ГероиниComme des filles:
Рэй Кавакубо
и её феминистская мода

Коллекция, которую критики презрительно окрестили «хиросимским шиком», предсказуемо не вызвала массового одобрения, но навсегда изменила мир моды

И тут в спокойный, размеренный ритм парижских мод с разрушительностью цунами врывается вчерашняя студентка токийского университета Кэйо Рэй Кавакубо. Во время показа на подиум выходят девушки в невнятного вида одеждах чёрного цвета: художественно украшенных дырами свитерах, будто их как следует поела моль, ниспадающих юбках и объёмных рубашках, скрывающих даже намёк на вторичные половые признаки. Достопочтенная публика в шоке — что это было: вещи, которые предполагается носить, или художественное высказывание на тему японской разрухи после Второй мировой войны? Коллекция, которую критики презрительно окрестили «хиросимским шиком», предсказуемо не вызвала массового одобрения, но навсегда изменила мир моды. И вряд ли кто-то тогда мог предположить, что Кавакубо будет суждено стать одной из самых влиятельных дизайнеров для многих последующих поколений.

Чтобы понимать Рэй Кавакубо как дизайнера, нужно прежде всего знать её бэкграунд. Её детство и юношество пришлись на послевоенные годы, когда Япония вышла из Второй мировой ослабленной политически и финансово. Семидесятые, так же как для Великобритании шестидесятые, стали для страны формированием нового поколения, не заставшего ужасы Хиросимы и Нагасаки в сознательном возрасте, но живущего на фоне их социальных последствий. Во время американской оккупации Японии в 1945–1952 годах люди Запада стремились насадить стране собственные ценности, в частности, дать женщинам больше прав и свобод. Так, новая конституция Японии, вступившая в силу в мае 1947 года, гарантировала женщинам избирательные права — впервые за всю историю страны. Этот шаг был предпосылкой сформировавшегося в 1970-е движения феминизма в японском обществе — того самого, который станет катализатором и движущей силой всего творчества Кавакубо.

Конечно, Кавакубо была отнюдь не первым дизайнером, пропагандировавшим идеи феминизма в моде и старающимся уйти от общепринятых представлений о женственности и красоте. Все мы помним о Габриэль Шанель, которая уверяла, что женская фигура вовсе не обязана иметь форму песочных часов, чтобы считаться привлекательной, а излишние украшательства — и вовсе признак дурного вкуса. Или о Соне Рикель, которая в менее радикальной форме провозглашала право женщины одеваться для себя, а не для привлечения мужского внимания. Но именно голос Рэй Кавакубо прозвучал достаточно громко, чтобы эхом отразиться в коллекциях многих других дизайнеров десять, двадцать и тридцать лет спустя.

Сама Кавакубо рассказывала, что в годы её юности ей не раз пришлось столкнуться с непониманием и неодобрением общества: тогда, в 1960-е, в по-прежнему патриархальной Японии женщина, которая выбирала карьеру вместо семьи, считалась недалёкой эгоисткой. «Я никогда не перестаю бороться — во мне рождается гнев, и он становится моим источником энергии». Важно, что в коллекциях Кавакубо провокация никогда не была исключительно визуальным творческим приёмом: за всеми кажущимися странностями всегда стояла идея о сильной женщине, которая не обязана считать привлекательность в глазах мужчины своей самоцелью, обнажаться или подчёркивать изгибы своего тела.

Исследуя вопрос телесности (самый яркий пример — коллекция весна-лето 1997 года), Кавакубо ставила под сомнение идеалы красоты, навязываемые западным, в частности американским, обществом, — то, с чем ей лично пришлось столкнуться, живя в постоккупационной Японии. В качестве своих дизайнерских инструментов она использовала различные приёмы, так или иначе шедшие вразрез с условными нормами французской моды того времени: деконструкция вместо аккуратно сшитых в правильном порядке элементов одежды, необработанные края и вывернутые наружу вещи как метафора изнанки fashion-индустрии, смешение мужского и женского в коллекциях. Но за всем этим всегда стоял образ сильной и независимой от давления стереотипов женщины, ставший лейтмотивом всего творчества Кавакубо и отразившийся в работах восхищавшихся ею дизайнеров.

Так, Миучча Прада, которую называют одной из главных феминисток современной моды, не раз говорила, что основательница Comme des Garçons была для неё огромным источником вдохновения. Первая показанная ею в 1989 году коллекция стилистически была далека от сложносочинённых конструкций Кавакубо, но несла в себе ту же идею неконвенциональной женственности в пику устоявшимся канонам модной индустрии того времени. У Прады для того были собственные предпосылки: активная феминистская позиция, докторская степень в политических науках. Но на создание своей дизайнерской эстетики, которую окрестили «ugly chic», её во многом вдохновила именно Кавакубо — идеей антисексуальности и нивелированием самих принципов «роскошной» моды.

