СообщницыОльга Размахова
и Ника Водвуд и их книга
о социальной тревоге

О себе

Ольга: Я занимаюсь психотерапией уже лет пять. После того как получила образование по специальной и клинической психологии, поняла, что этого мало, и начала повышать квалификацию. Стала натыкаться на новые интересные направления, например феминистскую психотерапию. И начала по-другому думать о том, как должна работать психотерапия, увидела, как специалисты из-за патриархального мышления могут вредить клиентам и клиенткам.

Примерно два года назад мы с коллегой Кириллом Фёдоровым — санкт-петербургским активистом и психологом — решили, что нам тесно в рамках российских психологических ассоциаций. Мы решили создать своё движение для специалистов и специалисток, которые понимают, что психологическое состояние, качество жизни наших клиентов и клиенток связаны с контекстом, ситуацией, в которой они находятся: социальным давлением, законами, которые открыто дискриминируют или стигматизируют людей, и так далее. Основной целью было объединить специалистов и специалисток, которые работают в НКО с уязвимыми группами, чтобы показать им, насколько могут пересекаться системы дискриминации. Например, в организацию, которая занимается людьми с инвалидностью, могут прийти люди с инвалидностью с гомосексуальной или бисексуальной ориентацией. Или, допустим, в кризисный центр для женщин может прийти женщина-лесбиянка или женщина-мигрантка.

Ника: Я занимаюсь иллюстрацией где-то с 2013 года, рисую свои комиксы (у меня есть сборник «Пёся», он продаётся в магазинах) и занимаюсь фрилансом. Ещё я снимаю видео на ютьюбе и занимаюсь фемактивизмом. Поскольку я живу в основном за счёт рекламы на канале и поддержки подписчиков на Patreon, в последнее время я стараюсь брать меньше коммерческих проектов по иллюстрации и больше социальных, связанных с феминизмом, ЛГБТ и так далее. Иллюстрирование Олиной книги для меня было прямо идеальным заказом.

О социофобии

Ольга: Когда-то у меня было острое социальное тревожное расстройство, так что для меня это особенно значимая тема. Плюс я стала много работать с людьми, сталкивающимися с социальной тревогой, и у меня накопился большой практический материал. Я не знаю никакой качественной, популярной, доступной литературы по социальной тревоге. Поэтому особенно важно было выложить книгу в открытый доступ, ведь не у всех есть деньги на книги. Мы решили сделать электронную версию и открыто её распространять.

Социофобия — устаревший термин, сейчас используется «социальное тревожное расстройство», но мы в книге употребили более узнаваемое название. Расстройство есть не у всех людей, а социальную тревогу так или иначе переживали почти все — хотелось объединить в этой книге проблемы и ситуации, с которыми сталкиваются не только люди с диагнозом.

Социальная тревога возникает из-за социальных ситуаций, связана с людьми. Это может быть тревога из-за публичных выступлений или, наоборот, тревога при разговоре один на один. Бывают физиологические симптомы: учащённое сердцебиение, гипервентиляция лёгких, может краснеть лицо, могут потеть и трястись ладони, тело может быть напряжено. Так как все мы так или иначе активно взаимодействуем с людьми, социальная тревога может сильно снизить качество жизни. Человек может, допустим, отказаться от повышения, потому что нужно созвониться с руководителями и пройти интервью, но ему слишком тяжело. Или, например, не получать высшее образование, хотя он поступил, потому что боится встреч с новыми людьми. Точно так же с романтическими отношениями, где надо раскрываться перед кем-то ещё — человеку может быть проще избегать близости. Это может сильно ударить по разным сферам жизни.

О начале совместной работы

Ольга: Когда-то я работала в детском доме, и там девочки смотрели влоги Ники. Я тогда не знала, кто это, но видела, что для девочек это очень важно и она очень их поддерживает. Так как девчонки не могли выйти за пределы детского дома и попасть на встречу с Никой, я решила отнести ей их письмо. Мы познакомились, пообщались и решили, что было бы здорово сделать какой-то проект вместе. Через какое-то время, когда я задумалась о книге, я сразу захотела спросить Нику, насколько ей это было бы интересно. Она меня очень поддержала — я видела, что ей кажется правильным то, что я делаю, — и во многом именно её поддержка помогла принять решение, что проект нужно делать.

