ЖизньКровь из глаз: Как подростки имитируют селфхарм в инстаграме
И опасно ли это
Внимание: в статье содержатся описания фотографий, на которых с помощью реквизита сымитирован селфхарм
«Я нахожу это одновременно красивым и хоррорным. Мне нравится снимать реалистичные фотографии, вызывать удивление, а потом хвастаться работой, которую я проделала, чтобы они получились такими „настоящими“, — рассказывает четырнадцатилетняя Даша. — Кровь в профиль я добавила не сразу: думала, что из-за этого посыпется много жалоб и аккаунт могут заблокировать. Не жалуйтесь, пожалуйста, а то вообще пропадает желание что-либо делать. Часто в комментариях пишут, что я „тронутая“, „долбанутая“, что такой контент омерзителен, спрашивают, зачем я это делаю. Ответ у меня в нике — @prosto_tupo_ya_tak_hochu». Она красит глазные яблоки, вставляет предметы под веко и проделывает другие не самые приятные, по её же словам, манипуляции с правым глазом. Даша далеко не единственная, кто имитирует кровь и повреждения на собственных фотографиях — и судя по растущему числу похожих аккаунтов и подписчиков, это привлекает очень многих.
Текст: Ирина Кузьмичёва
Конечно, пугающие визуальные сюжеты — не изобретение современной культуры. Задолго до появления кинематографа и, тем более, инстаграма, изображений насилия хватало в разных эпохах и у разных народов: от христианской иконописи до перформансов Марины Абрамович. За последние восемь лет сериалы вроде «Игры престолов» и «Американской истории ужасов» изменили отношение к жестоким сценам на телевидении и в интернете: сегодня вымышленное насилие чаще, чем когда-либо, кажется многим привлекательным и завораживающим, а не отталкивающим.
Вскрикивать от страха зрителям помогает не только сюжет, игра актёров и закадровая музыка, но и грим. Пионером SFX-грима (SFX — «специальные эффекты») считается Джек Пирс, главный визажист Universal, придумавший и создавший визуальные образы монстров для классики хоррора 1930-х годов: «Франкенштейна», «Дракулы» и «Мумии». Сегодня имитация крови и ран вышла на новый уровень, а работающие над ней мастера обосновались и в главном поставщике актуальной визуальной информации — инстаграме. SFX-визажисты и мастера боди-арта — отдельная группа художников, специализирующихся на максимально правдоподобных изображениях увечий и травм: оторванных конечностей, рваных ран, синяков, ожогов и прочего. Помимо страниц профессиональных гримёров, от голливудского специалиста Ронды Коустон (она «проливала кровь» в «Сайлент Хилл — 2») до Элен Марджера из Уфы, в интернете есть и множество энтузиастов-любителей, для которых SFX-эстетика стала способом самовыражения.
«Мне надоели эти идеальные картинки в инстаграме, обнажённые тела. Это примитивно, — считает гримёр-самоучка Карина, которая второй год ведёт аккаунт @peredoz.19. — Я начинала с обычных макияжей, перешла к гриму, потому что это крутое творчество. Оно стало моим смыслом жизни и нашло поддержку уже у десяти тысяч человек. Я делаю образы из подручных средств, вместо крови использую краски. Моя аудитория об этом знает, так как процесс создания я показываю в сториз». Карине девятнадцать — нередко такие аккаунты ведут именно подростки, которым, по их словам, просто нравится вид крови, вовсе необязательно настоящей. Клинический психолог Екатерина Тарасова связывает любовь к крови и стремление к риску с гормональными изменениями подросткового возраста; она считает, что это может быть способом дать выход негативным эмоциям: «Любовь к крови, в том числе искусственной, может быть способом привлечения внимания, криком о чём-то важном — о своих страхах, например».
Очень многие сразу предупреждают, что на фотографиях мейкап, а не настоящие травмы. Аманда Прескотт, гримёр-самоучка, начавшая работать, ещё когда ей было двенадцать, указала такой дисклеймер в шапке профиля и копирует его под каждым постом. Восемнадцатилетняя Рэни из Австралии также предупреждает, что на всех фотографиях не реально отрубленные или сломанные конечности, а специальный макияж.
Многим нравится смотреть на то,
что другие считают страшным,
им нравится бояться
Правда или вымысел
Тысячи фолловеров реагируют на «кровавые» посты по-разному, в амплитуде от «Вау, ты такая талантливая!» до «Господи, какой кошмар!». Многие считают это искусством или как минимум серьёзным мастерством: «Это интересно, хоть и выглядит жутко. Люди тратят уйму времени, учатся специальному гриму, делают это своим хобби или профессией», — говорит одна из подписчиц.
