Star Views + Comments Previous Next Search Wonderzine

ЖизньИтоги года: Как мы выбирали между личным и общественным

Итоги года: Как мы выбирали между личным и общественным — Жизнь на Wonderzine

И как мы будем уживаться друг с другом

Текст: Дмитрий Кирхин

В 1968 году всё население Земли можно было уместить плечом к плечу на острове Мэн. В том же году фантаст Джон Браннер напророчил, что в 2010-м году для такой уплотниловки понадобился бы уже Занзибар. Как выяснилось, писатель не сильно ошибся в прогнозах. Но вряд ли Браннер или кто-либо из его коллег по перу, озаботившихся проблемой перенаселения планеты, мог предвидеть сценарий, когда в считаные месяцы не людей станет больше, а «Занзибар» уменьшится в размерах. Меж тем именно это, похоже, и произошло во время пандемии 2020 года: жизненное пространство резко сократилось.

Люди приспосабливаются к самым разным вещам. Они привыкают носить маски, пользоваться антисептиками, работать удалённо, заказывать товары с курьерской доставкой, волком смотреть на тех, кто масками и антисептиками не пользуется. Адаптируются к виду пустынных улиц, который раньше могли представить себе разве что радикальные антинаталисты. Привыкают к системам наблюдения, посягающим на неприкосновенность личной жизни, и к людоедским законам, которые принимаются под шумок, в ситуации, не располагающей к массовым протестам. Но с чем они точно не готовы мириться, так это с тем, что привычный мир скукожится до размеров квартиры, а банальный вынос мусора превратится в эпическое путешествие к Одинокой горе.

Места стало меньше физически. Это само по себе уже подогревает тревогу. Хотя кабинная лихорадка и не относится к подтверждённым диагнозам, не вчера замечено, что человек, на неопределённое время застрявший в одном и том же помещении, рано или поздно начинает лезть на стену. Как если бы этого одного было мало, пандемия ударила по самым разным социальным группам — начиная с родителей, привыкших к тому, что их дети часть времени проводят в школах, детских садах или у старших родственников, и заканчивая жертвами домашнего насилия, запертых в опасной близости к своим абьюзерам.

Уменьшилось не только жизненное пространство, но и территория личной свободы, которую куда труднее измерить в квадратных метрах. Часто цитируемая максима Михаила Бакунина о том, что свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого, не даёт ответа на важный вопрос: где эта строгая граница проходит?

Масочный этикет, в котором, строго говоря, нет ничего нового (в Японии человек, почувствовавший недомогание, может прийти на вечеринку в медицинской маске — и окружающие не сочтут это странным), нравится далеко не всем. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на антимасочные протесты в Мадриде, Лондоне, Берлине или городах США. Участники таких митингов уверены, что обязательство носить маску не что иное, как грубое попрание свободной воли: сдашь власти этот бастион — и завтра тебя чипируют под предлогом заботы о здоровье. Вместе с тем ношение масок, разумеется, не единственный повод для социального протеста: в 2020 году их было предостаточно, от новой волны движения Black Lives Matter до запрета абортов в Польше. Но признать важность активизма прямого действия — даже в условиях, когда врачи настойчиво просят граждан оставаться дома, — значит подтвердить и право на открытое несогласие за всеми. Включая антимасочников.

Где заканчивается личная ответственность? Где начинается ответственность коллективная, которая имеет смысл только тогда, когда общему протоколу следуют все или почти все? Ограничить пребывание людей в общественных местах вроде бы хороший способ ограничить распространение вируса. Но не говорите об этом владельцам малого бизнеса — особенно тем, кто доедает последние накопления и вынужден увольнять сотрудников. Не говорите об этом людям из индустрии развлечений и сферы искусства. Они с полной убеждённостью скажут вам, что они такие же key workers, важная часть культурной среды. Их деятельность не блажь и роскошь, а то, что поддерживает дух миллионов людей, — на этом, например, настаивает музыкант Тим Бёрджесс, отвечая британскому канцлеру казначейства Риши Сунаку, который предложил работникам культуры «искать другие возможности» (и надо заметить, это самый вежливый ответ чиновнику со стороны работников культуры). Убытки культурного сектора за время пандемии уже исчисляются миллионами и миллиардами, но чем измерить потери тех, чья социальная жизнь свелась к нулю? Социальный капитал, как и любой другой капитал, требует оборота.

Рассчитывать на персональную ответственность можно далеко не всегда. Возможно, на недавнем концерте Басты в петербургском Ледовом дворце зал действительно был заполнен наполовину. Возможно, все необходимые меры действительно были приняты. Но многотысячное шоу в городе, находящемся в шаге от тотального локдауна, уж точно шлёт не самый правильный сигнал, выглядит пиром во время чумы.

Не то чтобы вопросы о границах свободы и ответственности появились в 2020 году вместе с неведомой заразой. Но они вышли на такие пиковые нагрузки, к которым ни правительства, ни современная этика оказались не готовы. Позволять людям заражать друг друга неправильно — но неправильно и держать их в клетках. Безнравственно ходить в общественные места так, как будто это по-прежнему безопасно, — но безнравственно и оставить без помощи людей, которые вообще-то и наделяют общественные места жизнью.

Снявши голову, о волосах вроде бы не плачут — но не стоит рассчитывать, что все согласятся на жизнь, в которой не будет места простым радостям. А значит, вопросы совместного проживания и безопасного дистанцирования переносятся на обсуждение в 2021 год. И лучше бы заранее договориться, как мы будем уживаться друг с другом.

фотографии: Getty Images (1, 2)

Рассказать друзьям
2 комментарияпожаловаться