Ника: С Олей мы познакомились на фестивале комиксов «Бумфест», который проходит каждый год в Питере. Я обычно участвую в нём как иллюстраторка: продаю комиксы, встречаюсь с аудиторией. Оля рассказала, что занимается психологическим сопровождением подростков в детских домах, в том числе работает с девочками. Она передала мне письма от них, картонку с шестью-семью текстами — о том, что им помогают мои видео, что им очень важен мой канал. Оля передала мне от них спасибо, сказала, что поддерживает мою деятельность и активизм. Мне было очень приятно, эту картонку с письмами я носила в рюкзаке каждый день года полтора-два.

Ольга: В начале работы над книгой я много занималась волонтёрскими, социальными, активистскими проектами, и из-за этого пришлось меньше работать с клиентами и клиентками. Я хотела оплатить работу иллюстраторок, верстальщиц, плюс хотелось всё своё внимание посвятить книге. Пришлось собирать деньги через краудфандинг — я думаю, это очень хороший механизм. Был, например, вариант выиграть грант, но непонятно, как это делать — я понимала, что в книге мы будем раскрывать моменты, которые не очень желательны для государства. Хотелось быть независимой и делать проект так, как мы его видим.

Было непросто. Я рассказывала о сборе профессиональным ассоциациям, говорила о нём с помощью нашего движения, но в большей степени помогли активистки, блогерки, феминистки: Ника Водвуд, Екатерина Карелова, Белла Рапопорт и другие.

Ника: Я сразу сказала Оле, что готова помогать со сбором средств, рассказала об этом в социальных сетях и на канале, и постепенно мы набрали нужную сумму.

Социофобии у меня нет — есть тревожное расстройство, и я хожу на психотерапию. Я поддержала этот проект не потому, что он напрямую связан с моим опытом, а потому что он важный и полезный для других. Мне кажется, что любые подобные проекты способствуют дестигматизации психических расстройств и прямо или косвенно помогают людям.

О книге

Ольга: В книге три раздела. Первый — личные истории, моя и ещё двух людей. По ним можно понять, как может выглядеть социальная тревога, соотнести своё состояние с историями других людей. Второй раздел посвящён психотерапии, в его создании участвовали психотерапевты и психотерапевтки, психологи и психологини, которые рассказывали, как работать с социальной тревогой. Мне было очень важно, чтобы все специалистки и специалисты представляли направления психотерапии, которые считаются наиболее эффективными в работе с социальной тревогой. Хотелось, чтобы, читая, человек мог определиться, к какому виду психотерапии обратиться. Мы стремились, чтобы в этом разделе было много рекомендаций, конкретных заданий, которыми можно помочь себе.

Третий раздел написан активистами и активистками. Здесь мне было важно, чтобы работало правило «Ничего для нас без нас» — люди писали о своём опыте. Там есть темы трансгендерности, фэтфобии и бодипозитива в целом, эйблизма и эйджизма, ксенофобии, дискриминации по гендерному признаку, немоногамных отношений — получилось собрать уникальный опыт. Мы примерно обсуждали тему, её границы и объём, а в остальном люди могли сказать всё, что хотели. Все писали в разных стилях, но именно это и ценно. Я не хотела приводить книгу к единому виду, например вставлять везде феминитивы, которые использую сама. Кто-то писал с гендергэпами, чтобы не исключать трансгендерных и небинарных людей, кто-то не задумывался об этом. 

Третий раздел для меня наиболее важен, потому что социальную тревогу очень редко связывают с давлением большинства на меньшинство. Допустим, с представлением, что у женщины обязательно должны быть дети и она должна быть замужем, или что мужчина должен много зарабатывать и обеспечивать семью, или что в России все должны быть белыми, и так далее. Мы смотрели, как система дискриминации может влиять на требования общества и, соответственно, состояние человека. Мне кажется, личный опыт это очень хорошо показал.

