Star Views + Comments Previous Next Search Wonderzine

Жизнь«Почему они молчали?»:
Стоит ли наказывать
за харассмент до суда

И почему большинство дел не доходит до суда

«Почему они молчали?»:
Стоит ли наказывать
за харассмент до суда — Жизнь на Wonderzine

наташа федоренко

РАЗОБЛАЧЕНИЯ ЗНАМЕНИТОСТЕЙ, ПОДОЗРЕВАЕМЫХ В ХАРАССМЕНТЕ и изнасилованиях, продолжаются. Харви Вайнштейн, Луи Си Кей, Стивен Сигал, Кевин Спейси, Джеймс Тобэк, Бретт Рэтнер, Дэвид Блейн, Ларс фон Триер и даже Мэрайя Кери — всех их в той или иной степени обвинили в домогательствах, а некоторые даже успели лишиться работы и поспешно лечь в реабилитационные клиники. До сих пор, правда, нет ни одного вердикта суда, так что говорить о том, что кто-то получит реальный срок или обязан будет выплатить огромный штрафы, рано. Разбираемся, как работают американские разбирательства о сексуальных домогательствах, почему презумпция невиновности работает не всегда, а многие знаменитости, не раз обвинённые в изнасилованиях, отделываются лишь пятнами на репутации.

 

Ни шагу назад

Череду скандалов последнего времени объединяет одна важная черта: многие жертвы, минуя суд, отправляются сразу в публичное пространство и рассказывают о произошедшем насилии в медиа или, скажем, в личном твиттере. В случае с Вайнштейном сначала это были свидетельства для The New York Times (например, актриса Эшли Джадд и модель Амбра Баттилана), а затем индивидуальные заявления в прессе — от Роуз Макгоуэн до Анджелины Джоли.

В перспективе эти признания должны использоваться в суде — следователи обязаны изучать публикации в прессе. Но у адвоката подозреваемого может возникнуть вопрос: «А почему вы не пошли напрямую в полицию?». По  мнению Шань Ву, бывшего прокурора по сексуальным преступлениям министерства юстиции США, проблем с такой последовательностью событий (сначала пресса, потом суд) нет: конкретно в случае Вайнштейна список жертв слишком большой, чтобы у суда оставались какие-либо сомнения.

К тому же публичное выступление означает, что утаить информацию (в отличие от похода в полицию) будет уже невозможно. «Как только обвинение просачивается в медиа, у подозреваемого исчезают все шансы решить этот вопрос вне правового поля», — считает Галина Арапова, руководитель Центра защиты прав СМИ. В общем, угрозы разрушить карьеру или щедрый чек за молчание автоматически прекращают работать, особенно если речь идёт о больших знаменитостях.

Впрочем, нынешняя кампания в прессе в каком-то смысле уникальна. Как правило, жертвы насилия подают иски, и только потом об этом узнают медиа. Например, так было с Биллом Косби: у правоохранительных органов были показания более десяти женщин о том, что комик изнасиловал их (женщины были в бессознательном состоянии) больше десяти лет назад, однако дело получило огласку только в 2015 году.

 

 

Почему они молчали?

Так случилось из-за того, что в 2006 году Андреа Констанд, которая инициировала разбирательство с Косби, заключила с ним досудебное соглашение, получила крупную компенсацию и довольно долго молчала. Обвиняемым в харассменте, действительно, довольно часто удаётся купить молчание пострадавших. Так, например, Биллу О’Райли — в прошлом одному из самых известных телеведущих американского канала Fox News, попытались предъявить обвинения пять бывших сотрудниц и гостей программы. Однако 13 миллионов долларов временно решили проблему (интересно, что половину суммы выплатила сама компания). Об О’Райли заговорили после того, как о его домогательствах написали The New York Times — тогда несколько женщин публично рассказали о харассменте со стороны телеведущего, а он сам временно исчез с телеканала. 

Досудебные (и вполне легальные) соглашения помогали и Харви Вайнштейну. По данным The New York Times, как минимум восемь жертв продюсера согласились на деньги в обмен на молчание. Харассмент относится к гражданским правонарушениям, так что такую сделку можно заключить, даже если суд уже начал рассматривать материалы дела, рассказывает Минна Коткин, директор Бруклинской юридической школы по трудоустройству.

 

Пострадавшая может согласиться не только хранить молчание о домогательствах и факте подписания документа, но и удалить все свидетельства о преступлении, к примеру переписки или видеозаписи

 

По мнению западных юристов, досудебные соглашения в делах о харассменте могут помочь как преступникам, так и жертвам. Это не только способ сохранить репутацию компании и её работнику, замешанному в преступлениях сексуального характера, но и своеобразная подушка безопасности для пострадавшей. Во-первых, соглашение гарантирует выплату денежной компенсации (не факт, что суд вынесет обвинительный приговор), во-вторых, освобождает от издержек, связанных с судебными разбирательствами, начиная с дорогостоящих услуг адвоката, заканчивая возможной травлей в прессе и социальных сетях. Для многих досудебное соглашение становится способом жить дальше.

