ЖизньНастасьичи и Мариичи: Можно ли взять матчество вместо отчества

дмитрий куркин

Формула «фамилия, имя, отчество» стала настолько привычной, что мы почти не задумываемся о назначении третьего слагаемого. Отчество россияне носят с собой всю жизнь, не вписать его в свидетельство о рождении нельзя (даже если его приходится придумывать), и поменять его, в отличие от имени и фамилии, значительно труднее. И всё-таки: почему отчество, а не матчество? Всегда ли так было в истории и есть ли народы, где материнская линия считается важнее мужской? Можно ли сменить отчество на матчество или просто отказаться от первого? Попробуем разобраться.

Фамилии — новые отчества

Не секрет, что очень многие фамилии — не что иное, как вчерашние отчества (патронимы) и матчества (матронимы). И у тех, и у других была вполне чёткая прикладная функция — указывать на право наследования. В матрилинейных обществах (то есть тех, где имущество наследуется не по отцовской, а по материнской линии) дети вместе с именами получали матчество. Эта традиция сохранилась у некоторых народностей Индии и Бангладеш.

В большинстве стран патриархат взял своё, но следы матчеств можно найти в языках самых разных народов мира: романских, германских, кельтских, славянских, семитских, арабских (пророк, отождествляемый с Христом, в исламе носит имя Иса ибн Марьям, то есть «Иисус, сын Марии»), а также языках Юго-Восточной Азии. Где-то они выражены более ярко: матчества до сих пор используются в Индонезии, Филиппинах, Вьетнаме — в качестве среднего имени новорождённый получает девичью фамилию матери. В других культурах сохранились в виде фамилий, образованных от женских имён. Таких найдётся достаточно и в русском языке: Катины, Маринины и Татьянины.

В средневековой Англии матронимы часто получали дети незамужних матерей и дети, чьи отцы не дожили до их рождения. Впрочем, давая матчества, родители могли преследовать и более практические цели: например, избежать отчества, образованного от иностранной фамилии, если оно резало слух или было трудным для произношения. В Испании материнское наследство оформилось в традицию составных фамилий: первая — от отца, вторая — от матери (нынешнее законодательство позволяет менять их местами).

В Исландии, где фамилии как таковые используются очень редко, а ребёнок, как правило, получает второе имя от родителя с добавлением суффикса «сон» (для мальчиков) или «доттир» (для девочек), матронимы до сих пор используются наравне с патронимами, а иногда даже комбинируются (как в случае мэра Рейкьявика Дагюра Бергтоурюсона Эггертссона). Похожая система была когда-то в Финляндии, но с чётким гендерным разделением: девочки наследуют имя матери, мальчики — имя отца. 

Игры престолонаследия

Образование патронимов и матронимов в Средние века проще всего проследить по биографиям королевских родов — и потому, что хроники лучше сохранили их имена, и потому, что для знати матчества и отчества действительно имели значения. Для людей голубых кровей они становились генеалогическим брендом, отмечавшим место человека в династическом дереве, которое непосредственно определяло его статус и уровень притязания на власть и состояние: быть вторым или третьим в очереди наследников совсем не то же, что быть двадцатым.

Король Свен II, основатель династии Эстридсенов, получил матчество, поскольку его отец, ярл Ульф, хоть и был фактическим правителем Дании в отсутствие Кнуда Великого, в пирамиде знати находился ниже своей жены, принцессы Эстрид. Совсем уж экзотическое происхождение у матчества Генриха II Плантагенета, которого одно время знали под именем Генрих Фитцэмпресс — то есть буквально «Сын Императрицы» (Матильды Английской).

В традиционно патриархальной Руси матронимы чаще всего давали княжеским бастардам, таким образом принижая их право на трон. Так, младший сын князя Ярослава Осмомысла Олег получил от современников полуофициальное матчество Настасьич — по имени матери Анастасии. Галицкая знать так и не забыла о его происхождении, что отразилось и на его карьерных перспективах. Несмотря на то что княжение отец завещал именно ему, сводный старший брат Владимир Ярославич при поддержке бояр почти сразу же сверг его и изгнал из Галича. Встречаются и другие примеры вроде Василия, сына Марии (Марицы) — дочери Владимира Мономаха, которую тот успел выдать за претендента на византийский престол Лжедиогена II: Василий родился уже после смерти отца, воспитывался матерью и, очевидно, поэтому в летописях именуется Мариичем, Маричичем и Маричиничем.

Как вас по матушке?