Я придумала структуру книги и делала логические связки, но в остальном давала всем участницам и участникам проекта писать самостоятельно, на основе своего опыта или активистских знаний. В книге нет моего имени как авторки — я считаю себя координаторкой, создательницей проекта, но никак не авторкой. За ней стоит очень много людей, и это наше общее дело. 

Ника: Мне кажется, одна из главных ценностей этой книги — в том, что в ней используется интерсекциональный подход, описывается социальный контекст, в котором и формируется социальная тревога. Минус очень многих текстов и материалов в том, что они претендуют на универсальность — и из-за этого часто виден только один опыт. Например, берётся опыт человека, у которого есть деньги. Тому, кто ищет работу, советуют ездить на много собеседований по всему городу — а потом оказывается, что людям, у которых нет машины или денег на общественный транспорт, эти советы не помогут. Получился далёкий пример, но суть в том, что универсальный подход стирает многих людей из разговора, и часто эти люди гораздо сильнее нуждаются в помощи, чем более привилегированные.

Очень круто, что Оля решила написать об этом в своей книге, и вдвойне круто, что она сделала это не одна. Это полностью отвечает принципу активизма «Ничего для нас без нас» — он значит, что если ты защищаешь чьи-то права, нужно делать это непосредственно с этими людьми, не говорить за них и не решать за них, что им поможет, а спрашивать.

О совместной работе

Ольга: Сотрудничество с Никой тоже было максимально горизонтальным. Я примерно объясняла ей образы, которые приходят мне в голову, но при этом всегда говорила, что она может сделать всё по-другому, что мне очень важно, чтобы ей было в первую очередь интересно. Общение с ней было очень поддерживающим и ценным, помогало каждый раз, когда я понимала, что уже очень сильно устала от проекта, и сдвигались сроки.

Ника: С Олей было максимально комфортно работать. Она очень чётко поставила мне задачу и дала понять, что доверяет мне как иллюстраторке — не просит нарисовать что-то совсем другое, хочет, чтобы я делала всё в своём стиле. Насколько я помню, она не говорила, что конкретно делать — только написала список коротких сюжетов, рассказала, что они должны доносить, предложила метафору про мантию-невидимку.

Я нарисовала одну картинку, показала ей стиль и персонажей — ей всё очень понравилось, и дальше дело пошло очень быстро. Я рисовала, кидала картинку Оле, она всегда реагировала очень восторженно, и это, помню, меня очень сильно мотивировало. Я делала всё с огромным удовольствием и в спокойном темпе. По-моему, в целом на это ушло две или три недели.
Бывает, что заказчики очень контролируют работу: говорят, что и как нарисовать, как раскрасить, где нарисовать другой нос, буквально начинают делать мою работу за меня. С Олей такого вообще не было. У неё есть свои компетенции и понимание, о чём её текст и какие идеи она хочет донести — а у меня есть компетенции в том, как эти идеи можно изобразить, каких персонажей важно нарисовать. Например, мне было важно, чтобы сюжет про отношения был не слишком гетеро-нормативным, но и чтобы ни у кого в итоге не было проблем. Поэтому на иллюстрации про отношения не совсем понятно, кто изображён — две девочки или девочка с мальчиком. Оля всё это приветствовала.

О будущем

Ольга: Сейчас меня особенно интересует психология отношений — и стигматизация отношений в целом, и стереотипы, требования к тому, какими отношения должны быть. Если бы я взялась за следующий проект, думаю, я бы уже полностью написала книгу сама: у меня накопилось много материала, плюс я веду блог про психологию отношений и собственный опыт.

Если говорить о судьбе книги, то сейчас с нами связалось издательство АСТ — они хотят её издать. Оттуда не уберут гендергэпы, феминитивы — она останется в том виде, в котором мы её и писали. К сожалению, там будет значок «18+», потому что там затрагивается тема ЛГБТ, и издательство не может поступить иначе. Но мне очень важно, что в магазинах на широкую аудиторию будет продаваться книга с явной феминистской оптикой и прямой позицией по поводу дискриминации и стигматизации.