Жизнь«Это могло
случиться со мной»:
Девушки об акции
#этонеповодубить

Дарья Андреева

проджект-менеджерка,
авторка телеграм-канала
«Неведическая женственность»

Мне казалось что я уже давно не питаю иллюзий по поводу обвинения жертвы и слатшейминга в российском обществе, потому что как феминистка и активистка постоянно с ними сталкиваюсь. Но реакция на убийство Татьяны Страховой меня потрясла: она оказалась хуже, чем могло присниться в самом страшном сне. Оказывается, даже если тебя жестоко убили на ровном месте, найдутся люди, и притом очень много, которые увидят в этом совершенно справедливый и заслуженный итог. И для этого достаточно такой малости, как фотография алкоголя и секс-игрушки в инстаграме.

Когда я прочитала новости, у меня в голове вертелась одна мысль: я такая же, как Таня. Всё это могло случиться со мной. Не случилось, потому что повезло. Но, оказывается, есть масса людей, которые считают, что за мой образ жизни меня можно убить. Поэтому я сделала фотографию с вибратором и надписью «Je suis Tanya» поперёк груди. Соски пришлось замазать, потому что за это банят. Мне хотелось показать, что я такой же человек, как она, с профессией и увлечениями, которые включают в себя и секс.

Потом мне написала Настя 2day4night, что она запустила флешмоб #этонеповодубить, и я, конечно же, присоединилась. Мне кажется это крайне важным. У меня нет публичного инстаграма, поэтому я выложила фото в телеграм-канал и в паблик в фейсбуке и расшарила на личную страницу.

Вообще я не очень люблю акции с раздеваниями: мне кажется, зачастую в итоге больше внимания достаётся обнаженной груди, чем причине, по которой кто-то снимает одежду. Но этот флешмоб — другой случай, и именно здесь демонстрация обнажённого или полуобнажённого тела очень уместна. Таню осуждают именно за то, что она посмела показывать тело и свободно выражать сексуальность в личном инстаграме. Именно это, с точки зрения комментаторов, делает смерть девушки заслуженной. И я хочу, чтобы таких фотографий стало как можно больше, чтобы до людей дошло, что это нормальная вещь. Делать фото в белье или нет — это личный выбор каждой, и каждая имеет на это право. И никто не имеет права нас за это убивать.

Многие говорят: «Зачем вы дразните ханжей? Они так только больше разъярятся». К счастью, наш мозг устроен так, что при многократном повторении стимула острая реакция ослабляется. Хотят противники флешмоба того или нет, но чем больше фотографий они увидят, тем меньше они будут их возмущать. Человечество это уже сто раз проходило: и с юбками выше щиколотки, и с короткими стрижками, и с женщинами в брюках. Сейчас мы проходим следующий этап, когда мы, женщины, нормализуем наличие у нас тела и сексуальности, демонстрируя её. Так же, как наши прабабки нормализовали короткие стрижки. И нас так много, что мы просто не можем не победить.

Наталья Зайцева

драматург, авторка телеграм-канала канала «Check your age privilege»

Все эти комментарии, обвиняющие жертву, — предсказуемая вещь. Поскольку мне от них физически плохо, я стараюсь их не читать. Я могу себе представить масштаб и без этого. Поэтому даже когда в моём фейсбуке появляются подобные «серые» комментарии, в которых ещё чуть-чуть и будет обвинение жертвы, я стараюсь их игнорировать, просто чтобы не вступать в дискуссию и не давать трибуну подобным взглядам.

Часто люди пытаются как-то рационализировать то, что произошло: например, объяснить это как патологический психиатрический случай или как недосмотр родителей — в общем, говорят всё что угодно, лишь бы не замечать проблему мужского насилия, укоренённого в культуре. В данном случае это сталкинг, дошедший до крайней точки. Мне всё это больно и неприятно, я не вступаю в дискуссии, потому что берегу себя. Но очень уважаю тех, кто объясняет в комментариях конкретным людям, что такое обвинение жертвы и почему это зло.

Флешмоб я пока у себя в ленте не сильно заметила. Сама идея кажется мне хорошей: это одновременно борьба против слатшейминга и обвинения жертвы, такой двойной посыл. Сама бы выложила голую фотографию, но мне это не совсем свойственно, поэтому, наверное, не буду, ещё подумаю.

