Жизнь«Я вышла
в уверенности, что поступила правильно»: Женщины о решении сделать аборт

  У меня было два аборта. Парадоксально, но в шестнадцать лет врачи поставили мне синдром поликистозных яичников и сказали, что шансы забеременеть минимальны. Впрочем, завести детей никогда не было моей целью.

Однажды — мне было двадцать — презерватив порвался. По совету подруг я приняла средство экстренной контрацепции, хотя была уверена, что бесплодна. Даже месяц спустя, заметив тошноту и беспричинное раздражение, долгое время не связывала это с беременностью. Подруга предложила сделать тест, когда меня вырвало после завтрака.

Я была растеряна, но понимала, что не готова оставить ребёнка — мы с партнёром оба были студентами. Узнав о беременности, он неделю меня игнорировал. Я решила сделать аборт, после чего он начал донимать меня звонками, просил «не убивать его ребёнка». При этом ни конкретных предложений, ни помощи я от него не получила — очевидно, он просто беспокоился о своём генетическом наборе.

Я обратилась в частную клинику, где сделала медикаментозный аборт. Приняв таблетку, ощутила тянущую боль в пояснице — не сильнее, чем при менструации. Когда наступил апогей боли, из меня вышел кусок слизи. На этом всё и закончилось.

Спустя два года я встретила будущего мужа. Через месяц после свадьбы опять забеременела, хотя использовала спираль — в какой-то момент она сместилась. Мы уже вели разговоры о ребёнке, поэтому и решили оставить беременность.

Я выбрала платные роды, но всё прошло ужасно. Я была на сорок второй неделе беременности, но схватки никак не начинались. Врачи гордились, что в их клинике все рожают «сами», и пошли на кесарево сечение, только когда у ребёнка начал падать сердечный ритм. Мне было двадцать четыре года — врачи упрекали, что в таком возрасте я не смогла разродиться, обвиняли в состоянии ребёнка: через двадцать пять минут после родов дочь перестала дышать самостоятельно. Ещё не обследовав ребёнка, врачи заявили, что случай тяжёлый и неизвестно, «будет ли у ребёнка всё в порядке с головой». Педиатр и невролог, у которых мы потом обследовались, не могли понять, почему акушеры так затянули роды — очевидно, что кесарево сечение надо было делать намного раньше. Но врачей не смутило ни моё состояние, ни жуткая боль, ни то, что я потеряла сознание.

Всё это вылилось в послеродовую депрессию. Но буквально через четыре месяца после родов я вновь забеременела — я использовала оральную контрацепцию, но, вероятно, пропустила одну или несколько таблеток на фоне переживаний. Узнав о новой беременности, я впала в ужас. Сейчас у дочки нет проблем со здоровьем, но тогда я была уверена, что она тяжело больна. К тому же, пережив тяжелые роды, я не была готова пойти на это второй раз.

У меня уже не было возможности обратиться в частную клинику, а в государственной пришлось побороться за право на аборт. Врачи тянули время: сначала «потеряли» мои анализы, затем нашли кандиду — когда я пересдала анализ в платной клинике, никакого грибка не обнаружилось. За это время у меня начал расходиться шов, но это совсем не смутило врача. Она попыталась убедить, что роды после кесарева безопаснее аборта. На УЗИ я специально не смотрела на экран, но врач упорно повторяла: «Не хочешь смотреть, потому что понимаешь, что совершаешь».

Профессионально повёл себя только хирург, сделавший аборт: отлично провёл операцию, дал грамотные рекомендации и не выказал ни малейшего осуждения. Из больницы я вышла в абсолютной уверенности, что поступила правильно. У меня уже есть ребёнок, которого я люблю. На второго я не была готова, ещё и ценой здоровья.

