Жизнь«Изолировать
или ликвидировать»:
Почему с соцопросами стоит быть осторожнее

Александра Савина

«Россияне стали лучше относиться к геям. Но при этом каждый пятый выступает за их „ликвидацию“» — такие заголовки можно было увидеть вчера по итогам публикации результатов нового опроса «Левада-Центра». Центр опубликовал данные февральского исследования о «социальной дистанции» — этим понятием характеризуют положение разных социальных групп в обществе. В нём приняли участие 1614 совершеннолетних человек из разных субъектов РФ.

Исследователи задавали участникам вопрос «В нашем обществе встречаются люди, чьё поведение отклоняется от общепринятых норм. Как, по вашему мнению, следовало бы поступить с…» об очень разных группах людей: «бездомных», «людях с ВИЧ/СПИД», «алкоголиках», «людях с тяжёлыми психическими нарушениями», «попрошайках», «наркоманах», «проститутках», «геях и лесбиянках», «членах религиозных сект», «убийцах». Для каждой группы опрошенные должны были выбрать один из вариантов ответа: «ликвидировать», «изолировать от общества», «оказывать помощь» или «предоставить их самим себе».

Доброжелательнее всего участники опроса относятся к бездомным и людям с ВИЧ — «оказывать помощь» им предложили 88 и 79 % соответственно. 74 % считают, что необходимо помогать людям с алкогольной зависимостью. По поводу «людей с тяжёлыми психическими нарушениями» мнения опрошенных разделились: 63 % считают, что необходимо оказывать им помощь, 33 % — что их следует изолировать от общества. Негативнее всего опрошенные относятся к категориям «террористов» и «педофилов» — 80 и 75 % соответственно выбрали для них вариант «ликвидировать». Но хватило ненависти и на категории «геи и лесбиянки» и «феминистки»: по данным опроса, за их «ликвидацию» выступают 18 и 9 % соответственно, а ещё 32 и 18 % выбрали вариант «изолировать от общества».

Впрочем, после публикации исследования больше вопросов возникло не к его результатам, а к самому опроснику. Коллеги-социологи и представители уязвимых групп, которые в списке соседствуют с преступниками, обвинили социологов из «Левада-Центра» в том, что постановка вопроса «подсказывает» респондентам максимально хейтерский ответ. 

Представители «Левада-Центра» объяснили, что опрос связан с масштабным исследовательским проектом «Советский человек», проведённым в 1989 году. Тогда социологи хотели изучить сознание людей в процессе масштабных перемен, происходящих в стране: «В книге предпринята попытка на эмпирическом материале оценить глубину усвоения и устойчивость черт „человека советского“ — его установок на выживание и незаметность, комплексов имперского превосходства и изоляционизма, повседневного двоемыслия и зависимости от власти», — объясняет «Левада-Центр». В опросе 2020 года исследователи взяли вопросы одного из блоков исследования, но дополнили список тех, «чьё поведение может рассматриваться как преступное и/или „девиантное“» — так в нём оказалась категория «феминисток» наряду с «педофилами», «экстремистами» и «террористами».

Социолог «Левада-Центра» Карина Пипия считает, что результаты опроса показывают: последние тридцать лет (с момента первого опроса) стигматизация социально уязвимых групп людей снижается — люди всё чаще стремятся помогать, а не изолироваться от них. «Кроме мер государственной поддержки большую роль играет развитие некоммерческого сектора, появление организаций, работающих на улучшение образа уязвимых групп населения в глазах общества. Они рассказывают о домашнем насилии, о жизни людей с ВИЧ. Например, фильм Юрия Дудя посмотрели несколько миллионов человек», — считает она. Единственным исключением Пипия видит «религиозные секты», к которым, по её мнению, в девяностых относились лучше: «С одной стороны, это результат репрессивной борьбы государства с ними, с другой — укрепление роли православной идентификации: более 70 % россиян сейчас считают себя православными против 15–20 % в начале 1990-х».

В «Левада-Центре» отмечают, что изменили некоторые формулировки нового опроса на более нейтральные — например, «бездомные» и «люди с ВИЧ/СПИД» вместо стигматизирующих названий. Тем не менее названия оставшихся групп с трудом отвечают нормам политкорректности — например, те, что касаются зависимостей и секс-работы. Но главное, что сама формулировка о «людях, чьё поведение отклоняется от общепринятых норм» очень далека от нейтральной. Современный мир исходит из гендерного равенства и свободы в вопросах сексуальной ориентации (гомосексуальность и бисексуальность не принято считать отклонением от нормы). В опросе же «Левада-Центра» этой точке зрения как будто нет места — и феминистки, и негетеросексуальные люди оказываются примерами «отклонения от нормы».

Непонятно и где в этих формулировках выражение поддержки. Если с наркозависимыми и бездомными понятно, что она скрывается за словами «оказывать помощь», то в случае феминисток и ЛГБТ-людей нет никаких оговорок. В отношении ЛГБТ-людей кто-то из респондентов может считать помощью расширение прав и свобод и борьбу с дискриминацией, а кто-то, напротив, принудительное лечение — хотя последнее ею никак не является. Вариант ответа «предоставить их самим себе» может значить, что людям желают жить своей жизнью, а может отражать призыв «заниматься чем угодно, но не выпячивать гомосексуальность». Идея присоединиться к феминистскому движению и борьбе за равные права не укладывается до конца ни в формулировку «оказывать помощь» (особенно если она стоит в одном ряду с помощью людям с зависимостями и бездомным), ни в предложение «предоставить их самим себе».

