50-х не могли быть «идеальными жёнами» из рекламы, а наши знаменитые современницы «успевают всё» как будто без особых усилий (няню, уборщицу, повара, секретаря и личного ассистента в мотивационных роликах о матерях-CEO обычно не показывают, поэтому легко забыть, что они существуют). При этом многие неработающие матери признаются, что с удовольствием бы вернулись на работу — однако их либо просто не зовут на собеседования, либо предлагают негибкие условия, под которые невозможно подстроиться.

Вину испытывают и женщины, которые не успевают проводить достаточно времени со своей семьёй из-за работы, и те, кто пожертвовал карьерой, чтобы полностью посвятить себя воспитанию детей. «Я чувствую, что подвела поколение женщин, которые боролись за то, чтобы мы мечтали о чём-то большем», — признаётся Лиза Эндлих Хеффернан в своей колонке «Почему я жалею о том, что стала неработающей матерью». Её сомнения и сожаления знакомы большинству женщин, ставших домохозяйками после рождения детей: «зачем я получала образование, если мой диплом давно пылится на полке», «мои отношения с партнёром изменились», «мои друзья считают, что я целыми днями ничего не делаю», «я отстала от жизни». Судя по поисковым запросам, один из самых больших страхов российских женщин — превратиться в «домашнюю клушу», ту самую стереотипную домохозяйку в халате, или выглядеть такой в глазах других. Одно из определений в народном словаре Urban Dictionary описывает домохозяйку как «склонную к тревожности женщину, которая заходится в рыданиях, когда двухлетка в сотый раз за день говорит ей „нет“», другое гласит, что домохозяйками становятся женщины, «у которых нет полезных навыков, карьерных амбиций, уверенности в себе и цели в жизни» — неудивительно, что даже временный статус домохозяйки активным и амбициозным женщинам представляется поражением.

Домохозяйки-хипстеры 

Альтернативу предлагают «домохозяйки-миллениалы», они же «домохозяйки-хипстеры» — эти молодые женщины придумали ребрендинг стереотипного образа «домашней жены». Тесс Струве, дипломированный антрополог, отказавшаяся от работы ради воспитания дочери и готовки органических ужинов для своей семьи, объясняет основные принципы «домохозяек XXI века» на своём ресурсе millennialhousewife.com: Струве предлагает отказаться от «нереалистичной» цели «успеть всё» — и полноценную карьеру, и материнство (по сути вторую полноценную карьеру) — и найти способ вносить свой вклад в семейный бюджет, если это необходимо, но не отлучаясь от детей и домашних дел надолго. Основным отличием «домохозяек-миллениалов» от отчаявшихся женщин 50-х Струве считает возможность выбора — а также то, что современные неработающие матери не теряют связь с миром, так как «одной рукой готовят ужин из органических продуктов без ГМО, а второй держат айфон». Хотя этот образ трудно воспринимать всерьёз, само по себе желание активно принимать участие в жизни своих детей, вдумчиво выбирать продукты на ужин и поддерживать дом в порядке вполне объяснимо — неудивительно, что многие работающие женщины, не имеющие возможности уйти в отпуск по уходу за ребёнком, надеются когда-нибудь стать домохозяйками, если финансовое положение семьи позволит такую роскошь.

Выбирая «карьеру» домохозяйки, многие женщины наверняка не осознают всех культурных факторов, подталкивающих их к такому выбору — и даже не задаются вопросом, почему их мужья не рассматривают такой вариант для себя. Однако попытки убедить домохозяек в том, что они «зря тратят лучшие годы своей жизни», отчаянно напоминают призывы «освободить женщин Востока», сорвав с них покрывала. Возможно, манифест «домохозяек-миллениалов» звучит наивно, однако осуждать женщин, которые предпочли заботу о семье карьере, и обвинять их в «предательстве» предыдущих поколений, боровшихся за равноправие, как минимум странно. В конце концов, свободный осознанный выбор — важная ценность, остаётся только поверить в женщин и дать им возможность его сделать.

Изображения: Wikimedia Commons (1, 2, 3), Zazzle