ЖизньКак молодые родители рассказывают детям
о сексе

Не так давно мы интересовались, из каких источников почерпнули первые знания о сексе наши ровесники. Оказалось, многие родители довольствовались покупкой одной специализированной книги и больше к трудной теме старались не возвращаться. На этот раз мы расспросили тех сверстников, у которых уже есть дети, и выяснили, собираются ли они повторять опыт своих родителей или хотят просвещать детей по-другому.

Катерина Макарова
PR-специалист
дочери 8 лет

Во-первых, я не верю, что можно отделить сексуальное образование от всего остального. Мне кажется, если сама тема не вызывает у взрослого напряжения и все вопросы для него самого прояснены, то это происходит довольно естественно. Я часто отвечаю на вопросы, в том числе и каверзные, по работе, так что я стараюсь помнить, что иногда достаточно просто ответить на поставленный вопрос («— Холмс, где мы? — Мы на воздушном шаре».). Без подробностей. Часто, приняв ответ, ребенок легко переключается на другую тему, а за подробностями может вернуться еще через полгода или год. Так что проводить беседы, по-моему, бессмысленно: спросили — ответили, живем дальше. Главное, ответы должны быть честными и даваться без напряжения, чтобы ребенок и дальше продолжал их задавать.

Первый разговор на тему «откуда берутся дети» я совсем не помню. Ну то есть берутся у мамы из живота. Однажды по дороге в детский сад Маша сказала мне очень серьезно, что детей она не хочет и заводить не будет. Я удивилась и спросила почему. «Ну потому, что надо потом живот разрезать и их оттуда доставать. Мне Даша сказала, что ее маме так делали». Пришлось сказать, что живот разрезать совсем необязательно, делают так в крайнем случае, когда маме или ребенку грозит опасность, но вот у меня живот целый и мы с тобой обошлись без операции. Только года через два мне пришлось уточнять, через какое именно отверстие в теле дети появляются на свет. Вначале, как мне кажется, ребенку интересно про себя, какой он был маленький? Как мама его носила? Как кормила? А я тоже сидела у тебя в животе? Потому что мир до его появления не существовал. 

У нас дома есть отличный фильм BBC «Тело человека», который я сама с интересом смотрела во время беременности и очень рекомендую. Машка его посмотрела лет в пять или в шесть и почерпнула там много интересного о строении уха, скорости ползания и всяких таких деталях. Проблемы полового созревания были ей неинтересны тогда и вопросов не вызвали. А разницу между мальчиками и девочками всякий, кто ходит в детский сад, по-моему, узнает без помощи родителей. Про разницу между взрослым и ребенком, наоборот — глядя на родителей своего пола и задавая вопрос «А у меня так будет? А когда?».
Когда у Маши случилась первая любовь в детском саду и она мне рассказала, что вот они с Кириллом целовались, я ей сказала, что есть такой эффект, что когда ты с кем-то целуешься и обнимаешься, вот как с родными и близкими, например, то он тебе становится родным и близким. И уже не хочется с ним расставаться, а хочется быть рядом всегда. А это значит, что юношу придется где-то селить, игрушками с ним делиться и всё такое, а я не уверена, что родители его отпустят. Так что с этим лучше подождать, пока не вырастешь. Игрушками Маша делиться была не готова, так что вопрос был решен.

Про пол и гендер мы говорили тоже. Встретили в Таиланде в отеле официанта-трансгендера. Маша заметила что-то необычное и спросила меня, почему так. Я рассказала. Мир, в принципе, велик и разнообразен, и много чего на свете бывает: и семьи, где есть мама и ребенок, мама и папа без детей, две мамы или два папы, или один папа и две или три мамы. Это просто есть и всё. Как факт. Безоценочно.

Маша очень любит смотреть со мной кино. Часто это оказываются сериалы, которые я смотрю параллельно домашней работе, выбирая, разумеется самые нейтральные. Вот, например, про Шерлока Холмса. Смотрим. Через какое-то время Маша является с видом заговорщика и спрашивает: «Мама, а секс — это когда мужчина и женщина в туалете без трусов?» Где уж там было такое, не упомню. Но деваться некуда: «Совершенно необязательно в туалете, — отвечаю. — Чаще взрослые делают это в спальне и за закрытой дверью. В туалете можно, но неудобно». Чистая правда.

