ЖизньПочему оправдание Юлии Цветковой — не победа

Дело Цветковой

Весной 2019 года Юлия Цветкова работала режиссёркой в театре «Мерак» в Комсомольске-на-Амуре. «Это студия, в которую ходят заниматься дети и подростки — от шести до семнадцати лет, — рассказывала она. — В нём я занимаюсь режиссурой и преподаванием, а администратор — моя мама (Анна Ходырева. — Прим.ред.). Моя главная сообщница во всех начинаниях — мама. Когда я только начала узнавать о феминизме, разбираться, что такое абьюз и насилие, я стала делиться с ней новыми знаниями. Ещё я рассказала ей про „Миф о красоте“ и бодипозитив. Она удивилась: „А ведь именно об этом я думала всю жизнь!“ Так и получилось, что мы с ней заодно. Сами себе фемкомьюнити».

Тогда же художницей заинтересовалась полиция из-за постановки «Розовые и голубые» в рамках фестиваля «Цвет шафрана». В марте силовики пришли в школу к троим детям, принимавшим участие в спектакле, и провели с ними беседу без присутствия их родителей, что фактически нарушало законодательство.

«Одну девочку допрашивали два часа. Ей предъявляли скриншоты с моих страниц и спрашивали, кто ей рассказал, что такое ЛГБТ. Всё время повторяли: „Это Юля рассказала? Это она?“ Можно подумать, школьникам больше неоткуда узнать об этом. Один мальчик во время такой беседы страшно разнервничался. Ему подсунули какой-то листок, и он от ужаса подписал не глядя. Потом оказалось, это было заявление, что я занимаюсь пропагандой. К мальчику, конечно, вопросов нет. А вот действия полиции и школьной администрации удивляют, — поясняла Цветкова. — Когда мы назвали спектакль „Розовые и голубые“, мы даже не подумали, что кто-то может подумать про гомосексуалов. Мы имели в виду то, что девочек и мальчиков традиционно ассоциируют с этими двумя цветами, вот и всё. Но сколько бы я ни пыталась объяснить это полицейским, они как будто не слышали». В итоге «Цвет Шафрана» был отменён под давлением администрации города.

Спустя полгода против Цветковой возбудили уголовное дело о распространении порнографии в интернете (п. «б» ч. 3 ст. 242 УК РФ) из-за постов в паблике «Монологи вагины». Художница публиковала там рисунки вульвы — не только свои, но и других художников. «Это маленькая группа на сто человек, там были выложены произведения искусства, связанные с женским телом. Темы, которые она в паблике пропагандирует — это нормализация женского тела, что вагина не табу, у многих большие комплексы, мастурбация, менструация и так далее. Юля изучала закон о порно перед открытием паблика, и все изображения там только абстрактные», — рассказывала её мама Анна Ходырева.

Помимо этого, параллельно с уголовным делом на Цветкову завели несколько административных дел за «гей-пропаганду» (ч. 2 ст. 6.21 КоАП РФ). Впоследствии художницу оштрафовали в общей сложности на 125 тысяч рублей.

За три года прокуратура четырежды возвращала дело в Следственный комитет на доследование, а судебный процесс начался только спустя два года после возбуждения дела — к слову, еще в 2019 Цветковой на протяжении нескольких месяцев не могли предъявить официальное обвинение. Обвинительное заключение утвердили только в 2021 году, тогда же суд закрыл процесс для журналистов и слушателей. Первое заседание состоялось 12 апреля 2021 года.

Все это время художница сталкивалась с системной травлей, в том числе со стороны противника ЛГБТК+ Тимура Булатова, как раз по доносу которого было возбуждено дело о «распространении порнографии». Кроме того, Цветкова находилась под подпиской о невыезде, несколько месяцев провела под домашним арестом, а весной 2021 года объявила голодовку. Финальный штрих — в начале июня 2022 года во время судебного процесса Минюст внёс художницу в список СМИ — «иностранных агентов».

