ЖизньПодъезд, поезд, военная база: Люди о том, как отмечали Новый год в не самых подходящих местах

текст: Анна Боклер

Лилия Кетер

у хоста, который не собирался праздновать

Я предполагала, что новый, 2018 год будет особенным: 31 декабря приземлилась в аэропорту Боготы, чтобы начать путешествие по Южной Америке. Но всё вышло куда прозаичнее моих ожиданий. Первую половину дня я усиленно добиралась от аэропорта до дома своего хоста на Couchsurfing в забитом до отказа автобусе по серпантину, ещё какое-то время пыталась найти дом. Всё осложнялось незнанием языка и отсутствием связи. Я понимала что в католических странах главный зимний праздник — Рождество, но не ожидала, что Новый год совсем не празднуется в этой местности. Когда я искала вписку, мне многие отказывали по причине того, что к ним на Новый год приедут родственники либо они сами уезжают в гости. И парень, который меня вписал, тоже был в эти даты не дома, а в квартире в Фусагасуге, которая служит им чем-то вроде дачи.

За несколько часов до полуночи я поняла, что праздника можно не ждать — не было даже украшений. Мы с хостом и его девушкой нарезали какой-то очень странный салат из огромного количества лука с добавлением фасоли и картошки, в полночь подняли бокалы, а через полчаса хозяева уже отправились спать. Салат мне не понравился, вкус лука перебивал всё остальное, а другой еды в доме не оказалось. Ни салютов, ни вечеринки всю ночь напролёт. Хотя мне для духа вечеринки не сильно важен декор, важнее эмоциональный настрой, но его ни у кого не было, и от меня здесь уже мало что зависело.

Из хорошего: я встретила этот Новый год дважды, по нашему времени и по местному. Это очень прикольное чувство, когда в шесть вечера ты понимаешь, что Новый год уже настал — и настал он дома, в России, а значит, и для меня, где бы я ни находилась. Это был совсем не провальный Новый год; мне кажется, если бы тот день прошёл ещё хуже, я бы всё равно воспринимала его как старт классного года. Именно 2018 год, пусть и не удавшийся в самый его первый день, оказался едва ли не самым насыщенным — я проехала автостопом с севера на юг весь континент, выучила испанский язык, познакомилась с кучей людей и впитала в себя по максимуму впечатлений. Следующий был уже в Аргентине, в самом южном городе мира — и вот там я оторвалась как следует: научила аргентинцев готовить настоящий русский оливье, танцевала до четырёх утра и влюбилась.

Анна Глаголева

в подъезде около лифтов

2016 год я встретила в подъезде. Тогда я жила в Екатеринбурге и работала в студии детского праздника. В течение года мы проводили разные мероприятия, а 31 декабря — только ёлки. У нас с коллегой в тот раз был огромное количество адресов, мы ездили между ними с нашим водителем и каждый раз надевали на себя костюмы в подъезде, чтобы дети не видели нас суматошно бегущими по улице и не теряли ощущение праздника. Я играла Снегурочку, мой коллега Коля — Деда Мороза. На последний заказ мы приехали за десять минут до полуночи, зайти в квартиру надо было в пять минут первого. Мы сидели полуголые (в костюмных шубах очень жарко) и пытались найти трансляцию президентской речи на YouTube. Политически мне не близко то, что говорит Путин в Новый год, но тогда, у лифта, хотелось какой-то атрибутики, и это было, пожалуй, единственное, что можно было организовать с помощью телефона. Правда, ничего не загрузилось, возможно, потому что в Москве Новый год ещё не наступил. В полночь мы чего-то ждали у зависшего экрана телефона, я была в колготках и тонком летнем платье, Коля — в штанах от спортивного костюма. Лифты ходили вверх и вниз, тогда мне стало как-то спокойно, я чувствовала себя на работе, как будто сегодня твоя роль — Снегурочка, а без этой шубы ты безликий, тебя просто нет. Ты переодеваешься, твой коллега делает то же самое, рядом висят шубы, парики, борода, к стене прислоняется волшебный жезл, из лифта всегда могут выйти люди… В общем-то абсурд, но тебе всё равно, просто сегодня так нужно.

