Star Views + Comments Previous Next Search Wonderzine

Жизнь«Женщина будет страдать ещё больше»: Зачем в Чечне насильно примиряют семьи

Эксперты о борьбе с разводами в республике

«Женщина будет страдать ещё больше»: Зачем в Чечне насильно примиряют семьи — Жизнь на Wonderzine

В начале июля глава Чеченской республики Рамзан Кадыров призвал воссоединять разведённые пары: «Духовенство, главы сёл и районов, начальники полиции должны выяснить, почему люди развелись. Мы должны читать проповеди, учить, помогать, работать над этим вопросом, — отметил он. — Надо разбудить людей, рассказывать, объяснять. Вернуть женщин, которые ушли от мужей, помирить их — это наша первая задача».

Проект курирует департамент администрации главы и правительства Чеченской республики по связям с общественными и религиозными организациями, примирением пар занимаются специальные комиссии. На этой неделе телеканал «Грозный» объявил, что с начала действия программы воссоединились уже почти тысяча семей. Мы поговорили с экспертами о практике воссоединения семей и о том, какими могут быть её последствия.

АЛЕКСАНДРА САВИНА

Ольга Гнездилова

адвокат, организация «Правовая инициатива»

Сейчас модно говорить о «традиционных ценностях», и считается, что в Чечне особенно заботятся о том, чтобы супруги проживали вместе, чтобы было меньше разводов, следят за этой статистикой. При органах власти были созданы специальные комиссии, которые занимаются примирением супругов. Нужно понимать, что в любом случае это вмешательство в семью, и здесь ключевым должен быть принцип добровольности — когда у супругов есть возможность обратиться за помощью в комиссию, если они сами хотят сохранить семью, или право отказаться от помощи властей без каких-либо последствий.

Формально такие комиссии прямо не противоречат закону, если соблюдается принцип добровольности — хочется верить, что это скорее процедура переговоров, так называемая медиация, когда супруги могут обсудить накопившиеся проблемы со специалистом. Но при том социальном давлении, той закрытости общества, которая существует на Северном Кавказе, именно у женщины часто нет возможности пойти против воли местных сообществ и твёрдо высказать свою позицию. У неё, как правило, нет поддержки собственной семьи, родителей (никто не пойдёт против местных властей), она не может обратиться в кризисные центры — их там попросту нет. Поэтому, конечно, здесь есть риск серьёзного давления на женщину, и у неё нет механизмов защиты в таких ситуациях.  

Бывают случаи, например, когда в семье есть домашнее насилие, и женщина просто не может жить в таких условиях и вынуждена уходить. Мы считаем, что в такой ситуации «восстановление семьи» может привести к дополнительному насилию, к угрозе жизни, здоровью женщины, поэтому здесь разводы необходимы, и их цель — спасти человека. Если такое, часто временное, «примирение» приведёт в будущем к нарушению прав, к новому конфликту внутри семьи, то, конечно, ответственность таких комиссий за то, что они поспособствовали возвращению женщины в подобную семью, будет налицо.

Развод в Чечне в первую очередь ударяет по женщине. В большинстве случаев она теряет самое дорогое, что у неё есть, — связь с детьми. В нашей практике очень много дел, в которых местные и даже федеральные власти ссылаются на то, что, по местным традициям, в Чечне и Ингушетии ребёнок после развода остаётся в семье отца. И даже если отец умирает, ребёнок остаётся с бабушкой и дедушкой по линии отца или братьями отца, и мать фактически не может участвовать в его воспитании. Это достаточно частое явление, а в случае развода тем более — бывает, что матери не видят своих детей по нескольку лет. Даже если они приходят к школе, детей настраивают так, чтобы они не подходили к матери. Поэтому женщины часто держатся за брак просто для того, чтобы поддерживать связь со своими детьми.

