Хороший вопрос«Я была в отчаянии от собственной бесполезности»: Женщины о том, как безденежье влияет на отношения

Моего партнёра зовут Саша, он шеф в ресторане «Культурные люди». Мы вместе пять лет, бюджет у нас общий. Вернее, мы живём по принципу «у кого сейчас больше возможностей, тот и платит». Ещё у нас есть конверт, куда мы складываем деньги на общее дело, мечту или необходимость. Но в нашей паре приветствуются собственные деньги.

С самого начала вопрос финансов решался обоюдно и сообща. Большую часть наших отношений я зарабатывала больше Саши. Несколько лет назад мы приняли решение, что Саше можно и нужно реализовывать себя в поварской профессии, так как это его мечта и единственное дело, которым он хочет заниматься. Он ушёл с позиции менеджера крупной компании и пошёл сначала учиться в ПТУ, потом искать работу, а потом приспосабливаться к ней. Поварам в России платят очень мало, поэтому главным источником дохода долгое время была я. Саше было не очень комфортно это признавать. Давили патриархальные установки, а знакомые делали круглые глаза, когда узнавали что в нашей паре «добытчик» — женщина. Я старалась поддерживать Сашу, объясняла, что если я не смогу дальше работать в таком темпе, то главным станет он. Мы поменяемся местами, и ничего необычного в этом нет — это жизнь. Так в итоге и вышло. За год до карантина я перешла на фриланс, так как выгорела и долго не могла прийти в себя. Наши доходы упали, почти всё легло на Сашины плечи, но мы как-то держались на плаву и даже съездили в путешествие перед закрытием границ.

К локдауну мы оказались не готовы. У нас совершенно не было накоплений, мой фриланс в художественной гимнастике был окончательно перекрыт. Мы только вернулись из путешествия, соответственно, денег не осталось даже на необходимое. В первый момент спасали две вещи: Сашин ресторан перешёл на доставку и мы жили в квартире с двумя близкими друзьями, с которыми делили бюджет на четверых (коммунальную оплату квартиры и продуктов). Платили Саше день в день за смену. С одной стороны, это было удобно, так как у нас не было накоплений на руках, но с другой — это не позволяло откладывать.

Кому из нас было тяжелее в этот период, сказать сложно. Я была в отчаянии от собственной бесполезности, ругала себя за выгорание годичной давности, за то, что не могу помогать маме. Я потеряла внутреннюю силу: то, что я содержу семью, придавало мне уверенности. Я работала с психологом весь карантин. Так как мы с ней занимались больше года, она пошла мне навстречу и сильно снизила оплату. Саша всегда давал мне денег на терапию, а если не было, она принимала в долг. Саша работал за нас двоих. Брал максимальное количество смен, брал подработки в стиле «сходить в магазин для постоянного клиента кафе», был в постоянном напряжении от ответственности и туманной перспективы. Он держал всё в себе, а от предложений пойти к психотерапевту отказывался, так как делал выбор в мою пользу, считая, что оба мы не потянем посещения специалиста. На карантине он заболел коронавирусом в лёгкой форме, из-за этого у него началась тревожность.

Мы не ссорились, только иногда менялись местами по уровню нервного напряжения: «Кто сегодня плачет, переживает и нервничает из-за денег». Думаю, вся ситуация больше сплотила нас, чем разобщила. После отмены карантина Саша сделал мне предложение. По итогу для наших отношений это оказалось решающим фактором на пути к созданию официальной семьи. Раз мы пережили это, то нам теперь ничего не страшно. Осенью мы поженились и очень этому рады. С сентября я вернулась на работу и снова чувствую себя уверенной и защищённой. Видимо, для меня всё-таки важно приносить практическую пользу нашей семье, и легче всего мне это даётся с помощью заработка, а не поддержания порядка в доме например. Совет, который мы могли бы дать другим, — это безоговорочная поддержка друг друга в любой ситуации. Вместе преодолевать трудности гораздо легче. Не нужно закрываться от партнёра, лучше проговаривать все свои страхи и обращаться за помощью к специалисту, если есть такая возможность. Я очень благодарна Саше за поддержку, он принимал любые мои срывы и эмоции, ни разу не упрекнул.