Когда мы начали одеваться — мимо прошли пьяные мужчины, сначала они испугались, потом стали троллить Колю за роль Деда Мороза, один из них стал просить зайти к нему поздравить дочку. В пять минут первого мы пошли на заказ, там была суматоха: из телевизора говорил Путин, мужчина читал стихи на табуретке, все кричали, пели, чокались, мы загадывали детям загадки, разговаривали, но постоянно приходилось повторять из-за шума. Потом мы действительно зашли в квартиру мужчины, которого встретили у лифта. Около ёлки сидела девочка и смотрела перед собой, мы немного поболтали и подарили ей мятую коробку конфет, которую передал папа. Было как-то странно и грустно.

Потом мы с Колей поделили кэш, который должны были отдать в организацию, выпили по маленькой бутылке шампанского и разъехались. Я поехала к друзьям играть в xBox, там уже утихала вечеринка.

Утром я считала деньги и увидела, что не хватает десяти тысяч, я говорю: «Коля, я тебя пойму в любом случае, просто скажи как есть». Он очень жёстко на меня наехал, сказал, что я пытаюсь развести его на деньги. Я отдала этот долг сама, а через четыре месяца нашла эту десятку за комодом. Всё рассказала Коле, но всё равно мы больше никогда не общались, хотя и проработали вместе пять лет.

Я вспоминаю тот Новый год как достаточно кайфовый праздник. Я ни разу не панк, не тусуюсь в подъездах, но тогда всё было как-то сказочно — происходить может всё что угодно, и это всё нормально.

Александр Эр

в московском метро

Наступал 2000 год. Я планировал подработать, запуская фейерверки около отеля. В итоге где-то задержался и полночь застал в вагоне московского метро. До этого я всегда встречал Новый год в местах, куда приезжал осознанно, поэтому думал, что праздник упущен и ничего само по себе не сложится. Но люди внезапно стали кричать поздравления, открывать шампанское, мне тоже налили стаканчик. Было очень неожиданно, и я почувствовал что-то вроде всеобщего братства. Потом я вышел из метро и пошёл к отелю, где должен был запускать фейерверки. Такая внезапность оставила ощущение праздника. Праздник делают люди, а не место, где они находятся. И как бы нам ни казалось, что всё обламывается, ситуация всегда может развернуться иначе. Я не верю в символизм Нового года, а с рациональной точки зрения — мне повезло, что оказался в метро. Потом узнал, что руководство отеля выставило фейерверки на мороз задолго до запуска и они не сработали так, как нужно.

Кстати, в 2015-м я снова встретил Новый год в вагоне метро, но всё было уже совершенно по-другому — никто не проявлял эмоций. Мне кажется, за последние двадцать лет россияне стали намного более зашуганными — соответственно, качество наших праздников ухудшилось.

Александр Марголин

в Бутырской тюрьме

Заканчивался 2014 год, я сидел в «Бутырке». Если отмотать время на пару лет назад, я думал, что и в 2015-м буду возглавлять отраслевое издательство. А если не отматывать, то получается, что я не строил никаких планов: в конце 2013-го меня не отпустили по амнистии и стало понятно, что сидеть мне долго.

В камере нас было четверо: двое экономических, Салман-решала и я, проходящий по «болотному делу». Собрали стол. Каждому родственники заказали по интернету много того, чего нельзя класть в передачи. Я неплохо готовлю, тогда, по-моему, сделал пирожные «Картошка», облитые шоколадом, в форме конфет трюфелей — их почему-то особенно любил Салман. Какие-то нарезки мы сообразили с помощью ножа из алюминиевой кружки. На «Бутырке» не принято брать в камеру настоящий нож, который выдаёт администрация на день, но самоделки отбирали только за сильные косяки. Поставили салаты, газировку. Алкоголь не удалось затянуть, а сами мы его не делали. Может, и к лучшему — от него там одни беды. У нас работал телевизор, но сильно праздничного настроения он не создавал. Салман что-то совсем не хотел отмечать Новый год и видеть президента. Салман не переносил президента, я тем более. Экономические слушали новогоднее обращение, Салман стал что-то стирать, а я позвонил семье, у нас в камере был телефон, но оказалось, что под куранты он никому не нужен. Так и встретил с семьёй в трубке. Трубка в руке вырывала меня из одиннадцати с половиной квадратных метров камеры, где каждый занимался своим делом.