В этой ситуации нас прежде всего беспокоит давление на женщину. Должен быть баланс: если есть органы, которые способствуют сохранению семей, то должны быть и органы, которые поддержат женщину в кризисной ситуации, когда ей нужно уйти. Мы знаем, что довольно часто браки не регистрируются, проводятся по религиозному обряду. У нас было много дел, когда женщина после развода просто оставалась ни с чем, ей негде было жить: дом и имущество записаны на мужа, юридически брак не оформлен и она просто уходит в никуда. Поэтому система должна быть сбалансированной: если вы занимаетесь вот такой, неплохой в принципе, медиацией, когда улаживаются какие-то конфликты, в то же время должна быть возможность прекратить отношения, получить поддержку социальных служб в случае развода и гарантированное право на общение с детьми, как это и предусмотрено российским законодательством.

Ирина Костерина

гендерный эксперт, кандидат социологических наук, специалист по Северному Кавказу

На самом деле инициатива по примирению семей достаточно старая. Я так понимаю, новый интерес к ней связан с тем, что Рамзан Кадыров заново обратил внимание на проблему.

Мы живём в современном мире и понимаем, что семейные конфликты бывают очень разными и в каждом случае нужно разбираться отдельно. Это достаточно сложная работа, которой должны заниматься специалисты. То, что есть при муфтияте (религиозная организация, объединяющая религиозные учреждения и жителей определённой территории, которую возглавляет муфтий. — Прим. ред.), — это комиссия по решению семейных конфликтов. В принципе, это хорошо, потому что в республике признают, что есть серьёзная проблема, что её нужно решать. Раньше об этом вообще не говорили: считалось, что всё, что происходит в семье, должно в семье и решаться. Но поскольку число разводов неуклонно растёт, с развитием электронных средств коммуникации становится очевидно, что достаточно много проблем не решаются прежними способами: уговорами, апелляцией к морали, к тому, что женщина должна быть послушной мужу. Поэтому создание комиссии — это признание, что проблема есть.

Другое дело, что, конечно, в комиссии нет нужных специалистов, которые могут квалифицированно решать такие вопросы. Они должны решаться совместно с психологами, с женскими организациями, со специалистами, которые работают с жертвами домашнего насилия. По исследованию, которое проводил фонд им. Генриха Бёлля, в Чечне достаточно высокий (даже по сравнению с окружающими республиками Северного Кавказа) уровень домашнего насилия. Чеченцы часто говорят, что фигура женщины священна, но если мы посмотрим на статистику, то мы видим, что эта риторика стала сильно расходиться с действительностью.

В Чечне достаточно сильно влияние традиций, и семья — это самое главное для чеченского общества. Для человека поддержка семьи — это, в общем-то, основной ресурс, благодаря которому он может существовать в чеченском обществе. Если женщина хочет развестись, это относительно новая ситуация. Часто семья не позволяет женщине разводиться. Плюс у чеченцев есть традиция, что после развода дети остаются в семье мужа: считается, что женщина заново выйдет замуж, у неё будет другая семья и другие дети, и для её детей от первого брака это будет болезненно. Кроме того, женщине с детьми труднее устроить заново свою личную жизнь. Если женщина действительно хочет уйти от мужа, ей достаточно сложно на это решиться. В обществе считается, что это позор, если женщина добровольно, сама решается на развод, поэтому эти вопросы стараются решать внутри семьи. Но всё больше и больше становится известно о подобных случаях.

Поскольку существует большой разрыв между риторикой и практикой, жизнь показывает, что люди будут в любом случае находить формальные или неформальные способы решения проблемы. Всё чаще заключаются религиозные браки, поэтому развод тоже должен осуществляться по религиозным правилам. Плюс в нашем исследовании мы увидели, что у молодых девушек есть тенденция не выходить замуж в раннем возрасте, а получить образование, подумать о будущей профессии, о карьере, чтобы в случае развода самой себя обеспечивать. Есть достаточно высокий процент молодых девушек, которые говорят, что вообще никогда не будут выходить замуж, потому что им не нравится, как в республике мужчины относятся к женщинам. Комиссия, в общем-то, должна работать, но делать это в максимальном сотрудничестве с профессиональными организациями и людьми — как минимум с психологами. И к психологу в данном случае нужно отправлять не женщин, которых психолог будет увещевать: «Вернись! Одумайся! Терпи ради детей!» — а мужчин. Психолог должен работать с ними и разбираться, почему они себя ведут так, что жена хочет уйти.

