Сообщницы«Всё началось со статьи
про харассмент»: Мы делаем журнал DOXA

О структуре DOXA

Настя Николаенко: DOXA — студенческий журнал, который основали несколько студентов факультета гуманитарных наук «Вышки». Он появился на фоне выжженного поля — не было критики образования со стороны студентов, которые его получают. Нужен был рупор, который мог бы передавать, что студентам что-то не нравится. Так появились первые несколько критических статей, которые обсуждал весь факультет гуманитарных наук. DOXA так стартовал и закрепил свой статус скандально-политического студенческого медиа.

Мы занимаемся актуальными университетскими проблемами. В основном это касается московских университетов, но стараемся расширять охват и до других российских вузов. Например, сейчас у нас появился корреспондент в Питере.

До DOXA был паблик «Афиша ФГН», там просто публиковали анонсы мероприятий. Человек, который его вел, Армен, подумал, что нужно улучшать студсовет — он стал заниматься DOXA как критическим медиа. Они создали опрос по худшим курсам факультета гуманитарных наук. На основе этого они выпустили статью о десяти худших курсах — о том, что нужно что-то менять. Был скандал, и это очень сильно повлияло на ситуацию.

Катя Мартынова: Наша редакция устроена по принципу, что каждый может предложить статью или колонку. Мы выступаем площадкой для студенческих мнений. Мне кажется, это очень важная позиция, потому что зачастую в университете у тебя нет привилегии выражать точку зрения.

Настя Якубовская: Это не редакция со строгой иерархией. У нас горизонтальная структура, плюс она гибкая и текучая: кто-то может выгореть, у кого-то может быть завал в учёбе, кто-то может уйти на два месяца, а потом снова вернуться. Общепринятые правила у нас всегда ставят под вопрос, периодически возникают обсуждения, что мы можем делать, а что нет, что мы освещаем, а что нет. И, мне кажется, это очень важно и отличает нас от других медиа.

Сейчас число людей в редакции сильно выросло — это от тридцати до сорока пяти человек. Кто-то постоянно пишет тексты, кто-то занимается организацией ивентов, кто-то корректирует и редактирует, кто-то помогает с вёрсткой, кто-то заливает всё на сайт. Мы все работаем бесплатно, на чистом энтузиазме. Так как редакция координирует действия через Telegram, никто не знает, сколько точно людей в DOXA и сколько всего чатов.

Катя Кузина: К примеру, было много людей в прошлом году, в сентябре 2018 года, когда я пришла, — у нас был даже мини-офис в детском зале Библиотеки иностранной литературы. Думаю, тогда тоже было около тридцати человек. Но год шёл, не было никаких особенных событий. Помню, как под конец учебного года 2018/2019, до протестов и «московского дела», мы собрались в редакции. Все очень сильно выгорели, мы думали, что делать: новых людей нет, новую аудиторию материалы не приводят. Мы не знали, в каком направлении двигаться.

А потом началось «московское дело», митинги, протесты, задержанные студенты. Мы не лезем в политику, но политика сама затрагивает нас. Аудитория многократно возросла. Например, число подписчиков нашего телеграм-канала за день возросло на полторы тысячи человек. Это реакция медиасообщества на историю с цензурой в «Вышке».

Настя Николаенко: Плюс люди поняли, что мы пишем не только о «Вышке», но и других университетах. Нам начали присылать колонки, рассказывать о своих проблемах.

Наташа Тышкевич: Мы ценим, когда люди приходят со своей точкой зрения и говорят о своем положении в академии. И это нас отличает от многих официальных студенческих СМИ: они дают голос власть имущим, а мы даём его тем, у кого власти нет. В первую очередь студентам, но и преподавателям, потому что они в современном университете часто находятся в зависимом положении.

Катя Мартынова: Летом, когда мы делали материалы про СПбГУ, многие студенты боялись говорить о проблемах и высказывать критическую позицию, потому что думали, что их отчислят. Преподаватели боятся увольнения или понижения ставки.

Об аудитории

Катя Кузина: За лето наша аудитория возросла где-то в три раза. Подписчики «ВКонтакте» перевалили за девять тысяч, в телеграме шесть с половиной тысяч.

