Жизнь«Не молчи»: Как женщины в Казахстане обретают голос
Почему в 2016 году в стране наконец заговорили о проблемах женщин
Текст: Алия Кадырова
Иллюстрации: Sasha Woo
В 2016-М О ПОЛОЖЕНИИ ЖЕНЩИН ЗАГОВОРИЛИ ВЕЗДЕ: как о праве на президентское кресло, так и о возможности садиться за руль или выходить замуж по собственной воле. Сексуальное и психологическое насилие, дискриминация и ханжество — все эти вопросы особенно остро стоят в консервативных обществах с крепкими патриархальными традициями. По нашей просьбе влогерша и феминистка из Алматы Алия Кадырова рассказывает, как меняется жизнь женщин в Казахстане и как это обсуждают.
Казахстанское общество мультикультурно, а отследить, как менялось положение женщин в нём, довольно трудно. Есть, однако, в истории страны поворотный момент — приход советской власти в 1920-х годах: хотя многие женщины в это время столкнулись с серьёзными трудностями, именно тогда они окончательно получили право на образование, а ряд национальных обычаев вроде аменгерства — «перехода» жены к брату мужа в случае его смерти — упразднили.
Вопросы гендерной дискриминации в Казахстане почти никогда широко не обсуждались, хотя с начала девяностых в стране существуют организации, занимающиеся правами женщин: «Феминистская лига Казахстана», «Ассоциация деловых женщин Казахстана», филиал организации «ООН Женщины» и другие. Но большинство из них появилось благодаря влиянию извне, грантам зарубежных фондов. Многие законопроекты, связанные с гендером, возникли как политические, имиджевые решения для страны. Например, закон о бытовом насилии был принят в преддверии вступления в ОБСЕ и до сих пор, по мнению экспертов, недоработан и имеет низкую правоприменительную практику — количество обращений по нему не соответствует реальному положению дел.
Несколько раз в стране проводились гендерные исследования, а вопросы пола и гендера становились темой работ современных художников: например, в 2013 году в Алматы прошла выставка «Женское дело». Однако гендерная дискриминация всегда обсуждалась только в узком кругу и не сильно интересовала большинство — если, конечно, не учитывать периодических рассуждений в парламенте о том, что нужно разрешить многожёнство. К счастью, эти разговоры обычно ведутся в шутку — стоит депутату поднять эту тему, как СМИ тиражируют новость, но всерьёз это никогда не обсуждается.
«Не молчи»
Летом этого года ситуация изменилась: сразу несколько судебных разбирательств получили огласку. Обществу пришлось задуматься о сексизме, укоренившемся в казахстанской культуре, о бытовом и сексуальном насилии. 10 июня жестоко напали на Баян Есентаеву, популярного кино- и музыкального продюсера и одну из самых известных женщин страны. Нападавшим оказался её супруг — он кинулся на женщину с ножом. Через два месяца после происшествия продюсер дала первое интервью: в нём она откровенно рассказала, что на протяжении нескольких лет была жертвой семейного насилия, муж угрожал убить её, она долгое время жила в страхе и чувствовала, что подобное может случиться.
В конце октября прогремела ещё одна новость: Баян Есентаева простила мужа и отказалась от обвинений в его адрес. Это решение очень много обсуждали в социальных сетях: некоторые одобрили поступок продюсера, так как он «укрепляет семейные ценности», но многие начали говорить о том, что нельзя осуждать жертву такого преступления и это виктимблейминг. Тем не менее Бахытбека Есентаева, обвинявшегося в покушении на убийство, приговорили к девяти годам лишения свободы. Хотя сама Баян позднее говорила о том, что простила мужа и сожалеет о случившемся, это едва ли не первый случай, когда в общественном пространстве так открыто заговорили о бытовом насилии — к тому же о нём откровенно рассказала известная женщина, к которой прикованы тысячи взглядов.