Активистка Северного Кавказа

Я хотела бы пояснить, как это будет восприниматься населением. Я заметила, что когда мы даём комментарии с позиций прав человека, население не реагирует. Я поняла почему. Точка входа для людей — это религия. На самом деле, согласно религии, считается, что первое, что не приветствуется всевышним, — это развод. Но не даётся вторая часть этой установки, контекст нарушен. Вторая часть говорит, что если пара не приходит к примирению, если у женщины есть достаточно веские причины для того, чтобы не жить с этим человеком, она имеет право на развод, точно так же, как мужчина.

Я в этой сфере уже больше десяти лет. Может быть, я перегорела, но я сейчас не вижу эффекта от подобных статей: их читает только определённое количество людей, которые и так знают, что всё это неправильно, анализируют ситуацию. А те, кто попадает в эти трудные ситуации, — как до них достучаться? Для меня это большая боль: как достучаться до всех — до тех, кто слепо исполняет эти указания, кто примиряет семью насильно? Мы думаем, как найти такую точку входа, чтобы подойти к населению с другой позиции.

«Насильно примирять», «заставили примирять» — что здесь может быть хорошего? Вспомним, как четыре года назад насильно заставляли жениться, брать вторых жён. Что из этого вышло хорошего? Ничего. Остались разведённые женщины — кто-то с детьми, у некоторых детей забрали.

Понятно, что люди из-за страха будут идти на примирение, это будет временным решением. Если какая-то семья действительно поймёт, что это было ошибкой, если у них будет время для анализа, осмысления и, может, они найдут какие-то точки соприкосновения, я буду очень рада. Мы как организация выступаем только за то, чтобы были здоровые семьи. Но не думаю, что так будет с людьми, которые уже окончательно приняли решение о разводе, если в семье страдает женщина. Если такую семью примирить насильно, это создаёт дополнительные возможности для тех, у кого есть власть продолжать унижать тех, у кого власти нет. Если, допустим, мужчина унижает женщину и их насильно примиряют, женщина будет страдать ещё больше — увеличивается насилие, давление. Ей показывают: ты никто, видишь, даже власть говорит, что мы должны быть вместе.

Светлана Анохина

шеф-редактор портала Daptar

Насколько я знаю Чечню (я её, понятное дело, знаю хуже, чем Дагестан), здесь женщины уходят из семьи достаточно свободно, чеченские женщины всегда были более вольны. Эти действия я расцениваю как попытку в том числе сломить волю женщин, ограничить их свободу уйти от нелюбимого мужа или от мужа-деспота, от мужа, с которым невозможно жить. Распавшиеся пары, по сравнению с Россией, для Кавказа менее характерное явление. Тут больше — часто до последнего, часто даже слишком долго — держатся за брак и за семью. И если двое в Чечне разошлись, значит, были очень серьёзные причины для развода.

Не знаю, как в Чечне, а в Дагестане очень часто, когда двое расходятся, между собой ссорятся два рода (тухума, как они у нас называются), они становятся врагами. Все вспоминают: «А, ваша Фатима от нашего Расула ушла!» или «Ваш Мирзохид бросил нашу Зухру!» Представляете, что такое свести обратно этих людей и заставить их изображать семейную идиллию? Мы прекрасно понимаем, что это абсолютно недобровольное возвращение и объединение семей. На мой взгляд, это просто кошмар.

