Жизнь«Брезгливости к мусоркам у меня никогда не было»: Фриганы о том, почему выбирают еду со свалок

В детстве я мечтала красиво одеваться, а купить ничего не получалось. Это вдохновило меня пойти в швейное учиться на модельера — сошью себе красивые вещи, буду классно, парадно выглядеть. Покупать ткани для учебных работ мне опять же оказалось не по карману — нашла комиссионку, где можно было найти любую ткань за копейки; тогда я поняла, что крутую одежду можно создавать очень дёшево. Мы ходили демонстрировать свои произведения в театр моды. Там работала очень крутая богемная преподавательница Анна Соловьёва, она посещала это унылое советское заведение в своём собственном космосе — на высоких серебряных платформах, в шапке с ирокезом. Она говорила, что любой художник со временем неизбежно попадёт на помойку. Рассказывала, как ездила на городскую свалку, но была вынуждена убегать от бандитов; кстати, там до сих пор всё поделено на участки. Меня очень вдохновляла эта свобода мышления. Я стала присматриваться к помойкам — и увидела действительно массу прекрасных вещей. Например, меня все спрашивают: «От какого дизайнера эта белая шуба?» А я подобрала её с помойки и ещё нашла восемьсот рублей в кармане. Нахожу также хорошую мебель для дома, красивые платья, картины, скульптуры.

Эстетически меня отталкивает одежда из масс-маркета. Я считаю, вещь должна быть сшита специально на человека и иметь глубокий смысл. Понятно, что одежда с помойки — это чаще тот же масс-маркет, но вещь как бы проходит путь очищения, обретает историю. Когда я впервые попала на Уделку, почти забросила шитьё. Там всегда могу купить что-то красивое в моём понимании — винтажные платья, шубы. Иногда продавцы вечером уходят и просто выбрасывают остатки товара, я часто нахожу что-то подходящее для себя. Пятнадцать лет назад я ещё не очень интересовалась этичностью меха, купила такую классическую роскошную шубу за двадцать рублей. Ко мне, помню, тогда подошла на улице зоозащитница, начала объяснять, что нельзя покупать мех. Я говорю: «Вообще-то я купила эту шубу на Уделке за двадцать рублей». Она ответила: «А, ну ладно, тогда нет вопросов». Эту шубу я носила до последнего: штопала, подшивала, потом у неё отвалились рукава, и я сшила из шубы лежанку для своей кошки. Мне очень импонирует творчество эстонской дизайнерки Марит Илисон — коллекция пальто из старых советских одеял. Я тоже всегда стараюсь придумать, что сделать с вещами, мне кажется, это хорошо для творческого мышления. Например, из рваных колготок я делаю наполнители для подушек. Если совсем ничего уже не исправить, то сдаю одежду в «Перемолку», в H&M ничего не отношу — их идея с переработкой провалилась.

У меня есть работа в интересной мне сфере и свои творческие проекты, поэтому я не вкладываю ресурс в глобальные вылазки по помойкам. Обычно мне хватает того, за что цепляется взгляд по дороге домой. Мне кажется, фриганить условно «полный день» логичнее людям с огромным временным ресурсом, но это не мой кейс. Брезгливости к мусоркам у меня никогда не было, например, в детстве мы с братом играли на улице, я заглянула в бак и нашла классный ножик. Родители отнеслись очень спокойно, не запрещали с ним играть. Наверное, у меня есть табу только на такие интимные вещи, как докуривание бычков и использование бывших в употреблении менструальных чаш.

Сейчас я решила создать серию вышивок — животные, которые вымерли по вине человека. Хочу сделать это без вреда для окружающей среды, поэтому собираю ткани на помойке. Пока вышила только абингдонскую черепаху и тасманийского волка — для поиска тканей опять же нужен ресурс, а его не всегда хватает.