Многим нравится смотреть на то, что другие считают страшным, и нравится бояться — достаточно вспомнить, насколько популярны фильмы ужасов. Объяснение, почему так происходит, можно найти у Матиаса Классена, доцента Школы коммуникации и культуры Орхусского университета Дании и автора книги «Why Horror Seduces». «В процессе эволюции люди научились получать удовольствие в ситуациях, которые позволяют испытывать негативные эмоции в безопасном контексте. Например, игра в прятки — не что иное, как симуляция взаимодействия хищника и жертвы. Благодаря этому моделированию ребёнок понимает, как не стать добычей. Детям, как правило, нравятся такие игры, потому что они дают им безопасный опыт потенциально катастрофического сценария», — считает он. Классен называет страх ненастоящей опасности одним из источников удовольствия, потому что он помогает справиться с реальными страхами и негативными эмоциями — и по этой причине рекомендует начать смотреть фильмы ужасов, если вы этого ещё не делаете.
Ключевой момент: насилие, которое мы наблюдаем, должно быть вымышленным — в противном случае оно может травмировать зрителя. Например, согласно исследованию, опубликованному в Journal of Media Psychology, в фильмах ужасов и любых пугающих изображениях людей привлекают три фактора. Первый — напряжённость, порождаемая неизвестностью, шоком, кровью; второй — актуальность, то есть культурная или личная значимость; и третий — уверенность в нереальности событий. Среди работ, на которых строит свою теорию автор Гленн Уолтерс, — исследование департамента психологии Пенсильвании. В нём учёные показывали участникам исследования документальные фильмы с изображением реальных сцен жестокого обращения с животными и видеосъёмку хирургической операции ребёнка. У зрителей была возможность выключить фильмы в любой момент — девяносто процентов студентов сделали это, чаще всего выключали фильм примерно на середине, остальные досмотрели до финала, но сочли картинку отвратительной и тревожной. И всё это несмотря на то, что многие наверняка смотрят более кровавые и жестокие хорроры и боевики, хотя авторы исследования и не спрашивали их об этом.
При виде фейковых порезов могут возникнуть самые разные реакции —
от брезгливости
до любопытства, настоящие ли они
Существует несколько теорий, объясняющих, почему нас привлекают фильмы ужасов — пожалуй, самая известная и исследованная сторона хоррор-эстетики. Одни считают, что страх выступает ещё и метафорой того, что пугает нас в реальности (например, зомби могут быть символом ужаса перед эпидемиями), другие — что фильмы ужасов помогают испытать катарсис, третьи — что нас завораживает нарушение привычного хода вещей и норм на экране. Ещё один возможный ответ, объясняющий, почему хорроры нравятся нам больше, чем сцены реального насилия, который можно распространить и на хоррор-изображения в инстаграме, — именно в заведомой нереальности происходящего. Вымышленная природа пугающих сюжетов даёт зрителям чувство контроля, за счёт психологической дистанции между ними и действиями, свидетелями которых они стали.
Эта же дистанция работает и в контексте других способов коммуникации, помогая проводить границу между художественным произведением (или постом в соцсетях) и реальным изображением самоповреждений. Но если театральный грим или мейкап на Хэллоуин несложно отличить от настоящих травм, то при виде фейковых порезов могут возникнуть самые разные реакции — от брезгливости до любопытства, настоящие ли они. Отделить реальность от имитации часто бывает сложно — как и проверить, насколько правдив дисклеймер.
В спорных ситуациях не последнюю роль играет сторонний медиатор — например, площадка со своими правилами, на которой и публикуется контент. Как ни странно, к подобным формам самовыражения компания Instagram относится лояльнее, чем к постам с обнажёнными частями тела. Представитель внешней пресс-службы Instagram в России Мария Березина в качестве примера политики компании, касающейся селфхарма, приводит пост в блоге компании: «Мы не препятствуем размещению контента, который говорил бы о намерениях или фактах причинения себе вреда». По мнению экспертов, с которыми консультируется Instagram, включая представителей Центра психического здоровья Великобритании и Национальной некоммерческой организации США по предотвращению самоубийств SAVE, такого рода контент поможет людям привлечь и получить необходимую помощь. «Эксперты подтвердили, что создание в интернете „безопасных зон“ для молодых людей, где они могли бы рассказать о своих переживаниях, в том числе о намерении нанести себе вред, крайне важно. Они уверены, что наличие возможности делиться подобного рода контентом часто помогает людям найти поддержку и ресурсы, которые могут спасти жизнь», — сообщает тот же блог.
Однако, поскольку одно и то же содержание может спровоцировать разные реакции, Instagram считает, что необходимо более внимательно относиться к такому контенту и его влиянию на зрителей. Поэтому эксперты сошлись во мнении, что натуралистичное изображение сцен нанесения себе вреда, даже если оно отражает внутреннюю борьбу и переживания человека, может непреднамеренно популяризировать подобные действия. «Именно по этой причине Instagram больше не допускает размещение натуралистичных сцен нанесения себе вреда», — транслирует Березина официальную позицию компании. От комментариев относительно SFX-грима, а не реального селфхарма компания отказалась — но многие из опрошенных блогеров говорят, что их посты регулярно удаляют, как поступили бы с изображениями настоящих травм. Кроме того, нередко подобные фотографии скрывает маркировка «потенциально неприемлемые материалы»: она используется для постов, которые не нарушают правила сообщества, но которые некоторые пользователи сочли неприемлемыми — каждому предстоит самостоятельно решать, открывать ли пост.