Анастасия Петрова
переводчик
дочери 5 лет

Моей дочери пять лет, и, в принципе, время для разговора про тычинки и пестики еще не пришло, поэтому я решила, что буду действовать по ситуации и отвечать на вопросы по мере их задавания. Мои родители, в свою очередь, отлично научили меня, как делать не надо. Разбрасывать по дому порножурналы не надо («спрятать» между телепрограммой и телефонным справочником — это «разбрасывать»). Держать в доме с читающими детьми книги вроде «Долины кукол» и «Машины любви» Жаклин Сьюзанн не надо. Громко заниматься сексом по ночам, думая, что дети спят в этой же комнате и не слышат, не надо.

Мы с отцом моей дочери давно перестали быть парой, и вопросов, почему мама с папой спят вместе и целуются, она пока не задает. На всё остальное я отвечаю правдиво и занудно, потому что для нее сейчас важнее задать вопрос, чем получить ответ. Мама, почему у тебя большая грудь, а у меня маленькая? Из-за содержания гормона эстрогена. Лет в тринадцать и у тебя вырастет. А почему волосы там и там, а у меня нету? Тоже из-за эстрогена. Мама, откуда я взялась? Родилась. Откуда родилась? Вот отсюда (спросит, как она туда попала, — отвечу про сперматозоид и яйцеклетку). Почему мальчики писают стоя? Они по-другому устроены. В общем, я решила говорить всё как есть, не делая из этого страшной тайны и не умалчивая, как о чём-то неприличном, — но и не навязываясь. Если она посреди аптеки спрашивает, зачем мне тампоны, будничным тоном говорю про менструальный цикл и овуляцию. Если она спросит об этом в десять лет — расскажу так, чтобы было понятно по-настоящему. Такой мощный инструмент полового воспитания, как двор, у нас пока отсутствует, а из садика она хоть и потаскивает альтернативные названия некоторых частей тела, но я тешу себя надеждой, что все игры типа «доктора» как-то регламентированы присутствием воспитателей.

Моя мама боится, что я выращу из Марты лесбиянку, потому что я иду у нее на поводу и одеваю в синее и «всё с машинками». Но мама и мне говорила, что месячные — это кровь из попы у тех, кто плохо кушает, поэтому она для меня в вопросах гендерного и полового воспитания не авторитет. Мне кажется, главное — построить настолько доверительные отношения, чтобы, став подростком, дочь искала ответы на вопросы о сексе у меня, а не в книгах Жаклин Сьюзанн. Наверное, это только в идеальном мире такое бывает, но вдруг получится? Я сама в жизни не задала маме ни одного вопроса и училась методом проб и ошибок, что, учитывая специфику темы, чревато. Как я не загремела на аборт или к венерологу в свои пятнадцать лет без родительского совета и даже «Гугла» — одному богу известно. В порножурналах не пишут, что секс — это, на минуточку, про любовь или продолжение рода, на худой конец. Поэтому мне казалось, что такой грязью можно заниматься только с мальчиками, которые тебе не особо нравятся. Вот этого я боюсь и не хочу допустить со своей дочерью, а если она решит лесбиянкой стать или, там, свингером и будет максимально информирована на тему — пожалуйста. Ну, не то чтобы совсем «пожалуйста», я не буду это поощрять или стимулировать, но и запрещать или осуждать — тоже нет.

Ладно, на самом деле я всё тут вру и, когда у дочери начнется половое созревание, посажу ее под домашний арест, и чтобы никаких мальчиков, а дневник ее найду и прочитаю обязательно, а потом еще и папе ее расскажу, про что там. Про детей скажу, что находят в капусте, а если трогать себя за половые органы, вырастут волосы на руках. Шутка.

