Сообщницы«Как наводчица и автоматчица»: Лика Кремер и Екатерина Кронгауз
о своей студии подкастов

О первом и втором знакомстве

Екатерина: Мы с Ликой знакомились несколько раз. Первый — в 2000 или 2001 году. Я тогда устроилась работать по объявлению на сайте job.ru — пришла в отдел межпрограммного вещания телеканала «Россия» делать анонсы для передач. Мы снимали анонс для телешоу «Частная жизнь», которое Лика вела вместе с Владимиром Молчановым. Это было на Тверской в каком-то дорогом кафе — идея была в том, что ведущие разговаривают в кафе, а их снимают через стекло. В общем, какая-то муть.

Лика: Перед съёмками Катя помогала мне в подворотне переодеваться в какой-то очень дорогой костюм.

Екатерина: Но по сути это не было началом знакомства — после этого случая мы много лет не общались. Ещё как-то раз мы пересеклись по работе в 2008 году, когда Лика работала в журнале «Сноб». А вот в 2016 году, когда Лика пришла в «Медузу», мы познакомились уже по-настоящему, намного ближе.

Лика: Сначала было непросто — мы постоянно ссорились и раздражались друг на друга.

Екатерина: У нас просто оказался очень разный подход к работе. Лика считает, что нужно постоянно что-то делать и выдавать продукт. Вот пришёл ты на работу — будь добр, через полчаса покажи какой-то результат. А я люблю сидеть, осмыслять, думать, как лучше сделать. Я считаю, что не обязательно быть трудоголиком, чтобы делать работу хорошо и чтобы в ней был смысл.

Лика: Но в итоге мы всё поняли про наши разногласия и научились использовать их, чтобы работать вместе. Я так обычно описываю наше взаимодействие: мы как будто автоматчица и наводчица. Я отлично пуляю без остановки, а Катя подсказывает, куда стрелять.

Екатерина: У каждой из нас есть своя суперсила, и если правильно их приложить и направить, получается движение. Сегодня мы уже не спорим, кто что делает неправильно: обе наши способности важны для дела. К тому же мы обе очень хотим сделать классный проект, и это сейчас главное. Потом, когда уже придём к результату, мы сможем помахать руками и повыяснять, кто из нас был прав, а кто нет.

Как появилась студия подкастов

Лика: Я давно увлекалась подкастами, руководила направлением подкастов в «Медузе» и вела телеграм-канал о них. Где-то полгода назад, когда я ещё работала в «Медузе», мой коллега Саша Поливанов писал сценарий для мультфильма — это была нативная реклама банковского сервиса для стартаперов. В сценарии была героиня — кажется, Олеся. Она мечтала открыть студию подкастов, но боялась, что ей не хватит опыта. Поливанов сказал: «Лика, это про тебя». До этого мне не приходило в голову, что я могла бы открыть свою студию. Но тут я задумалась.

Екатерина: Мы с Ликой начали вместе делать подкасты в «Медузе», и оказалось, что у нас неплохо получается. Мы успели сделать по два сезона подкастов «Дело случая» и «Как жить». Но потом так вышло, что их закрыли, а я перестала работать в «Медузе». 26 декабря 2018 года мы с семьёй вернулись из Риги в Москву. Нас не было тут четыре года, было непонятно, что делать дальше, где работать. Это было очень странное состояние.

Лика: Я тоже оказалась в Москве — прилетела отметить Новый год. Ну а потом получилось: как встретишь Новый год, так его и проведёшь.

Екатерина: Лика предложила нам немного поработать. Это её жизненная позиция: в любой непонятной ситуации — работай. Мы записали первый выпуск подкаста «Так вышло» — он стал продолжением «Дела случая» — и опубликовали его вечером 31 декабря.

Лика: Оказалось, что не все любят работать в праздники, как я. iTunes был на каникулах, и мы не смогли залить подкаст. Так что просто выложили его на iCloud и дали ссылку.

