Жизнь«Превратилась из гетеродевочки в квир-персону»: Что такое мультисексуальный спектр

Текст: Маргарита Емелина

Что такое «мультисексуальный спектр»?

Мультисексуальный спектр — это зонтичный термин, который включает в себя сексуальные идентичности, подразумевающие влечение более чем к одному гендеру. Самые распространённые сокращения — «m-sрес», «mspec» и «мспек». Кроме того, для удобства можно пользоваться синонимом «мультисексуальность» («multisexuality»).

Термин «мультисексуальный спектр» не заменяет названия описываемых им сексуальностей и не стирает существующие между ними различия. В мультисексуальный спектр попадают как известные сексуальные идентичности (бисексуальность и пансексуальность), так и менее известные (абросексуальность и омнисексуальность), но за каждой из них стоят живые люди, их уникальный опыт и история движений, которые их поддерживают. Зачем же в таком случае нужно говорить о «мультисексуальном спектре»? Корректнее всего использовать его для разговора о проблемах, которые объединяют всех людей, испытывающих влечение к людям разных гендеров.

Мультисексуальные персоны испытывают давление с двух сторон: гетеронормативное сообщество создаёт для них ту же угрозу, что для геев и лесбиянок, в то время как гомосексуальное нередко не принимает их полностью. Небинарный человек Ната рассказывает, что часто видит, как ЛГБТК-люди утверждают, будто бисексуалы испытывают только половину угнетения. По отношению к ним используется спорный термин «straight pass privileges» (привилегии человека, который похож на гетеросексуального. — Прим. ред.). Утверждается, что бисексуальные люди могут получить привилегии гетеросексуального большинства, начав встречаться с человеком противоположного гендера, но это утверждение сложно назвать правдой. «Больше всего меня всегда раздражал довод о том, что бисексуальным людям не нужно делать каминг-аут, — рассказывает они. — Если твои родственники продолжают надеяться, что однажды ты выйдешь замуж и родишь ребёнка, это не сильно-то поддерживает. Наоборот, это уверяет тебя, что не разочаровать их — в твоих руках, а значит, их любовь не безусловная и любят они не тебя, а то, что они сами на тебя спроецировали».

Все длительные романтические отношения Наты были с людьми, которых окружающие считывали как мужчин. Это всегда давило на Нату, заставляя испытывать сомнения в праве называться бисексуалкой. На момент каминг-аута у Наты не было опыта ни сексуальных, ни романтических взаимодействий с женщинами: они думали, что после секса с женщиной их синдром самозванца отступит, но этого не произошло. «Пожалуй, потребность доказать (прежде всего себе), что я никого не обманываю, прошла только в тот момент, когда я осознали себя как небинарного человека. В целом лейбл „квир“ сильно помог отстать от себя и отвязать свою идентичность от своего опыта. Из-за того, что теперь моя бисексуальность не была единственным аспектом моей идентичности, которая характеризовала меня как квир-человека, мне стало гораздо легче посмотреть на неё более отрешённо, и я в своём сознании превратилась из гетеродевочки, которая просто начиталась интернета и придумала повод, чтобы быть не такой, как все, в квир-персону, которая нащупывает свою идентичность», — говорит они.

Бисексуальность действительно гораздо более известный лейбл. Однако у бисексуального движения есть своя история и своё сообщество, которые возникли и существуют сейчас независимо от сообществ других мультисексуальных идентичностей. Использование термина «бисексуальность» в качестве универсального обозначения для всех может стереть самих бисексуалов, их особенности и отличия. При этом бисексуальность всё ещё камень преткновения в ЛГБТК-среде: некоторые квир-люди утверждают, что бисексуалы трансфобны, поскольку отказываются от использования якобы более инклюзивного лейбла «пансексуальность».

Гомосексуальность и мультиспектр

Распространение разговора о мультисексуальном спектре повлияло даже на геев и лесбиянок. В англоязычной среде всё чаще можно встретить людей, которые описывают свою гомосексуальность через этот лейбл; в русскоязычной пока это происходит гораздо реже и вызывает много вопросов даже среди квир-людей.

Чью сексуальную идентичность он ещё может описать? Во-первых, это люди, чьё сексуальное и романтическое влечение различаются и не могут быть определены одним способом. На практике это проявляется по-разному: к примеру, человек может быть гоморомантичен (то есть испытывать романтическую привязанность только к людям своего гендера), но пансексуален (испытывать другие виды влечения ко всем вне зависимости от гендера). Во-вторых, это аромантичные или асексуальные люди, которые сохраняют сексуальное или романтическое влечение к другим, — например, люди могут описывать свою идентичность сочетаниями «аромантичный бисексуал» или «биромантичный асексуал».