И наконец, непонятно, что участники опроса (и его авторы) считают «тяжёлыми психическими нарушениями» — за этой формулировкой могут скрываться самые разные состояния, далеко не всегда подразумевающие, что человек с ними будет опасен для себя или окружающих. Неясно и что имеется в виду под «религиозными сектами». В быту под ними принято понимать религиозные культы, отличающиеся от наиболее популярных религиозных конфессий, — но далеко не все из них являются деструктивными и запрещёнными организациями.

В опросе собраны очень разные группы людей, которых исследователи объединяют по принципу «девиантности» — из-за этого сложно избежать ассоциаций между ними. В опросе оказываются связаны, например, ЛГБТ-комьюнити и педофилия (стереотип, с которым ЛГБТ-сообщество пытается бороться уже долгие годы), феминизм и экстремизм (несмотря на то, что идея равноправия, даже в своих наиболее активистских формах, лишь кажется кому-то радикальной).

Наконец, самой странной и очень сомнительной оказывается формулировка о «ликвидации». По словам социолога и директора «Левада-Центра» Льва Гудкова, выражение «ликвидация» сохранилось с самого первого опроса — он был открытым и люди, по его словам, сами предлагали этот вариант. «Здесь, конечно, сохраняется явная двусмысленность. Первый раз мы это сделали в 1989 году, и тогда сохранялось ещё советское, можно сказать, сталинское понимание, — говорит Гудков. — И понимание слова „ликвидировать“ в смысле самого явления — не людей физически ликвидировать, а создать условия, при которых это явление невозможно. С тех пор мы при всех сомнениях оставили эту формулировку как выражение крайней степени агрессивности и репрессивности сознания».

Конечно, едва ли кто-то будет отрицать, что в современной России достаточно агрессии и по отношению к ЛГБТ-людям, и к феминисткам, и к представителям самых разных уязвимых групп. Но на фоне вполне реальной российской гомофобии и насилия по отношению к ЛГБТ-людям, сложно представить за формулировкой «ликвидировать» абстрактную ситуацию, где явление становится невозможным. Когда эта фраза появляется в публичном поле, одни могут увидеть здесь вполне реальную угрозу, а другие — призыв к действию. 

Многие относятся к соцопросам с недоверием, но даже опрос относительно небольшой группы людей — тысячи-двух — ещё не означает, что он будет нерепрезентативным. При этом важно учитывать, кто входит в выборку опрошенных и как формулируется опросник — он не должен быть «зонтичным», а вопросы не должны подталкивать участников к определённому ответу.

«Важно понимать, что такие материалы являются своего рода рекламой или промоматериалом социологической службы, — отмечает по поводу опроса «Левада-Центра» социолог и независимый исследователь Константин Филоненко. — Но социологические данные, по которым действительно можно судить об общественных настроениях, вряд ли могут ограничиваться одним вопросом или даже группой вопросов, использующих один параметр (в данном случае — ксенофобию)». По словам эксперта, данные по одной теме имеет смысл рассматривать только в сочетании с другими ответами, изучая, от чего они зависят и как выглядят в динамике.

«В чистом виде цифры по этому вопросу не отражают уровня ксенофобских настроений в обществе, потому что неизвестно, чем для конкретных людей является, например, слово „ликвидация“ или слово „феминистки“, — отмечает Филоненко. — Именно такой подход критиковал французский социолог Пьер Бурдье в статье „Общественного мнения не существует“. Когда респондент отвечает на вопрос „согласны ли вы с тем, что аборты должны быть запрещены/легальны“, для него этот вопрос может быть чисто этическим, а может быть вопросом из сферы легитимности и легальности. То есть два человека, одинаково ответившие на вопрос, часто имеют в виду более противоположные позиции, чем люди, выбравшие разные варианты ответа».

По мнению эксперта, вопрос об абортах отражает ещё один феномен: «Есть разница между Beliefs и Attitudes (убеждения и мнения, взгляды. — Прим. ред.) — очень важно понимать, что люди не лицемерят, имея за спиной два развода и отвечая в опросе, что разводы неприемлемы. В ситуации опроса человек не раскрывает перед анкетой или интервьюером душу, не откровенничает — он пытается угадать, какой ответ будет приемлемым. Таким образом, он описывает не свою жизнь, повседневность и практики, а своё представление о том, какой взгляд приемлем — внутри его собственного сообщества или внутри воображаемого мифического „российского общества“, очертания которого нужно исследовать отдельно в случае каждого респондента». По словам Константина Филоненко, формулировки вопросов могут пытаться «приземлить» ответы респондента на уровень конкретно его практик, но отвечая на чувствительные вопросы, он неизбежно вернётся к позиции, которая ему кажется «правильной» или которая будет правильной для собеседника.

Возникает вопрос, отражают ли опросы общественное мнение — или, наоборот, конструируют его. Социологов нередко обвиняют в предвзятых формулировках, когда речь идёт о политическом заказе, реже — в ситуациях неангажированного изучения общественного мнения. Но в том, что касается ксенофобии или социальной агрессии в целом, исследовательская аккуратность особенно важна — чтобы в итоге не столкнуться с самосбывающимся пророчеством.

ФОТОГРАФИИ: donatas1205 — stock.adobe.com, goir — stock.adobe.com