После истории Баян Есентаевой начали активно обсуждать и другие громкие дела, связанные с сексуальным и бытовым насилием. В августе в новостях появилась история Жибек Мусиновой, девушки из города Есик (Алматинская область), которую изнасиловали четверо мужчин. Дело не привлекло бы внимания, если бы мама Жибек не записала видеообращение — в ролике женщина рассказала о произошедшем и о том, что сотрудники РУВД бездействовали: машину, в которой девушку изнасиловали, обнаружили в 50 метрах от РУВД. «Они, наверно, надеялись, что я не напишу заявление, так как у нас в Есике с этим очень большая проблема. В 99 % случаев изнасилованные женщины не пишут заявления. Там часто такое случается. Но не всегда наказывают. У нас такое общество, что оно может жертву задавить», — рассказывала позже сама Мусинова.
28 ноября суд приговорил четверых подозреваемых в изнасиловании к серьёзным срокам — все они получили от 8 до 10 лет лишения свободы. Правда, говорить о системных изменениях пока рано. После того как дело Жибек получило огласку, четверых сотрудников УВД Енбекшиказахского района, куда после изнасилования обратилась девушка, отстранили от должностей из-за их халатности — но, по данным Informburo.kz, на деле как минимум двое из них по-прежнему продолжают работать.
Храбрость Жибек и её мамы вдохновила и других казахстанок рассказать о пережитом насилии. Продюсер Дина Смаилова, когда-то сама ставшая жертвой изнасилования, на волне общественного возмущения создала страницу НеМолчи.kz в фейсбуке, куда женщины присылают свои истории. Дина Смаилова отмечает, что нередко жертвы изнасилований не подают заявление в полицию из-за давления родителей и родственников. Особенно часто, по её словам, это происходит в малых городах и регионах. В своих публичных выступлениях Смаилова, которая также является президентом общественного Фонда «Тансари», призывает депутатов исключить из Уголовного кодекса норму о примирении сторон в делах об изнасилованиях.
НеМолчи.kz напоминает российскую и украинскую акцию #ЯНеБоюсьСказать — с той лишь разницей, что теперь она стала общественным движением, которое оказывает жертвам изнасилований, в том числе и Жибек Мусиновой, психологическую и юридическую поддержку. В течение нескольких месяцев новостные ленты и социальные сети заполнили страшные истории насилия над женщинами. И хотя и сейчас многие реагируют на публикации сексистски (например, в комментариях к историям изнасилований полно людей, которые говорят, что неправильно «выносить сор из избы»), начало диалогу положено.
Что такое уят?
Вслед за темой насилия в Казахстане всё чаще обсуждают положение женщин в целом и то, как меняется их роль в обществе. В апреле этого года всеобщее внимание неожиданно привлёк пост Асель Баяндаровой, собравший почти 20 тысяч лайков. Асель рассуждает о ханжестве казахстанского общества, перечисляя по пунктам действия, которые «нельзя» делать казашкам: интересоваться анатомией, любить секс, говорить об этом и не скрывать, что у них есть сексуальный опыт. О посте написали многие казахстанские СМИ, но они чаще обращали внимание на фото в купальнике, а не на содержание поста:
«Асель Баяндарова рассказала, зачем сфотографировалась в зелёных трусах», «Пост Асель Баяндаровой назвали „полуголым“ в западных изданиях».
Под постом Асель оставили более семи тысяч комментариев. Многие читатели возмущались («Это вам кажется нормальным? Женщина голая стоит, себя фотает? Мне стыдно, что она казашка! Вот почему она одинокая! Нормальный казахский мужчина не возьмёт её в жены! Позор!»), всячески стыдили Асель («Вы неправильно все её поняли, девушке, насколько я понимаю, далеко за тридцать, вот она и пытается привлечь к себе внимание по-разному. Была бы замужем, были бы совсем другие мысли. Мне Вас жаль»), говорили, что женщина должна быть скромной («Скромность украшает девушку. Своей вульгарностью вы наносите вред своему мужу или будущему мужу, своим детям») и что религия запрещает подобное поведение («Оголяться в месяц Рамадан мусульманке (если она ею является) — это кощунство. И я не думаю, что те люди, которые восхваляют её тело, будут восхвалять своих дочерей, сестёр или матерей, если те разденутся»). Но нашлись и те, кто поддержал девушку — в социальных сетях даже запустили флешмоб.
