Star Views + Comments Previous Next Search Wonderzine

СтильКонцепт-сторы, дворцы и хрущевки: Как мода взаимодействует
с архитектурой

Рассказываем, почему дизайнеры променяли подиумы на улицы и невероятные здания

Концепт-сторы, дворцы и хрущевки: Как мода взаимодействует 
с архитектурой — Стиль на Wonderzine

Для создания уникального модного продукта дизайнеры обращаются к огромному количеству референсов: античной скульптуре, работам Захи Хадид или Петера Цумтора, картинам Тимура Новикова или Ива Кляйна, сложным конструкциями Ай Вэйвэя или скульптурам-монолитам Ли Чена, промышленному дизайну группы «Мемфис» — список можно продолжать бесконечно. Однако концептуальные вещи и их продвижение требуют соответствующего контекста: для полного погружения зрителей и клиентов в атмосферу коллекции дизайнеры ищут или специально строят впечатляющие площадки. Рассказываем, как архитектура в этом году пришла на смену увлечению модельеров современным искусством и зачем дизайнеры берут на себя роль экскурсоводов по невероятным постройкам.

Олеся Ива

Dongdaemun Design Plaza авторства Захи Хадид, где проходил показ круизной коллекции Chanel 2016 года

Скульптура, промышленный дизайн, архитектура, мода — всё это смежные территории, на стыке которых работали культовые кутюрье на протяжении XX века: Чарльз Джеймс, Кристиан Диор, Пако Рабанн, Кристобаль Баленсиага. Как и архитекторы, дизайнеры одежды разрабатывают оболочку для человека, но, в отличие от первых, создают объект, призванный существовать в движении. Яркий пример высококонцептуальной моды, потерпевшей поражение, — история американского кутюрье Чарльза Джеймса, чей модный дом закрылся в 1958 году. Вещи этого перфекциониста хоть и были умопомрачительно сконструированы, являлись скорее предметами искусства, чем одеждой, подминая под себя человека: даже по меркам времени носить их было всё равно что тащить на себе целый дом. Впрочем, современные студенты модных колледжей также слишком увлекаются фантазийными конструкциями, забывая про утилитарность и печальный опыт предшественников. Это видно по выпускным работам Central Saint Martins, London College of Fashion, Royal College of Art.

Кристиану Диору, несмотря на тяжесть и неудобство конструкций его вещей, в 1950-е всё же удалось совершить революцию. Он утвердил новую форму и женский силуэт, а также сделал дом Dior невероятно популярным. «Я хотел быть архитектором, поэтому, будучи дизайнером, я следую принципам архитектуры. Конструируя платье, ты учитываешь законы архитектуры и гравитации», — говорил Диор. Сегодня всё — от бутиков марки до мест, где показывают новые коллекции Christian Dior, — вторит этому подходу основателя дома моды. Для показа осенней кутюрной коллекции сцециально сконструировали пространство, состоящее из абстрактных геометрических витражей. Шоу круизной коллекции провели на Лазурном Берегу во «Дворце пузырей», сюрреалистичном и футуристичном шедевре 1989 года архитектора Антти Ловага. Всё ради того, чтобы подчеркнуть дух коллекции и ДНК марки. К слову, потрясающая воображение вилла со сферическими окнами-иллюминаторами сегодня принадлежит 92-летнему Пьеру Кардену, поклоннику абстрактного дизайна и геометрии в моде.

Сегодня показ больше не может быть просто показом. Благодаря внушительным декорациям и развлекательным сценариям шоу Chanel о Карле Лагерфельде знают даже те, кто далёк от моды. Лагерфельд каждый сезон городит внутри Grand Palais то брассери, то супермаркет. Из архитекторов (да и не только) Карла интересуют больше всех суперзвёзды: неудивительно, что Chanel сотрудничает с главной женщиной в мировой архитектуре Захой Хадид. В 2008 году Заха сконструировала мобильный павильон Chanel, который путешествовал по всему миру от Токио до Нью-Йорка. В 2012 году для показа весенне-летней коллекции Chanel она застроила впечатляющими белоснежными декорациями Grand Palais.

В этом году Лагерфельд и вовсе перенёс показ круизной коллекции — 2016 в Сеул, в громоздкое здание её авторства — Dongdaemun Design Plaza. Остаётся ждать совместной коллаборации. Всё-таки Заха известна не только работой с монументальными объёмами в архитектуре, но и сотрудничеством с модными марками. Заха занимается разработкой дизайна носимых гаджетов, ювелирных украшений и особенно обуви. Вспомните её металлические ботильоны для United Nude или кеды, обвивающие ноги, для Lacoste. Сейчас архитектор участвует в коллаборации с adidas Originals и Фаррелом Уильямсом.

