СтильКак Китай «запрещает» бренды, которые отказались от синьцзянского хлопка
И как политическое противостояние с Западом превращается во флешмобы «отмены»
Уйгуры — это народ из тюркской группы, большая часть представителей которого живёт на территории Китая, в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР). В КНР, по данным переписи 2010 года, проживает больше двенадцати миллионов уйгуров, а СУАР занимает шестую часть площади всей страны. Однако это не мешает китайским властям проводить репрессивную политику в отношении мусульманского населения региона. В 2018 году Human Rights Watch опубликовал доклад о преследовании уйгуров: по данным организации, их без суда и следствия помещают в «лагеря перевоспитания», за уйгурами в круглосуточном режиме следят через камеры видеонаблюдения, а их жизнь целиком подчинена баллам «социального кредита», прямо как в одной из серий «Чёрного зеркала». Нельзя даже преподавать уйгурский язык в школах.
«Лагеря перевоспитания» уйгуров часто сравнивают с нацистскими концлагерями, иногда — с советским ГУЛАГом. По последним оценкам, китайские власти за четыре года отправили на «перевоспитание» около миллиона уйгуров. Правозащитники рассказывают, что под прикрытием борьбы с терроризмом КНР использует в лагерях рабский труд, а заключённых пытают или морят голодом. Один из примеров использования принудительного труда — это работа на хлопковых плантациях: по информации из расследования BBC, в этом деле заняты сотни тысяч уйгуров. Синьцзянские плантации поставляют почти пятую часть всего мирового хлопка, и вопрос этичности такой добычи обсуждается годами.
В октябре прошлого года Better Cotton Initiative — глобальное объединение, которое продвигает этичное производство хлопка, — объявило, что останавливает свою работу в Синьцзяне. Через полгода — видимо, в ответ на западные санкции — началась масштабная кампания бойкота американских и европейских брендов, которые сотрудничают с этой инициативой. Сейчас производители одежды вынуждены решать непростое уравнение с бесконечным числом неизвестных. Что делать: отказаться от китайского хлопка или навлечь на себя гнев западных правозащитников?
Антон Данилов
Первыми под удар попали H&M. Представители компании ещё в октябре пообещали, что не будут использовать синьцзянский хлопок в своей работе, потому что не могут отследить условия его производства. Вещи шведского бренда пропали из ассортимента крупных китайских интернет-магазинов Taobao, Pinduoduo, Meituan’s Dianping и других реселлеров. В то же самое время из китайских магазинов приложений для Android исчезло приложение H&M, а из онлайн-карт — адреса магазинов бренда. При этом китайский рынок для шведского концерна остаётся довольно важным: по данным Bloomberg, Китай приносит H&M больше пяти процентов выручки. На фоне этой массированной атаки в китайских социальных сетях акции H&M Group снизились в цене на четыре процента.
Эту кампанию активно поддерживала государственная власть и связанные с ней средства массовой информации. Так, издание Центрального комитета Коммунистической партии Китая People’s Daily запустило хештег #ЯПоддерживаюСиньцзянскийХлопок, под которым люди в местных социальных сетях — в первую очередь Weibo — публиковали фото и видео ненависти к бренду. Свою лепту внесла и Лига коммунистической молодёжи. «С одной стороны, они распространяют слухи и бойкотируют хлопок Синьцзяна, с другой стороны, они хотят заработать деньги в Китае. Мечтай, H&M!» — написала эта провластная организация, собрав почти полмиллиона лайков. В ответ на эту кампанию H&M выпустили заявление, в котором старательно избегали отсылок к Синьцзяну. Официальный Китай слова модного концерна совсем не удовлетворили. «Это второсортный пресс-релиз, полный пустых слов и неискренности. Почему H&M не приносит извинений потребителям открыто?» — гласило сообщение китайского Центрального телевидения в Weibo.
«Мы не можем мириться с какими-либо силами, позорящими и порочащими чистый и безупречный хлопок Синьцзяна, — цитирует Bloomberg представителя министерства торговли Гао Фэня. — Китайские потребители действовали в ответ на так называемые бизнес-решения, принятые некоторыми компаниями на основе ложной информации. Мы надеемся, что соответствующие компании будут уважать рыночные законы, исправлять неправильные методы и избегать политизации коммерческих вопросов».