Екатерина: Ещё у меня давным-давно была идея подкаста с детьми-ведущими. В феврале мы запустили «Собака съела дневник». А потом у нас появился инвестор, и стало очевидно, что мы начали собственное дело и процесс уже идёт вовсю, просто мы не сразу это осознали. Обычно так и бывает: ты с головой погружаешься в дело, а потом неожиданно понимаешь, что у тебя есть стартап.

Лика: Мы не искали инвестиции. Однажды предприниматель Лев Левиев позвонил мне за консультацией. Он рассказал, что хочет делать платформу для подкастов. Я рассказала ему всё, что я думаю о будущем подкастов, о том, что технологии без контента ничего не дадут. Сначала нужно придумывать интересные истории и развивать рынок. А платформа, на которой нечего слушать, никому не нужна. Левиев послушал и предложил мне составить бизнес-план.

О названии

Лика: Я месяц со всеми советовалась, консультировалась, разбиралась, как составлять бизнес-план. Когда он наконец был готов, мы поняли, что у нас нет названия. Это был такой момент в жизни, когда я оказалась перед необходимостью принимать решения, выбирать. А ещё мой телеграм-канал называется Let it be square. Я стала так и эдак крутить его, сокращать. Аббревиатура получилась «либс». И вот это ощущение выбора и странное слово «либс» сложились в «Либо/Либо». К тому же я часто использую эту конструкцию. Когда я предложила Кате такое название, она ответила: «Надо подумать». А потом написала: «Нет, мне совсем не нравится». Мы договорились созвониться и побрейнстормить вместе. Я придумала ещё штук семь вариантов и была уверена, что придётся защищать их перед Катей, а с ней очень трудно спорить. И вот, мы созваниваемся, а Катя говорит: «Ладно. Пусть будет „Либо/Либо“».

О жизни стартаперов

Екатерина: У меня уже есть опыт предпринимательства — сервис по поиску бебиситтеров Kidsout. Он научил меня очень важной вещи: для работы нужен офис. Люди должны сидеть в одном месте, общаться. Когда все находятся в разных местах, делать что-то очень трудно. Сейчас у нас пока нет помещения, мы записываем подкасты у Лики в квартире. Все вместе собираемся на планёрки по понедельникам и четвергам: каждый рассказывает, в какой стадии находятся его проекты, какие есть сложности. Ещё есть отдельные планёрки по брифам от партнёров и встречи, на которых мы презентуем друг другу идеи. У нас в команде есть шеф-редактор, два звукорежиссёра и координатор проекта.

Лика: Команда собралась волшебным образом. Например, наш звукорежиссёр Ильдар однажды написал нам: «Привет, у вас клёвый подкаст, но со звуком не очень. Давайте я вам буду помогать?» Так он и остался с нами работать. Полина — координатор проектов. Она брала у меня интервью про подкасты для своей дипломной работы. Мне очень понравились её вопросы, с ней было интересно разговаривать, и я предложила Полине присоединиться к нам. Кто-то предпочитает работать в основном с друзьями и знакомыми, а с нами в команде оказалось много новых людей. Но не только. Например, шеф-редактор Андрей Борзенко — мой кум.

Катя: Всё-таки мы уже сто раз обсудили наши собственные задумки с друзьями, мы все хорошо знаем друг друга и знаем, что может прийти нам в голову. Интересно пригласить на работу новых людей, услышать неожиданные идеи.

Лика: Если всё пойдёт хорошо, в июле мы переедем из квартиры в настоящий офис. Мы хотим сделать свою студию звукозаписи, место силы. Многие наши коллеги делают клёвые подкасты, но вынуждены записываться дома. Теперь они смогут приходить к нам. Мы сейчас подробно обсуждаем, какой будет наша студия.

Екатерина: Недавно вот чуть не поссорились из-за длины дивана.

Лика: Да, я считаю, что он должен быть не короче двух с половиной метров.