То же самое можно сказать о небинарных и гендерфлюидных людях. В этом случае то, как человек ощущает свою сексуальность, может или меняться, или быть неоднозначным изначально. Как это происходит? К примеру, небинарные феминные люди могут испытывать влечение к девушкам, но лейбл «лесбиянки» не подходит им полностью, поскольку стирает другую часть их идентичности — например, маскулинную гендерную презентацию. Поэтому некоторые из них описывают своё влечение через мультисексуальный спектр — например, «би-лесбиянка», «пан-лесбиянка». С другой стороны, есть гендерфлюидные люди, у которых может чередоваться фаза маскулинного и феминного восприятия себя. В зависимости от этого влечение к другим людям (например, к мужчинам) может ощущаться как гомосексуальное в одном состоянии и как гетеросексуальное в другом.

Одна из важнейших проблем в разговоре о мультисексуальном спектре — это усложнение отношений, которые выстраиваются между гендером и сексуальностью. Трансгендерная женщина Клара Чёрная рассказывает, что очень много мспек-гомосексуальных людей трансгендерны в широком смысле этого слова. «Это необходимо учитывать, потому что многое в негативном отношении к мспек-гомосексуальным людям говорит о понимании (точнее, непонимании) небинарности и трансгендерности вообще», — рассказывает она.

Ян рассказывает, что думать о себе как о мспек-лесбиянке она начала этим летом. Все её близкие подруги были против этого лейбла, потому что считали, будто он лесбофобен. Из-за этого процесс принятия себя для Ян затянулся, а осуждение бывших друзей переросло в буллинг. «Меня множество раз выписывали из сообщества лесбиянок за то, что я мспек, — говорит она. — Якобы своей идентичностью я даю возможность цисгендерным мужчинам проникать в женские пространства, называя себя лесбиянками». По словам Ян, мультиспектр помогает ей точнее описать свою идентичность: она может испытывать романтическое влечение к людям разных гендеров, но сексуально её привлекают только женщины. Кроме того, Ян — небинарный человек: осознание маскулинной части её гендерной идентичности тоже повлияло на выбор мспек-лейбла.

Линден сочетает в себе омнисексуальную и демиромантичную (демиромантичность означает, что романтическое влечение возникает лишь после установки сильной эмоциональной или духовной связи. — Прим. ред.) идентичности. Это значит, что для Линдена естественно влюбляться только в мужчин, но сексуально его могут привлекать представители и представительницы всех гендеров — правда, предпочтение Линден всё равно отдаёт маскулинным людям. Ему долго приходилось подавлять влечение к женщинам, поскольку прежде, до осознания своей гендерной идентичности гендерфлюидного трансмужчины, не хотел выглядеть «квирно» для остальных. Как ни странно, но сейчас «квирным» Линден ощущает именно своё влечение к мужчинам.

«Я никогда не испытывал внезапную романтическую влюблённость к женщинам и небинарным людям. Кроме того, одним из первых лейблов, который я использовал, был „гей“, хотя для men-loving men/nonbinary-loving men-геев есть лейблы „тьюриан“ и „велдиан“ (turian и veldian — инклюзивный термин для описания гомосексуальных мужчин и небинарных людей, которые испытывают влечение к другим мужчинам и небинарным людям. — Прим. ред.). Я испытываю влечение ко всем гендерам, но наиболее комфортно мне с лейблами „велдиан“ и „гей“».

Модель раздельного влечения

Разговор о «split attraction model» («модели раздельного влечения», сокращённо — SAM) начали в 2005 году в Международной ассоциации асексуалов AVEN (Asexuality Visibility & Education Network). SAM разделяет такие понятия, как «сексуальное» и «романтическое» влечение: они могут как совпадать, так и не совпадать, но могут в равной степени быть важными для идентичности. Асексуальные люди могут испытывать влечение, не связанное с сексуальным, и состоять в отношениях, в то время как аромантичные люди способны испытывать сексуальное влечение, не связанное с романтическим.

И асексуалы, и аромантичные люди могут описывать себя как геев, лесбиянок. Кто-то из них, в свою очередь, может использовать лейбл мультисексуального спектра, пример — аромантичный гомосексуал или гоморомантичный асексуал. Разумеется, далеко не все асексуалы нуждаются в этом: опыт каждого человека индивидуален, а значит, не может быть заключён в рамки отдельного ярлыка. Кому-то комфортнее с мспек-лейблом, кому-то, наоборот, он покажется избыточным.

