Star Views + Comments Previous Next Search Wonderzine

Жизнь«Я спасла себя сама»: Стоит ли жертве вновь встречаться
с насильником

И можно ли простить агрессора

«Я спасла себя сама»: Стоит ли жертве вновь встречаться 
с насильником — Жизнь на Wonderzine

АЛЕКСАНДРА САВИНА

С момента, когда Диана Шурыгина появилась в эфире Первого канала, прошёл почти год. В декабре 2016 года Сергея Семёнова осудили на восемь лет за изнасилование несовершеннолетней Дианы; позднее приговор смягчили до трёх лет и трёх месяцев. По словам Шурыгиной, Семёнов изнасиловал её и применял физическую силу — но сам он вину не признаёт и говорит, что произошедшее — секс по обоюдному согласию. История Дианы Шурыгиной показывает, как в России относятся к жертвам насилия в целом: хотя одни поддержали девушку, другие осудили её за «неподобающее» поведение и «распущенность» (Диана призналась, что в тот вечер пила алкоголь), сказали, что она ведёт себя не так, как «должны» пострадавшие (на программе она не выглядела несчастной, не плакала и резко отвечала присутствовавшим), или решили, что она ложно обвинила Семёнова. В итоге Шурыгина подверглась массированной травле в соцсетях, а саму ситуацию перевели в плоскость оскорбительных мемов.

В начале января Сергей Семёнов досрочно — всего спустя год — был освобождён из тюрьмы, и обсуждение истории ушло на новый виток. Вчера в эфире появились сразу две программы, посвящённые ей: Первый канал пригласил Диану Шурыгину, а Андрей Малахов на «России-1» поговорил с Сергеем Семёновым и его сестрой. Встречи героев, на которую намекали в анонсах, так и не произошло — Диана сказала, что готова увидеться с Семёновым только через несколько лет, когда уляжется шумиха вокруг дела. Шурыгина рассказала, что счастлива в браке (её муж, оператор, с которым они познакомились на съёмках, также появился в студии), а Семёнов вновь отказался признавать себя виновным и сказал, что единственное, что он вынес из ситуации, — что нужно «лучше следить за своим окружением».

Правда, есть все основания думать, что встреча всё же случится в ближайшее время — хотя бы потому, что истории Дианы посвятили пять выпусков «Пусть говорят» и телевидение продолжает следить за развитием событий. Мы решили разобраться, как и почему ещё жертвы решают встретиться с теми, кто причинил им боль — и к каким последствиям это может привести.

 

Вопреки стереотипам, огромную часть изнасилований совершают те, кто был раньше знаком с жертвой. По статистике центра «Анна», только 10 % насильников вообще не знакомы  с жертвами или почти их не знают. 40 % преступников оказываются близкими родственниками жертв, остальные 50 % — соседями или друзьями жертв или их родственников. Это значит, что многим пострадавшим так или иначе приходится взаимодействовать с теми, кто нанёс им травму, иногда — ежедневно. Многие встречаются с насильниками в зале суда, если дело доходит до официальных обвинений.

Пожалуй, самые большие вопросы вызывают случаи, когда жертвы встречаются с теми, кто их изнасиловал, вне суда — чтобы поговорить о произошедшем, выразить свою злость или просто наконец посмотреть человеку, который причинил им боль, в глаза. Многим это кажется таким же «подозрительным», как и случаи, когда жертва продолжает остаётся в отношениях с абьюзером: если он нанёс ей такую травму, почему она по-прежнему хочет с ним общаться?

Результаты встречи с насильником для жертвы могут быть самыми разными. Анна Корниенко, руководитель Центра по устранению последствий агрессии и насилия при МИГИП, отмечает, что всё зависит от того, как жертва обошлась со своими чувствами и реакциями после изнасилования: «Если рядом был кто-то, кто мог её выслушать, помочь выразить все страхи, гнев, отгоревать случившееся, то жертве гораздо проще будет смотреть в глаза тому, кто совершил над ней насилие. Я не могу сказать, что эта встреча будет лёгкой, но, вероятно, выносимой». По мнению Корниенко, в случаях, когда жертва остаётся наедине с переживаниями и отгораживается от них, при виде насильника «её может окатить волна всех переживаний, которые выскочат, как чёртик из табакерки. Совершенно непредсказуемо, какое из них будет первым — страх, ярость, обвинение или ненависть». Играет роль и виктимблейминг, когда жертве говорят, что причина насилия в ней самой: «В таком случае жертве сложно отделять себя от событий, которые с ней произошли. При встрече с насильником она может провалиться в мистическое ощущение, что это она сама его к себе притянула, сама этого хотела, или другое самообвинение».