Анна Красильщик
журналист и автор блога «Дети как дети»
детям 5 и 8 лет

Мои дети периодически спрашивают, откуда берутся дети, но почему-то очень быстро забывают ответ и спрашивают снова. В общем, я уже, наверное, раза три об этом рассказывала: когда им было примерно по 3 и 6 лет, 4 и 7 и совсем недавно — 5 и 8. Самое сложное — называть вещи своими именами, потому что имена эти страшно дурацкие. Ну, правда, не говорить же «пиписька». А с другой стороны — как говорить? Мы с Катей Кронгауз однажды даже сделали в «Афише» круглый стол на эту тему — в частности, почему по-русски это так сложно делать. Последний раз я сказала, что мужчина и женщина — это такой пазл, который складывается: пенис попадает в вагину, две клетки соединяются в одну и постепенно из этого вырастает ребенок. Чувствовала я себя очень гордо, но всё равно было ощущение, что по-английски этот текст звучал бы как-то естественнее. Вообще, у нас есть итальянская поп-ап-книжка «Il Corpo Umano» («Человеческое тело»). Там наглядно показано, как устроено человеческое тело, как рождается ребенок и проч. Всё это открывается, двигается и выглядит здорово. Что касается ориентации, то однажды мой сын Петя как-то спросил, бывает ли, что мальчик любит мальчика. Ему было года четыре, и он как-то даже случайно задал этот вопрос, то есть не то чтоб прямо думал об этом. Я сказала, что бывает и что у нас много знакомых, у которых как раз так. Но уточнять не стала — это, мне кажется, пока незачем им знать.

Александра Паис
дизайнер
дочерям 3 года и 5 месяцев

Как и многие мои ровесники, сексуальным образованием я занималась самостоятельно. Вернее, оно само неприятными рывками настигало меня начиная с детского сада и самостоятельных прогулок во дворе (очень благодарна родителям, что оно началось не с найденной у них кассеты с порно). Этому есть несколько причин. Во-первых, мои родители в 90-е были заняты нашим выживанием и физически не могли уделять этому вопросу достаточно времени. Во-вторых, редкий представитель поколения 60-х сам был правильно сексуально образован, и потому не мог ничего толком передать собственным детям, если специально не вникал в тему. Ну, и первая причина для многих оказывалась отличным прикрытием второй.

Когда я уже была постарше, мама говорила со мной о женской физиологии, но тему секса как-то специально никто не затрагивал. К нам в школу как-то раз пришли представители Always, кажется, с лекцией для девочек о менструации и подарками от компании. Это было между 8 и 10 классом, точнее не вспомню. На лекцию в актовый зал тайком пробрался мальчик из нашего класса и потом выпросил у кого-то из одноклассниц прокладку. На перемене он приклеил ее на стол молодой учительнице математики с молчаливо-хихикающего одобрения почти всего класса (те, кто были против, не успели или не решились убрать). Учительница зашла в класс, села за стол, увидела прокладку, залилась краской, глухим голосом сказала убрать это и вышла из класса. Через несколько минут вернулась и провела урок почти как обычно, никак не комментируя ситуацию (прокладку убрал кто-то из девочек). Эта история, как мне кажется, иллюстрирует состояние сексуального образования в бывшем СССР лучше любой статистики. Неправильная на абсолютно всех уровнях, правда? И теперь с этим багажом нужно работать, трансформировать порой травматичный опыт в адекватную картину мира для наших детей.

