ЖизньМужчины-феминисты
о том, как постепенно
сделать мир лучше

Борьба за равноправие перестает быть уделом исключительно женщин — в интернет-дискуссиях всё чаще можно встретить мужчин, защищающих жертв домашнего насилия, борющихся с сексизмом и развенчивающих гендерные стереотипы. Мы поговорили с такими героями и выяснили, что заставляет их отстаивать интересы женщин в интернете и в реальной жизни.

материал подготовила: Анастасия Каримова

Артём Лангенбург
36 лет, шеф-редактор издания «Собака»
Санкт-Петербург

Мужчина, поддерживающий феминистскую борьбу, все-таки не может называть себя «феминистом». Борьба против патриархата, угнетающего и дискриминирующего женщин, — дело самих женщин. Мужчины могут быть в этом деле только сторонниками, «попутчиками», без права на равных принимать стратегические решения и тем более — руководить и управлять. Я предпочитаю называть себя «профеминистом».

Мой интерес к феминизму начался с чтения теоретических текстов (от Симоны де Бовуар до Кейт Миллет) и с анализа реальных фактов окружающей действительности. Я воспитывался мамой и бабушкой, бОльшая часть моего круга общения до сих пор — женщины. Все они, начиная с матери и заканчивая близкими подругами, ежедневно сталкивались и сталкиваются с реальностью патриархата: с более низкой оплатой труда, обесцениванием и объективацией, реальным или потенциальным домашним и сексуальным насилием и так далее.

Из известных мне профем-мужчин как минимум половина — геи, это характерный момент. Тем не менее для мужчин, сколь бы они ни были ненормативны и дружественны к феминизму, сексизм и неравенство — по большей части теоретические проблемы. А для женщин, вне зависимости от их политической позиции — обыденность, в которой они вынуждены существовать. Даже если мужчину-профеминиста называют «баборабом», эта враждебность не идет ни в какое сравнение с той лютой ненавистью, которую получают в свой адрес феминистки.

Я стараюсь по мере сил заниматься пропагандой — среди мужчин, конечно. Пока феминистская революция — далекий горизонт, главное, что можно сделать, — вербовать сторонников, убеждать тех же мужчин рефлексировать. Необходимо попытаться воспитать новый тип маскулинности — не жестокой, а сочувствующей, отказывающейся от доминирования.

Если выйти за узкий круг леволиберальной интеллигенции, то выходит, что феминистские идеи в России пока непопулярны. У нас даже закон о противодействии домашнему насилию в сознании многих граждан принимается в штыки. На мой взгляд, здесь рано или поздно будет прорыв, но для этого нужна общая демократизация общества.

Сергей Кураков
28 лет, юрист некоммерческой организации, Москва

В какой-то момент я с ужасом осознал, какое количество женщин, в том числе знакомых мне лично, подвергается насилию, в том числе и сексуальному. Жить в мире, где это в порядке вещей, мне не хочется.

Я ничего особенного ради феминизма не делаю и интересуюсь этой темой поверхностно. Всё, что у меня есть, — это система взглядов и позиция, которой я придерживаюсь и иногда озвучиваю. Если представить это как какую-то деятельность, получается нормальный такой слакеризм. Мы в последнее время слишком много времени потратили на нахваливание самих себя за «правильные взгляды», подменяя этим, собственно, поступки.

Я придерживаюсь идей любви, уважения и сотрудничества людей друг с другом, и равенства в самом широком смысле, в том числе и гендерного. При этом считаю, что некоторые группы страдают от неравенства. Если мы хотим жить в мире, в котором люди признают право друг друга быть разными, но обладать равными правами, то, наверное, полезно поддерживать эти группы в первую очередь (одна из этих групп составляет половину населения земли, другая — ЛГБТ — до десяти процентов по некоторым оценкам, то есть это «касается каждого» буквально).

Когда у меня появилась возможность в качестве юриста поучаствовать в проекте помощи ЛГБТ-сообществу, я с радостью за нее ухватился и надеюсь, что шанс представится опять. Кроме этого, боюсь, похвастаться нечем — вяло спорю с людьми, чье мнение для меня важно, если они на полном серьезе рубятся за сексизм или гомофобию, сам стараюсь практиковать то, что проповедую (а проповедовать как раз стараюсь поменьше, см. «слакеризм»). Ходил на пикеты у Госдумы, когда принимались гомофобные законы.

Сейчас очень хочется помочь одной организации, занимающейся психологической помощью жертвам сексуального насилия, которая находится на грани закрытия. Можно я как раз использую возможность, чтобы сделать больше? Есть центр «Сёстры», помогите ему, пожалуйста, а то он закроется без ваших пожертвований, и это будет очень плохо.

