Стиль«Ваш ребёнок — брак»: Как устроен детский модельный бизнес
в России
Модельные школы, амбиции родителей и детские травмы
В 2006 году в прокат вышел фильм Валери Фэрис и Джонатана Дэйтона «Маленькая мисс Счастье». Его сюжет прост: с виду благопристойное американское семейство отправляется на детский конкурс красоты, чтобы в нём поучаствовала семилетняя Олив. Дорога оказалась непростой, но сломанная машина, тысяча километров и даже смерть дедушки не остановили «мисс Счастье», которая всё-таки вышла на сцену. Развязка фильма — сам конкурс — смотрится карикатурным, но именно поэтому он отлично иллюстрирует безрассудство родителей, желающих своим детям успешной модельной карьеры.
Спустя двенадцать лет после выхода фильма конкурсы детской красоты всё ещё существуют, хоть с ними и пытаются бороться. А число модельных агентств, специализирующихся на детях, сегодня и вовсе растёт в геометрической прогрессии. Мы решили разобраться, как устроен этот бизнес, кто зарабатывает на родителях и как чувствуют себя дети-модели.
ТЕКСТ: Антон Данилов, автор телеграм-канала «Профеминизм»
Школы
Если набрать в гугле «детское модельное агентство», поисковик выдаст около 113 тысяч результатов, однако большинство из них — это так называемые модельные школы. Никаких образовательных стандартов для них не существует, поэтому в каждой учат собственным наборам предметов. Среди самых популярных — актёрское мастерство, техника речи, дефиле и умение позировать. Разброс цен довольно большой: обычно школы просят от скромных 15 тысяч за два месяца обучения до сотен тысяч рублей.
«Модельная школа для детей — необходимый элемент в нашей индустрии, — говорит директор детского модельного агентства Ultrakids Алина Шугаипова. — Вы же не пойдёте к стоматологу, который не умеет лечить зуб, или не будете читать книгу писателя, который не умеет писать. Детям в этой индустрии необходимо обладать модельными качествами. Их можно готовить уже с четырёх лет. В нашей школе обучение длится шесть месяцев, но его программа меняется каждый год. Мы принимаем детей, когда они уже умеют воспринимать педагога и могут быть в группе. Мы тестируем их на своих занятиях и смотрим, к чему готов конкретный ребёнок и что ему нужно дать. Если видим потенциал, то рекомендуем усиленно заниматься. К концу обучения мы понимаем, кто и на что способен. Нашим клиентам мы показываем детей как кастинг-агентство, то есть отправляем тех, что уже есть в базе, или ищем новых».
Агентства
Детские модельные агентства часто входят в состав агентств для взрослых, но в последнее время число тех, кто специализируется именно на работе с детьми, растёт. Среди самых известных — модельное агентство Яны Рудковской Top Mini Stars. Оно представляет интересы детей российских поп-звёзд, например Филиппа Киркорова — Аллы-Виктории и Мартина, дочери израильского спортсмена Алекса Авербуха Анастасии, дочери Анны Брострем Алины и, разумеется, сына самой Рудковской Александра Плющенко. Благодаря связям его основательницы агентству достаются самые крупные заказы: из последних — модное шоу в Barvikha Luxury Village и показ первой детской коллекции Галины Юдашкиной (Рудковская не ответила на вопросы редакции).
Детские агентства часто делятся по типу клиентов, с которыми сотрудничают. «Есть разные детские модельные агентства: некоторые, например, подбирают детей только для кино и рекламы, — продолжает Шугаипова. Есть такие, которые только обучают. Есть агентства, которые выступают в роли продакшена». «У нас есть школа, но детей туда мы не берём, — рассказывает генеральный директор модельного агентства Modus Vivendis Виктория Лауфер. — Это сложно: дети есть дети. Однако к нам поступает довольно много запросов на рекламу с их участием. У нас есть небольшая база, и в таком случае мы показываем её клиенту».
