Мнение«Володин и Греф — не геи»: Почему ориентация тех, кто принимает гомофобные законы, не важна

Чаще всего в этом контексте обсуждают Вячеслава Володина: его гомосексуальность — это якобы секрет Полишинеля. Это «подозрение» существует столь же долго, сколько верность спикера Госдумы лично Владимиру Путину: впервые о том, что Володин «из этих», заговорили ещё в 2002 году. Тринадцать лет спустя в Москве появились баннеры «Володин и Греф — не геи», как бы цементируя всем известный факт: в России у власти и в крупном бизнесе много геев, вот лишь два из них. Наконец, косвенным подтверждением гомосексуальности Володина якобы стала новость, что спикер Госдумы пользовался услугами суррогатной матери — востребованным у гомосексуальных мужчин способом стать биологическими отцами.

Конечно же, спикер Госдумы — один из тех чиновников, что громче остальных поддерживают новые законопроекты. При этом в июле 2021 года Мария Певчих и Георгий Албуров выпустили расследование богатств Володина — из него становится известно о тайной жене и тайной дочери чиновника, на которых записаны активы спикера Госдумы. Как тайная и весьма гетеросексуальная семья встраивается в концепцию жизни скрытого гомосексуала — вопрос открытый. И ведь ни у кого не будет сомнений, что вороватые российские чиновники знают ещё с десяток способов записать свои богатства на кого-то другого.

Впрочем, Володин скорее известен не «гомосексуальностью», а своей абсолютной верностью Путину. Именно он в 2014 году произнёс фразу, ставшую центром официальной российской политики: «Есть Путин — есть Россия, нет Путина — нет России».

Журналист «Медузы» (названа иноагентом. — Прим. ред.) Андрей Перцев в большом портрете описывает Володина как человека, который тонко улавливает настроения Путина, что позволяет ему не только руководить Госдумой, но и даже метить в преемники. Так и получается, что ядрёная гомофобия хорошо встраивается в путинский нарратив о противостоянии с Западом, погрязшим в «новой этике» и «культуре отмены». Желание власти ради власти, необходимость закручивать гайки ещё сильнее, чтобы не дай бог «не разболталось», — вот что движет чиновниками, которые ратуют за гомофобные запреты. Конечно, среди них есть и идейные, но есть большие сомнения, что хоть кто-нибудь из депутатов готов ненавидеть геев до пены у рта бесплатно.

Виталий Милонов построил на гомофобной, трансфобной, сексистской и ксенофобной риторике свою политическую карьеру — неудивительно, что сегодня, в разгар войны с Украиной, он якобы поехал на фронт, чтобы стать наводчиком в танковой батарее (но, судя по всему, соврал — или уже вернулся). Его политическая карьера попёрла в 2011 году, когда имя депутата питерского закса звучало только в контексте регионального запрета «гей-пропаганды». Столь активный интерес связывали тогда (и связывают сейчас) с его собственной гомосексуальностью — геи иронично называли депутата «Милоновна», лишний раз подчёркивая, что он якобы один из тех, против кого этот закон будет направлен. В его «гомосексуальности» мало кто сомневается, хотя даже её наличие мало что меняет: Милонов по-прежнему один из самых одиозных и отвратительных проводников гомофобии в России.

У оправдания гомофобии скрытой гомосексуальностью много проблем, и как минимум одна — отсутствие логики — бросается в глаза: неужели действительно нужно быть геем, чтобы ненавидеть других геев? Получается, что все мизогинные мужчины — втайне на самом деле женщины, ведь, как повторяет известная патриархальная сексистская «мудрость», именно женщины сильнее других ненавидят женщин. Похоже на правду? Совсем нет: мы видим, как за ограничение прав женщин — взять хотя бы исключение права на аборт из гарантируемых Конституцией США — голосуют в основном мужчины. Нельзя сказать, что все расисты на самом деле скрывают своё небелое происхождение или что эйджисты мечтают исправить цифру в паспорте. Так почему с геями это иначе?

