ГеографияФабрика детей: Почему Азия остаётся центром суррогатного материнства

Без норм

Для суррогатной беременности применяется два вида репродуктивных технологий: гестационная (биологические родители предоставляют яйцеклетку и сперматозоиды, а оплодотворение происходит сперва в пробирке) и обычная (требуется только образец спермы). К практике прибегают люди, неспособные по какой-то причине зачать ребёнка или имеющие высокий шанс осложнений у плода во время беременности.

В международном праве нет единого мнения относительно суррогатного материнства, вынашивания и рождения детей женщиной для кого-то другого. Его противники настаивают на том, что речь всегда идёт исключительно об эксплуатации и рисках для женщины-донора. Это приводит к тому, что многие страны с развитыми экономиками, в особенности в Западной Европе, либо запрещают суррогатное материнство полностью (Франция, Германия, Швеция, Италия), либо разрешают его только на некоммерческой, альтруистической основе с вероятной оплатой лишь необходимых расходов (Великобритания, Ирландия, Дания, Бельгия и Греция). В США 46 из 50 штатов разрешают коммерческое суррогатное материнство. Канада и Австралия, за исключением пары штатов, разрешают его только на альтруистической основе.

Отсутствие любых международных правовых норм для регулирования рынка, полный или частичный запрет суррогатного материнства в одних странах и «фабрики детей» в других лишь ухудшают ситуацию. Запреты не снижают спрос, а специализированные агентства давно вышли за пределы границ определённых государств. Сейчас центры суррогатного туризма — страны с развивающимися экономиками и высоким уровнем гендерного неравенства (Украина, Россия, Грузия, Таиланд, Индия, Камбоджа). А пока законодатели из Европейского союза говорят о неэтичности коммерческого суррогатного материнства и стараются разобраться с правовой стороной вопроса, например о гражданстве ребёнка и его правах, это не решает проблему многочисленных нарушений в отношении обеих сторон. Коммерческой суррогатной беременности нередко противопоставляют альтруистическую, но её ещё сложнее регулировать и невозможно с уверенностью говорить о безвозмездности такого варианта.

Принятие реальных правил регулирования процесса суррогатного материнства представить себе трудно: если это договор об оказании услуги, то его итогом будет передача живого человека. Существование практики в правовом поле не улучшит ситуацию, а скорее приведёт к росту числа агентств, торгующих местами в животах женщин. Очень вероятно, что больше всего агентств будет в Азии.

Бизнес на детях

В 2014 году Дэвид и Венди Фарнелл, пара из Австралии, после многочисленных попыток зачать ребёнка самостоятельно воспользовались услугами суррогатной матери из Таиланда. Уже на четвёртом месяце беременности стало понятно, что один из детей родится с синдромом Дауна, о чём Фарнеллам сообщили сразу же. Когда близнецы родились, Дэвид и Венди увезли с собой в Австралию только дочку Пипу, а её брата Гэмми оставили в Таиланде. В Австралии против пары начался суд. Таиланд был одним из главных центров Юго-Восточной Азии для медицинского туризма с целью поиска суррогатной матери. До случая Гэмми сфера практически не регулировалась.

Решение суда по делу четы Фарнелл заняло 274 страницы, рассмотрение дела — около года. Помимо попыток определить статус Гэмми, стоял вопрос, где лучше оставить Пипу — в Австралии или Таиланде. Также вскрылось множество новых деталей — суррогатная мать была слишком молода и не проходила возрастной ценз тайских агентств. Девушка подделала документы, прикрепив фотографию старшей родственницы. Пока она была беременна и уже узнала диагноз для одного плода, агентство передало просьбу Фарнеллов сделать аборт. Позднее оказалось, что Дэвид и Венди никогда не говорили таких слов. Но не эта информация была главной. В 1999 году Дэвид Фарнелл вышел из тюрьмы, где он отбывал наказание после обвинительного приговора в более чем 20 случаях преступлений сексуального характера в отношении несовершеннолетних детей.