Но, как правило, в текст этого документа включают пункты, призванные защитить виновного. Так, пострадавшая может согласиться не только хранить молчание о домогательствах и факте подписания документа, но и удалить все свидетельства о преступлении, к примеру переписки или видеозаписи. По мнению адвоката по гражданским правам Деборы Катц, впоследствии это может сильно навредить следствию, если подозреваемого всё-таки возьмутся судить.

Досудебные соглашения вызывают серьёзную критику, ведь по факту они позволяют харассеру продолжать нарушать закон: находить новых жертв, заключать с ними соглашения и так по кругу. Под вопросом и этичность знаменитых NDA (соглашение о неразглашении информации, которое часто подписывают при приёме на работу). Женщины часто соглашаются на досудебные выплаты, чтобы не нарушить NDA и не прослыть скандалистками перед будущими работодателями. Всё это лишь укрепляет стабильность системы, позволяющей людям с властью и большими деньгами успешно решать свои проблемы, не доводя их до суда. В какой-то момент эта система просто дала трещину.

 

 

Власть и угрозы

Мы привыкли считать западное правосудие как минимум работающим, однако никто не отменял серую зону, где разногласия можно решить не просто легальным досудебным соглашением, но угрозами или слежкой. Харви Вайнштейн пытался предотвратить разглашение информации о своих преступлениях с 2006 года. Для этого продюсер нанял несколько частных фирм, которые занимаются расследованиями и сбором информации. Одна из них — Black Cube, созданная «ветеранами израильской разведки». Таким образом, Вайнштейн хотел предотвратить публикации в изданиях The New York Times и New York Magazine: его агенты выходили на журналистов, представляясь фрилансерами, и пытались выведать детали. Вайнштейн пытался помешать и публикации книги Роуз Макгоэун «Храбрая» (которая должна выйти в 2018 году): актриса ещё несколько лет назад сообщила, что её изнасиловал известный голливудский продюсер, но обвинить Вайнштейна прямо решилась только в этом году. 

Агенты находили и женщин, пострадавших от Вайнштейна, и, по-видимому, угрожали им. Макгоуэн призналась, что испытывала приступы паранойи, а актриса Аннабела Шиорра была напугана, потому что «знала, что это значит, когда тебе угрожает Харви Вайнштейн». Об угрозах со стороны Вайнштейна сообщили Гвинет Пэлтроу и Кейт Бекинсейл, ассистентка продюсера Эмили Нестор рассказала, что с его подачи могли появляться негативные публикации в медиа. Актриса Лорен Холли поначалу не стала предавать огласке домогательства со стороны Вайнштейна, потому что влиятельные люди посоветовали ей молчать и не идти наперекор продюсеру. Таким образом, привлечь внимание к серии преступлений сексуального характера помогли эффект толпы и настойчивость: единичные голоса, как правило, не слышны. К слову, даже коллективных свидетельств бывает недостаточно. В 2014 году корреспондент The Atlantic выпустил колонку, в которой признался, что не стал делать расследование о Билле Косби, опасаясь сказать неправду, несмотря на то, что десятки женщин сообщали о том, что актёр насиловал их в очень похожих обстоятельствах.

 

 

Презумпция невиновности и увольнения

Несмотря на множество публичных заявлений, дела Вайнштейна, Спейси или Сигала пока не дошли до суда. Речь в некоторых случаях (Спейси и Тобак) идёт о доследственной проверке, а в остальных — об общественном порицании, в связи с чем многие комментаторы заговорили о презумпции невиновности звёзд Голливуда, которую будто бы игнорируют.

Галина Арапова напоминает, что презумпция невиновности имеет значение только для суда, с медиа всё обстоит иначе: «Согласно общим этическим стандартам, журналисты действительно должны держать в голове принцип презумпции, но никто не запрещает им принимать чью-то сторону или выражать своё мнение. И уж точно юридическая презумпция невиновности не спасёт от общественного осуждения». В случае уверенности в своей правоте обвиняемый может подать встречный иск о клевете или защите репутации. По мнению Араповой, в США подобная юридическая практика вполне развита и при наличии доказательств шансы выиграть велики; при этом она отмечает, что судебное разбирательство — это всегда большой риск, и ввязываться в него стоит человеку, которого действительно оболгали.

 

Нет никаких гарантий,
что несмотря на длинный список свидетельств и пострадавших строгое наказание получат Вайнштейн, Кейси и Тобэк. Например, лишь одно обвинение в адрес Билла Косби может рассматриваться
в процедурном порядке

 

Презумпция невиновности фактически призвана защитить подозреваемого от санкций со стороны тех, кто обладает над ним властью (к примеру, и по российским законам человека не могут уволить во время следствия — лишь отстранить от своих обязанностей). Однако на наших глазах американские топ-менеджеры один за другим покидают свои посты, не выдвигая обвинений в адрес работодателей.