Матронимы в дореволюционной России отнюдь не были редкостью, особенно в глухих деревнях, где писарей гораздо меньше заботили мизогинные соображения правителей. «Сильнее была привычка называть людей по главному в роде. А кто главный в роде? Тот, кто был постоянно с детьми, тот, кто занимался жизненным укладом», — поясняет Андрей Власов, заведующий кафедрой фольклора ИРЛИ РАН. Он также указывает на то, что матчества помогали избежать общественной стигмы или просто были удобнее: «Может быть, у матери несколько детей, и все от разных [отцов]… Тогда [детей] называли именно по женскому имени. Есть Андрей — но Андреев в деревне много. Так чей Андрей-то? Да Палахин или Палашин». В советское время документооборот стал более жёстким и эта привычка отмерла. Тогда же под запретом, по сути, оказались национальные традиции образования имен туркменов, таджиков и монголов, уступив место предельно формализованной тройке, ныне известной как Ф. И. О.

У отчеств в современной России остались, по сути, две функции. Первая — официальная: отчество, наряду с другими паспортными данными, позволяет однозначно идентифицировать человека. Вторая относится к традиционному этикету: обращение по имени и отчеству считается более уважительным. Ни то ни другое как будто не мешает взять матчество вместо отчества, но может ли гражданин РФ сделать это по закону?

Однозначный ответ «да, может», как часто бывает, разбивается о бюрократическую практику. В любом заявлении о смене имени должна быть объяснена причина, по которой гражданин решился на столь ответственный шаг. Если работники загса сочтут причину недостаточной, они могут отказать заявителю, например, сославшись на «неблагозвучность» имени (это понятие вообще крайне размыто и отдаёт вкусовщиной). В подавляющем большинстве случаев хватает даже устного отказа, хотя он обязан быть письменным и аргументированным. Любой отказ при этом можно опротестовать, но процесс может растянуться на годы, и терпения на бумажную волокиту хватает не у многих.

Всё это, однако, не помешало жителю Свердловской области Сергею Мухлынину в 2012 году, после четырёх лет препирательств с загсом, сменить отчество даже не на матчество, а на составной матропатроним — Веро-Викторович. Таким образом он, по собственному признанию, почтил память покойной матери: «Двойное величание отражает вклад в развитие человека и матери, и отца. Ведь у нас в основном величают по батюшке, а посылают „по матушке“. Надеюсь, со временем эта традиция исчезнет». (К идее чистого матронима он при этом относился скептически, назвав его «феминистическим передёргиванием в пику отчеству».) 

Без отца и без отчества

Сменить отчество в зрелом возрасте формально проще, нежели дать матчество новорождённому ребёнку — к этой практике у загсов крайне противоречивое отношение. С одной стороны, они идут навстречу одиноким матерям, лишь бы не ставить в графе «отчество» прочерк в том случае, когда биологическое отцовство не установлено. С другой — сохраняют жёсткое предубеждение против матчеств, у которых нет и не может быть аналогичных отчеств. Стать Валентиновной или Александровичем по матери можно, в регистрации Оксановича или Мариновны госслужащие почти наверняка откажут, мотивируя это тем, что «в школе засмеют» и «нельзя лишать ребёнка права на отца». Даже если ни биологического, ни приёмного отца на горизонте не видно, не говоря уже о более сложных вопросах гендера и воспитания.

В марте 2018 года жительница Режа Альмира Давлетханова дала полугодовалой дочери Мире матчество Альмировна, объяснив своё решение нежеланием «давать абы какое отчество»: «Я понимала, что [биологический отец] не будет участвовать в нашей дальнейшей жизни». Работники загса не стали препятствовать Давлетхановой, сославшись на то, что в татарском и башкирском есть мужское имя Альмир, а потому аналогичное матчество в их глазах выглядело ничем не из ряда вон выходящим. Аналогично москвичка Юлия Данилова записала в свидетельстве о рождении своей дочери матроним: Искра Юльевна.

Совсем отказаться от отчества Семейный кодекс не позволяет, но и тут встречаются исключения. В 2012 году правительство Бурятии выпустило постановление, позволяющее давать полные имена в соответствии с бурятскими национальными традициями — образовывая фамилию ребёнка от фамилии отца или матери. Таким образом, граждане республики могут игнорировать русифицированные отчества, хотя на практике этой опцией пока пользуются немногие. Советская традиция Ф. И. О. оказалась живучей.

Фотографии: clsdesign – stock.adobe.com, shintartanya – stock.adobe.com, Etsy