Очень быстро список «брендов-лицемеров» начал пополняться: бойкоту подверглись adidas, Nike и Burberry, которые так же, как и H&M, выражали «озабоченность по поводу использования синьцзянского хлопка». Под огонь попала и крупнейшая модная компания Inditex, которая владеет брендами Zara, Bershka, Pull & Bear. У модного гиганта тоже было заявление о «нулевой терпимости» к использованию принудительного труда, однако с ростом негатива в китайских социальных сетях Inditex удалил этот текст со своего сайта (так же поступили и в New Balance). В Uniqlo утверждают, что их продукция не производится в СУАР, а производственные партнёры «не заключают договоры субподряда с текстильными или прядильными фабриками в регионе». Некоторые бренды — например, Hugo Boss, ASICS и Fila — заявили, что или выходят из Better Cotton Initiative, или продолжают использовать синьцзянский хлопок.
От продукции брендов отказываются не только рядовые китайские покупатели, но и китайские инфлюэнсеры. Практически в один день, 25 марта, от контрактов избавились актриса Ян Ми, поп-идол Ван Ибо, певец Исон Чан и даже уйгурская актриса Дилраба Дилмурат — всего более пятидесяти звёзд. Актёр Хуан Сюань, бывший лицом H&M, сказал, что «будет противостоять любым попыткам очернить или распространить слухи о своей стране». Логотип Nike исчез с формы футболистов команды Shanghai Shenhua. При этом эксперты полагают, что китайские инфлюэнсеры отказываются от контрактов не только из-за прагматических соображений, чтобы не стать новыми мишенями: многие из них на самом деле поддерживают политику Коммунистической партии Китая.
Китай — очень важный рынок для модной индустрии, что на фоне пандемии стало ещё более заметно. Потребление КНР растёт год от года, и этот рост не смогла сдержать даже пандемия нового коронавируса. За прошлый год рынок люксовых товаров вырос в Китае на сорок восемь процентов, при этом КНР — единственная страна в мире, где этот рост в принципе стал возможным. Эксперты отмечают, что новый потребительский бум связан с перераспределением трат китайских покупателей: если раньше они много и часто покупали за границей, то в 2020 году из-за закрытых границ они были вынуждены тратить деньги в местных магазинах.
Аналитики полагают, что кампании против модных брендов — желание официального Пекина продемонстрировать свою силу коллективному Западу, который проявляет всё большую жёсткость в отношении репрессивной политики. В американском сенате уже готовится законопроект, который среди прочего ставит своей задачей регулярную публикацию отчётов о насилии над уйгурами; жёстко действовать обещают и британские власти. «Отмена» западных брендов может быть довольно болезненной в этой ситуации: это подтверждают продажи Dolce & Gabbana, которые даже спустя год после публикации печально известных расистских видео терпят колоссальные потери. Однако сейчас брендов — заложников ситуации так много, что невольно встаёт вопрос: а кто вообще из западных компаний сможет работать на китайском рынке? И если сможет, то на каких условиях?
Отвечая на этот вопрос, правозащитники в своей позиции непреклонны: они считают, что бойкот синьцзянского хлопка (который очень важен для аграрной индустрии Китая) — хорошая возможность добиться справедливых условий труда для всех, кто занят на плантациях. «Бренды не должны отказываться от своих обязательств в области прав человека перед лицом этого давления», — считает представительница аболиционистского движения Anti-Slavery International и участница Коалиции за прекращение принудительного труда в СУАР Хлоя Крэнстон.
Экономисты же считают, что нынешний бойкот угрожает не только компаниям, но и самому Китаю. Многие мировые бренды настолько глубоко интегрированы в китайскую индустрию, что любой «кэнселинг» чреват потерей как минимум рабочих мест, как максимум — инвестиционной привлекательности КНР. В нынешней ситуации выражать поддержку действиям китайских властей, как пишет колумнист Bloomberg Майкл Шуман, сомнительная затея. «Если [китайское] правительство будет настаивать на том, чтобы иностранные компании открыто поддерживали его в том, что касается прав человека, в качестве платы за доступ, то счёт может оказаться слишком большим, чтобы его оплатить», — заключает он.
ФОТОГРАФИИ: Getty Images (1, 2), H&M Group