Но если таким образом можно описать людей из аромантичного и асексуального спектра, то что насчёт представителей других сексуальных идентичностей? Как ни странно, первая — или одна из самых ранних попыток начать эту дискуссию была ещё в XIX веке. Она принадлежит Карлу Генриху Ульрихсу — немецкому адвокату, журналисту и писателю. Ульрихс был открытым гомосексуалом, он исследовал сексуальное влечение между мужчинами. За шестнадцать лет — с 1864 по 1880 год — он написал серию «Исследование загадки любви между мужчинами», в которой насчитывается 12 книг. Одним из его предложений было отличать «нежную», «сентиментальную» любовь от «чувственной». Ульрихс считал, что существуют мужчины, которые могут «чувственно» любить женщину, но «нежно», «сентиментально» любить мужчин, — этот феномен, в частности, он отмечал у некоторых гетеросексуалов. Соответственно, возможно и обратное: «нежная», «сентиментальная» любовь к женщинам, но «чувственная» любовь к мужчинам. Кого-то из этих людей сегодня можно было бы описать в терминах мультисексуального спектра, а кто-то предпочёл бы другую идентичность.

Зачем такие сложности

Для людей, привыкших к нормам, созданным в консервативном обществе, разговор о сексуальных и гендерных идентичностях зачастую звучит довольно абстрактно. Не желая или не имея возможности говорить с квир-людьми напрямую, они создают в своей голове образ «фриков» и «снежинок». Даже часть ЛГБТК-сообщества, которая чувствует себя комфортно в нынешних условиях, считает эти дискуссии как минимум бесполезными, как максимум — вредными.

Наверное, на первый взгляд создание новых идентичностей выглядит если не бессмысленно, то по крайней мере довольно излишне: зачем нужен разговор о пансексуальности, если уже есть бисексуальность? Чем небинарные люди отличаются от остальных? Нужна ли эта дискуссия в России сейчас, с учётом всех обстоятельств?

Баназир Лабинги, транснебинарные активисты, утверждает, что люди, описывающие свою сексуальную идентичность через мультиспектр, сейчас находятся под прицелом этого дискурса. По их словам, исключается и стирается каждый раз всё более маргинализированная группа квиров. «Дискурс основан на квир-ассимиляционизме (идее о том, что квир-люди должны ассимилироваться, не выделяться и проявлять себя так, как позволяет большинство. — Прим. ред.). В таком случае основной идеей становится предположение, что комбинации лейблов слишком сложные для понимания, что они тормозят принятие обществом», — говорит они.

Трансгендерные люди — важная часть разговора о мультисексуальности, но не только им отказывают в праве на собственные лейблы и изобретение новых способов говорить о своём опыте. Демисексуальные персоны очень часто подвергаются нападкам из разряда «вы просто нормальные» и «так у всех, вы просто хотите быть особенными». «Естественно, это неправда, мой опыт и ориентация сильно отличаются от аллосексуальных», — говорит Баназир. По их мнению, афобия также влияет на неприятие людей из мультисексуального спектра: в обоих случаях проявляется квир-ассимиляционизм.

«Раз лейбл сложный, его не должно существовать, он не нужен или не существует. Многие не верят в спектр сексуального влечения, считая что бывают только асексуальные и аллосексуальные (испытывающие сексуальное влечение. — Прим. ред.) персоны и ничего посередине. Или что уточнять своё влечение не надо, а грей- или демиперсоны должны просто называться асексуальными», — рассказывает Баназир.

Для чего вообще нужны новые лейблы? Одна из самых важных задач — помочь людям лучше описать свой опыт и сделать его видимым как внутри, так и за пределами ЛГБТК-сообщества. Несмотря на кажущуюся инклюзивность, часть комьюнити лесбиянок, геев и трансгендерных людей нередко исключает из разговора тех, чья ориентация или гендерная идентичность вызывает у них сомнения. Существуют трансмедикализм (предположение, что трансгендерные люди являются таковыми только после некоторых изменений в теле. — Прим. ред.), афобия, бифобия, панфобия; в англоязычной среде до сих пор используются термины вроде «gold star gay» и «gold star lesbian» (гей или лесбиянка, который или которая никогда не спал или не спала с женщиной и мужчиной соответственно. — Прим. ред.). Такие определения сводят гомосексуальность к наличию «правильного» сексуального опыта.

