Жизнь«А мы подарим вам новые халатики»: Истории о выборах в психиатрической больнице и ПНИ

Татьяна

60 лет

Я уже почти тридцать лет нахожусь в психиатрической больнице и интернате. За это время научилась ко всему относиться иронично, просто чтобы не сойти с ума. Но про выборы в ПНИ до сих пор думаю с ужасом — зачем засорять пропагандой мозг людей и всё равно в итоге делать «правильный» выбор от их имени? К сожалению, вокруг меня действительно очень много людей с тяжёлыми диагнозами. Часть из них имеет дееспособность, в большей степени это лежаки, то есть люди, которые не вербальны, не ходят и умственно, кажется, тоже полностью выпали из окружающей действительности. Лежака моют по такому случаю, подходят потом с бюллетенем и спрашивают: «Будешь голосовать?» Человек, не будучи в состоянии говорить, тянет какой-нибудь звук — у нас это всегда переводится как «да».

Девятнадцатого сентября я пойду голосовать, потому что в этом году мне удалось частично восстановить дееспособность. Предыдущие мои выборы проходили в психиатрической больнице в 1996 году. Сотрудники мне уже сказали, что в кабинке я буду с сопровождением и отмечать буду «нужный квадратик». Меня немного это удивило, так как выборы вроде должны подразумевать приватность, но соседки по отделению всё подтвердили. Говорят, правда, раньше действительно только советовали, кого выбрать, но человек мог остаться за шторкой и успеть опустить бюллетень в урну, сейчас таких условий нет. И я соглашусь с условиями и дам им выбрать кандидата в моём бюллетене, потому что мне достаточно хорошо знакомы репрессии, которые обрушиваются, когда делаешь свой выбор, не обязательно даже политический: госпитализация в больницу, новые нейролептики, уколы, потом, по возвращении, никаких прогулок и сигарет. Да, я ненавижу это государство, которое на всю жизнь обрекло меня быть в пыточной системе, но я понимаю, что очередного прессинга просто не переживу.

Лежака моют по такому случаю, подходят потом с бюллетенем и спрашивают: «Будешь голосовать?» Человек, не будучи в состоянии говорить, тянет какой-нибудь звук — у нас это всегда переводится как «да»

Я не могу сказать, что до истории с психиатрией была совсем вне политики. Всегда с друзьями слушали «Голос Америки» (признан иностранным агентом. — Прим. ред.), любили подсчитывать, что можно купить на депутатские выплаты — после «покупки» яхты, жилья, хорошей еды и наркотиков всегда оставалось слишком много, и мы всё время думали: «Ну и на что ещё тратить?»

Такой политикой я интересовалась. Но с выборами на воле как-то не сложилось. В больнице в 1996-м нам показали кандидатов на стенде, помню, что было очень мало текста про каждого, а что-то дополнительно уточнить было нельзя. Я предложила соседкам перечеркнуть бюллетени, потому что смысл делать выбор, если ты не ознакомился достаточно с программой? На выходе из кабинок нас встречали сотрудники больницы и проверяли бюллетень (они сами должны были положить его в урну). Нам всем выдали по новому экземпляру и сказали, чтобы мы проголосовали ещё раз — либо жить будем по-другому. Как «по-другому», все знали, и все переголосовали. Кстати, выбрать тогда можно было любого кандидата. Сейчас такой свободы у нас нет.

Елена

45 лет

Первый раз я поучаствовала в президентских выборах в 2012 году. У меня было вполне стандартное желание не участвовать ни в чём политическом, но, увы, неподходящее для права воздержаться место — психиатрическая больница имени Гиляровского.

Не то чтобы я была совсем в стороне от политических событий: выходила иногда на пикеты, посещала суды над знакомыми. Я считаю, это классно и нужно высказывать политическую позицию. Однако огромную часть жизни я провела в психиатрических больницах и считаю, что видела Россию гораздо глубже и обширнее многих людей. В моей картине мира приход к власти нового президента не изменит всю ситуацию, начиная с преисподней психиатрических больниц и заканчивая общесоциальными благами. Я понимала, что есть куда более реалистичные добродетели, чем стоять с плакатом и требовать свободы для абстрактных всех. В больницах мне постоянно приходилось видеть жертв чёрного рынка недвижимости, выкинутых в больницу до переезда в ПНИ, просто одиноких пожилых бабушек, которые не справляются сами и не ждут никакой помощи извне. Сейчас это странно признавать, но в какой-то момент я правда решила, что моя миссия в России — помогать пожилым пациенткам психбольниц, морально и в быту. Всегда было мерзко от врачей, которые на потоке ставили женщинам недееспособность, когда, перекачанные препаратами, они не могли вспомнить имя лечащего врача. Это был большой квартирный бизнес, на осколки которого, кажется, по-прежнему можно напороться.

Я как сейчас помню 3 марта 2012 года. Вроде бы по правилам это был день без агитации — канун выборов.В коридоре расставлены столы, за столами едят суп обдолбанные нейролептиками старухи в больничных халатах, появляется медсестра и говорит: «Девочки, не подведите, завтра мы должны выбрать нашего президента Владимира Владимировича Путина. А мы подарим вам новые халатики».

