Стиль«У нас всех резко
не осталось мечты»: Журналисты о прекращении работы в глянце

В начале марта издательский дом Condé Nast, выпускающий журналы Vogue, GQ, AD, Glamour и Tatler, приостановил свою деятельность в России. Глава компании Роджер Линч отметил, что для Condé Nast «крайне важно создавать контент без риска для безопасности сотрудников», а с новыми цензурными законами в России делать это невозможно. Спустя месяц тревожного ожидания российский офис Condé Nast объявил о вынужденной оптимизации бизнеса, или, говоря проще, о прекращении работы в России.

Американская медиагруппа Hearst также прекратила сотрудничество с Shkulev Media и Independent Media. В случае с Shkulev Media, которому принадлежат журналы Elle и Marie Claire, Hearst передал свою долю бизнесмену Виктору Шкулёву, а медиахолдинг Independent Media продолжит выпускать Esquire, Harper’s Bazaar, «Домашний очаг», Cosmopolitan и Men’s Health под новыми названиями. Похожая ситуация произошла и с InStyle: в апреле издательство получило письмо с решением о прекращении выпуска на территории России. Компания планировала максимально сохранить команду InStyle и создать новый медиабренд — недавно проект переименовали в U Magazine.

Мы собрали прощальные письма и поговорили с редакторами глянцевых изданий о том, как они переживают прекращение и приостановку их работы.

Марк Смирнов

редактор GQ

 В начале 2018 года, когда только поступил на первый курс факультета журналистики, я подал заявку на стажировку в GQ. Тогда ещё старший редактор сайта Соня Бронтвейн искала стажёра-новостника. Я выполнил тестовое задание, однако не прошёл: в команду попала моя подруга. После этого я полгода отработал ассистентом стилиста в Marie Claire, после чего в феврале 2019-го увидел новую вакансию — стажировку в отделе моды на сайте GQ. После успешного собеседования с Соней Бронтвейн и Оксаной Смирновой меня сначала пригласили на стажировку, а потом предложили писать для издания внештатно. В сентябре, когда Оксана Смирнова оставила позицию шеф-редактора и на её место назначили Соню Бронтвейн, появилась должность младшего редактора отдела моды на сайте и в принте. Как раз тогда Соня мне предложила эту позицию, и я, конечно, согласился.

Для меня GQ — это фантастический мир. Это был настоящий глянец: классные проекты, постоянный поиск инфоповодов, героев, бесконечные споры. У меня никогда не было мечты работать в глянце. Только когда поступил на журфак, захотел найти место, где мне будет комфортно. И в GQ мне было по-настоящему хорошо, за что я безумно ему благодарен. Я до сих пор считаю, что не успел сделать всё, что хотел, но это в любом случае был удивительный опыт.

Когда 8 марта приостановили работу, у меня началась апатия. Где-то две недели после этого объявления я не мог делать вообще ничего. После 24 февраля мне и так было тяжело что-либо писать, а после приостановки работы вообще всё внутри обвалилось. Спустя какое-то время стали появляться новости о мирных переговорах и было ощущение, что всё это продлится максимум до конца апреля, да и сама компания объявила, что деятельность приостановлена именно до этого момента. Обидно, что мы почти успели слепить апрельский номер, оставалось сделать меньше одной трети, но после 24 февраля пришлось его переделывать. А потом, когда мы снова уже почти доделали выпуск, за неделю до отправки нам сообщили о приостановке работы. Мы с редакцией всё это время обдумывали, как можно будет сэкономить, планировали делать сдвоенные номера, разрабатывали новые форматы, придумывали проекты на будущее, когда вновь начнём работать. В какой-то момент стало понятно, что ситуация не улучшается и что, скорее всего, нас если и будут держать, то где-то до конца весны. Летом мы думали, что уйдём в простой, что будет работать хотя бы сайт, но по итогу не работает больше ничего.

Когда объявили о прекращении работы, все на самом деле уже этого ждали, но просто не так рано. Было обидно, что одним решением у тебя забирают всё, что ты строил. За грустью и злостью пришёл страх, потому что не было идей, куда теперь идти. А идти-то действительно сейчас почти некуда. Я общаюсь с ребятами из разных локальных и зарубежных изданий — у всех дела идут не самым лучшим образом.

Сейчас я уже чувствую себя спокойнее. Конечно, когда забирал трудовую, было ностальгически грустно, покапали слёзы, но это новый этап. Нужно принять, что в данной ситуации мы бессильны, к сожалению. Я точно не хочу уходить из медиа и считаю, что много чего ещё не сделал. Раньше, когда меня спрашивали, куда я могу уйти из GQ, я отвечал, что только в какой-нибудь бренд. А сейчас понимаю, что всё-таки пока точно останусь в медиа: хочется продолжать писать для людей, общаться с интересными героями и делать классные материалы.

