Жизнь«Саша, Привет!»: Почему смертная казнь за секс со студенткой – сомнительная шутка
И как она разоблачает автора
Движение #meToo ожидаемо нашло и продолжает находить свое отражение в культуре — разговор о неравенстве, дискриминации, насилии и их воздействии на жизни женщин и других уязвимых групп, ведется с помощью художественных средств и приемов. За последние годы вышли и стали бестеллерами романы «Моя темная Ванесса» Кейт Элизабет Расселл и «Согласие» Ванессы Спрингора, фильм «Девушка, подающая надежды» получил премию Оскар за лучший сценарий, а это осенью на экраны выйдет драма «Она сказала» — о расследовании «Нью-Йорк Таймс» о домогательствах в киноиндустрии, следствием которого стали коллективное обвинение и суд над Харви Вайнштейном.
Разумеется, Россию эта тема тоже не могла обойти стороной, и в конце 2021 года в журнале «Новый мир», а в 2022 отдельной книгой в издательстве «АСТ» вышел роман Дмитрия Данилова «Саша, привет!». Главный герой книги — старший преподаватель вуза, приговоренный за секс с несовершеннолетней студенткой к смертной казни. Роман Данилова уже вошел в короткие списки литературных премий «Большая книга» и «Ясная поляна» этого года.
Текст: Ирина Карпова
Поэт и писатель Дмитрий Данилов выпустил несколько романов, повестей и сборников стихов, с начала нулевых он заметная фигура в российских литературных кругах. Данилов обладает уникальным стилем и особенным чувством смешного, часто пишет в жанре литературного экзистенциального пейзажа (одна из его книг даже называется «Описание города»), когда безымянный рассказчик передвигается по промзонам и спальным районам, перечисляя вывески, автобусные остановки, реально существующие места и предлагая читателям своеобразный ребус — понять, какие чувства пейзаж вызывает у рассказчика и какие чувства рассказчик хочет вызвать у читателей.
По-настоящему широкую известность Дмитрию Данилову принесла пьеса «Человек из Подольска». К сухому юмору и сюрреализму описываемой им российской действительности Данилов добавил новый ингредиент — обжигающей актуальности. Теперь экзистенциальные размышления рождались не в ходе медитативных прогулок по спальникам Москвы, а в ходе пыток в отделении полиции. В романе «Саша, привет!» Данилов использует ту же схему. Поднимая единственный по-настоящему занимающий его вопрос — что есть жизнь как не бесконечное повторение однообразных действий, и зачем ее, такую однообразную, в таком случае жить, Данилов берет за основу кейс отношений преподавателя вуза и его студентки и дает ему неожиданное развитие. В воображаемой Даниловым прекрасной Москве будущего за экономические преступления и преступления против нравственности возвращена смертная казнь. Женатый преподаватель Фролов занимался сексом со несовершеннолетней по меркам Москвы будущего — младше 21 года — влюбленной в него студенткой, и должен быть расстрелян. Если бы герой изнасиловал или убил влюбленную студентку, ему бы ничего не грозило — за эти преступления в прекрасной Москве будущего Дмитрия Данилова нет наказания.
«Саша, привет!» — забавная и легко читающаяся книга, построенная из диалогов героя с женой, матерью, тюремщиками и представителями основных российских конфессий, которые приходят навестить его в камере. Самая важная деталь — приговоренный нарушитель нравственности не знает дату исполнения приговора. Каждый день он сначала с дрожащими коленками, позже с вызовом и выставленным средним пальцем, а еще позже буднично, говоря: «Саша, привет!» — проходит через красную зону тюремного прогулочного дворика, где его может расстрелять пулемет по имени Саша.
«Саша, привет!», как «розы» и «морозы» шутливой пушкинской строфы, рифмуется с экзистенциальными романами о заключении и наказании — «Процессом» Франца Кафки и «Приглашением на казнь» Владимира Набокова. В них показаны взаимоотношения человека и судящей его системы, которая распоряжается его телом и судьбой, и мировосприятие героя, который пытается нащупать свое место в мире, пытающемся его съесть. Но роднит произведения Кафки, Набокова и Данилова не только экзистенциальный ужас, но и то, что герой, испытывающий его, всегда мужчина.