Анастасия

блогер, автор флешмоба

Я решила запустить флешмоб, потому что меня давно беспокоит культура насилия и обвинение жертвы. Как правило, жертвами становятся женщины, и, как правило, в любой ситуации — изнасиловании, убийстве — обвиняют именно женщину. Конкретно эта ситуация меня поразила из-за заголовков СМИ. В них обесценивали произошедшее, объявляли, что жертва виновата в своей смерти, а убийца, наоборот, практически невиновен. Они жалели убийцу, романтизируя его действия, а девушку выставляли виновной — причём апеллировали к тому, что у неё есть обнажённые фото, есть фотографии с секс-игрушками, что она употребляла алкоголь, хотя это не повод для убийства и не может служить оправданием.

Я зашла в комментарии к фото этой девушки и увидела там ещё больше таких высказываний. Меня это очень тронуло. Я весь день переваривала это и решила, что друзья-блогеры или кто-нибудь ещё меня обязательно поддержат и хотя бы мне самой будет комфортнее от мысли, что пусть маленькое, но мы сделаем своё информационное поле. Формировать его очень важно в борьбе с культурой насилия. Так я решила запустить флешмоб. Он против культуры насилия, против обвинения жертвы, чтобы в её жизни не искали поводов для преступления. Фокус с действий маньяка смещают на жертву. На самом деле я понимаю, почему так происходит: так легче. Легче думать, что этот человек плохой и с ним случилось плохое — а со мной этого не произойдёт. Но это так не работает.

Флешмоб выстрелил, потому что многие женщины живут в страхе, постоянно боятся проявлять себя в любом виде — не только в фотографиях. Если женщину спросят, что она делает для того, чтобы не быть изнасилованной, она найдёт тысячу причин: скажет, что не ходит по тёмным переулкам, одевается в целомудренную одежду, носит бельё, чтобы не просвечивались соски, умеет драться и громко кричать — что угодно. Если спросить у мужчины, что он должен делать, чтобы не насиловать, он ничего не ответит, потому что действительно не знает, что должен ответить. На самом деле ответ простой: он просто не имеет права на насилие — ни в адрес мужчин, ни в адрес женщин. Но поскольку мужчин с самого начала воспитывают, что они должны быть ответственными, сильными, что женщины слабее, они созданы для их обслуживания, чтобы за ними ухаживать — именно поэтому мужчина не задумывается, что он не должен насиловать: он считает себя сильнее и важнее.

Я не говорю за всех мужчин и за всех женщин — это очень важный момент. Но в нашей культуре прослеживается мысль, что женщина — это не человек. То, что может делать мужчина, женщина делать не может. Всегда во всём виновата женщина. Именно поэтому, наверное, меня поддержали — все эти женщины в этом живут. Кто-то из них была изнасилована, кого-то били, кого-то угнетали и обижали, кто-то видел это у близких, кому-то просто страшно. Поэтому такой резонанс, поэтому столько поддержки.

Залина Маршенкулова

автор канала «Женская власть»

Общество отреагировало, как всегда, «традиционно». В популярных пабликах было множество комментариев типа «Она не могла ему дать разок?». Сказать, что эта реакция на событие чудовищнее, чем само событие, — ничего не сказать. В России сильны мизогинные настроения и риторика в духе «сама виновата», пресловутый виктимблейминг. Интересна причина такой реакции: почему всегда жалеют не жертву, а преступника? Какое-то непостижимое оправдание зла.

Думаю, во многом потому, что женщину в принципе не привыкли воспринимать как отдельную, самостоятельную личность, а не как приложение, созданное радовать мужика. Отсюда такая реакция. Это уже на глубинном уровне, видимо: якобы она одевается не для себя, а для кого-то. Вообще-то женщина может одеваться как хочет — и это совсем не значит, что вы имеете право с ней что-то сделать или она вас к чему-то призывает. Сам тег #этонеповодубить не очень удачный, хотя инициатива очень хорошая. Но, боюсь, опять никто ничего не поймёт. Видимо, общество будет ещё долго следовать логике «людоед имеет право тебя сожрать, потому что ты правда похожа на мясо».