У меня нет какого-то символического отношения к датам. Просто Новый год — это обычно общий праздник, все радуются, готовятся, покупают подарки, гуляют, находятся в возбуждении от ожидания…. Новый год — это больше атмосфера. А в тюрьме нет волшебства, ты понимаешь, что сидеть ещё больше полторашки. Каждый день — день сурка, что-то особенное и удивительное найти сложно. Все, кого хочется обнять и поздравить лично, находятся вне доступа. А людей, которые сейчас вокруг тебя, ты просто терпишь, со временем, кстати, это приводит к тому, что они тебя бесят. В общем, атмосферы не было. Перед самым Новым годом два моих подельника, Гаскаров и Гущин, уехали по этапу в тульскую управу. Я думал, что и меня отправят с ними, но не сложилось. Уехал по этапу 13 января и весь год провёл в лагере.

У меня нет отношения к тому Новому году как к празднику. Считаю, что место часто определяет ситуацию. Всё определяет. Даже мелочи. Поэтому вывод будет такой: праздник из разных вещей и факторов не складывается, а перемножается. Если что-то на пятёрку — это очень хорошо, но даже один ноль может всё уничтожить. А если этот ноль «Бутырка», то на этот ноль всё не только перемножается, но и делится.

Анна Антонова

в поезде, следующем на Север

В конце 2006-го я училась на третьем курсе. Это такой период, когда уже появляются собственные деньги с подработок, а свободного времени ещё вагон. Дэн, путешественник из общей тусовки, предложил организовать поездатый Новый год. С тех пор такая встреча с разным маршрутом происходит каждый год. В тот раз все желающие должны были сесть в плацкартный вагон в Санкт-Петербурге и ехать вместе до Нового Уренгоя, оттуда добираться автостопом до Ханты-Мансийска. Правда, я вышла 1 января в Тюмени и поехала обратно, чтобы успеть в лыжный поход с тургруппой. У нас сложилась компания из шести человек: трое выехали из Питера, ещё двое подсели в Москве и я присоединилась в Кирове, рядом с которым тогда жила. К вечеру 31 декабря в вагоне остались только наша компания и молодая пара — они ехали на родину девушки, чтобы познакомить её родителей с парнем. Ребята занимались изготовлением трафаретов для рисунков, которые потом закрашивали баллончиками. Дэну они украсили гитару, мне — джинсовку, остальным — флиски и куртки. Осталась классная память о ребятах, с которыми мы в итоге и встретили Новый год. Проводница напилась и рассказывала нам всем по очереди о своей жизни.

Было очень важно принять факт, что поезд едет и, если тебе что-то не нравится, ты никуда не выйдешь. Если ты хочешь, чтобы было весело, то надо сделать весело здесь и сейчас, с этими людьми, потому что других уже не будет. Мы пели под гитару, играли в крокодила, играли в карты, общались. За исключением походной посуды, у нас получился даже вполне стандартный праздничный стол: я принесла из дома два салата, у ребят была жареная курица в фольге, ещё по мелочи конфеты, шоколад. Сам Новый год мы встретили, проезжая Кунгур. После полуночи мы пошли с гитарой по вагонам — поздравлять пассажиров, правда, все вагоны, кроме двух, были пустые. Проводник купейного вагона скучал в одиночестве и очень обрадовался нам, пытался переманить к себе лучшими условиями размещения. Но мы отказались, потому что нам бы пришлось разбиться на две компании — купе рассчитаны на четырех человек, а в плацкарте можно быть всем вместе.

Мне хочется верить в то, что как Новый год встретишь, так его и проведёшь. Конечно, не буквально — пьёшь под куранты шампанское, значит, будешь весь год выпивать. Скорее в том смысле, что если ты ориентируешься, на семейные ценности, то и Новый год проводишь в кругу близких; если хочешь тусовок, то празднуешь с друзьями. В тот год я действительно очень много путешествовала, но, скорее всего, это было не из-за первого января в поезде, а от того, что я была студенткой средних курсов, которая уже разобралась с учёбой и готова везде ездить.

Никакой особой реакции от окружающих на свой праздник я не получила. Многие знакомые думали, что я просто куда-то не успела. Кто-то относился с жалостью: «Вот не повезло — встретить Новый год в поезде» или «Ну, не расстраивайся, так тоже бывает». Не все поняли, что в этом и был весь смысл.