Ещё один показательный пример — Александр Маккуин, для которого японская дизайнер была чуть ли не идолом во плоти. Его стилистика, особенно в более зрелые годы, отличалась и от Comme des Garçons, и от Prada, но ценности, которые он транслировал через свои коллекции, были всё теми же. Сильная (нередко в прямом смысле слова — вспомните финал показа осень-зима —1998/1999) женщина, наделённая нескрываемой, порой откровенно агрессивной сексуальностью, почти мифическое существо — образ, далёкий от массовых представлений о прекрасном.

Почти все ключевые дизайнеры, определившие облик 1990-х в моде, включая Хельмута Ланга, Мартина Маржелу, Жиль Зандер, «Антверпенскую шестёрку», так или иначе переносили идеи, заложенные Кавакубо, в свои коллекции:
кто-то — выпуская на подиум моделей в одежде на десять размеров больше,
кто-то — создавая минималистичную униформу для девушек-карьеристок. И неважно, насколько визуально их работы пересекались с коллекциями
Comme des Garçons: когда мы говорим о влиянии дизайнера на умы её последователей, мы имеем в виду прежде всего концепцию феминизма как освобождения женщины от догмата обязательно выглядеть красивой и сексуальной в глазах мужчины.

Многие считают творчество Кавакубо близким скорее к искусству, нежели моде: слишком далёкими от традиционных понятий об одежде выглядит большинство её коллекций. Сама же дизайнер видела в них скорее материальную артикуляцию своих идей — о гендере, роли и месте женщины в современном обществе, её праве выглядеть так, как ей хочется, не оглядываясь на мнение партнёра.

Многие считают творчество Кавакубо близким скорее к искусству, нежели моде: слишком далёкими от традиционных понятий об одежде выглядит большинство ее коллекций

Если задуматься, мода последних лет трёх как минимум говорит нам о том же самом: на фоне социальных пейзажей, образовавшихся новой волной феминизма, идеи Кавакубо выглядят как раскрашенные чёрно-белые фильмы полувековой давности. Оказывается, мы всё это уже проходили, и фундамент современной феминистски ориентированной моды был заложен больше трёх десятков лет назад. Речь идёт не о пресловутых футболках со слоганами, но о том, что женщинам вновь напоминают: вы можете одеваться, как вам заблагорассудится, и это не должно нивелировать вашу привлекательность или уверенность в себе, или вообще хоть как-то превратно вас характеризовать.

Сегодня у нас есть целая когорта дизайнеров, которые следуют тем же принципам, что когда-то транслировала миру парижской моды Кавакубо: это и Фиби Файло, умело создающая образ современной феминистки, и Надеж Ване-Цыбульски, отлично вписавшаяся в эстетику Hermès, и Кристоф Лемэр, и Консуэло Костильони, и Титосэ Абэ. Их всех нельзя подвести под единый стилистический знаменатель, но в идеологическом контексте все они так или иначе похожи. 

Выставка Метрополитен-музея «Rei Kawakubo / Comme des Garçons: Art of the In-Between», как заявлено в пресс-релизе, призвана проанализировать дуальность в работах Кавакубо: мода/антимода, дизайн/отсутствие дизайна, высокое/низкое и так далее. Удивительно, но в этом перечне нет упоминания одной из главных проблематик творчества японского дизайнера — свободы женщины. «Многие дизайнеры культивируют идею того, какими, по их мнению, мужчины хотят видеть женщин», — говорила в одном из интервью Кавакубо. У неё было достаточно смелости и таланта, чтобы предложить собственный, отличный от традиционного взгляд и вдохновить на то же других.

Кавакубо (равно как одновременно с ней Ёдзи Ямамото) показала, что для женщины одежда необязательно должна быть средством украшения или улучшения себя, но может быть инструментом самовыражения или защиты. Современная мода продолжает эту мысль, присовокупляя к ней идеи удобства, комфорта как главной ценности — как результат, мы всё чаще видим на подиумах вещи свободного кроя вместо платьев-коконов и кроссовки или ботинки на плоской подошве вместо убийственных каблуков.

И да, никто не отменяет тех же Balmain и Elie Saab с их армией преданных клиенток, Instagram-див, выбравших в качестве ролевой модели Кайли Дженнер, и женщин, которые по-прежнему предпочитают иметь два диаметрально противоположных по стилю гардероба: «для себя и встреч с подругами» и «для мужчины». Но прелесть мира, в котором мы живём сегодня, как раз в отсутствии категоричных понятий о том, что есть правильно, а что неправильно. И кто знает, возможно, если бы не тот показ 1981 года, современный мир был бы чуточку другим. 

Фотографии: Comme des Garçons, The Metropolitan Museum of Art, Alexander McQueen