Клиенты
В мире дети-модели сейчас довольно востребованы, ведь все детские бренды одежды и многие другие в своей рекламе используют детей. «Национальная палата моды Италии делала несколько раз специальные детские показы частью Недели моды в Милане, — говорит директор по коммуникациям Национальной палаты моды в России Елена Фиделина. — Мы даже вели переговоры о сотрудничестве. Все большие дизайнеры и бренды делают детские коллекции и заинтересованы в их продвижении. Но на развитых рынках — итальянском, французском — эти бизнесы разделены достаточно жёстко. Большим миллиардным брендам не надо экономить, собирая все свои коллекции на одном подиуме. Россия в этом смысле ещё только растёт, ведь весь рынок одежды по объёму продаж сопоставим с капитализацией одного Dior».
«Чаще всего предлагают именно съёмки: вот совсем недавно мы снимали зимнюю коллекцию одежды для одного бутика, — рассказывает блогер и мама трёхлетней Лизы Анна Дмитриева. — Часто предлагают парные съёмки, потому что мы с ней похожи. Это смотрится очень классно и нежно».
Мошенники
Разумеется, далеко не каждое агентство работает честно и прозрачно: аферистов в этой сфере достаточно. Зачастую такие скауты и менеджеры начинают просить деньги у родителей под разными предлогами уже на этапе заключения договора. Нередки ситуации, когда у родителей нет всей суммы на «модельную школу», и тогда менеджеры предлагают решение — открыть кредит в якобы «дружественном» банке, представитель которого как раз оказался поблизости. Потом агентство предлагает заплатить за фотосессии для портфолио. Конечная сумма может включать не только стоимость самой съёмки, но и стоимость наряда, который якобы шьётся по индивидуальным меркам для каждой модели. Эти детали, естественно, не прописываются в контрактах.
«В некоторых агентствах плата родителей за съёмки детей — это постоянная основа сотрудничества, — говорит Лауфер. — Особенно много аферистов в так называемых школах. Если с первого момента вам говорят, что обучение длится год — это вытягивание денег. И, конечно, нужно оценивать обещания. Например, если родители приводят дочь-подростка с ростом 165 сантиметров, а агентство говорит, что через год она станет звездой Victoria’s Secret, то это, конечно, неправда. Раньше к нам приходили выпускники таких модельных школ, и их родители спрашивали: „А что, вам не нужно платить?“ Конечно, не надо: если мы чувствуем, что сможем обеспечить модель работой, мы берём её в агентство».
«Проблема нашего бизнеса — в отсутствии необходимости получать лицензию, — рассказывает Шугаипова. — В нём нет никаких правил, поэтому и приходят в этот бизнес все кому не лень. Каждый год открываются десятки агентств, которые разводят родителей на деньги. Такие агентства вводят людей в заблуждение, обещают немыслимые перспективы. Родители ведутся, потому что часто не могут проверить достоверность их слов. Хотя на самом деле в интернете можно найти всё, вплоть до бухгалтерии. Я не знаю, сколько таких агентств, но истории о них всплывают постоянно. Такие однодневки пытаются зарабатывать с двух концов: они берут деньги и с родителей, обещая съёмки детям, и с клиентов, которые заказывают съёмку. Некоторые клиенты теперь тоже пытаются на этом заработать. Я видела объявления, где один модный бренд продавал участие в своих показах, которое подавалось под соусом участия в неделе моды».
Говорить детям,
что у них нет модельного будущего, —
это очень жестоко по отношению
к ним самим.
Да и родителям тоже можно нанести травму
Именно недели моды — золотая пора для мошенников. Детскую одежду можно показывать только на детях, и это — отличная возможность продать участие в показах. «Мы в Mercedes-Benz Fashion Week Russia отслеживаем подобные объявления и жёстко пресекаем, — продолжает Фиделина. — В договоре бренда-участника этот пункт оговорён отдельно. У нас есть список детских марок, которым вход на неделю моды закрыт именно по этой причине. Бывают случаи, когда бренд пиратски продаёт участие в нашей неделе моды, а на самом деле участвует в другом мероприятии. Мы реагируем и на попытки продавать аккредитации и бесплатные пригласительные билеты, которые случаются каждый сезон на протяжении последних пятнадцати лет. Мы делали контрольные закупки с участием полиции, привлекали мошенников к административной ответственности. Процесс осложнён тем, что мероприятие проходит два раза в год, а легальный процесс может растянуться на долгие месяцы. Иногда невозможно пресечь деятельность мошенников до начала очередного сезона».