До пандемии я работала на своей должности около двух с половиной лет и каждый месяц стабильно получала зарплату. Я задумывалась над сменой деятельности, но не в ближайшей перспективе, поэтому денег не откладывала, да и сумма была такой, чтобы хватало прожить месяц с парой походов в кафе и такси, но не больше. Мой партнёр работал в бюджетной организации и получал немного меньше, чем я. Мы жили отдельно, хотя и виделись очень часто, поэтому обычно каждый платил сам за себя. Иногда он покупал, например, ужин, а я могла заказать завтрак, когда оставалась.

С наступлением пандемии я потеряла работу: меня попросили уволиться за пару дней до начала карантина. Мы не собирались жить вместе, потому что только начали встречаться, но, взвесив все за и против, решили съехаться на время. Во время карантина мы почти перестали тратить деньги на что-либо кроме еды, но постоянно заказывали доставку, потому что это было единственным развлечением. Я боялась тратить деньги в принципе, потому что не понимала, когда и где снова начну работать. Я и до карантина не могла помыслить о том, чтобы начать снимать комнату. Считала, что и так много трачу. Теперь же я не выезжала ни на маникюр, ни на стрижки, не ходила в бары и не покупала новые платья. И до сих пор не начала. Если мне хочется купить новую вещь, то я продаю старую, это моя новая привычка. Я продала почти весь гардероб в группе на фейсбуке, потому что он был вечериночный и непрактичный. А теперь я работаю «на ногах», мне нужны джинсы и кроссовки. Звучит неправдоподобно, но мы ни разу не ссорились из-за денег. Мой партнёр профеминист, ему очень важно, чтобы я была финансово независима и занималась работой. Но когда так получилось, что я лишилась работы и средств к существованию независимо от родителей, он полностью меня поддержал. Я не получаю зарплаты чуть больше года и до сих пор в режиме жёсткой экономии. Он платит за все наши общие развлечения и еду, а я осваиваю новую профессию и вкладываю все небольшие случайные доходы в инструменты или обучение. Мы планируем первый совместный отпуск: он оплатил нам билеты, а я совершенно случайно нашла, где нам жить, — друг предложил нам свой летний домик.

Конечно, потеря работы одного из партнёров меняет баланс независимости в отношениях. Важно знать, что у тебя всегда есть какой-то отступной путь, например, я всегда могу пожить у родителей и не переживать о том, где взять еду. Но наши отношения изменились скорее в лучшую сторону — я теперь точно знаю, что этот человек готов мне помочь не только на словах, но и на деле.

До пандемии у нас всё было отлично: два молодых перспективных специалиста — юрист с зарплатой 70 тысяч и менеджерка туристических проектов с зарплатой 40–50 тысяч — живут прекрасной жизнью, дарят друг другу подарки, спокойно покупают помидоры и сливочное масло. Я совмещала работу в туризме с учёбой в магистратуре, и казалось, что вот она — идеальная жизнь. На всё хватает, все потребности закрыты, работа очень нравится, всё получается. Туризм, которым я занималась, внешний: мы привозили в Россию гостей из разных стран, организовывали им индивидуальные экскурсии и поддерживали с ними связь на протяжении всего их пребывания в нашей стране. Я ежедневно практиковала свой французский, и это позитивно отражалось на учёбе (учусь на синхронного переводчика). Мой парень работал и продолжает работать юристом в ретейле.

С бюджетом дела обстояли легко: мы оба нормально зарабатывали, а значит, каждый сам за себя, всё по-современному. Общего бюджета у нас не было. Продукты покупали по такой системе: если в магазин иду я, то я и плачу, а если идём вместе или идёт он один, то платит он. Так как готовка в нашей паре целиком на мне, я ходила за продуктами чаще, и по тратам поначалу получалось примерно одинаково у обоих. На крупные покупки скидывались пополам.

В апреле 2020 года я лишилась своей идеальной работы со свободным графиком и прекрасным коллективом. Был выбор: либо уволиться и искать что-то другое, либо пойти в бессрочный неоплачиваемый отпуск и ждать. Начальник предложил мне небольшие подработки — переводы документов. Я согласилась на подработки и выбрала неоплачиваемый отпуск. Думала, переводы принесут достаточный доход, чтобы продолжать привычный образ жизни. Но я ошибалась, и сложилась типичная для начинающего переводчика картина: дедлайн на дедлайне, огромные объёмы, совсем небольшие деньги.