Анна Фёдорова

политтехнолог, феминистка

Российское общество на убийство отреагировало так, как любит реагировать российское общество: дружным, громким и радостным обвинением жертвы во всём, что с ней случилось. Разобрали по молекулам инстаграм мёртвой девушки, нашли там «аморалку» и удовлетворённо выдохнули: ура, она опять сама виновата. Инстаграм убийцы и насильника почему-то никого не интересует. 

Можете представить, что было бы в обратной ситуации? Если бы Татьяна сама его убила? Она бы стала преступницей года, её бы объявили чудовищем. А так — ну, бедный мальчик, нездоров психически, с собой покончил, очень грустная история. Вообще, российское общество слабо чувствительно к насилию, оно воспринимается как фон и норма жизни.

Флешмоб нужен, чтобы показать, что среди нас есть люди с эмпатией и солидарностью, которые не будут винить жертву. Привлечь внимание к проблеме насилия над женщинами: беда не только в том, что насилие есть, а ещё и в том, что оно фактически социально одобряется.

Дарья Гаврилова

журналистка, авторка канала «Патриархат, гори!»

Произошедшее шокирует. Событие хорошо иллюстрирует то, о чём часто говорят феминистки: изнасилование в большинстве случаев — это не ситуация, когда маньяк напал в кустах; чаще всего это делают мужчины, которых женщины знают и которым они доверяют. Девушка просто шла к себе в комнату, на неё напали, убили, изнасиловали её труп.

Шокирует, что обсуждают, имела ли девушка право красить волосы в фиолетовый цвет и выкладывать в инстаграм фотографии с вином. Это невообразимая ситуация. Есть письмо, где преступник признаётся в том, что сделал. По письму видно, что у него были проблемы с психологическим здоровьем, что он обманывал психиатра. Его психиатр не заметил обострения и опасности для окружающих — но его соседка якобы должна была это заметить. Это извращённый мир, в котором действия молодой девушки, которые касаются только её самой — сигареты, вино, фотографии в инстаграме, — оказываются оправданием того, что её можно убить и изнасиловать её труп. В это сложно поверить, но это была массовая реакция.

Непонятно, что происходит в головах у людей. Все, наверное, видели отца двух дочерей-подростков, который написал, что этот парень воплотил самые низменные желания «любого нормального мужика». То есть «любой нормальный мужик» втайне мечтает убить соседку и изнасиловать её.

Есть мерзотная публикация в «Дни.ру», подписанная Михаилом Войцеховским (страна должна знать своих героев!), где он на трёх страницах описывает, почему она заслужила то, что с ней произошло. Он говорит, что на фоне этого показания её друзей якобы выглядят недостоверными: они говорят, что она была милой, доброй и тихой девочкой. И после этого он приносит соболезнования семье и друзьям погибшей. Это возмутительно.

Есть и вторая точка зрения — это реакция на то, как общество восприняло эту историю. Это люди, которые считают, что жертва никак не может быть виновата в смерти. Я знаю, что эта ситуация повлияла на многих. Многие боятся выходить на улицы, для кого-то это было огромным стрессом. У меня нет такого стресса, но то, что совершеннолетняя девушка до сих пор не имеет права выпить вина, а если она это делает, это даёт мужчинам индульгенцию на её убийство, — поразительно.

Мне кажется, флешмоб — это скорее защитная реакция. Мне двадцать восемь. В семнадцать-восемнадцать у меня тоже были фото с вином. Шокирует осознавать, что если бы меня убил сосед или одногруппник, то в интернете меня сейчас обсуждали бы так же, как Таню: зачем я красила волосы в ярко-рыжий цвет?

Мне кажется, у акции прежде всего психологическое значение. Заявить, что жить своей жизнью нормально. Что красить волосы в яркие цвета — нормально. Что выкладывать фото своего тела в собственный инстаграм — это нормально. Выпивать, будучи совершеннолетней, нормально. Ненормально убивать людей, пытать их, насиловать.

Я не знаю, чего можно добиться акцией. С одной стороны, изменения есть. С другой — я сейчас прочла, что какая-то женщина написала: «В вашем мире даже трупы насилуют, а в моём даже с мёртвым телом можно заниматься любовью». Честно говоря, у меня уже нет большой надежды, что что-то можно изменить флешмобом в фейсбуке. Это важно для каждого отдельного человека, чтобы утвердить своё право жить обычной жизнью. Но больших надежд на то, что флешмоб изменит общественное сознание в России, у меня нет. Мне кажется, общественное сознание нации можно менять только при поддержке государства.