 

 

«Это не значит, что насильник стал для меня своего рода спасителем — я спасла себя сама, без его участия. Но те разговоры совершенно точно помогли мне пережить произошедшее»

 

В 2013 году женщина из индийского штата Мадхья-Прадеш пригласила мужчину, который, угрожая ножом, изнасиловал её, к себе домой, чтобы обсудить возможность урегулировать дело вне суда — но вместо этого с помощью братьев облила его керосином и подожгла, в результате чего мужчина погиб.

У других историй гораздо менее драматичный финал — хотя для жертвы встреча всегда будет как минимум непростой. Кармен Агирре, канадка чилийского происхождения, пережила изнасилование, когда ей было тринадцать лет: она стала жертвой серийного преступника, известного как «насильник с бумажным пакетом». Он заставлял женщин закрывать лицо бумажным пакетом или одеждой, которая была на них в тот момент, чтобы они не увидели его и не смогли узнать. В колонке для The Guardian Кармен рассказывает, как познакомилась с другими жертвами насильника, что ей это дало, а также как она решилась поговорить с тем, кто нанёс ей тяжёлую травму. Вместе с ещё одной пострадавшей, женщиной по имени Лора, она навестила насильника в тюрьме. По словам Кармен, Лора решилась на это, «потому что хотела встретиться с мужчиной, отношениями с которым она была связана всю жизнь». Сама Кармен сказала, что хотела устранить существовавшее между ними неравенство и встретиться с ним на собственных условиях.

Специалисты предупреждали Агирре, что ситуации, когда насильник приносит искренние извинения, очень редки — в их случае этого тоже не произошло. Женщины попросили осуждённого принести извинения, но он ответил, что не может этого сделать — потому что не помнит, как насиловал Кармен, и не чувствует сожаления. Агирре оказалось достаточно и этого: по её словам, этот болезненный опыт и изнасилование научили её состраданию.

 

Диана Шурыгина в программе «Пусть говорят»

 

О том, что разговор с насильником — спустя годы и уже на собственных условиях — помог им справиться с травмой, рассказывают и другие жертвы. Морин Шо в колонке для Quartz рассказала, как решилась написать в фейсбуке мужчине, который изнасиловал её, когда она была ещё подростком — а тот неожиданно принёс извинения. «Я не была готова к тому, как хорошо мне станет после этих слов — возможно, потому что я не ждала ответа. Я почувствовала, что права, испытала облегчение и поняла, что наконец могу оставить ту часть моей жизни в прошлом, — пишет она. — Это не значит, что насильник стал для меня своего рода спасителем — я спасла себя сама, без его участия. Но те разговоры совершенно точно помогли мне пережить произошедшее».

Некоторые жертвы, встречаясь с насильником спустя годы, и вовсе прощают его. Так произошло, например, с британкой Катей Розенберг — в 2006 году, когда ей было тридцать два года, её изнасиловал шестнадцатилетний подросток. Спустя несколько лет она решила навестить его в тюрьме: по её словам, ей не нужны были извинения, но эта встреча стала для неё важной на пути к тому, чтобы справиться с пережитым. Она увидела, что её насильник изменился, глубоко сожалеет о сделанном и полностью берёт на себя ответственность за поступок — возможно, это поможет ему встать на новый путь.

Но, наверное, самая громкая история жертвы и насильника, которые встретились вновь спустя годы после преступления, произошла с исландкой Тордис Эльвой. Когда Тордис было шестнадцать, её изнасиловал восемнадцатилетний австралиец Том Стрейнджер, который учился в Исландии по обмену. Они встречались и вместе пошли на школьный бал, где Тордис сильно опьянела — Том пообещал проводить её до дома, но затем изнасиловал. Тордис не обращалась в полицию; ей понадобились годы, чтобы понять, что произошедшее с ней было изнасилованием — потому что его совершил близкий ей человек в её собственной кровати.