Жизнь с мужем не сложилась. Устав от безденежья и его пьянства, я ушла от него, когда ребёнку было три года. Думаю, что с двумя детьми я бы этого не сделала: я бы просто не могла бы их прокормить. Сейчас, чтобы воспитать дочь и снять жильё, я совмещаю несколько работ. Алиментов от бывшего мужа не получаю — он прямым текстом сказал, что не будет этого делать. Пытаться их взыскать в судебном порядке тоже бессмысленно: всё его имущество записано на маму, за границу он и так не выезжает.

После второго аборта и развода я пересмотрела и круг общения. Многие подруги начали проявлять непрошеную жалость, спрашивать, не снится ли мне по ночам этот ребёнок и как я смогла на это решиться. Другие советовали сходить в церковь, хотя я не верующая.

Раньше подобные истории меня удивляли, ведь врачи не могут отказать в процедуре аборта. На деле я далеко не единственная, моя соседка по палате пережила то же самое.

  Когда мне было семнадцать, я забеременела. Говорить о сексуальности, своих потребностях и безопасности умеют далеко не все: не хватает сексуального просвещения. Так случилось и со мной — когда я пыталась обсудить предохранение с партнёром, получила классический ответ: «Не беспокойся, я умею себя контролировать». К сожалению, я не стала сопротивляться и настаивать на своём.

Мы практиковали прерванный половой акт. Риск забеременеть в таких случаях высок: даже если эякуляция и не происходит непосредственно во влагалище, часть спермы всегда может туда попасть. Так я и забеременела.

Решение сделать аборт я приняла самостоятельно. От гинеколога получила направление в центр, где могла сделать это бесплатно — рассказать о случившемся маме или бабушке не могла, а своих денег у меня не было. Тем не менее за пару дней до операции мама что-то интуитивно почувствовала — но эмоциональной поддержки от неё я не получила. Молодой человек повёл себя инфантильно: он говорил, что «убивать детей — грех», но при этом не предлагал ничего конкретного. Какое-то время мы не общались, но через месяц я снова вышла с ним на связь — такие отношения сложно назвать спокойными. Узнав об этом, мама спросила лишь одно — хватило ли мне «мозгов предохраняться хоть на этот раз».

Долгое время я ни с кем не обсуждала эту историю. Аборт я упоминала, только чтобы убедить мужчин использовать презерватив. Раньше я считала, что покупка презервативов — это обязанность мужчин, а сама стеснялась сходить за ними в аптеку. Сейчас я более внимательно отношусь к контрацепции.

Когда я делала аборт, мне очень повезло с врачами, в их словах не было ни капли осуждения. Тем не менее он стал травматичным опытом, это не рядовая процедура, которая проходит бесследно. Я очень стыдилась его, ощущала себя «ущербной» и «испорченной». Мне казалось, что с «хорошими девочками» такого не случается. Тогда я была верующим человеком, что лишь усилило переживания.

Я искренне верила, что аборт — это убийство, и молила бога, чтобы беременность оказалась ложной, а результат теста — сбоем в гормональном фоне. Мне казалось, что ребёнок всё чувствует — тогда я не думала, что на ранних сроках у эмбриона ещё не сформирована нервная система. Я ощущала, что способна дать жизнь, но не делаю этого. Аборт же стал первой ситуацией, которая заставила усомниться в вере: я поняла, что никто не придёт на помощь, а проблему придётся решать самой.

После аборта я испытала сильное желание усыновить ребёнка — возможно, так я пыталась снять с себя чувство вины. Со временем поняла, что мне не хватит на это ресурсов. Не понимаю тех, кто может сделать аборт и забыть — лучше заранее подумать о контрацепции. До сих пор я не смогла до конца принять себя: в нашей семье было очень мало эмоциональной близости, из-за чего я постоянно искала тепла даже в нездоровых отношениях. Сейчас понимаю, что оба партнёра должны нести ответственность и заботиться о здоровье друг друга.

  Я выбрала оральную контрацепцию и была уверена в её надёжности — задержку списала на другие причины. Забеспокоилась, когда сильно изменилось пищевое поведение: я начала сметать всё, что было в холодильнике. Тогда я и сделала тест на беременность. Результат шокировал. У нас с мужем уже есть двое детей, девочка и мальчик, и третьего мы не планируем.

