Жизнь«Здесь у меня больше шансов выжить»: О чём думают мужчины, которые не уезжают

мы уже разговаривали с людьми, которые после объявления о мобилизации поспешили покинуть Россию, чтобы ни за что не участвовать в военных действиях в Украине. Сегодня — мысли тех, кто останется в стране, что бы ни произошло. Имена героев изменены.

 Я в категории А, служил в армии — не сказать, что это было легко, однако хорошего было гораздо больше, чем плохого. Главное, чему научился, — забывать об усталости и выполнять поставленные задачи. Потом часто пригождалось на гражданке. Если честно, вспоминаю об армии с теплом — там начинаешь ценить тишину, вкусную еду и распорядок дня. Спустя полтора месяца после увольнения в запас я начал преподавательскую деятельность.

Новости о том, что начались военные действия, застали меня дома. Сначала не мог до конца осознать, а потом как понял. Но мыслей об отъезде после 24 февраля не было и нет до сих пор. На мобилизацию тоже отреагировал спокойно — не намерен оставлять близких в такой момент, к тому же я ещё учусь. В ближайшие два-три года планирую работать над диссертацией в аспирантуре. Но если придёт повестка — пойду. Бегать и прятаться я не намерен, тем более покидать страну. Кризисы случаются везде.

 Я в первой категории призывников, боевого опыта нет. Служба [в армии] проходила непросто, но твёрдо и интересно. С оружием и экипировкой каждый день, но, к счастью, без кроссов, марафонов и марш-бросков — ненавижу бегать, но серьёзная работа с большой ответственностью мне нравится. Вспоминаю о том времени с гордостью: охранно-караульная деятельность на объектах с самым смертоносным оружием в мире вызывала благоговейный трепет. Словно спящая воля бога разрушения материализовалась.

В армии я был в 19 лет, в период моего взросления. Воспринимал службу как некое паломничество, когда ты можешь отдалиться от ценностей обыденного дня, понаблюдать и поразмышлять. Для меня это был шаг вперёд в осознании себя и реальности, там я смог измерить себя на прочность. Воспоминания только хорошие: чёткий распорядок, вкусная еда, физические и ментальные трудности, которые делают тебя сильнее, а также сложные социальные взаимодействия, которые обогащают и делают мудрее.

После возвращения из армии я ощущал себя сверхчеловеком — такие же эмоции испытывал после десятидневной випассаны. Мир вокруг искрится, а ты вдумчиво наблюдаешь. Я восстановился в институте, окончил его и устроился на работу мечты.

24 февраля подумал: «Ну что, началось». Было ощущение, что покровы сорваны, что в этот момент вершится история. Были мысли об отъезде из России, но мы поговорили с женой и решили остаться — она не хотела отдаляться от семьи, а раз для неё это важно, то и для меня тоже. Хоть решение было скорее её, я полностью с ним согласен: лучшие моменты жизни — это душевные разговоры и смех с близкими. Видеосвязь их не заменит.

Мобилизацию я не ждал, своих мыслей и тревог хватало, но отреагировал спокойно — это естественное развитие событий в одну из сторон. Планирую продолжать играть в компьютер, работать и просто жить свою жизнь.

Я не иду добровольцем, я такая же крыса, как и те, что бегут из страны. Тепличное дитя сытого времени, игнорирующее реальность. Хочу сказать всем, кто считал, что раньше жилось плохо, — плохо будет сейчас. У меня есть много мыслей про отношения с государством. Согласно Конституции, я прошёл срочную службу — в первую очередь это был долг юридический, а уже потом моральный. Мы живём в системе, пользуемся её благами и по закону должны пойти на войну, когда государство говорит это сделать. Несложно сделать вывод, что если ты что-то получаешь, то должен и отплатить. Позицию «государство мне ничем не помогло» я считаю детской: детям тоже кажется, что родители ничего не делают для них. Мама заставляет учить уроки, а государство — соблюдать законы. Понятно, что в управлении нашей страной есть много спорных моментов, но если убив человека, ты сядешь в тюрьму, значит, система работает. Значит, ты пользуешься её благами.

