ФотопроектГод протеста
и интимности: Каким увидели его фотографы
Фотопроекты на карантине и не только
Этот год поставил многие процессы на паузу. Но ограничения, с которыми нам пришлось столкнуться, стали не только препятствием, но и стимулом к творчеству — они дали посмотреть на привычные вещи под непривычным углом. В серии фотодневников мы попросили фотографов рассказать — и в первую очередь показать, — какой они видят свою жизнь в самоизоляции. Наши героини живут в разных странах, так что для одной из них год вместил не только пандемию, но и революцию.
Бело-красно-белый город: Фотопроект Iro Nuts из Минска
В день голосования я сходила на участок, выполнила свой долг. А к вечеру у меня распухла щека и безумно заболели зубы. Таблетка за таблеткой — ничего не помогало, к вечеру отключили интернет. Я не могла связаться с поликлиникой, вызвать такси. На следующий день чудом удалось попасть в больницу — с мокрыми глазами и температурой. На ресепшене суматоха — базы данных в больницах полетели, непонятно, кто из врачей свободен, кто может принять.
Следующие два дня, тоже без интернета, я провела между домом и стоматологией, глядя в окно на дорогу в центр — ночью по городу ехала техника, было страшно, из развлечений оставался только вид из окна, телевизора нет, новости я узнавала в поликлинике и от подруги, она работала в ночную смену, ей было страшно идти на работу. Но потом её заведение закрылось, и мы стали смотреть в окно вдвоём — наблюдали за выстрелами и вспышками, которые ничего хорошего не предвещали.
Природа не знает
усталости:
Карантинный
фотопроект
Светы Жуковой
Я толком не поняла, как всё началось, — вероятно, потому что склонна выпадать из глобальных событий. Забегая вперёд, скажу, что за время карантина у меня не было мыслей вроде: «Пусть всё скорее закончится, нет сил это терпеть». Было хорошо, но иногда действительно страшно.
Обычно я воспринимаю всё как приключение, в начале которого обещаю себе обязательно справиться. Глубоко выдыхаю и меняю планы на ближайшее время. Так работает жизнь любого фрилансера — что-то может произойти, но может и не произойти. Это учит спокойнее относиться к обстоятельствам и меньше сбивать собственный прицел.
Занятия и наблюдения: Карантинный фотопроект Наташи Пятницы
Поначалу карантин был похож на выходной — такой продолжительный выходной. А это значит, что ты можешь переделать все дела, которые планировал, но только по дому: устроить генеральную уборку, перекрасить стену, пересадить комнатные цветы и так далее. Вся социальная жизнь, будь то общение с людьми, учёба, работа, йога и досуг, переместились на дисплей ноутбука. Глаза от этого сильно уставали.
Мне повезло, что я живу не одна: мы снимаем квартиру с друзьями, всего нас пятеро. Поэтому одиночества я не испытывала, всё время что-то происходило. Мой парень Миша вспомнил о своём желании шить и апгрейднул свою куртку. Сосед-оператор Ярик вернулся из пустыни с отснятой плёнкой и рьяным желанием поцарапать её и прокапать всякой химией. Потом метры этой плёнки сушились у него в комнате. Дальше появилось ещё одно занятие — составление списков. Поначалу продуктов, а потом уже занятий, чтобы продуктивно проводить дни.
Простые вещи: Карантинный фотопроект Любы Козорезовой
С детства мне не нравилось, что моё время мне почти не принадлежит. Каждым его отрезком руководит какая-то институция — начиная с детского сада и заканчивая работой в штате. Ненадолго поменять это удалось в двадцать три года, когда я накопила денег и поступила в магистратуру. В тот год я сказала себе, что не буду ничего делать, кроме учёбы и фотографии, а там уж будь что будет. С карантином получилось что-то похожее: жизнь переключилась в новый режим. Только на этот раз от меня ничего не зависело.
В последние месяцы я читала, как люди заново открывают себя в самоизоляции, как у них меняется отношение к жизни. Скажу честно: у меня ничего такого не произошло. Я, как и все, пересадила цветы, разобрала шкафы, записалась в волонтёры, продала лишние вещи на «Авито», обновила сайт, испекла все виды пирогов, покрасила стены, разобрала архивы… Этот список можно дополнить ещё как минимум десятью пунктами, но ни один из них не будет про духовные открытия. Наверное, поэтому моя серия и получилась такой простой: она про вещи, которые мы в обычной жизни почти не замечаем. Но когда нет других событий, только они и остаются.