Мне кажется — и многие авторы это подтверждают — сексуальное образование (и всё, что с этим связано) не должно изначально быть чем-то отдельным. Не «поговорим об ЭТОМ», не «пора тебе узнать», а частью постепенного познания мира. Точно так же, как дети узнают, например, об опасности огня (от простого «это огонь, трогать нельзя, будет больно» до «совокупности раскаленных газов и плазмы»), они должны узнавать и обо всём остальном. Вначале их интересует, зачем в попе отверстие («МАМА!! ТАМ ДЫРКА!!!!»), потом — почему у мальчиков или девочек нет такого же и так далее. Тут очень важно не пропустить момент перехода от простого и детского к более сложному, взрослому, и не переусердствовать. На эту тему много написано, есть куча книг для детей разных возрастов — нужно пользоваться всем этим и не допускать пунктира. Посмотрел, чем ребенка кормить в определенном возрастном диапазоне, что он должен уметь и понимать, сколько спать, и сразу же — что он на данный момент способен воспринять по части сексуального образования. И, что очень важно, посмотрел на своего ребенка: интересуется ли, готов ли, что конкретно его озадачивает. И делать это до определенного момента могут оба родителя, а потом кто-то один. Не из-за гендерных ролей, а потому что объяснять удобнее. Такой план у нас для наших дочерей (3,5 года и 5 месяцев). В идеале это приводит к полному доверию и открытости, и ребенок обращается к тебе действительно по любому вопросу, ведет себя адекватно и может поставить неадекватных сверстников на место. Ну, и еще я очень надеюсь, что система образования будет построена по такому же принципу. У меня есть младшая сестра, между нами 16 лет разницы. Сейчас ей 11, и я стараюсь помогать родителям в тех вопросах, которые они пропустили со мной. У нее получился довольно резкий переход к «взрослым» знаниям. Вероятно, с подачи дворовых друзей или школьных, или вообще песни какой-нибудь стала гуглить «секс». Пришлось и родителям гуглить, как говорить с ребенком такого возраста о сексе, ну и вообще, раскрепощаться минимально. Возможно, повторюсь, но действительно очень важно правильно подобрать лексику и саму информацию к возрасту и особенностям своего ребенка. Есть история, например, про впечатлительного мальчика, которому было сказано не трогать «петушок» никогда, а потом его маме пришлось отмывать всю уборную от мочи: мальчик был не только впечатлительным, но и послушным.
Что касается гендерных вопросов, то избавление от фраз типа «ты же девочка!»/«как девчонка» для многих будет большим шагом и успехом.

Марина Зенкина
журналист
дочери 11 лет

Я не из тех матерей, которые штудируют десятки книг, посвященных каждому этапу взросления ребенка, и считаю, что если нет из ряда вон выходящих проблем, можно справиться, руководствуясь здравым смыслом.

Заветный вопрос происхождения жизни в нашем с дочери общении в ее дошкольном возрасте был решен на примере жучков. «Смотри, мама, один жучок другого везет!» — «Нет, не везет, это они так размножаются. После этого у них появляются детки». Визуальный образ размножения впоследствии был при случае экстраполирован и на других особей: птичек, собачек, — подразумевалось, что и люди размножаются как-то примерно так же. Притом что ребенок появляется у мамы в животе и выползает из, прошу прощения, «писи», было проговорено также в дошкольном возрасте; как правило, для этого нужно, чтобы были мама и папа, и они поженились, хотя жизнь показывала, что бывает и по-другому.

Алина начала ходить в школу, но заветного момента, когда бы я могла бы рассказать ребенку о влагалище и половом члене, так и не наступало, при этом дочь как будто бы и вообще не интересовалась этой темой (хотя я по своему прошлому была уверена, что уж в школе шутки про пиписьки шутят все, я сама именно там узнала, как, собственно, хотя и очень примерно, происходит секс). К 10 Алининым годам я запаниковала, что упущу момент, и пошла по тому же пути, что и моя мама, — и который я по итогам считаю самым комфортным. Я купила книжки — вот эту и вот эту — и презентовала их Алине с заявлением о том, что там очень интересно! Ну и также небольшой преамбулой о том, что многие родители стесняются говорить о месячных, о том, откуда берутся дети, и о сексе, но вообще стесняться тут нечего, так как это происходит со всеми в жизни, а значит, можно спокойно об этом разговаривать, и что если Алине будет что-то непонятно, можно об этом спрашивать. Дальше Алина читала книжку Линды Мадарас примерно везде — включая детскую поликлинику и другие общественные места, только в лагерь я не разрешила ее брать. Вопросов не возникло — возможно, потому, что книжка эта максимально рассказывает обо всём, что касается физиологии, и очень деликатно и честно затрагивает все темы по части социологии и сексуального поведения — от мастурбации до насилия и инцеста. В некоторых случаях даже более смело, чем предполагает мое видение вопроса, но всё же с важными замечаниями: если вам что-то не нравится, вам не стоит этого делать. Единственная важная тема, которая почему-то почти никак не была затронута в обеих книжках, — это контрацепция, так что ближе к делу придется обновлять пособие. Зато сейчас, когда у девочек гормональное переустройство организма вовсю идет уже лет с 10–11, Алине правда стало ясно всё про свое тело, и о каких-то нюансах она мне даже не сообщает, потому что не видит в них ничего странного и тем более пугающего.

