ЖизньЭволюция измен: Как меняется значение слова и наше отношение к поступку

Измены далеко не всегда строго порицались обществом. Несмотря на огромное количество диснеевских фильмов про счастливое замужество принцесс, в реальности такие союзы заключались скорее из политических и прагматических соображений. Королевский брак укреплял альянс между главами государств, знать увеличивала территорию владений и, соответственно, доход, а отцам не таких привилегированных семей хотелось получить работоспособного зятя в свою мастерскую. В Европе XVIII века жениться по любви считалось безответственным и эгоцентричным решением, а также — упущенной возможностью, и отношение к изменам было соответствующим. Пара, в которой супруги продолжают заниматься сексом после рождения детей, казалась куда более необычной, чем деловой союз людей, которые ищут удовольствия на стороне.

В 1745 году французский король Людовик XV вступает в отношения с маркизой де Помпадур, самой заметной среди его многочисленных любовниц. Король более двадцати лет женат на Марии Лещинской, дочери экс-короля Польши Станислава I, у маркизы тоже есть муж. Никто не сочувствует королеве, и в придворной жизни Марию вскоре оттесняют на второй план, в то время как ключевые роли в политике играют сменяющие друг друга фаворитки короля: за продвижением по службе необходимо обращаться лично к мадам Помпадур. После рождения десятого ребёнка Мария сообщает, что больше не намерена делить с супругом ложе. А с 1750-х, когда страсть между Людовиком и мадам Помпадур охладевает, маркиза начинает самостоятельно выбирать любовниц для короля.

Люди коллективно сформировали моральный стандарт, которому редко кто мог соответствовать: отношения должны быть основаны на любви, а измена является прямым отрицанием этой любви и, соответственно, одной из худших вещей, на которую в принципе способен человек

В эпоху романтизма коллективный моральный стандарт заключался в требовании, которому редко кто мог соответствовать: отношения должны быть основаны на любви, а измена является прямым отрицанием этой любви и, соответственно, одной из худших вещей, на которую в принципе способен человек. В середине XIX века выходит роман «Мадам Бовари», а его автора, французского писателя Гюстава Флобера, привлекают к ответственности по суду за «оскорбление морали». По сюжету книги Эмма Бовари, напомним, быстро становится равнодушной и к любящему мужу, и к тихому семейному счастью в маленьком городке. Она мечтает о столице, позволяет себе денежные траты, которые не соответствуют доходу мужа, заводит любовников и безуспешно пытается сбежать с ними в новую жизнь. И если в прошлом столетии подобный сюжет никого не удивлял, то в новом ценности меняются. Начинается эпоха романтического брака — моногамного союза, основанного на идеях о вечной любви. В этом смысле нашумевшие «Бриджертоны», обещающие (если сценаристы не будут отступать от сюжета писательницы Джулии Куинн) ещё несколько сезонов романтических историй, хорошо транслируют ценности времени, в котором якобы происходит действие.

Измена становится центральной темой других ключевых романов второй половины XIX века: решившись на подобный поступок, герои и (особенно) героини должны либо умереть, либо серьёзно скомпрометировать своё социальное положение. Тенденция сохраняется до сих пор, но приобретает «традиционный» гендерный извод: если к мужским изменам на телеэкране все привыкли, то женские в традиционном обществе до сих пор вызывают вопросы. «История мужчины, у которого три, четыре или, не знаю, шесть женщин, в сериале даже не будет главной. Это будет какая-нибудь пятая характеристика персонажа: скажем, он успешный, талантливый, богатый и, кстати, у него куча женщин. В случае с „Изменами“ я тоже не хотела делать из этого первую характеристику героини — нужно же сначала разобраться, какая она, а уже потом разбираться, с кем она спит. Но нет, зрителям это важно, она же ш***а — вот это всё. Я даже слышала, что это история про „похождения вагины“», — говорит Дарья Грацевич, сценаристка громкого российского сериала «Измены», где у главной героини Аси помимо мужа есть три любовника. Дарья также добавляет, что мужчины готовы наблюдать за женскими сексуальными похождениями на экране только в том случае, если после героиню ждёт неизбежное наказание: «Весь ужас в том, что люди были бы, в общем-то, не против такого сериала, если бы он иначе закончился. Им был нужен конкретный посыл: „Если вы будете поступать как она, вас убьют, вас все бросят, вы будете лежать на помойке одна“. Этого хотели даже создатели сериала. И продюсер, и режиссёр предлагали мне закончить сериал тем, что все Асю бросили».

Определить точное количество людей, которые хотя бы раз изменяли своим партнёрам, довольно сложно. Оценки колеблются хотя бы потому, что мало кого можно признать надёжным респондентом в этом вопросе. К тому же мир так и не договорился о значении термина. Один бывший президент США сообщает в интервью Playboy, что даже фантазии о сексуальном опыте с другими могут стать поводом усомниться в своей добродетели, другой же настаивает, что оральный секс не является сексом в принципе и, соответственно, не может считаться преступлением против основ нравственности и правопорядка.

