ЖизньМаскулисты: С кем
и с чем борются сторонники
мужских движений

История движения за права мужчин

Маскулизм почти всегда принято было считать реакцией на женское движение — даже в Оксфордском словаре его определяют как «мужской аналог феминизма». Появление термина связывают с выступлением американской писательницы и преподавательницы Шарлотты Перкинс Гилман. В 1914 году женщина прочитала серию лекций «Исследования маскулинизма», из названия которой и позаимствовали броский неологизм. Но Гилман и до этого исследовала влияние патриархата не только на женщин, но и на мужчин. В 1903 году она подготовила «Дом: его работа и влияние» — исследование, в котором изучала эффект концепции «дома» на представителей и представительниц обоих гендеров. При этом Перкинс Гилман придерживалась феминистских взглядов: исследовательница полагала, что эмансипация женщин только улучшит жизнь их близких мужчин, а расширение прав и свобод женщин в конечном счёте будет полезным всему обществу.

В шестидесятых годах в странах Западной Европы появилось мужское движение — формальное объединение разных по форме и сути организаций, которые исследовали положение мужчин в обществе, маскулинность как феномен и многое другое. Мужское движение начиналось как группы поддержки мужчин мужчинами, где все обратившиеся могли обсудить любые насущные вопросы маскулинности. С самого начала оно не было однородным: если одни мужчины, подобно исследовательницам-феминисткам, разбирали гендерные вопросы, то другие активно провозглашали себя противниками феминизма и стремились остановить женское движение через активизм и лоббизм.

Американский социолог Майкл Месснер считает, что антифеминистское крыло маскулистов сформировалось к концу семидесятых годов из тех, кто придерживался умеренной и консервативной позиции в отношении женского движения. «Прогрессивное крыло мужского освободительного движения отказалось от языка половых ролей и сформировало профеминистское движение, основанное на языке гендерных отношений и власти», — пишет он в своей работе «Пределы „мужской сексуальной роли“: анализ дискурса движений за освобождение мужчин и за их права».

Прогрессивный маскулинизм на самом деле мало чем отличается от профеминистского движения — это понимали ещё в середине семидесятых годов. Сторонники равноправия знали, что феминизм не будет временным явлением: в обществе существует запрос на гендерное равноправие, которое год от года будет реализовываться всё заметнее. В 1975 году в Ноксвилле, штат Теннесси, появилась конференция «Мужчины и маскулинность», участники которой изучали маскулинность в быстро меняющемся мире. В 1982 году в США был избран совет под названием «Национальная организация меняющихся мужчин», участники которого с самого начала придерживались антисексистских, антирасистских и антигомофобных позиций. Прогрессивные мужчины критиковали патриархальный уклад жизни как несправедливый для всех участников и участниц процесса.

Прогрессивный маскулинизм мало чем отличается от профеминистского движения — это понимали ещё в середине семидесятых. Сторонники равноправия знали, что феминизм не будет временным явлением

Реакционный маскулинизм в то время придерживался противоположных настроений: антифеминисты не отрицали патриархат, но стремились закрепить ведущую роль мужчин — и предлагали женщинам обратить внимание не на недостатки, а на преимущества подобной модели общества. Развитию консервативного маскулизма «помогал» и общественный прогресс: радикально настроенные маскулисты крайне негативно реагировали на появление женской контрацепции, облегчение процедуры развода, борьбу с гендерно окрашенным насилием и расширение прав ЛГБТК-людей. По их мнению, «феминизм зашёл слишком далеко» — а значит, необходимо бороться если не за статус-кво, то хотя бы за предотвращение дальнейшей эмансипации. Она, по их мнению, ставила под угрозу текущее — то есть главенствующее — положение мужчин. При этом представители подобного маскулистского движения часто демонстрировали (и демонстрируют) не только сексистские, но и расистские, гомофобные, исламофобные и ксенофобные взгляды.