«Детей из театральной студии [Цветковой] вызывали на допрос, у неё дома был обыск, она была под домашним арестом, её адвокатов не пускали в суд, а недавно её объявили иностранным агентом, — пишет фемактивистка Дарья Апахончич (Минюст считает её иноагенткой. — Прим.ред.). — Очень сложно поверить, что всё это происходит в реальности, что действительно именно за работу в детской театральной студии, за бодипозитивные и просветительские картинки Юлия Цветкова столкнулась с таким беспрецедентным давлением. Не укладывается в голове, что целая армия государственных служащих потратила столько времени на то, чтобы найти доказательства вины художницы».

«Система государственного патриархата»

Многие активистки и активистки закономерно считают преследование Юлии Цветковой политически мотивированным. «Безусловно, это был не обычный процесс. Это процесс над художником, который чётко артикулировал свою позицию. Это не просто рисунки вульв. Юля делала месседж обществу. Она прямо писала об этом и в блоге „Монологи вагины“, куда выкладывала рисунки. Юля призывала снять табу с темы женской физиологии, — отмечает адвокат художницы Александр Пиховкин в интервью „Вёрстке“. — Это уголовное дело — акт неприятия яркой Юлиной феминистской позиции. Её жизненная позиция отличается от широко распространённой в России домостроевской».

По словам Пиховкина, феминистские работы Цветковой обращались к теме патриархального отношения значительной части общества к женской телесности и физиологии. «Здесь мы затрагиваем глубинные домостроевские корни, из которых в конце концов вырастает отношение к женщине только как к объекту сексуальных или репродуктивных услуг. А отсюда уже недалеко до темы истоков домашнего насилия», — говорит он.

В свою очередь Дарья Апанхончич отмечает, что преследование Цветковой — логичное следствие политического курса российских властей. «Правительству России не нравится то, что делают феминистские активистки, потому что эта деятельность направлена на эмансипацию женщин, на сексуальное просвещение молодёжи, на то, чтобы культура насилия слабела, а уважение, толерантность, принятие разных людей внутри одного сообщества становились новой культурной нормой, — поясняет она. — Система государственного патриархата — против секспросвета, потому что не хочет, чтобы молодые люди росли независимыми, самостоятельными, чтобы могли принимать решения, касающиеся их сексуальности, могли сами выбирать, становиться родителями или нет».

Аналогичного мнения придерживается политолог Екатерина Шульман (Минюст считает её иноагенткой. — Прим.ред.). По ее словам, власть намеренно уделяет особое внимание вопросам сексуальности и прав женщин, стараясь контролировать даже частную жизнь граждан, не оставляя пространства для свободы мысли. «Действующая власть с большим недоверием и подозрением относится к молодому поколению, считая его индоктринированным неправильными ценностями, в том числе и в отношении семейной и половой жизни. Поэтому все, что может оказать влияние на молодежь, рассматривается с пристальным и недоброжелательным вниманием», — говорит Шульман.

«Дело не в том, что Цветкова совершила какое-то преступление, а в том, что есть некая система взглядов, которая сейчас считается невозможной. Они [силовики] извлекают из ее работ эту идею, и дальше она подвергается наказанию, по сути, за политическое преступление», — считает сотрудник общества «Мемориал» (Минюст считает его иноагентом. — Прим.ред.) Сергей Бондаренко.

«Моя жизнь уничтожена полностью»

«Умом мы понимали, что сделали всё, чтобы доказать невиновность Юлии, но были готовы к любому исходу. Поэтому Юля, ожидая оправдания, пришла на оглашение приговора с большой спортивной сумкой, в которой было собрано всё необходимое на первое время в СИЗО, — рассказывает адвокат художницы Пиховкин. — Мы ожидали оправдательного приговора, но мы на него не рассчитывали. Бывает и такое. Уголовный процесс в нашей стране переживает не лучший период».

