ЖизньТребует жертв:
Как женское тело изменяли в угоду идеалам красоты
Шрамы, корсеты и многое другое
Все слышали выражение «красота требует жертв». Речь в нём, однако, идёт не совсем о красоте — а скорее о том, чтобы соответствовать принятым здесь и сейчас представлениям о допустимом. Испокон веков женщинам приходилось модифицировать своё тело, терпеть боль и жертвовать здоровьем, чтобы соответствовать стандартам. Рассказываем, как пресловутый эталон влиял на жизнь женщин разных культур и эпох.
юлия дудкина
Женское тело и запросы общества
В древних культурах юноши и девушки обычно проходили обряд инициации — после этого они становились полноправными членами общества, готовыми вступать в брак и выполнять взрослые обязанности. Чаще всего девушки обретали новый статус после начала первой менструации, юноши же должны были пройти испытание на храбрость и силу — в разных общинах были свои проверки. Этнолог Марианна Тесандер в книге «Женский идеал» объясняет, что в соответствии с обрядами тела новоиспечённых взрослых нередко подвергали модификациям. Молодым мужчинам делали татуировки или обрезание, а женщинам могли наносить шрамы на живот. Так родились представления о типично «женственной» и «мужественной» внешности — тогда же появилась и идея, что можно изменить тело, чтобы привести его к этим представлениям.
Как считает Тесандер, идеал женственности менялся в зависимости от запросов общества разных исторических эпох. Так, в древних патриархальных общинах образ был связан с фертильностью — дети в таких сообществах были главной заботой женщины. Разделение обязанностей было вынужденным: выживаемость среди новорождённых была низкой, общины с трудом добывали пропитание, медицины не существовало. Нужно было, чтобы кто-то занимался детьми, кормил их и оберегал, пока остальные заняты поиском пищи.
Тесандер упоминает французские пещеры с наскальной живописью — Шове и Ласко, — рисунки в которых рассказывают об обычаях местных общин и в том числе их представлениях о красоте. На животах у женщин изображены узоры — скорее всего, это шрамы и татуировки. Вполне вероятно, что они символизировали плодородие и их наносили на тело перед замужеством. Кроме рисунков, с тех времён сохранилось и множество статуэток, изображающих женщин с оглядкой на способность к деторождению — с широкими бёдрами и большой грудью. Самый известный пример — Венера Виллендорфская, фигурка возрастом почти в тридцать тысяч лет, найденная в Австрии в одном из древних захоронений.
Женщина как символ статуса
Почему «женственность» требовала бо́льших жертв, чем «мужественность» — большой вопрос. Тесандер считает, что с древних времён отношение к женскому телу было специфическим из-за его способности к вынашиванию детей, которую считали магической. Так, с одной стороны, женские тела превращали в объект культа, а с другой — стремились взять под контроль из страха перед ними. Эта версия созвучна идеям Симоны де Бовуар и Наоми Вульф. Они утверждали, что патриархальное общество всегда стремилось контролировать женские тела, чтобы ослабить их обладательниц — сделать так, чтобы из-за корсетов, диет, хирургических вмешательств они были ограничены в передвижениях и не могли участвовать в общественной и политической жизни.
В 1899 году американский экономист и социолог Торстейн Веблен сделал ещё одно предположение. В работе «Теория праздного класса» он заявил, что мужчины стали «присваивать» женщин — а значит, и их тела — со времён появления частной собственности. Поначалу их брали в плен в качестве трофеев, затем — в жёны. Так с течением времени внешний вид женщины стал предметом статуса для «присвоившего» её мужчины: чем богаче был он сам, тем роскошнее должны были быть его собственность и окружение — в том числе и трофейная жена.
Именно этим Веблен объясняет возникавшую в разное время моду на корсеты, заматывание ног в Китае, пышные наряды и огромные шляпы — ведь если мужчина богат, его женщина может отказаться от работы в пользу непрактичных нарядов и модификаций тела, которые усложняют передвижение. И хотя Веблен, Де Бовуар и Вульф в своих предположениях касались в первую очередь западной культуры, идеалы женственности существуют по всему миру и между этими идеалами немало общего. Все они, как правило, требуют болезненных процедур и сложных вмешательств.
Кольца на шею
Падаунги живут в Мьянме и Таиланде — древнее сообщество сегодня насчитывает всего пятьдесят тысяч человек. Обычай носить на шее медные кольца — пожалуй, один из самых известных в мире примеров модификации женского тела. Впервые девочкам надевают на шею спираль в пять лет; затем её меняют раз в два года, прибавляя по кольцу до тех пор, пока их не наберётся два десятка, а грудная клетка и ключицы не опустятся вниз. С таким украшением женщина вполне может работать или веселиться, однако, если резко снять конструкцию, можно получить травму, в худшем случае — перелом. Правда, чаще всего обходится без последствий: многие женщины периодически снимают спираль, чтобы помыться, и испытывают от этого, по собственному признанию, разве что слабость и головокружение.