Но несмотря на расплывчатую статистику, социологи сходятся во мнении, что в последние десятилетия количество случаев неверности растёт. Это связывают с тем, что современный мир предлагает всё больше возможностей для отношений на стороне. Хотя женщины до сих пор зарабатывают меньше мужчин, вступление в брак всё реже является единственным возможным способом обеспечить себя. Таким образом, появляется больше поводов поддаться искушению — один нечестный поступок едва ли способен в одночасье разрушить жизнь современной женщины. И хоть мужчины по-прежнему изменяют больше, их уровень неверности оставался стабильным в течение последних тридцати лет, в то время как женский вырос на сорок процентов.

И всё же рост числа измен не стоит считать безоговорочной заслугой феминизма: растущий уровень медицины позволяет дольше сохранять желание и способность заниматься сексом, с появлением интернета даже люди, которым некомфортно в социуме, получили возможность заводить новые знакомства, а дейтинговые приложения и вовсе перевернули игру — заветную фантазию можно исполнить, просто указав в профиле пару слов. Организация свидания требует гораздо меньше мастерства, чем когда-либо в истории человечества.

Тот факт, что запрет часто нарушается, редко является аргументом в пользу отказа от него

Казалось бы, уверенный рост числа измен мог бы побудить общество пересмотреть отношение к подобному проступку. Но нет — неодобрение секса на стороне вовсе не зависит от нашей склонности к нему. Согласно исследованию 2017 года, американцы осуждают измену (которая до сих пор считается незаконной в нескольких штатах) гораздо чаще, чем аборты, испытания на животных или эвтаназию.

Тот факт, что запрет часто нарушается, редко является аргументом в пользу отказа от него: люди продолжают убивать друг друга, но мы не спешим отменять законы, предусматривающие ответственность за такой поступок. Можно предположить, что если у нас не получается соответствовать собственным стандартам, то нужно просто больше стараться, но семейный психолог Эстер Перель считает иначе. Она утверждает, что «сложности романтических отношений не могут регулироваться категориями о добре и зле, виновном и потерпевшем», а «осуждение проступков не снижает вероятность их совершения». По её мнению, демонизируя совершившего измену, мы игнорируем главный вопрос «Почему она произошла?», в то время как честный диалог о мотивах поступка может позволить паре выйти на новый уровень отношений. Также Перель отмечает, что если раньше было стыдно разводиться, то сегодня социальное давление в основном оказывается на того, кто простил и остался: «Ты что, совсем себя не уважаешь?» и «Почему ты не ушла?».

Ежегодные соцопросы показывают, что общество становится всё более лояльным, например, к добрачному сексу. Но отношение к брачным союзам с несколькими людьми варьируется не столько на исторических промежутках, сколько идеологически: стран, где закон разрешает брак с несколькими жёнами (куда реже — с мужьями), становится всё меньше, такие отношения типичны для консервативных режимов. Несмотря на растущую нормализацию полиаморных союзов в массовом сознании, юридическая тенденция ровно обратная — брак в первую очередь сделка, в которой не может быть более двух сторон.

«Нормальная» форма романтических отношений при этом не более чем конструкт и может значительно отличаться в зависимости от политики, религии и культуры страны. Нынешние границы сильно размылись, а палитра возможных вариантов отношений стала куда разнообразнее. Подойти может любой из них — от моногамии до анархии отношений, — главное внимательно отнестись к желаниям друг друга и заранее определить как возможное количество участников, так и степень вовлечённости каждого из них. Основная сложность подобных договоров заключается в том, что, как бы ни хотелось размышлять рационально, отринув романтические концепции прошлых столетий, отношения — это чувственная плоскость. И к своим чувствам следует отнестись внимательно: дать себе время на то, чтобы отрефлексировать их, возможно, проработав с психотерапевтом, а затем проговорить партнёру. Какой бы формат отношений вы ни выбрали, важно быть готовым к нему, а не идти на уступки в надежде, что вы привыкнете или подстроитесь под другого. 

Вопреки расхожему заблуждению, измена может случиться не только в моногамных отношениях. Так как само понятие давно вышло за рамки сексуальной практики, сегодня уместнее говорить об измене как о поступке, который нарушает договорённость, и здесь мы собрали советы о том, как выстроить этичное партнёрство в отношениях с несколькими людьми. Также важно помнить, что договорённость — это добровольное и честное волеизъявление всех участников договора, а не спущенный сверху ультимативный приказ. 

ФОТОГРАФИИ: Pixel-Shot — stock.adobe.com (1, 2)