Психика не выдержала. Я уработала себя до серьёзного депрессивного эпизода и продолжать больше не могла — врачи даже предлагали госпитализацию. На помощь пришли мои родители: дали денег на отпуск и сказали, что будут поддерживать меня по мере возможности до конца магистратуры. Вот тут в паре и началось что-то странное: мне казалось нечестным, что мы продолжаем жить по старой системе «каждый сам за себя», несмотря на то, что я получаю максимум пятнадцать тысяч в месяц и вся эта сумма идёт на продукты для нас обоих. Потом начал ломаться автомобиль моего парня, и его чистая прибыль тоже начала стремиться к нулю, машина регулярно требовала больших вложений, а продавать он её не хотел, так как его работа требует регулярных разъездов по судам.

В нашу жизнь пришли акции, магазины фиксированных цен и экономмагазины одежды. В какой-то момент магазин «Смешные цены» перестал вызывать у меня смех и начал казаться удовольствием для искушённых. Из нашей жизни пропали овощи и фрукты, еду я начала покупать по принципу калорийности — что пожирнее и посытнее. Деньги куда-то стали испаряться или не появлялись вовсе. Парня периодически заставляли брать короткий отпуск за свой счёт, чтобы сократить затраты компании. Мы начали изолироваться от друзей, потому что не было денег на развлечения.

В какой-то момент меня очень задолбало, что я, не имея постоянной работы и возможности её найти из-за учёбы, продолжаю покупать продукты для нас обоих и у меня не остаётся ни копейки на свои другие базовые потребности (шампуни, гели для душа, стиральный порошок, какая-то базовая косметика). Каждый день я его пилила за то, что «без работы вроде я, но жизнью „содержанки“ живёшь ты». В какой-то момент я даже думала бросить учёбу, потому что хотела жить как раньше и работать на полном графике. Мой парень не особенно умеет обращаться с деньгами, и это тоже было причиной для конфликтов. Когда у меня на карте оставалось 300 рублей, он мог пойти и вбухать последние десять тысяч в автомобиль. Мне это было непонятно. Неужели автомобиль так важен, что мы будем есть макароны «Красная цена» весь следующий месяц? И вновь мне приходилось обращаться к родителям, чувствовать всепоглощающий стыд и ощущение собственной несостоятельности. Я винила в этом его.

Я пыталась донести, что в нынешней ситуации сорить деньгами больше нельзя, но долгое время он меня не слышал. Мы редко конфликтуем, потому что оба не умеем ссориться и долго обижаться, но тут начались недомолвки с его стороны на тему того, сколько денег у него осталось на самом деле, и меня это раздражало. Я много пассивно-агрессивничала в самые тяжёлые периоды, обвиняла его в инфантильности. Но конфликты не получали развития, потому что я хотела быть с ним и была уверена, что мы всё решим рано или поздно. Мы долго говорили, пытались найти оптимальное для всех решение, но, видимо, его не существует в данной ситуации. Лучшее, к чему мы пришли, — к тому, что он попытается сменить работу на более высокооплачиваемую, а я в мае, сразу после последней сессии, начну искать что-то максимально безопасное, далёкое от нестабильного туризма и фриланса.

Сейчас мы живём по-прежнему с лёгким флёром бедности в воздухе, но это уже не в новинку, а потому и переносится легче. Я создала идеальную схему, что и где дешевле покупать в моём районе, и мне начало хватать на моющие принадлежности и косметику. Парень стал значительно больше вкладываться в продукты и думает продать автомобиль. Я не знаю, получится ли у нас вернуться на прежний уровень жизни в ближайшие полгода, но мы будем надеяться и продолжать открытый диалог.

До пандемии мой муж Вова работал в ивент-сфере в выходные и в корнере Crab Meet в будние дни, а я только начинала работать SMM-менеджером в клубе «16 тонн». То есть ивент-сфера полностью нас обеспечивала. На тот момент мы только въехали в новую квартиру и внесли сумму за первый и последний месяцы. До этого мы жили с моими родителями, так как я писала диссертацию, а ещё проходила длительное лечение: у меня дисфункция височно-нижнечелюстного сустава (нижняя челюсть выехала из сустава в голову). Лечиться мне ещё три года, а потом следить за этим всю жизнь, но работать я уже могу. Квартиру мы сняли на Вовины деньги, потому что на тот момент работал только он. После того, как я устроилась на работу, деньги мы распределяли примерно поровну, что-то вносили в общий бюджет, а что-то тратили на себя, чётких правил не было, но каждый страховал другого.