Муж поддержал меня. В Краснокамске, где я живу, сильны пролайферские настроения: в консультации меня начали отговаривать, медсестра назвала аборт убийством. В коридорах были развешаны плакаты, например «Мама, не убивай меня!» Тогда я решила обратиться в частную клинику в соседнем городе, где сделала медикаментозное прерывание. Мне дали несколько дней на размышление, но я от них отказалась — решение было принято.

Процедура была не болезненнее, чем менструации. Когда всё завершилось, испытала сильное облегчение. Я устала от всепоглощающего быта, на третьего ребёнка не готова ни морально, ни физически, ведь беременность — это очень большая нагрузка на организм. Дети только подросли, и я наконец-то могу уделять больше времени себе. Например, возобновила учёбу: из-за ранней беременности пришлось оставить колледж, сейчас я снова изучаю банковское дело.

Об аборте я не рассказывала никому, кроме мужа: знала, что встречу осуждение, а мне ни к чему лишние нервы и испорченное настроение.

  Я сделала аборт в двадцать три. Когда врачи диагностировали бесплодие, стала проще относиться к контрацепции: в здоровье постоянного партнёра не сомневалась, риск беременности тоже перестал меня беспокоить. Впрочем, вопрос деторождения передо мной не стоял. Меня воспитали с другими установками: сначала образование и карьера, а уже потом семья.

Диагноз оказался ошибочным, хотя пятеро врачей говорили, что забеременеть естественным путём я не смогу. Беременность я обнаружила достаточно поздно: как ни странно, она никак не проявилась физиологически, зато очень сильно — в эмоциях. Я заметила, что чувствую себя депрессивно, но при этом — ни токсикоза, ни реакции на запахи, ни быстрой утомляемости. Задержку списала на смену климата, мы с партнёром только вернулись из экзотической страны. Тест на беременность я сделала, только когда по ночам начала болеть грудь. Когда я выяснила, что беременна двойней и у меня идёт седьмая неделя, я была шокирована.

Партнёру (сейчас уже мужу) я однозначно сказала, что не хочу сохранять беременность. Он поддержал моё решение. Помогал: сопровождал в клинику, брал выходные, чтобы побыть со мной, поддержал материально. Близкие — мама и подруги — тоже были на моей стороне. Всё говорило о том, что это верное решение: мы не хотели становиться родителями, своего жилья у нас не было, к тому же здоровый образ жизни на момент беременности я не вела.

Сначала врач не пыталась меня отговорить, но узнав, что у меня отрицательный резус-фактор, предположила, что проще родить. Существует расхожее заблуждение, что женщинам с отрицательным резусом не стоит делать аборт при первой беременности. На самом деле это решаемая проблема.

Я сделала платный медикаментозный аборт: почувствовала тошноту, боль внизу живота, были обильные кровотечения, а потом всё закончилось. Всё прошло успешно, я испытала облегчение. Но через две недели меня начали одолевать тоскливые, а иногда и суицидальные мысли. Сначала я подумала, что это психологическая травма после аборта, которую принято называть «постабортным синдромом».

На самом деле эта стрессовая ситуация помогла вскрыть глубинную проблему. Вместе с психологом и психиатром я поняла, что я всегда реагировала остро и эмоционально — просто в период беременности и после аборта реакции достигли апогея. Тогда я столкнулась с депрессивным состоянием и пережила несколько панических атак. Впрочем, это было и раньше, но я предпочитала списывать все на «тяжёлый характер», «истеричность» и даже «особенности женского поведения».

Врач диагностировал пограничное расстройство личности. Он объяснил, что никакого постабортного синдрома не существует. Бывает реакция на общественное давление: утверждая, что «аборт — это убийство», пролайферы навязывают женщине чувство вины. Иногда, как это и произошло со мной, за постабортный синдром принимают психологические проблемы, обострившиеся на фоне стресса. Я благодарна этой ситуации, она подтолкнула меня к решению проблемы. Я не жалею: дети должны быть только желанными.