И всё же суд вынес решение оставить Пипу в Австралии из-за отсутствия оснований считать, что мистер Фарнелл может некорректно себя повести с дочерью. Важнейшее условие — Дэвид не имеет права оставаться наедине с ребёнком без присутствия других взрослых и посторонних людей. Для Гэмми история тоже закончилась не так плохо — его оставили в Таиланде, а шумиха вокруг суда позволила собрать достаточное количество пожертвований для покрытия лечения ребёнка и покупки дома для них с матерью. Правда, это привело к попыткам Дэвида Фарнелла получить доступ к счёту Гэмми, но его попытки провалились. Впоследствии ему даже выдали гражданство Австралии.

Пока в Австралии суд разбирался с Фарнеллами, тайские правоохранительные органы начали собственное расследование суррогатного материнства в стране. В 2014 году полиция Бангкока нашла девять новорождённых и девять нянь в одном из кондоминиумов. В комнатах практически отсутствовала мебель и было множество детских вещей. Обыск проходил из-за подозрений в трафикинге людей или эксплуатации детей, в которых обвиняли японского бизнесмена Мицуоки Шигету. К тому моменту он был объявлен в международный розыск в Японии, Гонконге, Камбодже и Индии. За четыре года Мицуоки Шигета посещал Таиланд 41 раз, а также нередко бывал в соседней Камбодже с целью поиска суррогатных матерей. Он нанял 11 женщин, некоторые из них были беременны близнецами. Защита бизнесмена объясняла такое немалое количество детей желанием иметь большую семью и возможность содержать их. В 2018 году японец через суд получил право опеки над 13 детьми. А тремя годами ранее вышел запрет на усыновление иностранцами суррогатных детей из Таиланда.

Многие агентства сперва быстро переехали в Камбоджу. Уже в 2016 году местное министерство здравоохранения запретило суррогатную беременность в любом виде до принятия правовых норм по регулированию сферы, а суррогатным детям перестали выдавать визы. В 2017 году Камбоджа наконец разрешила вывезти детей через Вьетнам после добровольного раскрытия личностей родителей, которые воспользовались услугами суррогатных матерей. Последние же нередко оказывались в тюрьме по обвинению в торговле людьми с максимальным сроком заключения до 20 лет.

В хаосе суррогатного материнства возник новый оазис — Лаос. В 2017 году на границе с Таиландом даже задерживали «спермокурьера», который вёз биоматериалы для уже переехавших клиник и агентств. Лаос и сейчас никак не регулирует сферу суррогатного материнства и из-за низкой стоимости услуги остаётся одним из главных центров в Азии.

Между плохим и очень плохим

В 2010 году Индия была вторым рынком в мире по суррогатному туризму, уступая только Таиланду. Шестью годами ранее страна начала кампанию развития медицинского туризма. Первыми в Индию поехали пациенты с проблемами с сердцем, затем вырос спрос на замену суставов, лечение зрения и пластическую хирургию. Затем появился интерес к суррогатной беременности. В отличие от агентств в США, частные клиники Индии требовали вполовину меньше денег, при этом уровень услуг отличался исключительным качеством. Помимо низкой стоимости, в частном медицинском секторе было множество англоговорящих врачей с дипломами лучших медицинских школ Индии и мира. Пока государственная система здравоохранения была в плачевном состоянии, суррогатные клиники использовали современное оборудование и славились качеством сервиса.

В 2015 году Таиланд и Индия снова оказались рядом — обе страны ввели запреты на усыновление суррогатных детей иностранцами. В случае последней в стране полностью запретили коммерческую суррогатную беременность. Единственное исключение подразумевает альтруистический вариант: если женатая, гетеросексуальная и бездетная пара сможет найти человека, согласного выносить им ребёнка, закон это позволяет. В марте 2020 года парламент Индии принял билль о регулировании сферы репродуктивных технологий. Для суррогатных матерей, которые забеременели до его публикации, государство дало отсрочку до рождения детей. По некоторым оценкам, 3000 клиник по всей территории страны ежегодно приносили более 2,6 миллиарда долларов. Запрет в Индии пока не имеет статуса закона, но клиники уже начинают пустеть, а агентства — засматриваться на соседний Непал. Страна пока никак не регулирует сферу суррогатного материнства.