«Один раз мы тоже столкнулись с аферистами, — рассказывает Анна Дмитриева. — Неизвестная мне женщина представилась модельным агентом из Китая и предложила заключить какой-то договор прямо сейчас с обещанием найти работу позже. Естественно, я ничего не подписала. Потом выяснилось, что она была аферисткой, собирала данные родителей детей, чтобы потом эти базы продавать разным заказчикам».
Не все родители, желающие своему ребёнку модельной карьеры, готовы тратить деньги впустую. В инстаграме есть страница @union_moms_kidsmodels, создательницы которой называют себя «профсоюзом мам детей-моделей». Они собирают все случаи обмана, с которыми сталкиваются. Первая публикация датируется 14 сентября, и за два месяца число подписчиков выросло до 28 тысяч человек — что тоже отлично иллюстрирует число желающих сделать из ребёнка звезду модельного бизнеса.
Кастинги
Ради того, чтобы их дети получили контракт, родители готовы на многое. «Однажды я со своим ребёнком-грудничком оказалась на кастинге, — рассказывает Виктория Лауфер. — Маленькая комната, в которой было очень много детей, с каждым один или два родителя. Естественно, это очередь на два или три часа. На подобных кастингах меня поражали больше всего именно родители. Они создавали какой-то странный ажиотаж, могли орать друг на друга, быть агрессивными. Многие родители ведут себя так, будто в час пик они стоят в очереди в супермаркет. Я ещё могу понять, если съёмки ребёнка — это финансовая помощь семье. Но зачастую это желание обусловлено исключительно амбициями родителей и уверенностью, что их ребёнок „самый красивый“. Я видела, как там относились к другим детям, и я бы не хотела, чтобы и к моему ребёнку относились так же».
Часто и условия таких «смотров» сложно назвать приемлемыми. «Кастинги могут длиться и по семь часов, а в очереди могут стоять шестьсот человек и больше, — говорит Шугаипова. — Уйти из очереди нельзя, займут место. В них бывало всякое: однажды на кастинге в гостинице „Космос“ ребёнок не выдержал ожидания и, простите, обкакался. Это полное издевательство». «Нас приглашают на кастинги, но мы на них не ходим, — говорит Дмитриева. — Мы были на паре-тройке, и сидеть в длинной очереди я не готова. Многие дети там болеют, плачут, эта атмосфера очень угнетает. Мне ближе формат, когда моего ребёнка выбирают заранее и зовут конкретно нас на основе хоть какого-нибудь первичного отбора».
«Говорить детям, что у них нет модельного будущего, — это очень жестоко по отношению к ним самим. Да и родителям тоже можно нанести травму такими словами, — напоминает Шугаипова. — Некоторые могут воспринять это так, как будто им сказали: „Ваш ребёнок — брак“».
Условия
Условия на съёмках — это ещё одна проблема детского модельного бизнеса. «Из-за того, что этот рынок новый, трудовые права детей ущемляются, — продолжает Шугаипова. — Дети должны работать не больше четырёх часов в проветриваемом помещении и под присмотром взрослых. Клиенты часто об этом не думают и не допускают, что может что-то произойти. А они должны нести за это ответственность. У нас, к сожалению, нет рычагов давления на клиента. Мы ничего не можем сделать». «За условиями на съёмке могут следить родители, — не согласна Виктория Лауфер. — Это даже обязательное требование. Ассистенты должны заранее уточнять, в какие часы ребёнок спит, а в какие может сниматься. Каких-то ужасов, вроде отвратительных студий или отсутствия питания, я не слышала: заказчики у нас более или менее порядочные».
Юридические отношения между моделью и агентством или фотографом оформляются гражданско-правовым договором. В нём должны оговариваться условия участия в съёмке, права на созданный образ, порядок использования полученных изображений. За детей до 14 лет договор подписывают родители или другие законные представители. В возрасте с 14 до 18 лет модели могут подписывать его самостоятельно, но с согласия родителей — как правило, подпись родителя стоит в том же документе. Узкое место таких договоров в том, что говорить о переработках в таком случае не очень корректно, потому что формально съёмка — это не работа. Трудовые договоры в принципе можно заключать только с 14 лет, за исключением случаев, когда работодатель — это театр, цирк или кинематографические организации. В них существует очень много нюансов, вроде разрешения органа опеки или обязательного медицинского осмотра, поэтому их заключают крайне редко.