Сегодня, как и полвека назад, западные движения маскулистов по-прежнему остаются очень неоднородными: прогрессивные мужчины поднимают проблемы феминистского спектра, консервативные борются против расширения прав угнетаемых групп людей. Разные социологи по-разному определяют значение термина «маскулизм» сегодня: консенсуса по этому вопросу нет. Например, исследовательница Джорджия Дуэрсти-Лахти предлагает разграничивать термины «маскулизм» и «маскулинизм»: первым она предлагает наделить сторонников прогрессивных перемен в обществе, вторым — противников. Социальный психолог и автор телеграм-канала Men & Masculinities Channel Владислав Кривощёков говорит, что социальные учёные в своём большинстве не разграничивают эти понятия и маскулизм и маскулинизм синонимичны. «Но общественные движения, особенно в России, разграничивают. Маскулисты заявляют, что они никакого отношения к маскулинизму не имеют. Маскулинисты тоже негативно реагируют на маскулистов», — говорит эксперт.

Маскулинизм двадцать первого века — это реакция на феминизм третьей волны, и одна из главных тем в повестке маскулинистов — остановить изучение гендера. Образцами для подражания, по мнению исследователей, становятся заметные на политической арене мужские фигуры, которые придерживаются консервативных взглядов на устройство общества. Один из них — президент России Владимир Путин: исследователи связывают его популярность с ростом маскулинистских настроений по всему миру. Будучи образцом классической маскулинности, Путин — эдакий российский Джеймс Бонд — показывает образец «идеального мужчины», который совсем не думает о феминистской повестке. Другой пример — его венгерский коллега Виктор Орбан, который в 2018 году полностью запретил гендерные исследования в стране (а весной этого года фактически запретил трансгендерный переход). Или Дональд Трамп, чей электорат — «разгневанные борцы за права мужчин» — и привёл его к победе на президентских выборах в США четыре года назад, как считают некоторые исследователи.

Маскулисты в России

Сегодня в России есть организации, которые провозглашают своей целью «борьбу за права мужчин». Одна из них — это «Мужское Движение», сайт и паблик «ВКонтакте», где и публикуются материалы объединения. Группа появилась в 2012 году, и сейчас на неё подписано почти тридцать восемь тысяч человек. На главной странице можно найти «миссию» этой организации: цели «Мужского Движения» — это «освещение аспектов дискриминации мужчин» и «разоблачение феминизма и лжепринципа „гендерного равенства“ как вредоносной и опасной идеологии». Вообще противостоянию с феминистками на сайте уделяется много внимания. В разделе «Феминизм» женское освободительное движение описывают, как «шовинистическую, сексистскую идеологию полового расизма». Феминизм, по мнению авторов сайта, рассматривает мужчину как «неполноценное, ущербное существо». Кроме того, они считают, что феминизм «насаждается во всемирном масштабе с помощью международных организаций, частных фондов и бюрократическим аппаратом матриархальных государств».

Среди примеров дискриминации мужчин «Мужское Движение» как один из основных приводит обязательную службу в армии. По закону женщины не обязаны служить — а значит, впору, по мнению сторонников движения, говорить о мужской дискриминации. Ещё один пример — это разный возраст выхода на пенсию и разница в продолжительности жизни, из-за которой мужчины якобы «фактически не имеют прав на пенсию». Наконец, маскулистов «Мужского Движения» занимает тот факт, что в большинстве случаев из-за развода родителей дети остаются с матерями — мужчины в таком случае должны платить алименты, а контролировать расход этих денег они якобы тоже не могут. «Алименты разваливают институт семьи и потому должны быть отменены безвозвратно!» — пишет на сайте пользователь с ником bai. Связаться с представителями движения Wonderzine не удалось.

Ещё одно маскулистское объединение в России называется «Эгалитарное мужское движение». Создатели «ЭМД» описывают его как «международное сообщество людей, главной целью которого является просвещение и системная помощь в выживании мужчинам в крайне враждебном и опасном для них современном мире». При этом они считают, что «глобальная дискриминация мужчин» — это причина «демографической катастрофы, ранней мужской сверхсмертности, краха института семьи» и «бесчисленных несчастий миллионов людей в личной жизни». В программе организации, кроме стандартных требований пенсионного равенства и отмены обязательного призыва в армию, — ликвидация всех «гендерных отсылок в законодательстве» и «приравнивание радикального феминизма, призывающего ненавидеть мужчин, к экстремизму».