Значит ли это, что социальная сеть остаётся стерильным пространством, свободным от любых изображений, напоминающих о селфхарме — реальном или имитации? Скорее всего, нет. Заблокированный аккаунт можно восстановить или завести новый, удалённые фото перезалить. Как это часто бывает, проблему решают не запреты и ограничения, а возможность открыто и безопасно для всех участников поговорить о происходящем — и о потенциальных последствиях.
Не больно
Даша уверяет, что, вставляя булавку в глаз, ничего себе не повредила и не прокалывала: «Я не готова ради фото оставлять шрамы — глупо наносить себе увечья ради снимка или лайков. Всегда в комментариях пишу, что это ненастоящая кровь и что повторять этого не стоит. Дальше каждый сам решает, что ему делать». В том, что кто-то другой может воспринимать имитацию ран как призыв к самоповреждениям, сомневается и одиннадцатиклассница Маша @maaruu_u_. «Я видела множество профилей, которые содержат действительно ужасные фото с настоящими увечьями. Кто-то восхищается этим, кто-то ужасается», — рассказывает она. Сама Маша относится к такому контенту негативно: «Честно говоря, в реальности я не кайфую от кровавых сцен и расчленёнки. Скорее всего, потому, что на всех моих фото кровь ненастоящая и я не воспринимаю её всерьёз. Думаю, в моём профиле нет постов, которые могут подтолкнуть к селфхарму — к тому же у каждого своя голова на плечах и каждый сам выбирает, что ему делать, а что нет. В моих фото лишь эстетическое наполнение, вряд ли кто-то найдёт в них призыв что-то с собой сделать», — говорит блогер. Карина согласна с такой точкой зрения и тоже уверена, что театральный образ, как и просмотр фильмов ужасов, не может спровоцировать желание делать настоящие порезы: «Я пропагандирую не селфхарм, а творчество».
«И всё же есть вероятность, что сцены агрессии могут быть психотравмирующими для тех, кто на них смотрит, — считает Екатерина Тарасова. — Одни испугаются вида ранений и крови, это их остановит от деструктивных действий. А других людей с психическим расстройством или депрессивным состоянием отталкивающие кадры не остановят от агрессии, направленной на себя или других». С этим согласна шестнадцатилетняя Настя — она практикует селфхарм и считает, что в сложные периоды лучше избегать любых триггеров: «Даже самый страшный грим, вроде перерезанного горла или вытекающих мозгов, не вызывает у меня желания попробовать что-то подобное. Очевидно, что это грим, это не по-настоящему. Порезы на руках, проколы кожи — другое дело. И хотя они ни разу не были для меня призывом к немедленным действиям, они повышают общее чувство тревожности, если я вижу их, когда я листаю ленту. Однажды я даже нашла там „подсказку“».
В случаях реального селфхарма подростков, по мнению эксперта-психолога, важна роль грамотного и тактичного взрослого. Екатерина Тарасова считает, что родители должны быть в курсе происходящего с ребёнком, чтобы вовремя оказать ему помощь — но критиковать и запрещать в любом случае не следует. «Думаю, что запреты приведут к тому, что подросток будет продолжать вести себя так же. Взрослым следует выразить беспокойство, но дать понять: решение принимать тебе», — говорит клинический психолог. Если речь идёт действительно о проявлениях аутоагрессии, а не самовыражении с помощью SFX-грима, следует обратиться за помощью к специалисту.
Если же это и правда только творчество, есть смысл последовать совету Матиаса Классена и попробовать увидеть в пугающем способ справиться с собственными страхами. Правда, Екатерина Тарасова предупреждает, что кровавые картинки помогают не всем: «Такой метод называется методом систематической десенсибилизации поведенческой терапии Джозефа Вольпе: при встрече с пугающим стимулом реакция страха постепенно снижается. Но этот метод практикуется под наблюдением специалиста. Когда дело касается соцсетей, такие фотографии стимулируют тревогу, а значит, реакция может быть обратной: страх усилится или появится, а не исчезнет. Но, конечно, не у всех: есть люди с крепкой психикой, которые могут наблюдать страшные картины и не бояться». Екатерина Тарасова отмечает, что подростки чувствительны и восприимчивы, а потому могут не только пугаться, но и повторять увиденное. «Поэтому, с одной стороны, SFX-грим может натолкнуть на мысль о самоповреждении. С другой — если человек решается на самоубийство, он сделает это и без помощи фото в инстаграме», — добавляет она.
ФОТОГРАФИИ: berdsigns - stock.adobe.com (1, 2, 3, 4)