Родители
По сути, этот бизнес вообще держится на родителях, которые по разным причинам приводят своих детей на кастинги и съёмки. «Детям не добиться успеха без мамы и папы, — считает Алина Шугаипова. — Вспомним, например, Миллу Йовович: она — талантливая актриса, известная каждому. Она „сделала себя“ благодаря маме Галине Логиновой. Я считаю, что без мам ничего бы не было. Они верят в своих детей, и это хорошо. Я ими горжусь, но пока не могу найти грань между „здоровым“ и „нездоровым“ увлечением. Мамы бывают слишком жёсткими, требовательными и даже жестокими — я не могу согласиться с такими методами. Но если мама безынициативна, то ребёнок нигде не выстрелит, и никто о нём не узнает».
Что двигает родителями, которые хотят, чтобы их ребёнок стал звездой-моделью? На первый взгляд кажется, что тщеславие и собственные нереализованные амбиции — но на деле не всё так просто. «Родители приводят своих детей по нескольким причинам, — рассказывает Алина Шугаипова. — Одни говорят: „Это будущая звезда! Хочу, чтобы мой ребёнок уже завтра блистал на обложке Vogue“. Мы в таком случае смотрим на эту звезду под лупой, пытаемся совместить желания и возможности и говорим объективно, как есть. Другие говорят, что хотят дать ребёнку возможность попробовать свои силы. Когда дети часами проводят перед зеркалом, любят читать стихи и наряжаться, мы даём им шанс окунуться в эту атмосферу. Третьи говорят: „Ребёнок вырос и закрылся“. Это психологическая работа, которая позволяет девочке раскрыться и поверить в свою красоту. Мы берём её под свою опеку и помогаем ей полюбить себя. Иногда родители спрашивают: „Как сделать так, чтобы ребёнок стал супермоделью?“ Мне странно слышать такие вопросы, потому что единого рецепта нет. Кроме того, это вряд ли первое, о чём должны думать родители, когда их ребёнку четыре года или даже год».
«Цели могут быть разными, от здоровых до патологических, — объясняет психолог и врач клиники доказательной медицины «Рассвет» Григорий Мисютин. — Патология, на мой взгляд, начинается тогда, когда ребёнок становится средством для достижения целей самих родителей или когда показ или съёмка оказываются важнее обычного контакта с ребёнком. Не стоит заранее демонизировать родителей, которые помогают детям реализовать свои возможности и таланты. Далеко не все из них действительно воплощают через детей свои скрытые желания. Большинство родителей всё же работает над тем, чтобы обеспечить ребёнку возможность найти себя в творчестве, спорте или науке. Я думаю, можно говорить о „безопасном“ и „небезопасном“ родительстве, но не стоит видеть в каждом родителе, желающем ребёнку успеха, тирана и деспота. Как родителю определить, не перегибает ли он палку? Очень просто: обратить внимание на то, есть ли у ребёнка время быть ребёнком, а у него самого — время быть родителем».
Дети должны работать не больше четырёх часов
в проветриваемом помещении
и под присмотром взрослых. Клиенты часто об этом
не думают
Чем грозит ребёнку желание родителей сделать из него звезду? Зависит от того, какую цену готовы заплатить мамы и папы, чтобы увидеть ребёнка звездой какой-нибудь рекламной кампании. «Родители не осознают, как тяжело может быть детям, — говорит Лауфер. — Часто они не понимают, хочет ли их ребёнок в принципе быть моделью. Однажды привыкнув к повышенному вниманию, первому успеху, статусу, дети потом могут с трудом от этого отказаться, а никаких гарантий, что ребёнок-модель сможет продолжить карьеру во взрослом возрасте, нет. Это может даже сломать жизнь. Я бы не хотела, чтобы мои дети столкнулись с этим».