Сооснователь «Эгалитарного мужского движения» и семейный юрист Антон Сорвачёв рассказывает, что этому проекту всего два года. Это сообщество людей и блогеров, которые объединились и написали манифест с требованием к власти из девятнадцати пунктов. «ЭМД» провело митинг, а каждый год 19 ноября — день, который они предлагают сделать Международным мужским днём, — организовывает кинопоказы. На митинг в начале этого года в «Сокольниках», по словам Сорвачёва, пришло около трёхсот человек. При этом он не считает «Эгалитарное мужское движение» политическим движением. «Мы вне политики, вне религии. Политика — это управление людьми и ресурсами. Мы всего лишь просим привести законодательство в соответствие с Конституцией», — рассказывает он.

Среди примеров дискриминации мужчин «Мужское Движение» как один из основных приводит обязательную службу в армии. По закону женщины не обязаны служить — а значит, впору говорить о мужской дискриминации 

Сорвачёв говорит, что занимается «Эгалитарным мужским движением» ещё и по личным причинам: у юриста есть ребёнок, которого он не видит, но за которого платит алименты. При этом отношение к выплатам у него негативное. «Даже рубль алиментов — это, скажем мягко, неправильно, потому что детям нужны отцы, а не деньги. Деньги детям не нужны», — считает он. Сорвачёв говорит, что, по данным судебных приставов, миллион мужчин не платят алименты, из-за чего могут стать фигурантами уголовного дела (по разным данным, их число выше — от полутора до двух миллионов мужчин, девяносто восемь процентов не платят. — Прим. ред.). Решить проблему алиментов он предлагает лишением родительских прав, а если у матери ребёнка появляется новый муж, то он может удочерить или усыновить ребёнка. «А вот бегать за ними с дубиной, выжимать деньги и сажать в тюрьму — это просто бред и варварство. К тому же у этих мужчин есть дети и от других женщин — получается, что они страдают из-за той части дохода, который уходит к другому ребёнку. А он уже может жить с другим папой», — считает юрист.

Если женщина не находит другого мужчину, то она должна понимать, что ребёнок — это большая ответственность, которая ложится только на её плечи, считает Сорвачёв. «Всё в жизни требует времени и денег. Вот, например, вы купили квартиру — она что, не требует времени? Ремонта, налогов? Разве дрессировка собак и кошек не занимает времени? Это же счастье, это всё ваши дети, квартиры, животные. Так почему кто-то другой должен отвечать за ваше решение завести ребёнка?» — рассказывает Антон. При этом он отмечает, что у мужчин нет права настоять на аборте или рождении ребёнка. «Её тело — её дело, я сто процентов за этот феминистский лозунг. Но почему мужчина, его следующие жёны и дети должны страдать?»

Сорвачёв рассказывает, что к нему как к юристу мужчины обращаются с разными запросами. Первый — это запрет матери ребёнка на встречи с отцом, второй — защита имущества при разводе. «Женщины хотят отгрызть и отжать, а мужчины — защитить то, что они заработали», — рассказывает он.

О своём отношении к феминизму Сорвачёв отзывается нейтрально, если речь не идёт о радикальном направлении, потому что оно «разжигает ненависть по отношению к мужчинам». «Если феминистки говорят, что мужчин нужно кастрировать или уничтожить, то я к этому отношусь отрицательно. Я мужчина, я не хочу, чтобы меня уничтожали», — говорит он. «Правильный» феминизм в его представлении выглядит так: сильная женщина говорит, что способна сама всё вынести и решить, ей не нужны алименты. «Я только за то, чтобы женщины максимально сепарировались и жили в своём параллельном мире и пересекались с нами только по рабочим вопросам. Чтобы было равноправие в семье», — рассказывает юрист.