Что же до гендерных тем, то о том, кто такие геи, я решила рассказать Алине до прямого вопроса — уже не помню, с чего начался этот разговор, но произошло это в ту пору, когда у «Афиши», где я тогда работала, вышел гей-номер, в «БГ» были материалы, всё это валялось по дому, ну и вообще тема, как и протестные митинги, активно муссировалась — и странно было в нее не посвятить. Но здесь я как раз сложности вообще не видела: есть мальчики, которым вместо девочек нравятся другие мальчики, и девочки, которым нравятся девочки, да, это странно, таким людям непросто живется, они не могут иметь детей, но это не повод их обижать. Алина тогда сказала, что их жалко.

Я не считаю, что темы борьбы за права сексуальных меньшинств и женщин против сексизма должны специально педалироваться в воспитании, если ребенок в целом растет в здоровой обстановке и не сталкивается с негативным проявлениями из упомянутых сфер.

Дина Ключарева
копирайтер
дочери 5 лет

Знание о том, что такое базовые гендерные различия, мой ребенок принес спустя неделю после поступления в детсад вместе с заявлением, что «у Айдина пиписька длинная, как палочка, и вообще мальчики писают стоя, а девочки — сидя, но какают все одинаково». Полина уже знает, что пол младенцев, например, различают именно по гениталиям.

Тему половых различий я не считаю особенно скользкой — правда, про непосредственно секс планирую рассказать дочке, только когда у нее возникнут вопросы по теме — но рассказать не только про непосредственную механику и биологические отверстия и жидкости, но и про внутреннее устройство процесса: про сопутствующие гормоны и реакцию на них мозга. Такие сведения ее очень интересуют (пока, по крайней мере) — рассказы о биологии и анатомии людей и зверей и разных «клеточках и веществах» она слушает с куда большим удовольствием, чем сказки.

Мне не хочется повторять опыт своих родителей, людей закомплексованного советского поколения. Помню, как всё детство удивлялась, почему отец с ханжеским фырканьем «фу, какая гадость» переключает при мне даже сцены с поцелуями, а мама молча краснеет. Вопрос моего сексуального образования тогда решился в 11–12 лет, когда кто-то из друзей принес мне на день рождения легендарную желтую «Энциклопедию сексуальной жизни для детей», которая оказалась очень познавательной, правда, я помню, что прятала ее от родителей — ведь, судя по их поведению, я делала вывод, что эта тема запретная и они не хотят, чтобы я что-то об этом знала. Возможно, я куплю эту книгу и своему ребенку.

Вопрос с ориентациями меня волнует довольно сильно, и мне важно, чтобы дочь понимала, что женщина может полюбить и мужчину, и женщину, и это нормально. Мы живем вместе с Полининой бабушкой, довольно консервативной в этих вопросах женщиной, и иногда ребенок из соседней комнаты приносит разные идеи о том, например, что «мужчины, которые красят губы и надевают платья, — это ужасно». Такие моменты меня напрягают, но я стараюсь доступно объяснять ребенку, что любовь — это хорошо в любом случае, а неприязнь без объективной причины — если никто никому не приносит вреда и не подвергает опасности — это плохо. Категория «прилично-неприлично» моей пятилетке пока не очень понятна, зато ей точно ясно, что такое «нравится-не нравится», «удобно-неудобно» и «дома-на людях» — поэтому этими понятиями мы с мужем оперируем, когда пытаемся объяснить дочке, например, почему с голым задом бегать по улице не стоит.