Герой-мужчина попадает под суд по непонятному, несформулированному обвинению и претерпевает всяческие мучения, чтобы прийти к мысли — он приговорен не только судом, но самой жизнью, ее бессмысленность и его бессмысленность в ней — вот настоящий приговор.
Мне трудно представить себе на месте обвиняемого К. или набоковского Циннцината женщину, ведь столкновение с бессмысленностью во время написания этих книг — чисто мужская прерогатива, жизнь женщины строго регламентирована, чтобы добраться до размышлений об абсурде жизни ей необходимо скинуть с себя смыслы и обязательства, предписанные обществом — быть женой и, самое главное, матерью.
Но если во времена Кафки и Набокова по-другому не могло и быть, то в 2022 году читатели знают, что героем не обязательно должен быть белый гетеросексуальный страдающий мужчина. Данилов намеренно триггерит читателей и наступает на болезненную тему — отношений внутри иерархичного академического сообщества, — и выбирает жертву — мужчину-преподавателя, обвиненного в не-преступлении (девушка признается ему в любви!) и тут же «отмененного» всеми — преподавателями, студентами, даже собственной женой. Такая интерепретация тропа сюрреального обвинения внезапно окрашивает роман Данилова в неожиданные цвета — цвета черно-белого мира психолога и писателя Джордана Питерсона, где женщина символизирует хаос, или беспорядок, а мужчина — космос, или порядок.
Когда мы знаем, как в реальности обстоят дела с рассмотрением кейсов о домогательствах в университетской среде, изображение в романе преподавателя-жертвы — это не просто ирония, но сознательный выбор писателя, сообщающий читателям на чьей он стороне. Лично я вижу в этом смешение реального и воображаемого насилия, и в «Саше, привет!» это лишь проступило заметнее, чем в хите Данилова «Человек из Подольска», где реальные пытки в отделениях полиции оказались смешаны с экзистенциальным будильником смерти для героя — автору пытки нужны, чтобы растормошить спящего, живущего на автомате героя.
Но, превращая насилие в метафору, Данилов тем самым размывает поле его интерпертаций. Кто-то увидит в «Человеке в Подольске» еще одну вариацию дихотомии советское-антисоветское в интерьерах постсоветской России, ведь полиция, как раньше обкомы, учат героя любить родину. Но и в «Человеке из Подольска» и в «Саше, привет!» вопрос — что делать с реальным насилием? — не только остается без ответа, он обесценивается и незаметно заметается под коврик.
Пытки в полиции — реальны, отношения между преподавателями и учащимися в вузах, где последние оказываются в уязвимой позиции, — реальны, но в сюрреальном мире Дмитрия Данилова насилие — это способ пробуждения к жизни. Экзистенциальная полиция в «Человеке из Подольска» и экзистенциальная тюрьма с ежедневным расстрелом нужна, чтобы извлечь героя из панциря его бесчувственности. В творчестве нет запретов и правил, метафора насилия — это художественный прием, но в каждой доле шутки есть доля шутки, поэтому создавая вымышленный мир, где харассмент заканчивается смертным приговором, а реальное насилие остается безнаказанным, писатель еще раз показывает читателям свое отношение к общественным процессам, записывая харассмент в категорию не очень важного, того, над чем можно посмеяться.
Сопротивление в прекрасной Москве будущего бесполезно, в каждого заключенного вмонтирована чип «возвращения домой» — и ноги сами приведут его обратно в комфортабельную тюремную камеру. С экзистенциальной точки зрения это невероятно красивая метафора тюрьмы собственного разума, а с социально-политической — повторение неутешительного приговора, что русский человек из всего устроит острог. Но, возможно, причина в том, что этот русский человек из Подольска — мужчина, который мерит всех своим аршином, пока не научился разговаривать с окружающими и натыкается во всем на стену отчуждения.
ФОТОГРАФИИ: Дмитрий Данилов / Вконтакте