Тема стыда и того, что допустимо и недопустимо в обществе, обсуждается не только благодаря блогерам. Талгат Шолтаев неожиданно стал мемом, потому что прикрыл статую влюблённых платком. Интернет-пользователи окрестили Шолтаева «уятменом» («уят» — стыд в переводе с казахского). Теперь слово «уят» всё чаще используется как синоним ханжества, ненужной стыдливости. Один из примеров этого — спектакль «Уят» по пьесе, написанной политологом Досымом Сатпаевым и драматургом Натальей Ворожбит, который впервые был поставлен в Алматы осенью в экспериментальном театре «АртиШок». Сюжет строится вокруг семьи, где недоверие между детьми и родителями приводит к трагическим последствиям.
Тем не менее говорить о том, что казахстанское общество готово бороться со стереотипами и приняло идеи равноправия, рано: большинство пока не понимает и не разделяет их. Весной тему феминизма обсуждали на казахстанском телевидении в программе «Золотая середина». Для телепередачи журналисты провели опрос на улицах, и мнения прохожих вызвали смех сквозь слёзы («Есть такие люди, ну что с ними поделаешь?», «Я замужем, у меня есть дети. Конечно, я не могу быть феминисткой»).
Разговор о «женском» в Казахстане остаётся игрой на контрастах: с одной стороны, для большинства феминизм — ругательство; с другой — есть те, кто говорит о гендерных проблемах — с помощью инсталляций, статей, постов и выступлений — как, например, на прошедших в конце октября в Астане и Алматы конференциях TED x Women, где говорили в том числе о возрастной дискриминации, «стеклянном потолке», насилии, лукизме.
Феминизм против традиций
По данным исследования «Политика в отношении мужчин и женщин в современном Казахстане», проведённого Институтом равных прав и возможностей, на вопрос «Как вы считаете, необходимо ли обучать казахстанцев знаниям, способствующим преодолению стереотипов о мужчинах и женщинах», 44 % ответили «Да, обязательно» (хотя 43 % и затруднились ответить). «Обсуждения, дискуссии, инфоповоды — всё это делает проблемы видимыми, показывает необходимость что-то менять, — говорит
Вероника Фонова, участница инициативной группы «Казфем». — С момента основания группы и до сегодняшнего дня я вижу некоторые положительные изменения в том, как реагируют на нашу деятельность. Я связываю это с тем, что за последний год появилось больше инициатив и людей, публично говорящих о том, что раньше считалось запретным или постыдным».
Но зарождающаяся дискуссия выявила и неприятную тенденцию. Борьба с гендерными стереотипами смешивается в сознании казахстанцев с идеей о поиске и возвращении национальной идентичности. Многие женоненавистнические обряды вроде «кражи невесты» (по сути похищение с последующим изнасилованием) называют национальными обычаями и традициями, которые якобы нельзя терять. Женщинам труднее отстаивать свои права из-за того, что устаревшие традиционные представления о месте мужчин и женщин в обществе становятся всё популярнее — похожие настроения встречаются и в российском обществе. «Проблема в том, что старые дефиниции и категории ещё живы и очень могущественны. Они замыливают новый взгляд на вещи — альтернативный взгляд, который очень трудно найти, не опираясь ни на прошлое, ни на пресловутое „европейское“, ни на идентичность, ни на прочие маркеры», — говорит Диана Кудайбергенова, исследовательница из Кембриджского университета, которая в своих работах пишет о связи гендера и национального самосознания.
Как бы там ни было, диалог о роли женщин, о проблемах насилия и бытовом сексизме в Казахстане продолжается. Феминистские идеи и сегодня для большинства казахстанцев что-то внешнее и как будто чуждое, поэтому главная задача сейчас — не только говорить о положении женщин, но и пытаться изменить положение дел на практике.