Старухи продолжали есть суп. Я наблюдала за всем этим из коридорного кресла, сейчас жалею, что тогда не было пандемии и нельзя было прикрыть маской момент гомерического смеха от всего происходящего.

Реплику медсестры никто из пациентов не обсуждал, единственный диалог о политике, который я в принципе слышала в больнице, был такого содержания: «Наши должны взять Киев!» — «Зачем?» — «Захватить рецепт „Киевского“ торта». Напоминаю, что это всё было в 12-м году. И мне больно от того, что в руки этих людей вложили бюллетени для голосования.

Впрочем, мы тогда общались с другой женщиной на отделении, Наташей. Ей тогда уже было сильно за семьдесят; с полностью сохранным интеллектом, слепая. Наташа происходила из аристократической семьи, это даже тогда сказывалось на манерах, она была очень начитанна, много изучала историю. Она периодически ловила мои руки и просила не выпускать её из поля зрения, пока мы обе там. Она нуждалась в беседах в первую очередь.

И она была единственным человеком, кто в тот день действительно готовился к выборам, взяла с меня обещание повести её на голосование. Я не знаю, в чью пользу она хотела использовать свой бюллетень, но понимаю, что ей было важно как минимум воспользоваться конституционным правом на голосование.

В то утро мне сделали укол нейролептика мимо графика, получилось два укола с разницей в неделю вместо месяца. Я уже чувствовала себя плохо и хотела принять корректор. Примерно догадывалась, как мне без него будет при такой дозе. Проголосовала за Путина

Утром захожу к Наташе в палату, ей дали одежду для улицы — мы должны были идти в другой корпус. И вот все строятся парами, слепая Наташа тянет ко мне руку, подходит медсестра и тихонько говорит: «Наташу на выборы не берём, только подойди к ней — увидишь, что будет».

И я сразу понимаю, что ей дали переодеться — точнее, дали только вязаный костюм, верхнюю одежду ей никто не собирался выдавать, только чтобы не тратить время на споры. На деле никто не возьмёт на себя ответственность за перемещение слепой женщины по территории. Я понимала, что если возьму её за руку, то не получу нужного лекарства. Наташа стояла одна, а мы все проходили мимо. И я тоже прошла.

В помещении для голосования ко мне обратилась незнакомая женщина: «Мы слышали, ты такая дерзкая, думай, что подписывать, а то корректора не будет».

В то утро мне сделали укол нейролептика мимо графика, получилось два укола с разницей в неделю вместо месяца. Я уже чувствовала себя плохо и хотела принять корректор (побочных действий. — Прим. ред.). Примерно догадывалась, как мне без него будет при такой дозе. Проголосовала за Путина.

О конфиденциальности речи не было — в мой бюллетень смотрели несколько человек, а потом его забрали у меня из рук. Я дошла до палаты, пыталась извиниться перед Наташей и провалилась в медикаментозный сон. На следующее утро проснулась от того, что упало что-то тяжёлое в ноги. Соседки говорят — это шоколадка за Путина, с халатами не получилось, иди распишись в журнале, что получила.

Я подошла к столу с журналом, объясняю, что, да, так получилось, проголосовала, но расписываться за подарок не буду. Или пусть сюда приезжает Путин и вручает шоколадки бабушкам лично, ради такого случая подпишусь. В общем, как-то закрыли тему. Кстати, шоколад был запрещён у нас в больнице как продукт, возбуждающий нервную систему. Бабушкам-диабетикам тоже раздали плитки молочного шоколада «Алёнка».

На момент вручения подарков все, кажется, уже забыли про выборы. Никто никаких эмоций не проявил. Через несколько дней к нам в отделение привезли плазменный телевизор. Его повесили в комнатке, где свалена общая одежда для выхода на улицу, к розетке не подключили — слёзы Путина во время речи на Манежной мы все вместе смотрели по обычному ламповому телевизору в столовой.

Если честно, я рада, что всё это увидела своими глазами. Это всё-таки про познание России, а большего говна на тот момент я не могла от неё представить. Я вообще после этого стала потихоньку сворачиваться со своей идеей помогать всем замурованным системой бабушкам. Мне показалось, что мы все на каком-то дне, на минуту подумалось, что безвозвратно. Сейчас я живу не в России. Когда рассказываю про эту историю, люди обычно понимают, почему я проголосовала за Путина, но всё равно мне каждый раз важно добавить, что в этом решении не было моей политической воли, просто тогда обстоятельства сложились так, а никак иначе, и ничего с этим было не сделать.