Наташа Тышкевич: Во «ВКонтакте» во многом люди, которые читали «Афишу ФГН», но не только — там действительно большая студенческая и постстуденческая аудитория. В телеграме тоже студенты, хотя, кто именно читает, понять сложнее. В фейсбуке взрослые люди: часто это преподаватели или родители. Они часто пишут поддерживающие комментарии вроде «Вот, молодежь какая хорошая». Но бывают и залётные комментарии людей, которые, наоборот, обвиняют нас в том, что мы «какая-то не та» молодежь, которая вечно бузит.

Катя Мартынова: Этим летом мы впервые столкнулись с нападками ботов, хотя не сказать, что мы раньше выпускали менее критические или политические вещи. Возможно, это произошло на фоне того, что мы сделали телеграм-бот поддержки DOXA_OVD, и многим это не понравилось.

О борьбе с харассментом

Настя Николаенко: Среди нас нет тех, кто писал первую статью, — это, наверное, был первый показательный случай контакта местной администрации с DOXA. Наше самое активное столкновение с администрацией началось со статьи про харассмент, которую мы выпустили в ноябре прошлого года.

Нас очень задело, что Сергей Володин (преподаватель факультета экономических наук ВШЭ. — Прим. ред.) позволяет себе домогательства к студенткам, особенно тем, кто у него учится. Они находятся в отношениях подчинения, статусе преподавателя и студента. И в это время его номинируют на премию «Золотая Вышка».

Катя Кузина: Мы хотели начать дискуссию о харассменте в университетах, не только в «Вышке». У нас на руках был кейс преподавателя. Началась очень жесткая дискуссия вокруг DOXA, в том числе со стороны администрации. Это влиятельный преподаватель, влиятельный факультет. Нас вызвали на встречу с проректором Валерией Касамарой.

Настя Николаенко: Наверное, это очень показательно: самая первая встреча выглядела как вызов DOXA на ковёр — при этом администрация делала вид, что идёт на диалог.

Катя Кузина: Отстаивать либеральные ценности и пытаться собрать небезразличных студентов им, скорее, неудобно. Зато им удобно провозглашать, что есть студсовет, есть медиа, с которыми они советуются.

Катя Мартынова: Когда Володин увидел статью, он начал писать на почту, угрожал отчислением, проблемами в вузе. Хотя до этого мы писали ему о публикации, запрашивали комментарий, но он нам не ответил.

Настя Якубовская: DOXA потом запостил апдейт с его сообщением.

Наташа Тышкевич: Потом было экстренное собрание специальной комиссии — представителей администрации, тех, кто отвечает за работу со студентами. Плюс на нем были инициативные люди — преподаватели, выпускники, мы. Там пытались обсудить возможные стратегии работы с харассментом в «Вышке», создание службы, разработку этического кодекса. Но дальше это никуда не пошло. Вскоре после этого было собрание этической комиссии из ученого совета ВШЭ — на нём в основном были мужчины.

Катя Кузина: Более того, эта комиссия состояла из людей с экономического факультета, которые работали вместе с Володиным. Мне кажется, не совсем справедливо собирать этическую комиссию из тех, кто знаком с этим человеком.

Наташа Тышкевич: Они постановили, что никакого харассмента просто не было.

Катя Кузина: Валерия Касамара попросила девочку, которая фигурировала в статье, принести доказательства. Та всё предоставила. Постановление этической комиссии вышло спустя месяц или два — ни один из тех, кто входил в неё, не говорил с нами. На этот счёт у меня есть две теории. Первая — что всё очень плохо с коммуникацией, что доказательства не дошли до этической комиссии. Второй вариант — что это откровенное лукавство. Я за второй.

Такая противоречивая реакция у читателей DOXA была впервые. Как мы узнали постфактум, многие от нас отвернулись после статьи о Володине и проекта против харассмента. По очевидным причинам нашумела статья о Володине, но, помимо этого, было много просветительских материалов. Например, о случаях харассмента в университетах за границей.