Такое понимание радикального феминизма у Сорвачёва сложилось, по его словам, из анализа блогосферы и поп-культуры в целом. «Есть куча блогеров, которые разбирают феминизм — например, Вертосексуал (блогер, который в своих обзорах комментирует видео иллюстраторки и феминистки Ники Водвуд. — Прим. ред.). Есть фильмы — например, „Red Pill“ («Красная таблетка». — Прим. ред.), где главная героиня как раз радикальная феминистка — послушайте, что она говорит про мужчин и вообще». 

В программе организации, кроме стандартных требований пенсионного равенства и отмены обязательного призыва в армию, — ликвидация всех «гендерных отсылок в законодательстве» и «приравнивание радфема к экстремизму»

Сорвачёв считает, что в концепции радикального феминизма только мужчины могут дискриминировать женщин, и он с такой постановкой вопроса не согласен. «Так не бывает. Если только мужчины дискриминируют женщин, то это уже дискриминация мужчин», — говорит он. При этом он считает, что движения, которые пропагандируют ненависть по отношению к женщинам, тоже должны быть вне закона. «Я не хочу жить в стране, где меня угнетают и дискриминируют на правовом уровне. Мне это больно как юристу, как человеку, как мужчине, как отцу», — говорит он.

Сорвачёв считает, что принятие закона о домашнем насилии откроет путь «всяким рейдерам» и позволит разным людям сводить счёты друг с другом. При этом юрист утверждает, что, по данным МВД, в стране ежегодно регистрируют всего тысячу случаев домашнего насилия, и в семистах случаях пострадавшие — именно мужчины (за период с января по сентябрь 2019 года, по официальным данным, таких дел было в пятнадцать раз больше. За 2018 год их число превысило двадцать одну тысячу. — Прим. ред.).

«Женщины распространяют ложные доносы по домашнему насилию, это вам любой сотрудник МВД подтвердит. Они мешают работать сотрудникам правоохранительных органов, из-за чего страдают реальные жертвы. Если у вас сто заявлений и из них девяносто девять — это наветы, то из-за них очень легко не увидеть одну, кому реально грозит опасность, — считает он. — А у нас в культуре — возьмите творчество Петросяна или Жванецкого — у них у любого есть монолог о том, как жена пилит мужа. Пиление и есть пример психологического насилия, это ещё с советских времён тянется».

Исследования маскулинности

Психолог Владислав Кривощёков говорит, что у мужчин в России, конечно, есть проблемы, но эксперт считает, что не все из них можно назвать дискриминацией. Среди основных он называет непропорционально высокое число самоубийств, которые совершают мужчины. Сложными можно назвать и отношения мужчин на работе: если кто-то захочет устроиться на нетипично мужскую работу или взять декретный отпуск по уходу за ребёнком, то он столкнётся с проблемами. «Иногда в регламентах компании прописано, что в декрет могут уходить только женщины. Я недавно помогал одной такой его переписать, чтобы язык в документе стал гендерно-нейтральным». Среди других примеров он вспоминает гендерно окрашенные законы — например, запрет на пожизненное заключение для женщин или невозможность исполнить смертную казнь, на которую в России сейчас наложен мораторий.

Владислав Кривощёков считает, что оформленного мужского движения в России сейчас нет, как нет и мейнстримного маскулизма. Психолог говорит, что стоит говорить о некоторых группах мужчин, которые поддерживают те или иные взгляды. «Исходя из них, они выстраивают свои активистские позиции и что-то делают, — рассказывает эксперт. — По работе мне приходилось сидеть на маскулистских сайтах, и это не самое приятное времяпрепровождение. Там было сочетание самых несочетаемых идей, историй и установок». При этом себя Кривощёков не может назвать маскулистом. «Меня приглашали вступить в Маскулистскую фракцию, но я вежливо отказался (она существует внутри «Гражданского общества» — активистского объединения, которое выросло из Либертарианской партии России под руководством Михаила Светова. — Прим. ред.). Мне важно сохранять исследовательскую оптику», — говорит эксперт.