«Вопрос в том, насколько глубоко родители вложили мысль о будущей „звёздности“ в голову ребёнку, — считает Мисютин. — Важно заранее дать понять ребёнку, что пробуют многие, но звёздами становятся не все — так ему легче будет перенести отсутствие звёздного статуса, если он его не добьётся. В это же время нужно следить за правильным формированием самооценки ребёнка, чтобы у него не возникало параллели: „Если я прошёл кастинг или получил контракт, я хороший, а если нет, то я плохой, ни на что не гожусь“. При мудром подходе родителей ребёнок научится принимать реальность с её плюсами и минусами, а себя всегда будет воспринимать значимым вне зависимости от уровня популярности. Если разумно подойти к самореализации ребёнка и учесть все его интересы, можно выработать стрессоустойчивость, навык планирования, эмоциональной регуляции, эффективности и осознанности».
Дети
Что дети-модели сами думают о своей карьере? Их мнение сильно зависит от того, в каких условиях им приходилось сниматься. «Когда мне было пять лет, мама отправила меня на конкурс красоты и с тех пор продвигала меня в модельной карьере», — говорит юная Кьяра в интервью с широкой улыбкой. В нём она с упоением рассказывает о съёмках и показах — но убедительнее всего звучит её признание и особенно эмоции, с которыми она его делает: да, подписать модельный контракт (например, с Ford Models или IMG) ей очень хочется. В материале The Telegraph «Жизнь детей-моделей (и матерей за ними)» совсем маленькая Афина, отвечая на вопрос журналистки, нравятся ли ей кастинги и съёмки, отвечает с детской непосредственностью: «Мамочка даёт мне сладости».
Актриса Вайнона Райдер, у которой был опыт кастингов в детстве, напротив, говорит об их опасности для ребёнка. Она рассказывала, как во время прослушиваний её называли некрасивой и предлагали заняться чем-то ещё. Это очень жестоко, когда ребёнка оценивают по его внешности, говорит актриса, ставшая, тем не менее, настоящей голливудской селебрити.
Кроме того, давно идут разговоры о том, что медиа и реклама «сексуализируют» детей-моделей и делают из них «маленьких взрослых». Большой скандал вызвала в своё время съёмка для детского приложения французского Vogue с участием «самой красивой девочки мира» Тилан Блондо в 2011 году, в тот момент модели было всего десять лет. Несмотря на то, что соавтором провокативной съёмки был дизайнер Том Форд, считается, что именно она повлияла на уход из издания главного редактора Карин Ройтфельд. При этом сама Тайлин продолжает модельную карьеру: она подписана агентством IMG и является амбассадором L’Oréal Paris.
Много раз взрослые фотографы просили меня раздеться догола «потому что все модели так делают, а ты ведь хочешь ею быть»
Двадцатичетырёхлетняя москвичка Мария А. (девушка попросила не указывать её настоящее имя) взрослой моделью так и не стала, но свой детский опыт вспоминает до сих пор. «Мне было тринадцать лет, — рассказывает Мария. — Я была болезненно худой девочкой, через „ВКонтакте“ меня нашёл один фотограф и позвал сделать тесты. Помню, что на первую съёмку я отправилась с мамой, потому что было страшно — всё-таки дядя взрослый. После этого началась цепная реакция, и меня стали звать довольно известные в узких кругах фотографы. В модельные агентства меня не брали из-за нестандартного роста, но предлагали „отвалить денег“ и пойти в детские школы моделей. Я отказывалась. Меня однозначно расстраивала моя невостребованность, но в то же время она же и заставляла продолжать фотографироваться и худеть дальше».
Оглядываясь назад, девушка признаёт, что ситуации, с которыми она сталкивалась в 13-14 лет, «были нормальными»: «Много раз взрослые фотографы просили меня раздеться догола „потому что все модели так делают, а ты ведь хочешь ею быть“. Они говорили мне, что у меня „слишком широкое и пухлое лицо“. Тогда это воспринималось как дикий укол самооценке — учитывая, что это нормальное строение моего лица и даже при весе 40 килограммов я выгляжу так. Или в открытую указывали, что мои бёдра стали жирными — такие вещи ранят даже взрослых моделей, которые давно в бизнесе, а представьте, каково это слышать ребёнку с комплексами. Пожалуй, самое ужасное, что из-за пропасти в статусе между тобой и классным фотографом ты действительно думаешь, что это стандартный путь к успеху. Тогда, чтобы стать моделью, я вообще была готова на многое».
ФОТОГРАФИИ: fox searchlight pictures, dior