Другой столп мировой моды, Louis Vuitton, сотрудничает с архитектором Фрэнком Гери, тем самым, который построил Музей Гуггенхайма в Бильбао, задав в 1990-е моду на здания-аттракционы. В прошлом году Гери построил для фонда Louis Vuitton эффектное стеклянное здание, а также оформил витрины бутиков Louis Vuitton для презентации дебютной коллекции Николя Гескьера и даже создал сумку в рамках проекта «Икона и иконоборцы» («The Icon And The Iconoclasts»). Архитектурный подход Гескьера к конструированию вещей марка продолжает всячески поддерживать. Для шоу куризной коллекции 2016 Louis Vuitton выбрали особняк в стиле модерна 1950-х годов, принадлежащего некогда американскому комику Бобу Хоупу и расположенному в калифорнийской пустыне Палм-Спрингс.

↑ Шоу круизной коллекции Christian Dior прошло во «Дворце пузырей», сюрреалистичном шедевре архитектора Антти Ловага

 

Архитектура и мода больше, чем другие виды искусств, связаны с человеком, формируя и насыщая общественные пространства

 

 

Архитектура и мода больше, чем другие виды искусств, связаны с человеком, формируя и насыщая общественные пространства. Логично, что эти две области гармонично дополняют друг друга. Впрочем, авангардная архитектура сегодня уступает более практичной — ровно так же на смену авангардной одежде и обуви приходят простые, доступные и фунциональные, больше соответствующие нашему бешеному ритму жизни и курсу на экономию. После кризиса 2008 года звёздным архитекторам всё чаще заказывают шедевры в миниатюре — бутики, где организация пространства и дизайн интерьера должны одновременно демонстрировать ДНК марки и содействовать продажам. Та же Заха Хадид строит бутик Neil Barrett в Токио, Норман Фостер — магазин Joseph в Лондоне, Roksanda Ilincic заказывают строительство лондонского флагстора минималисту Дэвиду Аджайе, автору проекта Сколковской школы управления. Бутик Christian Dior в Сеуле проектирует французский архитектор-постмодернист Кристиан де Портзампарк, удостоенный престижной Притцкеровской премии. Здание бутика внешне напоминает струящиеся драпировки на платьях Christian Dior.

«Первая оболочка, самая близкая к телу человека, это одежда. Вторая — интерьер. Третья — здания, из которых состоит город, где живёт человек. Так что мода и архитектура занимаются примерно одним и тем же — создают для человека среду, в которой ему комфортно. Для модельера план — это тело человека, его пропорции. Он, как и архитектор, придумывает новую оболочку, новую визуальную эстетику. К тому же одежда, как и архитектура, может влиять на психологическое состояние человека. Например, она может обеспечить чувство защищённости от погодных условий, как в песне группы „СПБЧ“ — „когда надеваешь капюшон и становится легче“», — делится Галя Чепкина, основательница московской марки Gaito.

 

Бутик Christian Dior в Сеуле по проекту Кристиана де Портзампарка

Другой яркий пример взаимодействия моды с архитектурой — десятилетнее сотрудничество Prada c Ремом Колхасом, основателем архитектурного бюро ОМА, сконструировавшего новое здание «Гаража». Колахас ответственен практически за каждый показ Prada, как мужской, так и женский, а также Miu Miu. Для шоу архитектор с нуля застраивает пустые павильоны, превращая их то в ночной клуб в духе 1990-х, то в «идеальный дом» или бассейн. Колхас и Прада сотрудничают и в рамках более масштабных проектов. В 2009-м ОМА построили в Сеуле для Prada впечатляющий бутик-трансформер, а недавно завершили арт-центр фонда Prada в Милане. Бюро Колхаса превратило старинный ликёро-водочный завод в новый центр искусств, объединив старое и новое. Арт-центр фонда Prada — пример того, как современная архитектура взяла курс на демократизацию и децентрализацию, продуманные и скромные постройки, бережное отношение к земле и уже существующим зданиям. 

Для модных домов сегодня логичным этапом развития выглядит задействование окружающей среды, мода вступает в альянс с урбанистикой, компьютерным моделированием. Марки активно берутся за освоение городских пространств и зданий. В этом году Gucci для презентации круизной коллекции — 2016 выбрали фоном чуть ли не самый знаковый городской ландшафт XX века — архитектуру Нью-Йорка, выведя моделей на 10-ю и 11-ю авеню. Тем самым Gucci показали, как смелый стайлинг Алессандро Микеле будет смотреться на улицах одного из самых динамичных городов современности. Конечно, мысль «мода приходит с улиц и возвращается на улицы» не нова. Достаточно вспомнить уличные шоу группировки «Buffalo» 80-х годов, Хлою Севиньи на улицах Сохо на показе X-Girl середины 90-х и шоу Марка Джейкобса. Но и сегодня одежду хочется видеть скорее на обычных улицах, чем на фоне концептуально перекрученного стекла и бетона.