Еду я тоже никогда не искала специально, но без проблем подбираю остатки около овощных ларьков. Даже если это немного испорчено, всегда можно придумать какой-то банановый пирог и спасти продукты. Недавно собрала много черешни с асфальта у дома — видимо, у кого-то порвался пакет, и человек не стал подбирать. Я часто вспоминаю случай из детства: мои родители развелись, но отцу было некуда уехать, и он остался в коммунальной квартире, в нашей же комнате. Тогда мы организовали раздельное питание. Мы все жили бедно, но матери удавалось делать нам с братом пюре, котлеты, супы, а у отца долго не было работы, и он питался крупой из огромной банки, припасённой ещё с советского времени. Помню, во мне тогда засело чувство вины, что человек почти голодает, а я не могу ничего поправить, потому что я ребёнок и ничего не решаю.

Ещё я с детства любила магазинчики просрочки на Сенной, там продавали дорогие заграничные сыры, шоколад, трюфели, которые вообще нигде больше было не найти, за крошечные деньги. Конечно, всегда старалась принюхиваться к упаковкам и смотреть, чтобы даты окончания срока годности не были слишком далеко.

Однажды я купила там огромное марципановое сердце с Моцартом на упаковке в подарок на свадьбу своему бывшему.

В семнадцать лет я работала в KFC, там тогда продавали мороженое «Баскин Роббинс», люди иногда оставляли полные стаканчики, и это было единственное время, когда я ела это мороженое. Сейчас я захожу иногда в их кафе, но по-прежнему не вижу смысла так переплачивать, в итоге ничего не беру. В KFC я собирала со столов куриные кости и выносила их потом собакам, тогда не было правила обязательно их утилизировать. Потом я работала в продуктовом магазине, там разрешали забирать домой просроченные торты — кажется, настоявшиеся, они были намного лучше свежих.

Один раз мы с подругой выходили из кино, обе были голодные и без денег, я предложила пройтись по кафе при кинотеатре — мы набрали целые упаковки недоеденных суши, кусочков пиццы. С тех пор я без проблем могу доесть что-то в кафе, так как не вижу смысла за что-то платить, если это уже кем-то куплено и пойдёт на выброс. Если хожу в кино, собираю стаканчики попкорна после сеанса.

Конечно, у меня есть знакомые с очень конвенциональным мышлением, я стараюсь не шокировать их лишний раз своими историями. Но, помню, был случай: мы сидели с коллегами в кафе, я не стала брать себе порцию, а набрала еды с соседнего столика. Их это скорее повеселило, типа: «Ты такая странная, но окей». Всё списали на это, с осуждением я не столкнулась.

Надо мной иногда смеются, говорят — петербургская привычка есть через силу всё до конца. Но, по мне, правда лучше так, чем нерационально использовать ресурсы. Хотя я понимаю, что всё-таки всегда надо лишний раз проверять пригодность еды к потреблению. Недавно я три месяца лечилась антибиотиками — у меня в организме нашли бактерию хеликобактер пилори. Прокручивая варианты, я подумала и про фриганство.

Друзья, которые делают целенаправленные вылазки за фригой, иногда привозят мне то, что не успеют есть сами. Меня ужасает количество пластика на помойке — горсточки ягод из «Азбуки вкуса» лежат в отдельных контейнерах. Мы, по крайней мере, после употребления сдаём это в переработку. Недавно в «Перекрёстке» я видела тележку на выброс с мажорными грибами, каждый в отдельном пластиковом контейнере. Я просила их забрать, чтобы хотя бы правильно утилизировать пластик, но продавец сказал, что даже им это запрещено.

У нас государство не любит, когда людям хорошо. В Европе есть холодильники, куда каждый может сложить излишки своей еды в пользу нуждающихся, у нас такой закрыли в первый же день. Мы уничтожаем еду на государственном уровне: санкционную еду давят бульдозером, а санитарные нормы заставляют вешать на мусорные баки замки (хотя я считаю, что надо больше доверять сообразительности людей — вряд ли кто-то начнёт есть протухшее мясо из бака); сами люди тоже часто не готовы разместить хорошие продукты и вещи в группах фудшеринга и на онлайн-барахолках. Возможно, это какая-то узость мышления, которую надо раскачивать много лет, непонятно, успеем ли мы в нынешнем поколении это сделать.

Я отношу себя скорее к категории нищих. На определённом этапе жизни я питался раз в день или не ел по несколько дней, от этого кружилась голова и была сильная слабость. Раньше я работал охранником в сетевом магазине, но мне не было это интересно, угнетало морально и физически, тогда я перешёл на разовые подработки. С этого началось нищебродство.