Валерия Парфёнова

модный журналист и автор телеграм-канала «Сделай лицо попроще»

 Я знала, что после 24 февраля российскому глянцу будет тяжелее, чем в пандемию, тяжелее, чем когда-либо. И знала, что это лишь вопрос времени, когда медиабренды начнут уходить из России. Я боялась новостей, любых. И когда начали поступать сообщения о приостановке работы Condé Nast, когда начались слухи о закрытии журналов-конкурентов, я воспринимала каждую публикацию в Telegram со слезами на глазах. Это же моя индустрия, мои люди, мои друзья!

Я поступала на журфак СПбГУ с мечтой работать с Алёной Долецкой в Interview, который не выпускается в России с 2017 года. Я поступала на журфак без даже гипотетической мысли: «А вдруг начнётся специальная военная операция?» Ну нельзя же было школьнице с горящими глазами, грезящей о посте редактора моды, такое предвидеть в начале десятых, верно?

Уже несколько месяцев переписка с коллегами начинается со слов: «Ну ты как, держишься?» Потому что у нас всех резко не осталось мечты. Плевать на работу, её можно будет найти не в медиа. Тут мечта десятков людей на их глазах начала превращаться в ничто. Дело их жизни вдруг обесценилось.

Ещё когда я работала в диджитал-редакции Elle, мой главный редактор сказала невероятно важные, определяющие мою деятельность все эти годы слова. Привожу не прямую цитату, но ключевую мысль: «Не ругайте работу коллег из других изданий со злобой и насмешкой. Мы все делаем общее дело, кто как может». Сейчас я как никогда понимаю ценность этого подхода. Мы — комьюнити здравомыслящих, открытых людей, создающих красоту, знакомых с миром, не прячущиеся от него, сейчас уж тем более не разделены на издательские дома, журналы, редакции. И будем пытаться делать общее дело, кто как может.

Алина Григалашвили

редактор моды Vogue, цитата по телеграм-каналу «Отдел стиль жизни»

 Когда Маша Фёдорова и Ева Куюмджян пригласили меня присоединиться к команде Vogue Russia в 2020-м, мне было невероятно приятно. Я сразу начала представлять, как мои биографы через 60 лет пишут: «Когда Алине было 22, ей поступило предложение от Vogue…» Решение оставить предыдущее место работы и принять это предложение далось мне нелегко, но я об этом ни разу не пожалела!

Мне немного неловко писать большой пост о том, какой была моя жизнь в Vogue, потому что у большинства моих коллег она была куда более насыщенной и длинной. Но и мне повезло прожить в стенах редакции много прекрасных моментов. Здесь я писала свои лучшие тексты (которые заставляли нервничать редакторов конкурирующих изданий, а значит я делала свою работу на отлично). Здесь же (иногда ночами) писала диплом и готовилась к госам, за что тоже получила две пятёрочки. Здесь мы с Кристиной Манучарян работали по выходным, хотя нас никто об этом не просил. Мы просто приходили, потому что очень любили свою редакцию, и верстали интервью, картинки, делали материалы на грядущую неделю, потому что получали от этого кайф. Гадали с Аришей Шабановой на Таро (и она мне нагадала много всего прекрасного). Жаль только, что я в этом году не смогу отметить в редакции день рождения. Чуть-чуть не успели, а мне бы хотелось встретить новый, стремительно надвигающийся год моей жизни, обняв каждого из этих прекрасных людей.

Vogue подарил мне новых лучших друзей и наставников, которые не исчезнут из моей жизни после расставания с нашим журналом. Я в этом вообще не сомневаюсь. Ева, спасибо тебе за то, что ты всегда была за любую движуху, но сглаживала углы, охраняя нас всех от гнева рекламодателей. Работать с тобой было настоящим счастьем. Ксения, спасибо вам за вашу внимательность, чуткость, заботу и за то, что разрешили мне писать в журнал — благодаря этому у меня на полке всегда останется физическое подтверждение того, что я работала в Vogue. Спасибо всем-всем-всем, я вас очень сильно люблю и всегда буду!

Евгения Милова

светский хроникер Tatler, цитата по телеграм-каналу «Московская Сторожевая»

 Дорогой «Антиглянец», спасибо за поддержку! (Евгения благодарит «Антиглянец» за публикацию списка телеграм-каналов, которые ведут бывшие сотрудники Condé Nast. — Прим. ред.) Получилось, что в команде «Татлера» я проработала ровно год. Когда приняла предложение, мне казалось, что я такой профи в светском вопросе, такая опытная, что обязанности светского редактора «Татлера» не слишком дополнительно загрузят меня. В результате пришлось неслабо держать спину, уплотнять график и ставить будильник на пару часов раньше! Картинка вокруг стала резче и ярче, общение — обширнее и насыщеннее.

А уж какой в «Татлере» оказался классный коллектив!!! Я уже совершенно искренне по всем скучаю, и это не фантомные боли мирной жизни.

Как ни странно, у меня уже есть идея коллективного осознания окружающего мира после ухода «Конде Наст» из России. Я очень надеюсь ее реализовать в обозримом будущем и представить на ваш, в том числе, суд.

* КОМПАНИЯ META PLATFORMS INC., которой принадлежит Instagram, признана в России экстремистской организацией, её деятельность запрещена

фотографии: Unsplash