Я вспоминаю тот Новый год, как очень позитивный. Он стал своего рода бриллиантом в череде хороших но однообразных Новых годов. Я рада, что могу вспоминать его и думать: «Вот были тусовки в наше время!» Сейчас у меня немного поменялись жизненные приоритеты. Но я хочу повторить что-то подобное, когда мои дети станут взрослыми и будут совершать свои собственные путешествия, тогда я встречу Новый год в поезде Москва — Пекин или на маршруте по Южной Америке.

Татьяна

в психиатрической больнице

 Однажды я провела Новый год в психиатрической больнице. Утром нас предупредили, что сегодня дежурит наша заведующая, человек не компанейский и консервативный. К вечеру мы собрались у телевизора и достали передачки, в складчину получился хороший стол: твердокопчёная колбаса, чай, салаты, сыры, печенье. Внезапно пошёл слух, что заведующая готова разрешить нам пир и танцы, так как намеревалась показательно заснять это на камеру.

Вдобавок оказалось можно курить, чем мы и наслаждались. Ближе к полуночи мы всей компанией пошли к телевизору и накрытому столу — пять человек доедали наши припасы к празднику, они объяснили свои действия тем, что еду никто не охранял, значит, она общая.

В двенадцать часов пришла заведующая, и мы должны были танцевать и веселиться под новогоднее обращение Путина. Она действительно записала это на камеру. До трёх ночи болтали, курили и посмеивались над медсёстрами, которые из-за присутствия начальства были трезвы и печальны. Для тех условий это был весёлый Новый год.

Антон Веснин

около военной базы

В декабре 2008 года мы большой компанией снимали квартиру в Каире. Решили встречать Новый год на пляже с палатками, тогда всем захотелось обязательно посидеть около костра. Мы стали ездить по Египту в поисках подходящего места, выбрали пляж на Средиземном море, потому что там нашлось достаточно дров и можно было разжечь хороший костёр. На этот пляж мы добирались целый день на старом и медленном поезде, правда, это никого не беспокоило: у нас сложилась отличная компания. Часам к шести вечера мы доехали, расставили палатки, достали бенгальские огни, котёл, чай и сладости — было жарко и никакого застолья не хотелось. В девять вечера мы расселись вокруг костра, зажгли бенгальские огни и начали играть в пантомиму. В какой-то момент кто-то из наших спросил: «А что это за мужики с автоматами?» Мы все обернулись — там стоят военные, держат оружие и что-то возмущённо кричат. Я один из тусовки знал арабский язык, но решил, что выгоднее его «не знать» и передавать своим, что они будут говорить. По-английски они говорили очень скудно, и коммуникация у нас не сложилась. Потом я понял, что они звонят руководству на базу: «Здесь какие-то иностранцы, их много, что нам с ними делать?»

Мы подумали, что расстреливать нас вряд ли будут — при желании логичнее было бы сделать это издалека, а чтобы вывезти всю толпу куда-то в полицейский участок, надо пригонять сюда несколько машин, так что мы решили остаться отмечать Новый год и смотреть, что будет дальше. Мы продолжили есть и играть в пантомиму. Потом прибывали новые военные, но ничего не менялось — мы отдыхали, они ходили вокруг нас. Если кто-то отходил далеко — начинали кричать и щёлкали затвором автомата. Уже ближе к полуночи приехал подполковник, он говорил по-английски и объяснил, что эта территория прилегает к военной базе, здесь находиться не положено, но мы можем остаться до шести утра, пока не придёт новая смена. Он сказал по-арабски военным, что куда-то сейчас вывозить двадцать иностранных дураков будет затруднительно и лучше разойтись с утра без конфликтов. Сам Новый год встретили у костра, с чаем и бенгальскими огнями, как и хотели. Военные тоже оставались с нами, мы предлагали им сладости и бенгальские огни, но они от всего отказывались и просто наблюдали. С утра мы с несколькими товарищами поехали на Синай, остальных тоже убедили разойтись, потому что пообещали это военным. Ситуация с военной базой никого из нас сильно не удивила, наверное, потому что везде в мире ты всегда можешь встретить военных или полицию и ничего невероятного в этом нет. Тот Новый год остался у меня в памяти хорошим праздником, в целом было вполне приятно и весело.

ФОТОГРАФИИ: Marina Shvedak — stock.adobe.com, Andrzej Tokarski — stock.adobe.com, monticellllo — stock.adobe.com