Обвинение в скрытой гомосексуальности само по себе может быть проявлением гомофобии — так причисление к ЛГБТК может быть попыткой унизить достоинство (или хотя бы пошатнуть самоуверенность) оппонента. «Почему ты так переживаешь? Ты что, один „из этих?“» Попробуйте прочитать эту фразу с разными интонациями — все они будут звучать паршиво: быть «из этих» всё ещё стыдно, страшно, неприятно или обидно. Работает ли стратегия стыда, если цель — это заставить человека задуматься и изменить своё поведение? Нет, стыд не работает, но это тема для отдельного большого разговора.

Кроме масскультуры, стереотип о гее-гомофобе подпитывается новостной лентой. Каждый раз, когда политика ловят на обмане, это становится центральным сюжетом дня, включая ловушку подтверждения: поверить в то, что человек гомофобен, потому что он или она гей, довольно просто. Один из последних примеров — это отставка венгерского депутата Европарламента Йожефа Сайера, который представлял там «Фидес» — правящую партию Венгрии, сторонники которой выступают против равных прав для ЛГБТК-людей. Сайеру пришлось уйти в отставку после того, как его задержали на секс-вечеринке для геев; у Сайера, который выступает в поддержку «традиционных ценностей», нашли наркотики, сам же он пытался спуститься по водосточной трубе. И его случай сложно назвать единичным: история помнит множество случаев аутинга гомосексуальных политиков, голосовавших за гомофобные инициативы. Как тут не поверить, что мы имеем дело с рутинным правилом, а не с громкими исключениями?

С новым витком государственной гомофобии в публичном пространстве вновь начали обсуждать, можно и нужно ли аутить лицемерных российских политиков. Один из российских ЛГБТК-активистов в своих соцсетях написал, что, мол, даже про Путина говорят, что он такой злой, потому что «подавляет», — в ответ ему никто не возразил, что, вообще-то, намекать на гомосексуальность неприятных людей — любимая тактика гомофобов, объясняющих худшие проявления человека гомосексуальностью. В комментариях к его посту другой ЛГБТК-активист пишет, что аутить с «реальными доказательствами» «сейчас уже можно». Почему нельзя было раньше, остаётся за скобками.

Меж тем в идее аутинга попросту нет смысла. Нет никаких сомнений, что даже если хоть кто-то предоставит «доказательства» чьей-либо гомосексуальности (как будто это преступление), то российские чиновники изобретут ещё тысячу и один способ объяснить, почему это вражеские наветы. И самое главное: как аутинг остановит принятие гомофобных законопроектов? Вот, допустим, мы узнали про гомосексуальность соавтора законопроекта — что должно произойти дальше, чтобы Госдума не приняла его? Ничего, потому что аутинг как инструмент влияния на общественное мнение (как, скажем, и мирные протесты) доступен жителям стран с развитой демократией, а не военизированным автократиям, чья экономика скоро полностью встанет на плановые рельсы.

В идее аутинга нет не только смысла, но и пользы для ЛГБТК-людей, ради благополучия которых он вроде бы и затевался. Аутинг — как лазерный прицел на снайперской винтовке: хоть он и выглядит маленькой точкой, он верно показывает на цель, причём не только киллеру, но и всем, кто её увидит. Так и в жизни: мало кто из тех, кто не погружён в вопросы равноправия ЛГБТК-людей, будет разграничивать лицемерие властных геев и попытки молодых ЛГБТК-людей из разных регионов страны не только выжить, но и получить от жизни хоть какое-то удовольствие. Последние под влиянием громких историй аутинга куда вероятнее подвергнутся ещё большему насилию, которое, вероятно, увеличит и новый закон.

Поэтому выбирая стратегию, в которой мы атакуем ЛГБТК-людей в том числе и потому, что они ЛГБТК, мы повторяем за гомофобами — в то время как военное время, радикальная атомизация, растущая бедность и другие приметы путинского режима требуют куда более сложных решений. Возможно, рецепта не знает никто, но бессмысленный и беспощадный аутинг в число ингредиентов точно не входит.

ФОТОГРАФИИ: Государственная Дума, сайт Президента России