Зачем падаунги носят кольца на шее достоверно неизвестно. По туристической мизогинной легенде, в древности мужья снимали спирали с неверных жён, чтобы ломать им шеи, однако большинство исследователей с такой версией не согласны. Не только потому что нанести повреждения таким образом сложно, но и потому что падаунги — матриархальное общество, в котором женщин не считают мужской собственностью. Есть и более правдоподобные объяснения, например, будто бы спирали нужны, чтобы женщин не могли похитить: благодаря деформации тела их было легко найти и отбить у похитителей. Другая версия гласит, что раньше куски медной проволоки использовались в качестве валюты, так что спираль демонстрировала богатство семьи. Последнее предположение тоже звучит полумифически: будто бы кольца могли спасти женщину от тигра, если тот попытается перекусить ей шею.
Сами женщины говорят, что для них спирали — символ красоты и принадлежности к исчезающему народу. В Мьянме привычка носить кольца на шее постепенно уходит в прошлое, однако на территории Таиланда женщины всё ещё ей верны. Но не всё так однозначно: в попытке развить туризм местные власти решили доплачивать женщинам, живущим в резервации, за ношение традиционных спиралей и фото с туристами — журналисты давно уже называют такие поселения «человеческими зоопарками».
Пластины в губы
Ещё один известный пример модификации женского тела — тарелки в губах женщин народа мурси, проживающего на юго-западе Эфиопии. Согласно обычаям, в подростковом возрасте девочкам прокалывают нижнюю губу и вставляют в неё маленький кусок дерева — с этого момента официально начинается их взросление. На протяжении года губу постепенно растягивают, вставляя всё бо́льшие деревянные пластины; в конце концов диаметр диска может достигать двенадцати сантиметров. Женщины украшают свои пластины, покрывая их отверстиями и узорами.
В начале двухтысячных антрополог Шона Ла Тоски жила в Эфиопии среди мурси и исследовала их быт. Она писала, что такие украшения в губах женщин — часть свадебной культуры, символизирующая качество невесты. Незамужние девушки носят диск постоянно; женщины в браке могут снимать его дома, но обязательно должны вставлять, если будут появляться на людях — на празднике или подавая еду мужу и гостям. Женщина без диска считается ленивой, за неё семья жениха платит меньше скота. Местные порядки разрешают избиение такой женщины, а также предписывают ей опускать глаза вниз, подавая еду мужу, и тут же уходить. Женщине с модификацией живётся проще — она пользуется уважением окружающих и может держать себя спокойно и гордо в присутствии мужчин. Формально никто не обязывает их прокалывать губу, однако местные порядки делают сопротивление невероятно трудным.
И всё же сегодня некоторые женщины мурси отказываются вставлять пластины, они считают этот обычай устаревшим и берут пример с более современных общин. Старшие поколения закономерно осуждают таких девушек, полагая, что у них нет «женской благодати» — то есть они лишены скромности, трудолюбия и гордости.
Откармливание
В Исламской Республике Мавритании, совсем как в древности, царит культ фертильности: в женщинах ценятся физическое здоровье, крепкое тело и большая грудь. При этом в сельской местности до сих пор жива традиция насильственного кормления гаваж, призванная привести женское тело к плодородному идеалу. Считается, что обычай появился в доколониальные времена, когда жители Мавритании вели кочевую жизнь: мужья добывали пропитание, а жёны присматривали за слугами. Чем богаче был мужчина, тем меньше его жене приходилось двигаться — её основной задачей было рожать и воспитывать детей.
До сих пор процедуре подвергаются около 20 % девушек. Начиная с пяти лет девочек во время каникул возят на специальные фермы, где их откармливают, часто они употребляют по шестнадцать тысяч калорий в день вопреки дискомфорту и тошноте. «Типичная ежедневная диета для шестилетнего ребёнка на такой ферме — два килограмма растёртого проса, две чашки масла и двадцать литров верблюжьего молока, — рассказывает мавританская детская правозащитница Фатимата Мбае, резко выступающая против этой практики. — Девушкам внушают, будто бы полнота принесёт им счастье». Если девочки не хотят есть, надзирательницы больно сжимают пальцы ног подопечных деревянными палочками — так они заставляют воспитанниц продолжать трапезу. К двенадцати годам мавританские девушки весят по восемьдесят килограммов. И хотя такой подход к питанию может повысить риск диабета и сердечных заболеваний в будущем, приверженцы традиции уверены, что оно того стоит — ведь чем женщина больше, тем больше места она занимает в сердце мужа.