Идеальный способ взаимодействия моды с архитектурой нашли организаторы флорентийской выставки Pitti Uomo. Причём речь идёт о целом городе. Марки осваивают старинные итальянские дворы, пышные сады, барочные палаццо. Так, Ports 1961 в этом году презентовали новую мужскую коллекцию прямо на улицах Флоренции, на площади Оньисанти. Moschino забрались в барочные комнаты старого палаццо Корсини XVII века. Kilgour показали вещи во дворце семьи Медичи в центре Флоренции. «С помощью ткани я занимаюсь архитектурой тела. Форма, функциональность плюс правильная геометрия — ключ к созданию одежды, — говорит креативный директор Kilgour Карло Бранделли, который начинал скульптором. — Архитектура формирует среду, в которой тебе приходится жить. Также её формирует и костюм». Отсюда — минималистичный формат презентации: в барочном убранстве дворца Медичи разместили прозрачный стеклянный лабиринт, где одиноко стоял мужчина в идеально скроенном костюме Kilgour.

Другой пример — презентация на Pitti Uomo вундеркинда из Канады, дизайнера Томаса Тейта, получившего год назад грант крупнейшей модной компании LVMH. Томас, которому близок архитектурный крой вещей, сотрудничал с архитектором Мехрнуш Хадви. Вместе они построили в садах Боболи зеркальный коридор, где в воздухе буквально парили светодиодные серьги, сюрреалистичные сапоги, тончайшие топы и грубые куртки. За плечами Хадви — работа над нью-йорским бутиком Nicholas Kirkwood. Место для презентации Тейта отчасти напоминало минималистичное пространство бутика и одновременно выставку, где внимание было приковано к вещам сложной портновской работы. По сути, получился идеальный формат для молодой марки, которая показывает невероятное качество исполнения вещей. Тейт хотел, чтобы люди могли вблизи разглядять каждую вещь и потрогать её.

↑ Показ Ports 1961 проходил на площади Оньисанти во Флоренции

 

Впечатляющие места показов дополняют
мифологию вещей, рассказанную и показанную
во всех деталях

 

 

Впечатляющие места показов дополняют мифологию вещей, рассказанную и показанную во всех деталях. Это понимают и создатели прогрессивных российских марок: в первую очередь на ум приходят шоу Рубчинского на стадионе в Сокольниках и в церкви на «Бауманской», а также показы Walk of Shame в Летнем домике графа Орлова в Нескучном саду и в конструктивистском здании ЦДХ. В то же время безликий длинный подиум в Манеже или Гостином дворе на «Российской неделе моды» с парадом разных марок не хочется вспоминать: очевидно, что организаторы в последнюю очередь думали о взаимодействии с историческим пространством, воспринимая его лишь как квадратные метры.

«Архитектура и мода всё время взаимодействуют с телом. Мода в непосредственном контакте, архитектура поглощает человека в свои пространства. В обоих случаях они определяют самоощущение человека, настроение, раскрепощают или подавляют. Это вообще неразлучные понятия на самом деле. Как только покупаешь новое платье, тебе срочно нужно прекрасное пространство для него. Закончил ремонт — обновил гардероб, — говорит молодой российский дизайнер Алиса Кузембаева. У Алисы диплом архитектора. — Мы ежедневно только и делаем, что сопоставляем пространство и наш гардероб, когда собираемся выйти из дома». Действительно, одежда не может восприниматься отдельно от среды, в которой её носят.

 

Зеркальный коридор в садах Боболи построила архитектор Мехрнуш Хадви для презентации Thomas Tait

В школе Баухуаз считали, что необычные пространства меняют коммуникацию между людьми и что благодаря этим зданиям в будущем общество станет прогрессивнее и гуманнее. Отчасти моде можно также вручить такую миссию. Мы инстинктивно тянемся к гармонии, как бы ни менялись представления о ней с течением времени, — и здания, и одежда, которую носят населяющие их люди, создают вокруг нас зримый, но не всегда осознаваемый кокон. В итоге и то и другое может как преобразовать городскую среду в лучшую сторону, так и сделать её агрессивной и недружелюбной. Именно поэтому дизайнерам, порой излишне стремящимся к глобализму или универсальности, всегда стоит помнить про среду, в которой будет жить и носиться их одежда. Именно поэтому уличная итальянская мода всегда будет отличаться от российской, а российская — от американской или японской. Ведь, как ни крути, барочное золото лучше всего будет смотреться в «кудрявых» палаццо, а московскому конструктивизму и хрущёвкам так идеально подходят красивые кроссовки, удобные треники и платья жестких форм.

Фотографии: Shutterstock, (Courtesy of Pierre Cardin), (Courtesy of Dior),
indigitalitalia.com/Pitti Uomo
, AKAstudio-collective/Pitti Uomo

Рассказать друзьям
1 комментарийпожаловаться