Татьяна Дмитриева

основательница проекта «Sexprosvet 18+»

Реакция общества стала для меня шоком. Первые высказывания про «блудницу» казались единичными выступлениями, но чем больше комментариев, тем очевиднее становилось пробитое дно. Наравне с поддержкой и сопереживанием, люди обвиняют Татьяну в том, что мне даже озвучивать противно, жалеют убийцу и романтизируют его образ. Я знакома с нашими реалиями и регулярно читаю комментарии под нашими лекциями и роликами про насилие на канале «Sexprosvet 18+», вижу зашкаливающий уровень слатшейминга и обвинения жертв.

После прочтения прощального письма убийцы я была уверена, что в ситуации такого жестокого и кровавого преступления двух мнений быть не может. То есть я знала, что всё плохо, но даже не предполагала, что настолько. Отрадно, что сразу появилось несколько флешмобов в её поддержку. Я понимаю, что меня задела эта история именно потому, что сама я в жизни постоянно сталкиваюсь со слатшеймингом, а порой и с травлей по похожим причинам — вся эта обида накопилась и выплеснулась в участие в акции.

Зачем нужна акция — это сложный вопрос. Я сомневаюсь, что она сможет переубедить тех, кто считает что «сама виновата», что «не надо было держать во френдзоне» и «вот до чего доводит блуд и откровенные фотографии с бутылкой». Скорее эти люди активизируются ещё больше, ведь «одной ш*** в мире стало меньше», зато сколько их теперь появилось в соцсетях. С этой точки зрения, вероятно, затея сомнительна, но я приняла участие и не жалею, потому что просто не могу молчать. Мне казалось, что если я проигнорирую эту ситуацию, то буду чувствовать так, как если бы при мне избивали человека, а я продолжала бы смотреть и делать вид, что ничего не происходит. Та реакция, которая обрушилась (посмертно, что возмутительно) на Татьяну, кажется мне удивительно несправедливой, все эти комментаторы — глубоко несчастными, а оттого жестокими и нечуткими людьми. Молчание я расценивала как солидарность с ними, и мне категорически хотелось от них отделиться и выказать поддержку.

Думаю, что для каждой участницы флешмоб значит что-то своё, а для общества это ещё одна громкая акция. Было бы очень здорово, если бы хоть кого-то этот флешмоб подвигнул бы задуматься, а почему девушки бросились выкладывать фотографии. И если хоть один ответ будет не обвинительным, то всё это не зря. А если и не будет, то как минимум женщины ещё раз объединились в борьбе за права. И это даёт силы и надежду, что так победим.

Белла Рапопорт

феминистка, журналистка

После того как я стала учиться на антрополога, мне стало сложно говорить за всё общество. Часть его отреагировала как я, а другая, значительная часть — люди, которых я вижу в соцсетях, и самые разные медиа — отреагировала ужасно. Они начали копаться в инстаграме девушки, писать жестокие вещи, обвинять её в том, что случилось — потому что она выкладывала фото ног в инстаграм, потому что она его бывшая и жила с ним.

Честно говоря, я не очень верю, что людям, которые пишут (я видела), что «живые ш*** заступаются за мёртвую», можно что-то с помощью этого флешмоба объяснить. Но, возможно, кому-то можно. Я думаю, у акции есть ещё и терапевтический эффект — по крайней мере, я его чувствую. Я вижу, что другие женщины участвуют, чувствую, что не в одиночку сталкиваюсь с этим миром, который не разрешает мне иметь личную жизнь, выходить из дома, пить алкоголь, вообще существовать — потому что в любом случае найдётся в чём меня обвинить, если со мной случится страшное. Когда я вижу эти фотографии и посты этих женщин, мне становится хоть как-то легче.

Я верю, что все эти страшные события и дискуссии после них хотя бы чуть-чуть что-то меняют. Верю, что это чудовищное убийство, мусорная волна, которая после него поднялась, и сопротивление, которое она встречает, тоже что-то изменят. Может, мы как-то сдвинемся на пути к уничтожению женоненавистничества. Хочется в это верить — иначе слишком страшно.