Стеклянные люди: Фотопроект Кати Яновой о меланхолии
Меня довольно давно интересует тема меланхолии. В какой-то момент мне захотелось более подробно вникнуть в природу состояния. В разряд медицинских диагнозов меланхолию определили лишь в XX веке — она даже есть в Международной классификации болезней, где используется как синоним слова «депрессия». Но термином «меланхолия» мы обязаны ещё Гиппократу (IV век до н. э.). С греческого слово переводится как «разлитие чёрной желчи». Правда, в русской традиции меланхолию принято называть хандрой.
Врач Томас Уиллис (дело было в XVII веке) утверждал, что люди в состоянии меланхолии представляли себя волками, у них бледнело лицо, появлялась сухость во рту и резь в глазах. Известны и другие страхи: некоторые меланхолики думали, что сделаны из масла, и боялись растаять, из воска — размягчиться, из глины — треснуть, из соломы — сгореть. Стеклянные люди думали, что они настолько хрупкие, что могут разбиться при малейшем прикосновении.
Дни в раздумье: Карантинный фотопроект Даши Глобиной
Буквально перед тем, как всё стало серьёзно, я впервые за долгое время почувствовала себя хорошо: наконец-то появились силы на действия, я нащупала амбиции.
Я отправилась в Берлин без обратного билета, но с большим чемоданом лучшей одежды. Собиралась ходить по вечеринкам, много снимать, участвовать в барахолках — словом, слыть решительной, весёлой, сильной. Но из-за осложнившейся ситуации с вирусом планы быстро пошли прахом.
Всё, что я привезла из Берлина (спустя неделю печального пребывания в кровати), — несколько фотографий из квартиры подруги, у которой остановилась, кусок стекла, найденный на улице, и двухнедельный карантин.
Утро-день-ночь: Карантинный фотопроект Насти Беляевой
Уже четыре года я живу и снимаю квартиру в Москве. Я фотограф-фрилансер, поэтому мне нужно постоянно выезжать, чтобы работать. Новости о новом вирусе в Китае пугали, но в большей степени казались фантастическими. Я до последнего не верила, что карантин возможен. И вот в конце марта, в последние дни свободы, мы с моей командой AAMU спешили по максимуму завершить все важные проекты. Полупустые улицы, закрытые кофейни, свободные студии и их встревоженные владельцы создавали печальное настроение. Казалось, антиутопия реальна и уже на пороге. Мы не знали, будет ли у нас в ближайшее время ещё работа и что вообще ждёт впереди. В тот день каждая минута съёмки была особенной.
Спустя два месяца моей самоизоляции я понимаю, что я изменилась. Я наконец разрешила себе замедлиться и отдохнуть, хотя раньше это пугало: у меня такой характер, что мне нужно непрерывно действовать и создавать.
Kælǣ koṭas: Лесные скульптуры в фотопроекте Юли Татарченко
Самоизоляция настигла меня на Шри-Ланке. По сравнению с Россией её начали закрывать рано — в начале марта, где-то на тридцати заболевших. Друзья и знакомые начали впопыхах разлетаться по домам, а мы решили остаться и затаиться на острове, благо была возможность. Было ощущение, как будто из детского лагеря всех забрали родители, а за тобой так и не приехали.
Обычно я работаю в команде с другими людьми: моделью, стилистом, сет-дизайнером и так далее. И в ситуации, когда рядом вообще нет остальных участников процесса, мне захотелось проверить, что можно сделать в одиночку — когда вокруг только природа. Мы остановились в доме посреди джунглей. Вокруг не было ни заборов, ни других домов: приютившая нас семья выкупила большую территорию леса, чтобы никто не мог вырубить деревья вокруг и рядом оставались природа и животные. Потихоньку я начала собирать природный «мусор»: всякие веточки, плоды, разные деревяшки около столярной мастерской хозяина. Всё это стало складываться в незамысловатые скульптуры. Собирались они сами собой, это была медитация: сидишь за столом, копаешься в веточках, ни о чём не думаешь. Я делала несколько штук в день и в 16:30, когда солнце выходило в нужную мне фазу, фотографировала их на столе веранды.