Знакомые рассказали мне про фриганство как про идею спасения продуктов, правильного распределения ресурсов. Узнал о карте для фриганов, стал ходить с компанией по точкам; в основном это мусорки магазинов и кафе.

Мне было интересно находить новые точки, отмечать их на карте, и конечно, прельщала возможность употребить те продукты, которые дорого стоят, и я бы их никогда не купил. Например, однажды нашёл коробку профитролей.

При этом я достаточно брезгливый человек. Мне очень неприятно выискивать что-то годное к употреблению в ящиках с пахнущим и пачкающим руки мусором. Хотя иногда из пакета сгнившей моркови можно достать запечатанную упаковку роллов, но это скорее редкость. Я трачу много ресурса на обработку фриги — например, удаляю грязную упаковку, срезаю повреждённые части с овощей и фруктов. Самое неприятное, когда открытые продукты между собой смешиваются, например, мне очень неприятны следы оливье в пирожных и сдобных булочках.

Конфликтов с другими фриганами у меня никогда не было, но была конкуренция по принципу «кто успел, тот и съел». Про то, что кто-то не пускает других на «свои» точки, я только слышал. Мне идеологически ближе гуманные принципы: не оставлять после себя мусор, оставлять еду другим, делиться точками с как можно большим количеством фриганов.

Как правило, если я выхожу за фригой, то помимо поиска новых точек обязательно обхожу уже известные мне злачные места, в которых всегда что-то есть. Так что с голодными днями на фриганстве я никогда не сталкивался, в мусорках при кафе всегда изобилие дорогих десертов, выпечки и салатов. Ночная вылазка за фригой обеспечивает тебя на несколько дней, часто оставались излишки. В принципе, иногда их вполне реально продать, но для меня такой момент неэтичен — раздавал бесплатно. Вообще можно также найти посуду, одежду, что-то для хозяйства, но я всегда больше нацелен на еду. Правда, один раз подобрал стопку книг с русской классикой. Я не люблю подрабатывать, но в то же время не чувствую, что фриганство может обеспечить меня возможностью полностью расслабиться. Есть вещи, которые мне всегда нужны, но в качестве фриги их если и найдёшь, то в ужасном качестве. Это кофе, замороженные овощи, мясо. Также я регулярно трачу деньги на сигареты, молоко и бекон.

Мне кажется, что из-за бедности многие люди вынуждены жертвовать санитарными нормами в пользу удовлетворения своей базовой биологической потребности. Если государство не хочет или не может поддерживать таких граждан, то оно хотя бы не должно требовать от торговых точек вешать замки на мусорки или умышленно портить продукты, чтобы их невозможно было употреблять. Люди с малым достатком, как и идейные фриганы, сознательно идут к мусорным бакам, следовательно, должны иметь возможность самостоятельно отвечать за своё здоровье. Я не считаю, что это функция государства или магазина.

Когда я училась в институте, познакомилась с тусовкой путешественников. А потом я переехала в Москву и поселилась у них в коммуне. Ребята часто приносили фригу, мы вместе ели эти продукты либо готовили из них что-то. У меня нет брезгливости к продуктам, которые лежали в мусорном баке. Я вообще не вижу большой разницы между тем, чтобы случайно уронить яблоко в мусорку на домашней кухне и потом его сполоснуть и так же поступить с найденным в большой мусорке, если речь, конечно, не про салат без контейнера. Если продукт нормальный, то какая разница, где он лежал? Хотя несколько лет назад я встречалась с парнем, который оставлял в мусорном ведре всё, что туда случайно попало, даже если только что застелил туда новый пакет. Мне кажется, это очень сильная заштампованность мышления, ведь, если рассуждать рационально, еда никак не может испортиться из-за такого.

В коммуне меня совсем не удивила возможность такого питания, наоборот, я никогда не понимала, как продукт может стать плохим именно в день, указанный на упаковке. Конечно, я не говорю про скоропортящиеся продукты, хотя иногда не вижу проблемы взять скисшее молоко и приготовить блинчики. Все знают, что тушёнка лежит десятилетиями на армейских складах, а также есть продукты с таким изобилием консервантов, которые объективно не могут испортиться в указанный день.