Наталья

49 лет

В интернате я оказалась в 2016 году. До этого у меня было разное отношение к выборам: какое-то время казалось, что мой голос ни на что не влияет, потом начала думать, что раз есть время, то надо голосовать, и снова стала ходить на выборы. В ПНИ я голосовала три раза. С открытым принуждением к выборам я никогда не сталкивалась, хотя, конечно, я не знаю, что происходит в отделении милосердия и в закрытых отделениях. У нас же, в принципе, можно без проблем отказаться, но все идут. Для жителей это одна из немногих возможностей почувствовать себя человеком и представить, что от них что-то зависит. Выборы — это и праздник, и ответственность, всегда воспринимаются как очень торжественное событие. В этот день принято наряжаться; как и в другие государственные праздники, в день выборов в меню добавляют конфеты и красную рыбу. В подробностях про кандидатов никто рассказывать не будет, делают краткий обзор программ в актовом зале. Один раз, правда, к нам в интернат приезжала Маргарита Русецкая (депутат Московской городской думы, член партии «Единая Россия». — Прим. ред.) и агитировала за себя. Конечно, при желании можно устроить дела так, что у тебя будет здесь мобильный телефон, а тогда уже можно погуглить программу интересующего тебя кандидата и сделать осмысленный выбор.

Выборы — это и праздник, и ответственность, очень торжественное событие. В этот день принято наряжаться; как и в другие государственные праздники, в меню добавляют конфеты и красную рыбу

У меня много претензий к разным аспектам жизни в нашем интернате: психологическое и медикаментозное насилие, отсутствие внятной медицинской помощи, однако выборы проходят примерно так же, как и на свободе: в кабинку для голосования заходим по одному, бюллетень опускаем в урну самостоятельно. Проблема, пожалуй, в том, что вся система сломана настолько, что дееспособными у нас могут числиться люди, очень сильно оторванные от реальности, такие, с которыми бывает просто опасно находиться рядом, и наоборот, недееспособность, бывает, получают проживающие, способные к рассуждению, политическим решениям и самостоятельной жизни в принципе. У меня нет никаких конкретных фактов, чтобы назвать выборы нелегитимными, но в общих чертах расклад такой.

В этом году я живу на квартире сопровождаемого проживания и почему-то впервые столкнулась с явным требованием пойти на выборы. Сегодня звонят соцработники из интерната и требуют отчитаться о голосовании. Я попробовала отказаться — сразу же пообещали пожаловаться директору.

Анна

38 лет

На свободе я голосовала в 2007 году, потом была лишена дееспособности и имела перерыв до сегодняшнего дня (17 сентября 2021 года. — Прим. ред.). Тем не менее все эти годы в интернате я регулярно наблюдала, как проходят выборы. За пару недель до голосования нам всегда привозят календарики и другие сувениры с изображением кандидатов от правящей партии. Сами выборы — праздник, все наряжаются. Сегодня я тоже надела платье и сделала макияж. Да, к такому дресс-коду призывают, но я и сама хочу почувствовать себя «женщиной», раз есть такая возможность. Несколько дней назад пришёл на отделение директор и сделал медработникам втык за то, что у нас не работает телевизор, «а скоро выборы, и мы должны интересоваться политикой». Благодаря ему мы просвещаемся, правда, смотрим только каналы с агитацией за «Единую Россию», так что взгляд всё равно замыливается. Не видишь других кандидатов и не думаешь о них.

Часто человек не знает, за кого проголосовать, ему показывают конкретный квадратик и говорят поставить там кружок или галочку. В моём случае выборы проходили без принуждения, но я бы не назвала их слишком самостоятельными

Хотя у нас в коридоре вывешены портреты всех кандидатов с кратким представлением, я выбрала партию «Новые люди», но поговорила по телефону с родственниками, и мне напомнили, что Тетердинко (депутат от «Единой России». — Прим. ред.) организовал у нас в интернате хороший концерт, заботится о нас и вообще облагораживает район. Я проголосовала за него. Сегодня на отделении, кого ни спрошу про выборы, все говорят, что проголосовали за «Единую Россию», ходят радостные, я говорю «Ну, молодцы», чтобы не нарушать этот сложившийся сегодня дух единства проживающих. Всем проголосовавшим раздали шоколадки — «Россия щедрая душа» либо «Alpen Gold», мне досталась йогуртовая. Мне самой уже и не так важно, за кого голосовать, главное, это право появилось. В этом году я восстановила дееспособность и всё равно остаюсь в ПНИ, так что без права голоса я бы вообще не чувствовала разницу. На голосовании я была в кабинке одна и бюллетень опустила в урну самостоятельно. Слышала, что за лежачих подписывают бюллетени сотрудники, но сама с этим не сталкивалась. Однако часто бывает так, что человек не знает, за кого проголосовать, тогда ему показывают конкретный квадратик и говорят поставить там кружок или галочку. В моём случае выборы проходили без принуждения, но я бы не назвала их слишком самостоятельными, потому что огромное количество времени нам говорят только про «Единую Россию». В итоге принимаешь чужое решение, которое кажется немножко своим. Очень грустно, но такова наша жизнь здесь.

ФОТОГРАФИИ: habrda — stock.adobe.com, ronny dyscher/EyeEm — stock.adobe.com, 沛然 涂 — stock.adobe.com, ponsatorn — stock.adobe.com