Должен ли я идти на войну? Да. Хочу ли я этого? Нет. Пойду ли я? *** знает. Чем важнее наши действия, тем сложнее их сделать. Война — сложнейшее дело, на котором можно умереть или сильно покалечиться, но оно имеет огромное значение для сохранения системы, для лучшей жизни. Обе стороны, по сути, борются за лучшую жизнь — неважно, какое «племя» победит. В этой войне все совершают абсолютно правильные действия и вместе с тем совершенно неправильные — в этом абсурдность войны как таковой.

Лично мне государство много даёт, только нужно самому это взять — побегать, чтобы получить субсидии и налоговые вычеты. Люди извиваются, чтобы их получить, а государство — чтобы не дать. Но оно должно. Так же и мы должны, когда государство стучит в дверь, выйти и сделать всё по закону, защитить интересы страны. Но мы точно так же не хотим делать то, что должно, и извиваемся в попытках избежать ответственности. Можно быть востребованным специалистом с работой в другой стране, потому что твоё государство уже подарило тебе приличный уровень образования. А потом ты в одностороннем порядке говоришь «да иди ты, я не буду выполнять свои обязательства». Это как с браком — да, ты заботилась обо мне двадцать лет, растила детей, но теперь мы разводимся и я забираю всё с собой. Справедливо ли это? Нет. Но каждый имеет право так поступить. А уж будет ли он потом терзаться — не знаю.

Ещё есть вопрос выживания. Многие мои друзья уезжают из страны, другие идут на поле боя, третьи не хотят ни уезжать, ни воевать. Все эти действия обусловлены выживанием. Люди идут на войну не потому, что им нравится мародёрствовать и убивать, а потому что умеют только держать автомат и ничего другого никогда не видели. Потому что так они видят выживание. Я не уезжаю в другую страну, потому что здесь у меня больше шансов выжить: больше знакомых, друзей и родных, дача, знакомая местность. Наверное, если ты человек с кучей денег, грех не уехать на луну, когда на земле начинается третья мировая.

Я же выживаю в России и надеюсь, что моя страна не станет разрушенной. Я надеюсь, потому что сам не могу заплатить цену и пойти на фронт. Я слабое духом тепличное существо, которое пользовалось благами государства, а теперь отказывается выполнять свою часть контракта, потому что может. Государство будет заставлять меня это сделать, а я буду извиваться.

 Накануне объявления СВО мы с девушкой решили расстаться. Проснулись в скверном настроении, но оно быстро сменилось шоком от новостей. Как и многие, мы до конца не верили, что это произойдёт. А теперь иногда шутим, что, если бы не разошлись, с миром всё было бы в порядке.

Конечно, мне приходили в голову мысли об отъезде из России. Но я невыездной по работе, и шансов пройти границу обычным способом у меня практически нет, а переходить её лесами мне кажется слишком радикальной мерой. Полгода, что длятся военные действия, я провёл обычно — старался сильно не погружаться, чтобы не словить деморализацию.

Я работаю в оборонно-промышленном комплексе. Если не брать в расчёт войну, это самая обычная работа. Сейчас же я чувствую себя заложником обстоятельств. С одной стороны, мне полагается отсрочка от мобилизации, а с другой — мои данные у всех на виду и вряд ли за меня будут бороться, если дойдёт до военного положения.

Мобилизацию я тоже не ждал и не верил в неё практически до конца. Только в середине сентября стало понятно, что успехи российской армии оказались перечёркнутыми буквально за несколько дней, и тут тучи стали стремительно сгущаться.

Когда объявили мобилизацию, я пару дней находился в состоянии шока, до сих пор бывает морально тяжело выходить на улицу — думаю, из-за неопределённости будущего. Собираюсь пообщаться с юристами, придумать план действий, если станет совсем плохо (например, если введут военное положение). Но надеюсь, что до этого не дойдёт. Я считаю, что не должно быть причин убивать других людей, и буду делать всё, что в моих силах, чтобы для меня такой момент не настал.

ФОТОГРАФИИ: splitov27 — stock.adobe.com (1, 2, 3)