  Я сделала аборт шестнадцать лет назад. Тогда ужасно не хватало сексуального образования: в школах его не было, с открытыми источниками дела обстояли не лучше. В Алтайском крае, где я росла, были проблемы с интернетом. Мы плохо предохранялись, и однажды я забеременела.

Отношения шли к свадьбе, но как только я забеременела, партнёр полностью снял с себя ответственность, сказал: «Делай что хочешь». Я совсем не ожидала такой реакции.

Я не мечтала о материнстве, но тогда захотела этого ребёнка — зачатие казалось мне чудом. Но всё же решила сделать аборт: мне было двадцать лет, впереди ещё курс университета, а вешать ребёнка на родителей совсем не хотелось. К тому же я поняла, что если я рожу ребёнка и останусь с партнёром, этот брак не будет счастливым. Я всегда была сторонницей планирования семьи: слишком часто нежеланные дети становятся козлами отпущения, которых родители винят в том, что их жизнь разрушена. Я этого не хотела, всё-таки дети должны быть желанными. Решила, что аборт — это минимальный для всех вред.

На раннем сроке я сделала вакуумный аборт в государственной клинике. Процедура была ужасной. Началась она с укола новокаина в шейку матки, что уже само по себе неприятно. Но сработала анестезия очень слабо, было больно. У меня не раскрылась шейка, и на следующий день пришлось ложиться на чистку.

Но ещё тяжелее было столкнуться с наплевательским отношением молодого человека. В день аборта он торопил меня в женской консультации, а на следующий не пошёл со мной на чистку, хотя обещал. Так как у нас был раздельный бюджет, мы договорились, что сумму за аборт делим на двоих. Но на следующий день он попросил вернуть его часть обратно, чтобы купить билеты до дома — после моей чистки он собирался поехать к родителям. В итоге в клинику он со мной не пошёл: взял билеты на самый ранний автобус до родного посёлка, объяснив это тем, что следующие менее комфортные.

Доверять ему я больше не могла. Если б я оставила ребёнка, было бы хуже: всё это вскрылось бы намного позже, а в декрете я бы ещё и оказалась в зависимости от него. Я никогда не жалела, что решила сделать аборт, но боль от предательства осталась. Правда, с тех пор я внимательнее отношусь к людям.

Сейчас у меня есть ребёнок, которого мы с мужем долго не могли зачать — мы обратились к вспомогательным репродуктивным технологиям. Как выяснилось, проблема с зачатием носила психологический характер. Врачи обнаружили иммунологический фактор бесплодия, но причина крылась в психосоматике — думаю, негативный опыт сыграл здесь свою роль.

  Первый аборт я сделала давно, ещё во времена СССР: забеременела на новогодней вечеринке, когда училась на первом курсе университета. Беременность я долго скрывала от мамы, пока на восьмой неделе она сама не заподозрила что-то неладное. Мне пришлось сознаться. Оказалось, что мама нормально это восприняла — она и сама оказывалась в подобной ситуации. Мама взяла меня за руку и отвела в женскую консультацию, чтобы получить направление на аборт. Гинеколог повела себя корректно и от аборта не отговаривала.

Перед абортом я сильно волновалась. Пугало и то, что врач — мужчина. Соседки по палате успокоили: аборт они делали уже не первый раз и хорошо знали доктора, который должен был провести операцию. Как оказалось, его не зря хвалили — операция прошла очень гладко и деликатно. Нельзя сказать, что она была безболезненной (всё-таки аборт проводили под местным наркозом), но терпимой.

Второй аборт я делала у того же врача и уже не переживала. Окончив университет, родила двух желанных детей — никаких осложнений с зачатием и родами не возникло. Если беременность не была желанной, лучше сделать аборт — о своих решениях я не жалею.

Фотографии:  Zebra Finch — stock.adobe.com