Исследования маскулинности всё больше входят в поле зрения учёных, которые разбирают что значит «быть мужчиной» в самом широком смысле этого слова. Подавляющее большинство научных работ, посвящённых гендерному неравенству, рассказывает о гендерной дискриминации, объект которых неизменно женщина. Однако учёные отмечают, что у неравенства есть две стороны: угнетённое положение и привилегии. Исследователи маскулинности изучают не только мужские привилегии, но и их издержки — а также ограниченный доступ мужчин к ним. В последнее время всё больше говорят и о «новой маскулинности» — переосмыслении концепции мужественности с учётом всех гендерных изменений.

«В исследования маскулинности я пришёл из психологии, и она интересна мне до сих пор. Ещё во время учёбы я заинтересовался, что такое стереотипы. Когда я начал смотреть, какие есть исследования и работы на эту тему, то удивился, что про сексизм в отношении женщин написано много, а про сексизм в отношении мужчин практически ничего нет», — говорит он. Кривощёков считает, что для психологов нет прямого и обратного сексизма из-за концепции амбивалентности этого явления. Теперь его специальность как исследователя — это предрассудки, которые существуют в отношении мужчин, как они работают во время приёма на работу, в общении с другими людьми и во многом другом.

По работе мне приходилось сидеть на маскулистских сайтах, и это не самое приятное времяпрепровождение. Там было сочетание самых несочетаемых идей, историй и установок

Психолог говорит, что гендерные стереотипы работают одинаково как с мужчинами, так и с женщинами. «Под патриархатом, мне кажется, стоит понимать привилегированность положения определённой группы мужчин. Далеко не у всех мужчин она есть. Например, в учебнике „12 лекций по гендерной социологии“ Тёмкиной и Здравомысловой как раз написано, что у мужчин институциональная власть предполагается, но когда речь идёт о конкретных мужчин, то большинство из них её попросту не ощущают, — говорит эксперт. — Когда мужчина отклоняется из мужской модели патриархального мира, он начинает сильно терять в своих привилегиях. Безусловно, патриархальные дивиденды остаются, но эти мужчины начинают сталкиваться с дискриминацией как со стороны женщин, так и со стороны других мужчин. Точно так же, как женщины могут проявлять сексизм по отношению к другим женщинам».

Журналист и ведущий телеграм-канала «Мужчина, вы куда?» Григорий Туманов не называет себя маскулистом: журналисту трудно представить маскулизм «незашкварным». По его мнению, в России нет маскулистской идентичности. «Но мне лично очень симпатичны спикеры недавно прошедшего Moscow MaleFest, среди которых, к примеру, Станислав Хоцкий, который помогает мужчинам справиться с абьюзивным поведением», — добавляет он.

«Мне кажется, мы все настолько потерялись в терминах, что я бы даже не брался за попытки выступить с каким-то определением, — рассказывает Туманов. — Я тут рассуждаю эмпирически: пять лет назад я и многие другие мужчины рассуждали и видели мир одним образом, полагаясь на одни установки. Сегодня количество инструментов для того, чтобы рефлексировать свой опыт, подвергать сомнению что-либо, постепенно расширяется. Банально, но вот же образ отца — был двумерный „батя“, условно говоря, а теперь мы всё чаще говорим о важной роли отцовства».

Григорий Туманов считает разговор о проблемах мужчин легитимным, но его, как отмечает журналист, трудно вести. «Часто он наталкивается на реплику „да кто вас угнетает“ и сходит в лучшем случае на попытки измерить взаимную угнетённость. Но исторически сложилось, что патриархальные установки в России вредят всем по-разному: мужчины, повторюсь, не доживают до пенсии или уходят на неё глубоко больными, их вынуждают либо участвовать в коррупции, либо терять год жизни в призывной армии. Так что оппонент у всех тут один — консервативно настроенное государство, которому удобнее, чтобы люди оставались на традиционных ролях и не задавали вопросов. Защищать людей нужно вне зависимости от гендера. Тут речь и про доступ к психологической помощи, и право на жизнь, и право выбирать — служить в армии или нет, и многое другое», — рассказывает он.