Личный опыт«Каждый второй показывал на меня пальцем»: Джулия Огун о работе моделью
в России

О буллинге и переезде в Москву

До шестнадцати лет я росла в маленьком городе в Белгородской области, Старом Осколе, и там уж мне досталось по максимуму. Всю жизнь я считала дни до момента, когда смогу уехать в Москву — для этого хорошо училась в школе, получила золотую медаль. Дома каждый второй человек показывал на меня пальцем, в ход шли самые разные оскорбления, иногда могли даже толкнуть. Один раз несколько взрослых парней окружили меня, и только единственная девушка в их компании сказала: «Она же ещё ребёнок». Мне было двенадцать лет.

Меня знали все, но это не мешало людям вновь и вновь обращать на меня особое внимание. Не знаю, с чем это связано — возможно, так окружающие выражали свой интерес к чему-то непривычному. И хотя в основном попадались не агрессивные, а любопытные люди, смеялся при виде меня почти каждый. Сейчас я вспоминаю это как страшный сон. У меня не было близких друзей, об отношениях вообще молчу. Ещё в начальных классах я показала всем, что могу постоять за себя, и вплоть до старшей школы мне приходилось защищаться. Задирали в основном мальчики, и на улице приставали тоже в основном они. Я всё время злилась.

Потом я переехала в Москву, поступила в РУДН, затем в магистратуру в МФТИ, изучала теоретическую математику. Меня всё время спрашивали, не модель ли я, но я даже представить себя в такой роли не могла. Когда мне было восемнадцать, меня сфотографировал друг — получилось здорово, поэтому я выложила снимок в какую-то специальную группу «ВКонтакте», что-то вроде «Фотографы и модели». За одну ночь мне написало восемь человек с предложениями работы, и я поняла, что из этого может что-то выйти. Первое место, в которое пришла, оказалось эскорт-агенством, но я не отчаивалась — нашла нормальных агентов, поучаствовала в нескольких съёмках. В общем, начала работать.

«Не типаж»

Поначалу было очень сложно. Десять лет назад только самые смелые дизайнеры были готовы сотрудничать с моделью африканского происхождения, азиатских девушек тоже было очень мало. Я посещала все кастинги, но проходила, наверно, один из двадцати — даже сейчас у меня намного меньше работы, чем у белых девушек, как минимум вдвое. Гонорары при этом одинаковые, но если требуются исключительно модели моего типажа, можно запросить больше. Я понимаю, как мыслят дизайнеры и как устроен рынок: модель африканского происхождения в рекламе могут просто не понять, она не вяжется с образом местного потребителя — ведь зачастую реклама рассчитана не на Москву, а регионы.

Раньше на кастингах мне говорили просто: «Не типаж». Многим клиентам не нравились в том числе и мои короткие волосы. Ещё лет пять назад требовалась классическая внешность: длинные волосы, худоба, высокий рост и «правильные» черты лица. Но я не унывала, продолжала пробовать, и дизайнеры стали брать всё больше нетипичных моделей: с тёмной кожей, азиатских, с «инопланетной» внешностью. Даже на Западе десять лет назад на подиуме было очень мало девушек африканского происхождения. Это сейчас стыдно, если у тебя нет разнообразия на показе.

Мне кажется, человеческая красота действительно очень разнообразна — ведь на самом деле людей с пресловутыми «правильными» чертами лица не так много. Всё равно покупатель не сможет ассоциировать себя с «идеальной» моделью, а посмотрев на какого-нибудь необычного человека, он подумает, что и на нём такая одежда будет смотреться классно.

О работе в Штатах

Когда мне довелось поработать в Нью-Йорке, я заметила, как местный рынок отличается от российского. Модели в США не думают о том, какого они происхождения и какого цвета их кожа — берут любых. Конкуренция, конечно, огромная — может быть, сто человек на место, — но при этом другие гонорары: за показы можно получить от пятисот долларов, за рекламу в журналах — десять тысяч. Здесь же минимум, которой тебе могут заплатить, — это ноль. А нормальным считается гонорар в пять — десять тысяч рублей.

Я не помню вопиющих случаев расизма в модельной индустрии, за исключением того раза, когда одно агентство «интересно» описало кандидаток. В основном все держат своё мнение при себе. Иногда используют неприятные слова типа «нег****ска», но не задумываются о том, что оно оскорбительное. В мире моды работают в основном творческие и толерантные люди, которые сами часто не вписываются в общепринятые нормы, поэтому они относятся ко всему спокойно. В остальных же сферах жизни ты регулярно сталкиваешься с жестью.

И расизме в России

Моя сестра начала играть за сборную России по баскетболу. Когда появилась первая фотография команды, в комментариях начался настоящий кошмар — типа: «Что чёрная делает в русской сборной, она не славянка» и так далее. Я довольно редко с таким сталкиваюсь и стараюсь неприятных комментаторов сразу блокировать. Хотя недавно на странице моего родного города в сети «ВКонтакте» выложили пост с сюжетом о том агентстве: «Огун Джулия рассказывает о жизни модели». Там в комментариях были самые настоящие экстремистские высказывания: «Н***ы — это низшая раса, они должны быть в рабах у белых».

В Москве это ощущается не так остро, и всё же здесь я тоже постоянно ловлю на себе взгляды, иногда кто-нибудь отпускает комментарии или показывает пальцем. Есть люди, которым не хватает ума как-то по-другому проявить своё любопытство или сдержать себя. В нашей стране очень плохо с толерантностью в целом, так что расизм по отношению к людям африканского происхождения только одна из проблем. У нас всё, что считается «странным» или «неправильным», вызывает агрессию.

В России нет нормальной образовательной программы, которая бы всем ещё в школе объясняла, что люди различаются, но при этом равны. Толерантность на государственном уровне считается чем-то плохим, уделом слабых, а выражение неуважительного мнения, кого бы оно ни обижало, — нормой. Поэтому в первую очередь с проблемой нужно бороться системно. Конечно, мне это неприятно, но я не переживаю, иначе бы уже давно сошла с ума. Я уверена в себе и не обращаю ни на кого внимания — я считаю себя космополитом и со многими могу найти общий язык.