Настя Якубовская: Ещё мы готовим текст об отношениях преподавателей со студентами. Идея появилась ещё до кейса Соколова, просто авторка не могла к ней приступить. Она слышала на политфаке «Вышки», что якобы в HR-отделении есть кодекс, регламент, который вступает в силу при отношениях преподавателя со студенткой. Можно прийти и сказать, что ты встречаешься со своей студенткой или студентом. Она хотела исследовать эту тему.

Наташа Тышкевич: Ещё к нам обратилась феминистка из Центрально-Европейского университета Ася Ходырева, которая решила делать масштабный опрос о харассменте в академии. Она собрала много респонденток. По результатам этого опроса она готовит исследование, которое хотела опубликовать у нас. Мы готовы предоставить платформу.

Настя Якубовская: Плюс того, что о нас узнали за лето, — люди стали рассматривать нас как специализированную площадку для обсуждения проблем академии.

Об университете
«вне политики»

Наташа Тышкевич: Помимо вкладок в «Новой газете» и «Троицком варианте», которые публикуют статьи DOXA, у нас нет печатного журнала — есть только статьи на сайте и активность в соцсетях. Но раз в месяц-два мы проводим мероприятия. После летних событий в этом году, поскольку мы стали освещать политические события, мероприятия тоже стали поворачиваться в эту сторону. Например, было мероприятие «На свободе», посвящённое освобождению части арестованных по «Делу 212». Мы можем реагировать на острые события не только текстами и не только тем, что мы ведем трансляции из суда, но и мероприятиями, которые приглашают людей решать проблемы сообща.

Катя Мартынова: В июле мы проводили в InLiberty мероприятие «Вне политики», где обсуждали выдвижение проректорки ВШЭ Валерии Касамары на выборах в Мосгордуму. Мы организовали дискуссию, на которую позвали журналистов и участников студенческого сообщества. Одним из спикеров был Егор Жуков, потому что тогда он также был кандидатом в Мосгордуму. Я была модератором этой дискуссии. Тогда мне показалось, что это было очень живо. Ощущалась проблема: наше руководство может спокойно и свободно заявлять, что университету важно быть в представительских органах — это часть города, он меняет пространство. Но с точки зрения администрации, DOXA не может действовать, потому что занимается «политической деятельностью», помогая студентам оплачивать штрафы.

Мне кажется, когда у университета есть политическое дело — дело Егора Жукова, — он просто не имеет права оставаться в стороне. Как мне кажется, «Вышка» должна была сделать заявление, что студенты могут пойти на оглашение приговора и не опасаться санкций по учебе. Это наше общее дело.

Настя Якубовская: Когда говорят, что DOXA занялся политикой, мне кажется, многие не понимают, что студенческие проблемы — это не только еда в столовой и общаги (что тоже важно и о чём мы тоже пишем). Это общечеловеческие проблемы, на которые накладывается фильтр студенчества.

Об изменении статуса DOXA

Настя Николаенко: Статья о ректоре РГСУ вышла на волне предвыборных кампаний в Мосгордуму. Мы решили, что нужно посмотреть ещё на одного ректора, который баллотируется в Мосгордуму, помимо Валерии Касамары. Это оказалась ректор РГСУ Наталья Починок.

Наташа Тышкевич: Кстати, статья была написана на материалах «Диссернета» — не то что мы провели какое-то специальное расследование, но мы сопоставили факты и написали свой текст. С сентября он висел у нас на сайте, потом прошли выборы, она на них не прошла, и всё.

Катя Мартынова: После этого мы выпустили тест «Кто вы из худших ректоров». Это была моя идея. «Диссернет» выпустил доклад о худших ректорах России. Починок в нём была, и мне показалось забавным сделать тест из пяти людей в топе списка, чтобы показать студентам, что в России есть ректоры, которые плагиатят научные работы. Этот тест тоже был основан на материалах «Диссернета». И весь абсурд ситуации и обвинений «Вышки», что мы делаем какие-то скандальные журналистские расследования, в том, что эти расследования принадлежат «Диссернету».