Я чувствую непопулярность идей равноправия в России, но смотрю на это как на часть более общей реакции — у нас вообще уязвимым группам живется не очень (а кому хорошо?), а тех, кто пытается что-то с этим делать, традиционно недолюбливают, плюс очевидный курс властей на упрощение и опошление любой проблемы, архаизацию и новое средневековье, продвигаемый с использованием немыслимого по мощи медийного ресурса.

Что делать? Точно не пытаться победить силой, прогнуть общественное мнение
и т. д. — на этом поле затопчут из-за явного неравенства сил. Быть умными, не идти напролом, набраться терпения и уважения к общественному мнению, каким бы оно ни было. Вообще поменьше клеймить и использовать свои взгляды для морального возвышения над кем-то, хотя мы все очень любим это делать.

Фёдор Езеев
37 лет, IT-фрилансер, Москва

Подруга говорит, что феминизм у меня в крови, и мне кажется, что это недалеко от истины. Я часто ловил себя на мысли о том, что чем-то неуловимо отличаюсь от других мужчин. Я сам байкер, и когда знакомые девушки-мотоциклистки рассказывали, что многие люди не одобряют их увлечение и считают его недопустимым для девушки, мне было удивительно слышать подобное. В какой-то момент набор таких историй превысил критический размер, после чего я узнал слово «феминизм».

Расстраивает, что многие женщины не осознают проблемы. Что даже умные, успешные и вполне самостоятельные женщины, которые самим своим существованием каждый день доказывают неактуальность патриархальных традиций, всё равно порой живут в патриархальных рамках. Мои взгляды сказываются на моей личной жизни: мне довольно сложно общаться с девушками, которые стремятся спрятаться от этого прекрасного мира за спину мужчины. Поэтому выбор подруг оказывается довольно ограниченным.

В России феминистские идеи сейчас непопулярны, но мне кажется это довольно закономерным: экономические предпосылки для феминизма (возможность для женщины самостоятельно заработать на жизнь) появились сравнительно недавно, а социальные традиции традиционно не успевают. Нужно рассказывать людям о шаблонах в их сознании, которые закрывают им какие-то возможности, и ждать перемен.

Аноним
сотрудник крупной консалтинговой компании, Москва

Мой интерес к феминизму — от стремления к образованию. Мир бизнеса и власти организован так, как будто планета населена исключительно богатыми здоровыми белыми мужчинами, хотя их, разумеется, меньше 1 % населения. Соответственно, альтернативные взгляды на гармоничное общественное устройство, учитывающие взгляды, предпочтения и возможности других людей, мне показались интересными.

Еще одна простейшая мысль: в XXI веке мы живем при другом типе воспроизводства, мировой коэффициент рождаемости снижается — деторождение не должно теперь препятствовать профессиональному развитию женщин. Общество, недостаточно инвестирующее в равные профессиональные возможности для представителей обоих полов, само себя дискриминирует — оно становится менее конкурентоспособным. Исходя из этого соображения любой ура-патриот тоже должен быть феминистом. Осознав такие простые вещи, я стал интересоваться феминистскими теориями в международных отношениях, пошел на курс лекций и общественных дискуссий о феминизме.

Я стараюсь принципиально избегать сексистских высказываний, не допускать рассуждений о внешности, даже одежде, коллег, контрагентов, кандидатов на вакансии. Мне регулярно приходится спорить с несколькими коллегами о том, надо ли в обзоре профессиональных качеств человека указывать его внешность, тем более принимать фактор пола и внешности во внимание при принятии профессиональных решений. Получается с переменным успехом, потому что когда руководитель огромной организации просит помочь найти ему пресс-секретаря «девочку-блондинку», то цвет волос будет учитываться. К моим взглядам все относятся с уважением, потому что я могу их довольно комфортно отстаивать в аргументированных дискуссиях, но это не означает, что они распространяются куда-либо дальше круга моих близких товарищей, к сожалению. Российское общество, безусловно, менее готово к феминистским взглядам, чем многие другие общества, но всё меняется. Хуже, что нет акцентированной модернистско-просветительской позиции государства, которое бы с текущим положением вещей боролось.

Дмитрий Красноухов
23 года, инженер программного обеспечения, Киев

Сексизм, ущемление прав — это те вещи, которые мне никогда не нравились. Большое влияние на меня в этом смысле оказал западный интернет. Во всём СНГ дела обстоят примерно одинаково, и это сильно отличается от того, что происходит на Западе. На Украине сейчас вопросы сексизма не в приоритете вообще. Думаю, в России тоже. Как мне кажется, старшему поколению это не интересно, но среди молодежи, особенно интеллектуальной, есть позитивный тренд.

Я не являюсь активистом того или иного движения. В офлайне я редко сталкиваюсь с тем, что что-то не так и нужно как-то вмешаться в ситуацию (возможно, потому что я специально не ищу). Зато онлайн — другое дело, тут я стараюсь пропагандировать здравые идеи и всячески поддерживать тех, кому это поддержка необходима. У меня были подруги, которые состояли в зависимых отношениях. Я в какой-то мере им помогал из них выбраться — можно даже считать, что успешно.