Амрита Панде, исследовательница репродуктивных технологий и суррогатного материнства, прожила в одной из клиник Индии более года в качестве наблюдателя. В общей сложности она проинтервьюировала 112 женщин за 13 лет. Из них все были замужними, разведёнными или вдовствующими женщинами от 20 до 45 лет и минимум с одним собственным ребёнком. Вне клиники лишь пять суррогатных матерей окончили школу и получили дипломы, остальные не имели даже среднего образования. При этом домохозяйками оказались только две респондентки.

В своей работе Панде отмечает, что выплаты за суррогатное материнство в пять раз превышали ежегодный заработок семей в Индии, которые в среднем располагали 39 долларами в месяц. Из опрошенных лишь восемь человек были повторными суррогатными матерями. Одна из них, Трина, получила двойной диплом по специальностям «право» и «коммерция», но образование не помогло ей найти хорошо оплачиваемую работу. Сейчас Трина работает в клинике, в которой дважды вынашивала близнецов для пар в США и Великобритании. На эти деньги она наконец смогла позволить себе купить дом.

Отсутствие закона о регулировании репродуктивных технологий в Индии и некоторых странах Азии — палка о двух концах. Суррогатный туризм действительно имеет нотки колониализма, когда в странах с развивающимися экономиками вынашивают детей для богатых. Репродуктивные технологии стремительно развиваются, но остаются привилегией для узкого круга людей. Это понимают и агентства, которые сотрудничают с клиниками в странах, где легко пренебречь правами обеих сторон и высоко ценят репродуктивную функцию. Разовая коммерческая беременность нередко позволяет суррогатным матерям купить себе недвижимость, заплатить за лечение родственников и оплатить счета. Более того, по мере развития этой сферы суррогатные доноры сами выходят на агентства и клиники. Это приводит к дисбалансу, где предложение превышает спрос.

Несмотря на запреты на коммерческое или любое суррогатное донорство, судебные преследования родителей, заключение под стражу беременных и стигматизацию обеих сторон, сфера только развивается, а агентства продолжают получать прибыль, просто за пределами запрещённых стран. В этой схеме самым слабым и дискриминируемым звеном становятся бывшие суррогатные матери, которые вынуждены искать другие способы заработка. А учитывая, что в странах с развивающимися экономиками свою репродуктивную функцию продают чаще всего малообразованные и бедные люди, сложно предположить, что они найдут более безопасный способ получить столь крупную сумму. Вопрос правового регулирования действительно спорный. Но в нынешней ситуации схема защиты суррогатных матерей вплоть до возможных рисков выкидышей, осложнений после родов и профессиональной помощи в случае постродовой депрессии тоже остро необходима. Ведь пока в сфере суррогатного материнства крайне много лазеек: родители могут отказаться от ребёнка из-за врождённых осложнений, появляются нелегальные «фабрики детей», а сами доноры подделывают документы.

Активные дискуссии на тему, можно ли узаконивать суррогатное материнство, имеют одну схожую черту — они забирают внимание от доноров. Репродуктивные технологии — крупный трансграничный бизнес, который только продолжит развиваться. И суррогатное материнство — одна из его частей. Пока политическое и финансовое право забрано у самых уязвлённых сторон сделки, а именно доноров, рождение детей с помощью этой репродуктивной технологии никуда не исчезнет. Не исчезнут и множественные нарушения прав суррогатных матерей и детей.

ФОТОГРАФИИ: zmicier kavabata — stock.adobe.com