В громких делах о харассменте обнаружена одинаковая деталь: в контрактах подозреваемых было прописано, что компания не имеет права увольнять их из-за обвинений в харассменте до приговора суда. Такой пункт нашли и у Вайнштейна, и у О’Райли. В контракте Вайнштейна были прописаны даже конкретные суммы, которые он обязался выплачивать компании в случае судебных исков по харассменту: 250 тысяч долларов за первый случай, 500 тысяч — за второй, 750 тысяч — за третий и по миллиону долларов за каждый последующий. Таким образом, продюсера де-юре уволили незаконно — и он даже попытался оспорить это решение. 

Впрочем, бизнес в таких случаях исходит из того, что обвинение в харассменте — проблема не только для конкретного человека и его репутации, а для всей компании. Именно поэтому, столкнувшись с домогательствами, работники первым делом обращаются в HR-департамент или к руководству, чтобы решить проблему. В интересах компании сделать это быстро, чтобы дело не дошло до суда или публикации в медиа. Так, Uber пришлось заказать расследование юридической фирме Perkins Coie, которая изучила 215 жалоб от сотрудниц компании, из которой по итогам уволили 20 сотрудников, причастных к правонарушениям (расследование начали из-за того, что о дискриминации рассказала бывший инженер Uber Сьюзан Фаулер).

Истории с сексуальными домогательствами слишком чреваты для коммерческих компаний. Именно поэтому последствия таких действий могут быть прописаны либо в контракте при приёме на работу, либо во внутреннем уставе компании, объясняет Арапова. «Мы говорим о влиятельных людях. Если бы условные юристы Кевина Спейси заметили, что его отстранили от работы в проекте незаконно, никто бы не стал молчать», — считает юристка.

В Штатах действует федеральный закон, который запрещает работодателям дискриминировать сотрудников — в это понятие включается и харассмент на рабочем месте. Неудивительно, что после многочисленных признаний в домогательствах компании бескомпромиссно отказывались от сотрудничества даже с самыми ценными кадрами (ведь компенсацию можно потребовать не только от харассера, но и от корпорации). Например, креативного директора Vox Media Локхрата Стила уволили, а с Луи Си Кеем отказались от сотрудничества каналы FX и HBO. Кто-то из топ-менеджеров, обвинённых в харассменте, уволился сам — например, основатель Besh Restaurant Group Джон Беш или издатель журнала Artforun Найт Ландесман.

В отношении тех, кто отрицает все обвинения, компании запустили внутренние расследования. К примеру, канал CBS разбирается с обвинениями в адрес актера Джереми Пивена (сам Пивен всё отрицает), а DC Comics изучает возможные проступки своего редактора Эдди Бернгаза, который никак не прокомментировал обвинения двух женщин в свой адрес.

 

 

Никаких гарантий

Коммерческие компании с лёгкостью увольняют сотрудников с плохой репутацией, чья виновность формально не доказана. Например, так случилось с продюсером певицы Ke$ha. Певица подала в суд, чтобы расторгнуть контракт с продюсером, который, по её словам, подвергал её психологическому и сексуальному насилию. До окончательного вердикта пока далеко, но ещё в феврале 2016 года суд отказался временно приостановить действие контракта, а также отметил, что певица не предоставила доказательства о сексуальном насилии, например справки из больницы. И всё же в этом году компания Sony отстранила Dr. Luke от управления лейблом Kemosabe Records. 

Почему так происходит? Репутация стоит денег. Нет никаких гарантий, что несмотря на длинный список свидетельств и пострадавших строгое наказание получат Вайнштейн, Кейси или Тобэк. Например, лишь одно обвинение в адрес Билла Косби может рассматриваться в процедурном порядке — все остальные оказались просрочены. А харассмент и вовсе не считается уголовным преступлением — по сути, он карается только большими штрафами, вполне посильными для королей Голливуда.

Как показывают события последних недель, бизнес вовсе не считает, что стоит отдавать дело на откуп судов — те следуют правилам, даже когда, казалось бы, можно было сделать исключение. Приостановка выпуска сериала с Кевином Спейси и даже полноценная замена актёра в недоснятом фильме может показаться чрезмерной жестокостью, но киноиндустрия всего лишь демонстрирует, что имидж всегда конвертируется в живые деньги. И если оскорблённый зритель не придёт в кинозал на Спейси, компания должна погасить будущие риски. Кроме того, сам выпуск фильма со звездой, которую обвиняют в преступлении (актёр, к слову, его не опровергает, а лишь извиняется), может быть воспринят публикой как моральное соучастие.

И дело не только в деньгах, а в полном пересмотре института репутации — в этом случае общественное мнение может сделать куда больше, чем вердикт даже самого строгого судебного арбитра.

Фотографии: Getty Images, Summit Entertainment, Mango, Universal Pictures, RCA Records, GK Films, Paramount Pictures

  

Рассказать друзьям
3 комментарияпожаловаться