Лиза Жукова
автор книжного блога The Bookabilly
детям 2 года и 1 месяц

Мне кажется, проще всего разговаривать на эти темы, начав с физиологии: дети страшно любознательны и будут счастливы получить подробный атлас человеческого тела (например, «Открой тайны человека»), с помощью которого можно будет аккуратно объяснить всё необходимое. Если к этому добавить некоторое количество англоязычных детских книг, где присутствуют однополые отношения и обсуждается гендер, объяснить, что всякая любовь важна и прекрасна, будет совсем легко, так как в отличие от взрослых дети спокойно и как должное воспринимают всё разнообразие мира. Задача усложняется из-за специфики нашего общества, и даже если у меня получится сделать так, чтобы они не знали о существовании депутата Милонова, бытовую гомофобию и сексизм им всё равно предстоит встретить. У меня растут две девочки, так что страх перед гендерными стереотипами, которые могут их травмировать, нужно, мне кажется, решать комплексно: разговаривать, давать читать правильные книги (в России есть отличная серия «Вот это книга!» издательства «Розовый жираф»), пересказывать Игоря Кона, удерживаться от «ты же девочка» и пестовать в них чувство собственного достоинства, которое, надеюсь, сработает и для самозащиты, и для уважения к окружающим.

Полина Новикова
музыкант группы Manicure
детям 4 и 6 лет

Просвещать своих детей на тему пестиков и тычинок я не собираюсь. Ребенок прекрасно черпает информацию извне и способен ее анализировать и усваивать. Задача родителей — создать ту среду и систему самообразования ребенка, при которой информация через глаза, уши и поры поступает ему в мозг в чистом выкристаллизованном виде. Ребенок прекрасно видит, как вы целуетесь, обнимаетесь, проявляете нежность друг к другу. Он знает, что вы вместе спите. Знает, что тело красиво, знает, что такое чистота тела, знает, что тело каждого человека принадлежит только ему. Знает, что я имею право на приватность, когда принимаю душ или переодеваюсь, и я знаю, что точно такое же право на приватность имеет он. Или она — у нас двое разнополых детей. Даня и Ася живут в одной комнате и существуют в естественной атмосфере понимания, что все мы разные. Никто не сходит с ума от того, что у кого-то что-то устроено не так, как у другого, дети с рождения видят друг друга, и, уверена, у них отсутствует любопытство в изучении каких-то предметов на стороне. В доме мы все ходим одетыми, не делаем культа из голого тела, но и стыдливо не прикрываемся занавеской, если вдруг тело нечаянно оголилось. Стараемся существовать в спокойном отношении к телу и не вызывать никаких истерик по его поводу.

В нашем доме не включается телевизор, отсутствует бранная речь. Мы ограничиваем круг общения наших детей и никогда не согласились бы, чтобы они гуляли в матерящейся среде, где практикуется агрессивное сексуальное просвещение. Наши дети посещают детский сад, и каждый вечер мы обсуждаем, что произошло за день. Когда сын в пять лет принес из сада слово «секс», в контексте группы «Мальчишник» («SEX, SEX, oh yeaaah»), я объяснила ребенку, что секс — это интимная вещь, которую нужно обсуждать только с теми, кого ты любишь: мамой, папой и будущей женой, которую ты встретишь и полюбишь, когда вырастешь. Что это не то, о чём круто кричать на улице. Интерес к выкрикиванию этого слова, естественно, сразу исчез. 

Дети с детства должны знать все сексуальные термины, с которыми они сталкиваются. Это правильные, не просторечные названия половых органов и действий, которые с ними связаны, такие как отправление естественных потребностей организма. С ребенком всегда нужно свободно разговаривать адекватным языком, очищенным от какой бы то ни было вульгарности. Тогда вам не составит труда произнести в его девять лет «эрекция».

Все дети должны знать о педофилах в той мере, в какой это возможно в каждом конкретном возрасте. Никто не должен играть на сексуальном любопытстве детей, поэтому важно объяснить, как на самом деле называются на медицинском языке половые органы, и рассказать, для чего они. Нельзя оставлять возможность кому-то другому рассказать это вместо вас. Важно выработать доверительные отношения с ребенком, чтобы любые намеки, полученные, к примеру, в школьной раздевалке, в тот же день доводились до вашего сведения. Другими словами, с ребенком нужно общаться максимально честно, так, как вы бы хотели, чтобы общались с вами.