Можно спорить о том, стало ли оправдание Цветковой уникальным прецедентом справедливого судебного решения или «эхом» довоенных времен, которые в нынешних реалиях кажутся гуманными. Однако даже благополучный исход суда дарит мало поводов для радости. Во-первых, празднование может оказаться преждевременным: если прокуратура подаст апелляцию, дело пойдёт на второй круг. К слову, именно это произошло с процессом закрытия паблика «Монологи вагины». «Сначала суд постановил, что паблик надо закрыть, дело ушло на апелляцию, апелляция отменила вердикт и вернула дело на новое рассмотрение. Суд заново вынес решение, что паблик надо закрыть. Сейчас назначена вторая апелляция по этому делу», — пишет «Би-би-си».

Во-вторых, участницы «Феминистского антивоенного сопротивления» неспроста называют дело Цветковой «невыносимым кафкианским процессом». За три года в России полностью изменилась внутриполитическая ситуация, а бесконечное дело о «распространении порнографии» продолжается вопреки всему, став личным наказанием для художницы. «Юля находилась под чудовищным прессом более трёх лет, — говорит защитник девушки. — Это нелёгкая ноша для молодой женщины и тем более для художницы, чьё творчество и самосознание пропитаны ощущением необходимости свободы самовыражения».

Дело Цветковой оказалось не просто затянутым, но и унизительным для художницы, которую словно намеренно заставляли почувствовать бессилие и бесправие перед бюрократией. «У нас дома прошел обыск. Порядка 10 и человек снимали и фоткали нашу квартиру вдоль и поперек, отпускали скабрезности, и в целом были куда больше увлечены разглядыванием нашего быта и обсуждением нашей жизни, чем собственно процессом выемки. Через пару дней я узнала, что в сми опубликовали видео моего задержания и видео с обыска в квартире, — описывала одну из ситуаций Цветкова в своём дневнике. — Почти сразу мне, от разных авторов, начинают приходить угрозы с указанием адреса, описанием обстановки вокруг дома, фото рядом с домом итп. И где-то по сети гуляет видео из самой квартиры. По сей день ярко помню то чувства страха, злости и бессилия, которое было со мной в то время. Приятного мало». «Всё, что я рассказываю о своих беседах с полицией, кажется смешным. Но на самом деле это очень тяжело. Полицейские по кругу задают одни и те же вопросы, повышают голос, не слушают, что ты им говоришь в ответ. Это очень давит на меня психологически».

Дарья Апахончич рассуждает, что российская власть начала преследование Юлии Цветковой для того, чтобы «деморализовать, испугать гражданское сообщество». «Современному российскому режиму важно избежать ответственности. Не наказывать прямо за инакомыслие, а искать надуманные поводы; не сажать сразу на долгий срок, а максимально затягивать следствие, чтобы формально количество политических заключённых было не слишком большим, но эффект от их преследования был значительным и демотивировал других активисток и активистов. И если бы я перечислила все эти методы, список был бы недостаточным, чтобы описать всё, с чем столкнулась художница и активистка Юлия Цветкова из Комсомольска-на-Амуре», — считает она.

За несколько лет уголовный процесс фактически разрушил жизнь Цветковой и её мамы. Так, в июне в интервью «Би-би-си» художница заявила, что системно сталкивается с дискриминацией и живет в изоляции. «Я не отвечаю уже несколько лет никому на вопрос, как я себя чувствую, потому что на этот вопрос нет ответа. Если говорить по фактам, моя жизнь уничтожена полностью. Это не метафора, это реальность. Со мной перестали общаться все люди, которые были рядом и до, и в начале уголовки, и какое-то время во время уголовки. Сейчас это полная изоляция. На мне очень много разного рода клейм, — сказала она. — Мне казалось, что я не выдержу, ещё два года назад. И это не про страх — что, о господи, я боюсь тюрьмы. Это про нескончаемый поток бесправия, унижения, людей, которые уходят, людей, которые иногда делают очень неэтичные вещи. Это не тот опыт, из которого можно выйти, отряхнуться и пойти дальше. Это перелопачивает всю жизнь».

«Самого главного — времени — художнице и её маме никто не сможет вернуть, — пишет Апахончич. — Три с половиной года, проведённые в бесконечных судах, под домашним арестом, под подпиской о невыезде, под давлением — невозможно компенсировать ни извинениями, ни деньгами».

ФОТОГРАФИИ: Юлия Цветкова / соцсети