Когда «Вышка» дала нам статус студенческой организации, мы могли претендовать на бронирование аудиторий, получение базового финансирования в десять тысяч в год. Студентам «Вышки» можно было получать крéдиты (зачетные единицы. — Прим. ред.) за деятельность в DOXA. Ещё можно было участвовать в конкурсном отборе на технику. Этот статус показывал, что мы включены в сообщество Высшей школы экономики. Очень важно быть ещё и внутриинститутским движением.

Потом мы узнали, что нас собираются лишить статуса студенческой организации. В тот день у нас было две трансляции — суды Егора Жукова и Азата Мифтахова. И посреди этого мы начали думать, какой комментарий и заявление выпустить редакции. Это был шок.

Наташа Тышкевич: Один из участников экстренного собрания, где решался вопрос об «исключении» DOXA, возмутился происходящим и обратился к нам. Он показал письмо руководителя центра поддержки студенческих инициатив Павла Здоровцева. В письме говорилось, что Наталья Починок обратилась в «Вышку» с жалобой, а «Вышка» провела внутреннее правовое расследование по разным публикациям DOXA.

Катя Мартынова: Причём это правовое расследование было в ноябре — разбирательство шло практически месяц, но нам никто ничего не сказал, никто не интересовался нашим мнением. Всё шло в закрытом режиме. Правовое управление постановило, что наши публикации вредят научным связям с РГСУ, порочат деловую репутацию и снижают статус экспертного аналитического сообщества НИУ ВШЭ в России. А по регламенту студенческие организации не должны порочить бренд «Вышки».

Наташа Тышкевич: И также они не должны заниматься политической деятельностью, в чём нас тоже обвинили в этом письме. Притом что об этом нам никто официально не сообщал, не было дискуссии.

Катя Мартынова: Когда ты действуешь в пространстве университета, а тебе заявляют, что нельзя заниматься политической деятельностью — это абсурд.

Наташа Тышкевич: При этом мы не агитируем за какие-то политические силы, мы ни к чему не призываем. Мы медиа, которое даёт информацию.

Настя Николаенко: Мы всерьёз не думали, что нас могут исключить. Сейчас, видимо, в ускоренном режиме будем решать — регистрироваться как СМИ или НКО.

Катя Мартынова: Мы собираемся бороться за статус. 12 декабря у нас будет встреча со студсоветом и представителями «Вышки». Ещё мы запустили краудфандинг, на сайте можно подписаться на ежемесячный или разовый донат, поддержать работу редакции и существование журнала.

О феминизме и женском профсоюзе

Настя Якубовская: Только сегодня у нас два раза в инстаграме спросили об использовании феминитивов. Я очень рада, что наша редакция разделяет интерсекциональные взгляды: все понимают, что такое отношения власти, что некоторым людям надо давать площадку, что не нужно говорить от имени других, когда пытаешься им помочь. Может быть, для читателей со стороны это не очень заметно, но мне очень важно.

Катя Кузина: Мне кажется, сейчас феминитивы не должны вызывать никакого возмущения, тем более у студенческого издания. Я считаю, что употреблять их нужно, полезно и важно.

Настя Якубовская: Летом, из-за того, что DOXA помогал задержанным студентам, многие стали просить издание об интервью. Так как из нынешних редакторов дольше всего в DOXA Армен Арамян (он один из основателей), в основном издание ассоциируется с ним. Мы в очередной раз шутили, что он «узурпировал» репрезентацию в медиа, я пошутила, что нужен женский профсоюз. А потом мы и правда основали женский профсоюз. У нас есть чатик, своё розовое лого — такой сейфспейс, где мы друг друга поддерживаем.

Наташа Тышкевич: DOXA во многом функционирует в виде набора чатов в телеграме. Женский профсоюз — тоже один из них. И часто во время конфликтных, напряженных обсуждений мы уходим туда. Если кому-то из нас кажется, что кого-то могут прессовать или обесценивать чью-то работу, это можно обсудить в более спокойной обстановке. А можно просто получить поддержку.

ФОТОГРАФИИ: Claudio Gennari — stock.adobe.com, kasto — stock.adobe.com (1, 2)