Природа интимности: Фотопроект Анны Даниловой
До фотографии я рисовала акварелью. Больше всего меня привлекало рисовать каких-то полумифических женщин, их тела сливались с цветами. Я называла это flower decay и заложила в это название целую философию: в нём была и романтизация смерти, и идея бесконечной трансформации. Потом мои требования к технике стали стремительно расти, моих навыков перестало хватать, и я переключилась на фотографию. Тогда мне казалось, что это более быстрый и простой инструмент. Сейчас тема тела и цветов возвращается в мою жизнь, но уже без прежнего подтекста — речь идёт о чём-то более плотском и земном.
Facetime times Маши Кушнир: Портреты людей по видеозвонкам
Серия «Facetime times» началась со звонков подругам, по которым я скучаю, — в Тель-Авив, Москву, Будапешт и Берлин. Все они, порядком устав от рутины и сидения дома, восприняли эту идею с воодушевлением. Возможно, я романтизирую, но думаю, что из-за карантина мы сильно сбавили обороты — ровно настолько, чтобы обратить друг на друга внимание по-новому и всецело отдаться тем редким радостям, что у нас остались.
Поначалу я была настолько увлечена процессом, что забыла, что вообще-то за стеной комнаты носятся дети и моет посуду муж. Не покидало ощущение, будто я не просто запираюсь у себя, а иду в гости. Тем более почти все квартиры, в которых мы снимали, хорошо мне знакомы, и я точно знаю, где удачный свет, классный балкон или выразительный шкаф. Возможно, поэтому на выходе получились не просто портреты, а портреты в интерьерах, где я когда-то провела немало прекрасных минут.
Облачный атлас: Фотопроект Моники Дубинкайте
Моя первая неделя самоизоляции была добровольной. Хотя в России ещё не было официального карантина, мне было приятно проявить солидарность и оказать моральную поддержку друзьям из других стран, где уже ввели жёсткие меры. Было очевидно, что карантинная строгость дойдёт и до нас, но позже, поэтому тотального протеста во мне это не вызвало. Бренды и издания в предвкушении нокдауна поднажали с производством изображений для новых кампаний. Другие проекты при этом подвисли на неопределённый срок.
В первую неделю от избытка информации, которую нужно было делить на достоверную и нет, я неожиданно впервые испытала паническую атаку. Мне помогли справиться с этим состоянием те, кто уже проходил через него. Я ощутила, как мы все стали ближе друг к другу, заботливее. Я почувствовала уверенность, что мир меняется к лучшему, как бы тяжело сейчас ни было. Ещё я проследила, как страх отнимает силы на создание нового. В новой ситуации я начала осмысливать своё состояние, поняла, что не готова заставлять себя быть продуктивной, но готова дать себе время на адаптацию и внутренние изменения, которые приведут к внешним. Не хотелось челленджей во время челленджа.
Жизнь на карантине: Фотопроект Алёны Кузьминой
Это моя первая и долгожданная весна в новом городе. Я переехала в Нью-Йорк прошлым летом и невероятно ждала цветение магнолий и черешни — но всё пошло не по плану. Вообще такие вещи никогда не бывают уместными и вовремя. Накануне закрытия границ и введения карантина я вернулась из Москвы, куда периодически езжу снимать. До возвращения в Нью-Йорк происходящее казалось чем-то нереальным и раздутым, но вот уже месяц после прилёта я сижу дома и осознаю, что это наша новая реальность на какой-то неизвестный период времени. Нужно это принять, перестроиться, продолжать узнавать новое и учиться.
Первые пару недель были злость и непонимание: почему мы с мужем ответственно самоизолировались, а люди всё так же бегают, гуляют, ходят в парки, не хотят носить маски и держать дистанцию? На третью неделю сирены скорой участились и иногда проносились одна за другой, прохожих стало меньше, а большинство надели маски. Благодаря тому, что у нас есть выход на крышу, мы активно наблюдаем за количеством людей на улице и в кафе напротив, а ещё за тем, как пришла весна и солнечные лучи пробудили растения и деревья на нашей улице.
обложка: Настя Беляева