Золотой лотос
Китайская традиция бинтования ног ради превращения их в «золотой лотос» (эвфемизм для маленькой стопы) — хороший пример того, как женскую внешность приносили в жертву статусу мужчин. Как пишет Марианна Тесандер, в Китае маленькие ноги символизировали хрупкость и беспомощность женщины, так что зажиточные семьи стремились создать их искусственно. Такая участь ждала исключительно состоятельных девушек, которым не нужно было заниматься физическим трудом и которые рассчитывали на выгодное замужество, крошечная стопа размером в треть обычной позволяла передвигаться только на небольшие расстояния.
Конфуцианство средневекового Китая гласило, что женщина — та самая «инь» к мужскому «ян» — должна быть пассивной, уступчивой и подчиняться мужчине. Так что неудивительно, что образ слабой, маленькой девушки стал эталоном. Процесс создания «золотого лотоса» был мучительным: маленьким девочками забинтовывали ноги так, что ломались пальцы. Через пять лет растущая стопа начинала невыносимо болеть, с каждым годом деформируясь всё больше. Бинты часто перевязывали, подтягивали и меняли. Нередко этим занимался специальный человек, поскольку матери не могли закончить дело или затягивали бинты недостаточно туго, не силах вынести страдания дочерей.
Со временем у традиции бинтования ног появился дополнительный смысл. Когда в 1279 году Китай в результате завоеваний стал частью Монгольской империи, девушки продолжили бинтовать ноги, считая практику частью национальной идентичности. Окончательно традиция исчезла только в начале XX века.
Корсеты и отбеливание
В западной культуре тоже немало подобных обычаев — вспомнить хотя бы экстремально утягивающие корсеты, которые приводили к деформации рёбер и уменьшали объём лёгких. Такие конструкции вошли в моду в Великобритании в XIX веке. Это было время промышленной революции: ритм жизни ускорился, а вместе с этим вырос и уровень тревоги в обществе. Люди стремились хотя бы дома сохранить уют и консервативный уклад — так появился идеал «домашней жены»: робкой и невинной. Она создавала уют, воспитывала детей, присматривала за слугами. Глава семьи должен был прийти домой и окунуться в безмятежность, а его «домашний ангел» — радовать взор.
Как пишет историк Дебора Горам в книге «Викторианская девушка и идеал женственности», в то время ценилась строгость нравов, способность держать себя в руках. Считалось, что идеальная девушка чиста как ребёнок: например, во время секса она даже не должна была показывать признаки удовольствия. Корсет стал символом такого рода сдержанности — затянутая женщина всегда оставалась в рамках дозволенного. При этом узкая конструкция не позволяла активно работать, поэтому носить её могли только состоятельные женщины. Были и те, кто противодействовал моде на корсеты — именно в Викторианскую эпоху в Британии и США распространилось движение суфражисток, выступавших против дискриминации женщин и боровшихся за право голосовать. Их отказ от корсетов стал политическим жестом освобождения.
Нередко стандарты женской красоты были построены на расизме. Так, на рубеже XIX и XX веков афроамериканки были вынуждены отбеливать кожу. Девушкам с более светлой кожей было легче устроиться на работу, и они в целом меньше сталкивались с предвзятым отношением; с тем, кто «мог сойти за белого», лучше обращались врачи и госслужащие. Рекламодатели активно использовали этот стереотип, чтобы продавать мази для осветления кожи, несмотря на то что многие из них грозили неприятными побочными эффектами. И хотя в 70-е годы именно эти средства вышли из употребления, косметические продукты для полного осветления кожи не исчезли совсем. Их до сих пор используют, несмотря на небезопасные химические соединения в составе: скрытая ксенофобия выгодна производителям.
Идеалы «женственности» продолжают существовать. Культ пышного тела сменяется культом худобы, мода на бледность уступает моде на загар — и наоборот. Корсеты теперь почти не носят, зато агрессивную рекламу похудения можно встретить на каждом шагу. 60 % женщин по всему миру говорят, что ненавидят своё тело; 56 % не отказались бы изменить одну-две части тела хирургическим путём. Около трети взрослых женщин всю жизнь сидят на диетах; каждые 62 минуты один человек в мире умирает из-за расстройств пищевого поведения. Около 500 тысяч человек в год делают подтяжку лица, полтора миллиона — вставляют грудные импланты, больше миллиона человек меняют форму век. Идея, что тело можно модифицировать, чтобы сделать «красивее», никуда не делась. Как и раньше, это может быть рискованно для здоровья, а часто ещё и дорого — со времён шрамов на животе изменились разве что мода и цены.
ФОТОГРАФИИ: Art.com, Wikimedia Common (1, 2, 3, 4), Wikipedia (1, 2, 4, 5), Library of Congress, The Metropolitan Museum of Art