С наступлением пандемии абсолютно всё, что приносило нам деньги, перестало существовать. Наш доход полностью пропал, а финансовой подушки не было. Было непонятно, что делать: мы на съёмной квартире, нам нужно платить за следующий месяц и ещё на что-то жить. Мы надеялись, что карантин скоро закончится, но проходила одна неделя, вторая, и ситуация не менялась. Родители не могли нам помогать. Приезжать и уж тем более переезжать к ним мы тоже не могли, потому что боялись заразить.

Если до пандемии мы не обращали внимания, сколько тратим на еду, то с её наступлением затаривались только самыми дешёвыми консервами и крупами. Моими любимыми сладостями были зефир и пастила из «Дикси» их собственного производства, стоили рублей тридцать. Мы начали готовить дома абсолютно всё, Вова стал печь хлеб, и мы даже думали попробовать его продавать, но чтобы найти покупателей, нужно время, а деньги стремительно заканчивались, и решать что-то нужно было немедленно.

Наши ссоры выглядели скорее как панические вспышки: «Нужно платить за квартиру, а денег нет, нужно что-то делать, но непонятно что». Я продолжала писать диссертацию, и, соответственно, мне было сложнее устроиться на работу, но и Вова не знал, как быть, если все знакомые ему сферы не функционируют. В один момент у нас на районе открылась курьерская служба по доставке социальной еды, и Вова устроился туда курьером. Максимум там можно было заработать полторы тысячи в день, но это всё равно было лучше, чем ничего. Хозяйка квартиры пошла нам навстречу и разрешила заплатить половину суммы. Это придало нам сил и немного внутренней уверенности: знать, что ты не окажешься на улице, уже дорогого стоит. Мы очень ей за это благодарны. Всё, казалось бы, налаживается, вот только курьерская служба всё никак не запускалась. Вове каждый день говорили, что «завтра точно начнётся работа», но каждый раз оказывалось, что служба ещё не получила финансирование. И тут Вове в голову пришла гениальная идея.

Он предложил руководству Crab Meet запустить доставку. Сначала Вова сам доставлял еду, а я ему помогала. Потом он подключил агрегаторы и оптимизировал все процессы. Мы получали выручку в двадцать процентов от всего заработанного за день. Поначалу выходило около восьмисот рублей в день. Когда ты несколько недель сидишь без гроша, даже эта сумма сильно улучшает положение. Потихоньку выручка дошла до двух тысяч в день. Я начала делать разные картинки для инстаграма Crab Meet (по первому образованию я дизайнер), чтобы раскрутить доставку. Потом я вспомнила про свой зеркальный фотоаппарат и стала приезжать фотографировать еду. Мы полностью взяли на себя и SMM, и доставку: вместе придумывали стратегию, делали красивые фотографии, графдизайн, ездили по заказам. Диссертацию я писала прямо на работе, в перерывах между заказами. В выходные мы покупали пепси-колу в стеклянной бутылке, а иногда даже «Макфлури» в «Макдональдсе» (окно для автомобилей работало) и отправлялись гулять к Измайловскому пруду. Эти приятные мелочи очень радовали, мы снова наслаждались жизнью.

Мои родители перебрались жить на дачу и предложили нам переехать в их квартиру. Сначала я отказалась, потому что мне хотелось проявить характер, но в итоге пришла к выводу, что в новых обстоятельствах съехать со съёмного жилья логично и правильно. Мы начали придумывать ещё больше активностей для инстаграма: видео, конкурсы. В целом проводили время довольно весело. Во время пандемии мы сработались как отличная команда и поняли, что мы всё-таки не зря вместе. А наша любовь только окрепла. В конце июля мы съехали от родителей в свою квартиру и перестали быть чьей-либо обузой. Я защитила диссертацию на отлично и теперь работаю по специальности ассистентом художника по костюмам, а Вова осваивает столярное дело и снова работает на фейсконтроле разных вечеринок.

ФОТОГРАФИИ: New Africa — stock.adobe.com, Mercedes Fittipaldi — stock.adobe.com