Про подкасты

Лика: Думаю, мы полюбили подкасты одновременно. Примерно в 2010-2011 году они стали дико популярны в Америке. Моя коллега Маша Гессен рассказала, что издание Slate делает крутые подкасты, и я начала их слушать. В одном из них трое сотрудников редакции делились впечатлениями о трендах и вообще обо всём новом, обсуждали то, о чём сами пишут. Например, однажды темой выпуска была интонация хештегов в твиттере. Я слушала, и мне в голову приходила куча новых идей. Ещё был подкаст The Double X Gabfest — там обсуждали гендер, сексуальность, этику. Это было что-то вроде аудио-Wonderzine.

Екатерина: А я слушала Savage Lovecast. Там был ведущий — Дэн Сэведж. Ему звонили слушатели, а он в такой развязной манере давал им советы в стиле: «Дура ты, он же тебе не пара» или «Да забей ты на родителей, всё пройдёт». А ещё в 2008 году российское издательство «Розовый жираф» запустило подкаст «Карманный учёный». В нём дети задавали вопросы: почему небо голубое, почему, когда грустно, текут слёзы? И на них отвечал научный журналист Илья Колмановский. Это был отличный подкаст, сильно опередивший своё время.

Лика: Сейчас в России уже много подкастов, но чаще всего они разговорные — как ток-шоу. Мы поставили себе задачу начать делать и другие форматы.

Екатерина: Ведь бывают, например, подкасты-расследования. В них есть сценарные повороты, слушатель всё время остаётся в напряжении. Мне нравится история про Оливера Сиппла из подкаста Radiolab. Всё начинается с пожилой женщины, которая идёт убивать президента: вот она собирается, отвозит ребёнка в школу, паркуется, выходит на площадь, достаёт пистолет. Тут на неё бросается этот самый Сиппл. Он спасает президента и становится национальным героем. А ночью в газету звонит человек и рассказывает, что Сиппл — гей. Дальше его жизнь рушится.

Лика: От него отворачиваются родные, он пишет письмо президенту и просит помочь ему, но так и не получает ответа. Всё началось как раз с этого письма: журналисты обнаружили его и решили провести расследование — восстановить историю Сиппла.

О моде

Лика: Я не думаю, что подкасты — это сиюминутное увлечение. Люди уже привыкли выбирать, что им смотреть и слушать. Мы подключаем стриминговое ТВ, выбираем сериал и смотрим его, когда захотим. Телевидение перешло на такую схему, а вслед за ним переходит и радио — это не дань моде, а естественный процесс. Скоро рынок подкастов станет более развитым, образуется прочная ниша. Это очень актуальный способ медиапотребления. На нас валится много информации, и все медиа претендуют на наши глаза: тексты, видео, пуш-уведомления. Мы не можем воспринимать визуально ещё больше. А вот наши уши свободны. Люди хотят отгородиться от суеты, звуков, уйти в свой мир. При этом люди практически живут в наушниках. Я где-то видела статистику: 17 % владельцев AirPods хотя бы раз занимались в них сексом.

Екатерина: Когда-то мы ездили в метро и разглядывали других пассажиров. Но теперь всем хочется передохнуть, отгородиться. Создать вокруг себя капсулу, в которую никто не может влезть. Подкаст — это часть капсулы, никто не может подслушать, что у тебя в наушниках. Ты слушаешь своё, то, что ты выбрал сам. Это не традиционное радио, которое вещает для всех. На лонгрид люди тратят около пяти минут — пробегают его глазами и закрывают. А вот подкасты идут по полчаса или сорок минут, и их дослушивают 70–80 процентов.

Лика: По текстам кликают чаще. Но их и чаще закрывают. Включая подкаст, человек совершает более осознанный выбор. И часто остаётся верен этому выбору.

Екатерина: Так что мы проводим со своими слушателями очень много времени и как будто становимся для них близкими друзьями.

ФОТОГРАФИИ: KeeT — stock.adobe.com