Возможность точнее описывать себя помогает создавать новые модели, с которыми людям, чувствующим себя лишними в существующем ЛГБТК-нарративе, будет проще ассоциироваться. «С моей точки зрения, задача лейблов — это описывать наши идентичности, но не служить лекалом, под которое мы будем их подстраивать, — говорит Клара Чёрная. — Разговор об опыте сейчас важен как никогда: большая проблема в том, что мы формируем понятие об идентичностях не на основе опыта живых людей. Его преимущество в том, что это пережитое, а не навязанное извне».

Абстрактная видимость не единственная потребность квир-людей. Справедливо будет заметить, что зачастую люди, активно формирующие англоязычный дискурс, существуют в других обстоятельствах и реже сталкиваются с проблемами ЛГБТК-сообщества постсоветского пространства. Однако именно расширение нашего представления о том, какими могут быть квиры, помогает людям бороться за свои права, получать помощь и доступ во френдли-пространства.

Не только Tumblr

Вопреки расхожему мнению, что дискурс о мультисексуальных людях новый, искусственный и может существовать только в закрытых сообществах в интернете, на самом деле он начинает формироваться ещё в двадцатом веке. «Мультисексуальные люди — часть сообщества, и стали частью сообщества они отнюдь не вчера, это не какое-то выдуманное на тамблере новшество, — рассказывает Клара. —История квир-сообщества и без того постоянно стирается, и мне кажется очень несправедливым, когда внутри сообщества происходит то же самое».

То, что эта дискуссия не нова, можно увидеть, если обратить внимание на периодические издания для квир-женщин в США, которые выпускались ещё в прошлом столетии. «Кто такая лесбиянка? Для меня лесбиянка — это женщина, ориентированная на женщин; бисексуалки тоже могут быть лесбиянками. Но лесбиянка не обязана быть ориентированной только на женщин, ей не нужно доказывать себя в постели, ей не нужно ненавидеть мужчин, ей не нужно заниматься сексом всё время, ей не нужно быть радикальной феминистской», — пишет Триш Миллер в августовском выпуске 1973 года газеты Lavender Woman — издания для лесбиянок в Чикаго, выходившего с 1971 по 1976 год.

«Политически я всегда буду идентифицировать себя как бисексуалку: для меня это означает сопротивление ограничивающим категориям. Иногда я чувствую себя как настоящая сепаратистка, а иногда думаю, что хочу иметь дело с мужчинами. Быть бисексуалкой для меня — это видеть женщин и мужчин, к которым меня влечёт. Мужчина должен быть особенным, чтобы я хотела вступить в отношения с ним, но я буду бороться за права бисексуалок независимо от того, сплю я с мужчинами или нет. <…> Я не использовала идентичность „лесбиянка“ из уважения к женщинам, которые выбрали никогда не спать с мужчинами, но потом я поняла, что это чушь. Вы можете называть себя лесбиянкой, даже если не приняли это решение на всю жизнь», — говорит Бетти Обат в интервью активистке Робин Окс для журнала Bi Women Quarterly (журнал для бисексуалок, начавший работу в сентябре 1983 года. Одно из самых первых периодических изданий для бисексуальных женщин. — Прим. ред.).

В России про мультисексуальный спектр говорят мало, а среди наиболее активных участников дискуссии — молодые трансгендерные и небинарные персоны, но даже они нередко оказываются с ней незнакомы. «Главная проблема русскоязычной части дискурса — чрезмерная теоретизация. Когда я узнала о мспек-гомосексуальных людях, то подумала об этом как о чём-то абстрактном, — говорит Клара. — Но со временем, по мере расширения моего круга общения и усложнения самоощущения, это перестало быть абстракцией для меня».

Клара рассказывает, что сейчас к разговору о мультиспектре присоединяется больше энергичных людей, но, к сожалению, их способ говорить об этом оторван от опыта реальных людей. «У нас очень много инициативных людей с желанием объяснить и научить. Русскоязычное квир-сообщество очень тесно связано с феминизмом, теснее зарубежного, мне кажется, и тот факт, что очень много активизма у нас делается цисгендерными моносексуальными аллосексуальными людьми, играет свою роль в том, кого слушают и кто именно контролирует нарратив. И я не думаю, что хорошим советом для тех, кого не слышат, будет „больше занимайтесь активизмом“. Будем честны, возможность заниматься активизмом — это тоже привилегия, и не у всех есть ресурсы, возможность или желание отдать на это свою жизнь».

ФОТОГРАФИИ: Julija — stock.adobe.com (1, 2, 3, 4)