Я хотела бы отметить ещё один момент: это идёт вразрез с правилами шариата, которые якобы на территории исламизированной Чечни в почёте. Это противоречит всему: адатам, шариату, здравому смыслу, светскому законодательству. Всему, кроме роли Рамзана Кадырова и его желанию управлять своими подданными всюду: в постели, за столом, в мечети, на работе. Меня, конечно, это приводит в ужас, потому что это всё рядом.

Либкан Базаева

руководитель АНО «Женщины за развитие»

Такая инициатива в республике существует — эта система работает уже месяца два. На мой взгляд, идея хорошая: если кампанию проводить последовательно и разумно, можно помочь многим людям.

В последние годы мы наблюдаем резкое увеличение числа разводов в республике. В процессе развода страдают и женщина, и дети. Чаще всего разводы заканчиваются тем, что мужчина забирает у молодой женщины детей и женщины практически теряют возможность общаться и даже видеться с ними. Всплывает из древних времён обычай, когда дети остаются при разводе с семьёй отца.

Почему я считаю эту инициативу хорошим знаком? По-моему, это попытка восстановить институт общественного регулирования семейных отношений. В Чечне был хороший обычай: когда семьи разводились или находились на грани развода, обычно ближайшее сообщество — родственники, соседи, односельчане — вмешивались в этот конфликт. Приглашали уважаемых людей, беседовали со стороной мужа, с мужем, с женой и её родственниками, убеждали их. Обычно это заканчивалось тем, что молодые люди снова жили вместе — часто до конца своих дней. Ближайшее сообщество не допускало «лёгкого» развода, тем более в семьях, где есть дети.

В последние годы идёт процесс урбанизации и люди живут более обособленно. Никто не вмешивается в дела семьи, и это закрепляет тенденцию к разводам по несущественным причинам. Например, в чеченской семье большой авторитет имеет мать, старшая женщина в доме. С одной стороны, хорошо, что дети слушают мать, а с другой — свекровь часто грубо вмешивается в личную жизнь сына, может делать замечания невестке, упрекать её. Часто молодая женщина не выдерживает давления и обращается за помощью к супругу, но он не может пойти против матери. На этой почве часто бывают раздоры. Я считаю, что это несущественная причина для развода. Эти вопросы можно было бы решить по-другому: поселиться отдельно, сыну поговорить с матерью.

Насилие, конечно, является серьёзной причиной для того, чтобы молодые люди разошлись. Мы занимаемся проектами по защите прав женщин, по укреплению статуса женщины в обществе, вопросами насилия в семье. Для того чтобы реализовать программу воссоединения без насилия, нужен мониторинг семьи и однозначная поддержка и защита женщины, если насилие случается.

Я говорила с членами комиссии по воссоединению семей, и они утверждают, что посещают семьи дома, звонят по телефону (чаще всего жене) и, самое главное, предупреждают мужчину о недопустимости насилия. Поэтому в комиссии всегда присутствует участковый. Если поднимается вопрос о недопустимости насилия в воссоединённой семье, тогда это очень хорошая инициатива.

Я спрашивала членов комиссии, выясняют ли они причины разводов. Они утверждают, что чаще всего причиной является насилие. Среди причин называют интернет: мужчины жалуются, что женщины много сидят в телефоне, заводят недопустимые с точки зрения местного менталитета связи. Точно такие же обиды у женщин: муж контактирует с другими женщинами через интернет. Очень важную роль играет социальная неустроенность, алкоголизм — у нас алкоголь запрещён, но есть и такие случаи. Семья на данном этапе — это ещё и форма защиты, профилактики вовлечения мужчин и женщин в радикализм, в экстремистские организации. Одинокие, расстроенные, разрушенные люди чаще всего поддаются влиянию экстремистских групп.

Мы уже полтора года работаем над темой культуры развода. Говорят, легче примирить кровников, чем разведённых супругов и их родственников. Нельзя из развода делать вечную войну; если есть ребёнок, то всегда надо оставлять мосты для дружественных переговоров.

Фотографии: andrii_lutsyk – stock.adobe.com (1, 2)

Рассказать друзьям
2 комментарияпожаловаться