 

 

Тордис Эльва подчёркивает, что её история не универсальный пример того, как стоит переживать насилие

 

Спустя девять лет, на протяжении которых она пыталась справиться с травмой, Тордис написала Тому письмо о том, что пережила — и очень удивилась, когда он ответил, что очень сожалеет о сделанном. Ещё восемь лет они обменивались письмами и обсуждали произошедшее, а затем решили встретиться лично. Итогом нескольких дней разговоров стала книга, которую Тордис и Том написали в соавторстве, а также популярное выступление на конференции TED — в нём они рассказывают, как изнасилование повлияло на каждого из них и как их изменило то, что они открыто поговорили о пережитом.

Тордис подчёркивает, что её история не универсальный пример того, как стоит переживать насилие. Вместо этого она надеется привлечь внимание к проблеме, сместить вину с жертвы на насильника и перестать «демонизировать» насильников — она считает, что если общество будет видеть, что за насилием стоят обычные люди, это поможет увидеть истинную суть проблемы. Тем не менее эта ситуация вызывает полярные реакции — не потому, что Эльва смогла простить насильника (в конце концов, каждая жертва справляется с травмой по-своему, и «правильного» пути здесь быть не может), а потому, что насильник не просто стал частью её истории, а рассказывает её вместе с ней.

«Хватит аплодировать насильнику за то, что он изнасиловал кого-то», «Нет, я не хочу смотреть на то, как жертва примиряется с насильником» — колонки с такими заголовками вышли после того, как выступление Тордис и Тома разлетелось по соцсетям. Активисты пытались помешать их совместному выступлению на конференции в Лондоне — по их мнению, то, что Том получает деньги и славу за изнасилование, недопустимо, даже несмотря на то, что он обещал пожертвовать часть дохода на благотворительность. Некоторые эксперты, занимающиеся проблемой насилия, опасаются, что этот пример может вдохновить преступников связаться с жертвами и вновь начать общаться с ними. Такое вполне вероятно, особенно если учесть, что агрессор может просто добавить жертву в друзья на фейсбуке.

 

 

Тордис Эльва и Том Стрейнджер на конференции TED 

 

Конечно, нельзя сказать, что каждый человек, совершивший изнасилование, захочет связаться со своей жертвой, чтобы вновь причинить ей боль. Тот же Том Стрейнджер говорит, что не сразу понял, что то, что он сделал, было преступлением — хотя он чувствовал, что поступил неправильно, и долгие годы пытался заглушить чувство вины. По словам Тома, встреча с Тордис помогла ему осознать вину и взять ответственность за поступок: «У меня появилась возможность по-настоящему признать то, что я сделал — и я понял, что моя личность больше, чем один поступок, — сказал он. — Шум в моей голове затих. Моя жалость к самому себе лишилась подпитывающего ее кислорода, и его заменил свежий воздух принятия — принятия того факта, что я причинил боль этой прекрасной женщине, которая стоит рядом со мной; принятие того, что я — часть огромной и пугающе часто встречающейся группы мужчин, которые насилуют своих партнерш».

Раскаяние насильника (в том числе публичное или перед одной жертвой) может вывести его на новый путь и помочь ему измениться. Проблема лишь в том, что такая ситуация может возникать только в системе, где изнасилование однозначно расценивается как изнасилование и, соответственно, преступление — а преступник несет за него полное наказание; где вину не стремятся переложить на жертву, а ее страдания не обесценивают. Увы, обществу до этого далеко (как бы нас ни пытались убедить, что в России раскрывают практически все изнасилования) — а значит, последнее слово всегда должно оставаться за жертвой насилия и за тем, как ей самой легче справиться с пережитым. Готова ли она ко встрече — или она принесет ей еще одну травму? Нужно ли ей раскаяние и поможет ли оно ей — или это совсем не важно в свете того, что произошло?

Фара Хан, которая ведёт программу, посвящённую проблеме сексуального насилия и поддержке её жертв в Канадском университете (часть Торонтского университета), считает, что женщин учат не противостоять агрессии. «Женщинам говорят приводить ситуацию в порядок, — считает она. — Нас учат латать дыры, исправлять наших абьюзеров и дружить с ними». Анна Корниенко считает, что ситуация, когда жертвы готовы простить насильников, особенная и потому встречается нечасто: «Думаю, что неготовность прощать того, кто надругался над тобой, унизил, причинил боль, — это тоже естественная реакция. Я не могу сказать, что правильно, а что нет. Важно только то, что чувствует сама жертва — готова ли она к примирению или нет».

Обложка: Диана Шурыгина/Вконтакте

 

Рассказать друзьям
12 комментариевпожаловаться