Думаю, что в первую очередь нужно прозрачно объяснять общественности, в чём состоит суть феминизма. Что дело не в том, что феминистки ненавидят мужчин, а дело в закостенелых взглядах про кухню и борщ, в насилии, в уровне зарплат, в дебильном флирте на улице и так далее, что это всё нужно искоренять.

В силу моей профессиональной деятельности в этом вопросе мне близка тема women in tech. К сожалению, многие до сих пор считают, что информационные технологии — это мужская профессия. Раздражает, например, когда в комментариях на Github разработчики занимаются так называемым mansplaining по отношению девушкам. Еще более ужасно то, когда к девушкам в ответах в Twitter приходят психи и угрожают, например, изнасилованием. При этом в сфере IT явно происходят улучшения. Недавно видел, что по статистике на одной из крупных конференций в прошлом году было менее 15 % женщин, а в этом — более 30 %.

Далеко не все женщины готовы к равноправию. В СНГ это недостаток образования и консервативный социальный строй. Нужно бороться в том числе с этим. Как минимум читать про то, что происходит за пределами вашей постсоветской страны, на английском языке. Мне в этом вопросе повезло, моя девушка пользователь сервиса Tumblr уже много лет.

Дмитрий Грошев
24 года, программист, Санкт-Петербург

Для меня феминизм начался с книги-биографии Нормана Борлоуга — ученого, избавившего от голода миллиард человек. Благодаря этой книге у меня произошел первый и самый трудный слом картины мира. Я усомнился в своих представлениях об окружающем, начал смотреть вокруг «новыми глазами» и подмечать гомофобию, сексизм и бытовой расизм. Ирония ситуации: книга о пшенице и голоде привела к феминизму.

Я вижу две проблемы, связанные с гендерным неравенством: субъективно-эмоциональную (это несправедливо) и объективную (мы теряем кучу профессионалов, которые могли бы делать мир лучше и радоваться своей работе, а вместо этого пойдут варить борщ и перекладывать бумажки).

Есть подозрение, что в РФ институциональный сексизм в IT не очень выражен, но в то же время бытовой — безграничен: «Да ты чо, боди-арт на профессиональной конференции — это ок, можно на телочек попялиться». Кажется, это не из профессионального контекста вытекает, а из общей атмосферы. В то же время я допускаю, что могут быть профессии, где при равных начальных условиях будет половой (именно половой, а не гендерный) дисбаланс — условные грузчики. Проблема в неравных начальных условиях, порог для входа в профессию отличается: «Мальчик умный, значит, пойдет в физматшколу. Девочка красивая, значит, пойдет в модели».

Пару лет назад я написал пост в ЖЖ о гендерном неравенстве, который неожиданно попал в топ и собрал более полутора тысяч комментариев. Мне кажется, что нам нужно говорить о таких вещах, даже если многие не согласны: кого-то можно переубедить, а кто-то молча согласится и не станет вступать в дискуссию.

Павел Подкосов
41 год, генеральный директор издательства «Альпина нон-фикшн»

На первых курсах института, когда я пришел к анархизму, феминизм стал частью моего анархистского самосознания. Сейчас мне сложно считать себя анархистом, будучи гендиректором издательства. Но я могу называть себя феминистом или, по крайней мере, профеминистом, поскольку часть феминисток против присутствия мужчин в движении.

На деле мои взгляды проявляются в том, что мы в издательстве решили сделать книги о феминизме частью нашей издательской политики. Мы выпускали книги Наоми Вульф («Миф о красоте» и «Вагина: Новая история женской сексуальности»), Кейтлин Моран («Быть женщиной: откровения отъявленной феминистки»). Когда мы начали заниматься научно-популярной тематикой, мы решили, что будем стремиться выпускать побольше книг интересных женщин-ученых, хотя в научпопе, как и во многих других сферах, доминируют мужчины. Кроме того, мы стремимся, чтобы у нас в издательстве всё было по-честному по отношению к сотрудницам — мы никогда не пытались уволить тех, кто собирается уйти в декрет.

Мой опыт общения с феминистами крайне мал, но я сталкивался с агрессией радикальных феминисток. Скажем, на обсуждении книги «Миф о красоте» в ЦДХ во время книжного фестиваля какие-то девушки говорили, что мужчина не может быть феминистом и лучше мне так себя не называть. Несколько моих постов в ЖЖ и фейсбуке про порнографию тоже вызывали агрессию, хотя я писал именно о феминистской порнографии (есть и такое явление). Там радикальные феминистки убеждали меня в том, что любая порнография — это эксплуатация женского тела и объективация. Меня их нападки не задевают, я продолжаю придерживаться своих взглядов. У разных людей разные мнения, это нормально. С другими феминистками я дружу.