У меня идут параллельно два очень разных вида жизни: системная, правильная и тусовочная. В одной я работаю юристом полный день и получаю хорошие деньги, в другой — не напрягаюсь, если помимо меня в доме живут тридцать человек, и прекрасно понимаю, как без денег приехать на край земли. В тусовке иногда удивляются, как я встаю по утрам и еду в офис. Хотя какое-то время с нами в коммуне жили сотрудник научно-исследовательского института и учительница по русскому языку и литературе, конечно, мы выделялись, но по крайней мере я была не одна.

На работе мой образ жизни тоже вызывает вопросы. Но я привыкла ничего не навязывать, я живу в своём мире, как мне нравится, считаю, что не обязательно шокировать этим людей с совершенно другой картиной мира. Но я замечала, что у многих моих коллег достаточно гибкое мышление, и постепенно рассказывала им что-то о себе. Рассказывала про коммуну, про просроченную еду. Они сразу же восклицали, что продукт после указанной даты потреблять нельзя, но при этом не могли привести аргументов — почему. Но в целом со временем меня поняли на работе и сказали, что, наверное, это всё «тоже нормально, просто по-другому». Я не делаю тайны из тусовочной жизни, но и не говорю, что все должны вместе со мной есть просрочку и ехать стопом во Владивосток, хочешь — могу показать, не хочешь — пойдём просто в кино.

Целенаправленно я не ищу еду на помойках, так как всегда имею возможность купить любой продукт. Я знаю, сколько стоит час моей работы, и поэтому не поеду куда-то за МКАД, если мне посоветуют там хорошую точку. Единственное, я жила какое-то время в Салтыковке, и под рукой всегда был рынок с дешёвой просрочкой. Я понимаю, что апельсиновому соку в коробке ничего не сделается за пару дней, а мне импонирует идея экономить на еде и в то же время спасать её, так что просрочку я покупала в огромных количествах. Как юрист я понимаю, что киоски с просрочкой нелегальны, но, во-первых, покупка не запрещена законодательством, а во-вторых, я считаю, что такие ларьки действительно помогают правильно распределять ресурсы, раз уж у нас непопулярна традиция раздавать такую еду бесплатно.

Я никогда особо не тратила деньги на жильё (только небольшие взносы в коммуне) и на еду. Наверное, немного странно, что у меня до сих пор нет квартиры. Но я всегда вкладывалась в самую дорогую снарягу для путешествий: палатки, трекинговые ботинки, рюкзаки. Ещё я вложилась в строительство дачи в родном городе. Моя мама недавно вышла на пенсию, так что какие-то деньги посылаю ей. В общем, деньги у меня не копятся, но полагаю, что начать никогда не поздно.

Некоторые мои ровесники вспоминают, что в детстве могли целую неделю есть только хлеб, у нас же дома всегда была каша, суп, часто мама старалась покупать яблоки. Мой папа, военный, погиб, а военные пенсии никогда не задерживали. И всё равно у меня осталась некоторая скромность в плане потребления.

Маме я никогда не рассказывала про фриганство. Она очень формальная женщина, её в целом удивляет образ жизни, отклоняющийся от общепринятой нормы, поэтому я стараюсь её не грузить лишний раз подробностями, которые будет сложно принять, поэтому у нас отличные отношения.

Сейчас я не живу в коммуне, переехала в художественную мастерскую, поэтому с едой с помойки, можно сказать, полностью завязала. Разве что стараюсь всегда покупать еду с зелёными ценниками, чтобы она не пропадала. Однако иногда подбираю какие-то нужные вещи, за которые можно не платить. Однажды нашла отличный крепкий стул, перетянула новой обивкой — выглядит хорошо! Находила книжные полки. Принципиально стараюсь не подбирать косметику и посуду.

Я понимаю, что в Москве я всегда при желании найду еду, одежду, мебель, но у меня не вызывает это мысли, что я могу не работать и жить только фриганством. Во-первых, у меня высокие запросы к походному снаряжению, мне приятно выбирать самые люксовые вещи, в отношении еды и одежды очень ценю возможность выбора. Наверное, необходимость есть и носить только то, что нашла, привела бы меня к депрессивному состоянию, я хочу контролировать эти процессы самостоятельно.

Ни одна сфера деятельности никогда не была мне интересна настолько, чтобы строить внутри неё карьеру. Я пробовала учиться на китайской филологии, искусствоведении, программировании, но чаще всего не доходила дальше второй сессии. Просто потому что становилось скучно и хотелось попробовать что-то ещё. При этом минимальным доходом я обеспечиваю себя сама с шестнадцати лет — неплохо играю на гитаре и умею аскать. После совершеннолетия родители попросили меня съехать, и я столкнулась с проблемой, что такого заработка впритык хватает на оплату комнаты в отдалённом от центра районе. Искать какую-то ещё работу я не хотела, мне нравится тратить свободное время на чтение, тусовки, путешествия, и я не готова им жертвовать. Я узнала из паблика в социальных сетях про фриганство. Сначала ходила одна по известным точкам — собирала упакованные салаты, роллы и сэндвичи из магазинов и кафе. Потом присоединилась к массовым вылазкам, узнала чуть больше мест. Мне нравится приветливость. Допустим, когда к ящику сэндвичей подходит сразу толпа людей, никто не норовит взять больше, всё делится поровну.

Многие блюда я вообще впервые попробовала на помойке: голубика, пирожное «Павлова», роллы с угрём. Брезгливости к способу добывания у меня никогда не было, я с детства не понимала необходимости создавать стерильную среду вокруг еды. В школе у всех проверяли руки перед входом в столовую, если что-то не нравилось, заставляли перемывать. Я считаю, что минимальная антисанитария скорее на благо человеку. Правда, я не злоупотребляю едой без упаковки. А если беру для себя одежду, то стираю её несколько раз. Со временем я стала обращать внимание на разные мусорки, когда гуляю. Так у меня появились неплохой ковёр, хрустальная ваза для цветов, икеевские табуретки, ботинки Dr. Martens. Ну и ещё очень много вещей. Однажды я нашла хорошие зимние сапоги на три размера меньше моего, выложила их на «Авито», просто чтобы посмотреть, как это может работать. Тогда как раз наступали холода, и сапоги быстро купили.

С тех пор я регулярно что-то продаю, из дорогого, наверное, был велотренажёр и монитор для компьютера. Я не вижу в этом этической проблемы. Эти вещи были никому не нужны, я спасла их от свалки и немного помогла окружающей среде, а кто-то ищет именно их, но никогда не пойдёт на помойку. В общем, какие-то несколько тысяч в месяц я имею с подобных продаж. Я уважаю правильное потребление ресурсов, и если я прихожу на фуд-корт поесть, но вижу несколько подносов с оставленной едой, то скорее доем её, чем куплю то, что хотела. У меня есть друзья и знакомые из разных кругов. Я всем рассказываю про возможность раздавать излишки еды и одежды в группах в социальных сетях, некоторые «подсели» на это, а некоторые говорят, что не будут тратить на подобное своё время. Это очень обидно, ведь отфотографировать еду и вещи и раскидать по группам займёт не больше десяти минут, а кого-то это здорово выручит.

Наверное, одна из моих проблем — полная удовлетворённость своей жизнью. Я не хочу признания, денег, стабильности. Возможно, с возрастом это ощущение начнёт меняться и я буду придумывать что-то новое. Сейчас меня полностью устраивает аскать с гитарой по вечерам, а потом завтракать фригой, надевать толстовку с помойки и читать Оруэлла, которого я нашла на раздаче в подъезде. Форс-мажорная ситуация у меня была только один раз — сильно болели зубы, а врач почему-то настаивала, чтобы я платила за анестезию. В общем, мне до сих пор не по себе, когда вспоминаю ощущения от лечения «на живую». Но могу только надеяться, что как можно реже буду сталкиваться с такими ситуациями.

ФОТОГРАФИИ: Alted Studio — stock.adobe.com, anoushkatoronto — stock.adobe.com, Igor Kovalchuk — stock.adobe.com