МнениеПлатья Шайло Джоли-Питт: Почему разговоры о чужой идентичности сложнее, чем кажется

Антон Данилов

Marvel Studios выпускает новый фильм Хлои Чжао «Вечные» с Джеммой Чан, Кумэйлом Нанджиани и другими известными актёрами и актрисами в главных ролях. На экране появится и Анджелина Джоли, её героиня — воинственная Фина, способная создать оружие любой силы из космической энергии. В промокампании Disney Studios, которая как раз и занимается прокатом картины, делает ставку именно на Джоли: актриса много рассказывает о съёмках в интервью и лично приезжает на премьеры фильма от Лос-Анджелеса до Рима.

На красных дорожках Анджелина Джоли позирует не одна, а в компании детей: Мэддокса, Нокса, Захары, Вивьен и Шайло. Последние (Шайло использует местоимения «они» и «их». — Прим. ред.) стали невольн_ой геро_иней таблоидов всей планеты из-за платьев, укладки, лёгкого макияжа и других традиционных атрибутов «женственности» — что якобы противоречит тому, что мы все привыкли видеть на ребёнке Анджелины Джоли, которые раньше выбирали «одежду для мальчиков». В российских соцсетях можно найти немало одобрительных комментариев, мол, как хорошо, что Шайло одумались и «расхотели» делать трансгендерный переход, о котором часто говорили раньше. Разбираемся, почему в таких репликах не меньше трансфобии, чем в прямых оскорблениях.

Шайло Нувель Джоли-Питт родились в 2006 году в Намибии, куда Анджелина Джоли и Брэд Питт уехали, чтобы избежать шумихи. Спустя несколько недель после рождения Шайло Джоли и Питт продали первую фотографию сервису The Getty Images; позже права на фото купили журналы People и Hello!, по разным оценкам, за четыре и три миллиона долларов соответственно. Все вырученные деньги пара передала на благотворительность в помощь африканским детям.

В роддоме Шайло Нувель приписали женский пол, однако довольно скоро семья рассказала, что, вероятно, говорить о Шайло как о девочке не совсем корректно. В интервью Опре Уинфри в 2008 году, когда Шайло было всего два года, Брэд Питт рассказал, что их с Анджелиной Джоли ребёнок просит, чтобы их называли Джоном. «Я спрашиваю: „Шай, ты хочешь…?“ — „Нет, я Джон“. — „Джон, ты хочешь сока?“ — „Нет“. Знаете, это просто такие вещи, которые милы для родителей, но, вероятно, действительно неприятны для других», — ответил Брэд.

В 2010 году, когда Шайло было четыре года, Джоли в интервью Vanity Fair рассказала, что Шайло одевается как «маленький пацан». «Ей нравятся спортивные или обычные костюмы — с галстуками, пиджаками и брюками, — говорила актриса. — Ей нравится одеваться как мальчики. Она хочет быть мальчиком, поэтому мы подстригли ей волосы. Она думает, что она один из братьев». Вероятно, это интервью актрисы и подстегнуло дальнейшие разговоры о трансгендерности Шайло. На мысли о трансгендерности подталкивали и фотографии папарацци и с красных дорожек, где Шайло не появлялись в одежде, которую принято связывать с женским гендером. При этом после этого интервью ни Анджелина, ни сами Шайло не комментировали их гендерную идентичность.

Сейчас Шайло пятнадцать лет, и на премьерных красных дорожках они появились в платьях (при этом на фотографии прогулки Анджелины с другими детьми по Риму Шайло одеты в нейтральную одежду — большой чёрный свитшот и джинсовые шорты). Значит ли это, что Шайло теперь идентифицирует себя как женщина? Разумеется, нет: одежда — это по-прежнему сшитые между собой куски ткани, которые всё ещё делятся на «мужские» и «женские» и которые при этом могут вообще ничего не говорить о гендерной идентичности человека. Примечательно, что «гендерно-нейтральная одежда» в таком случае очень часто выглядит как мужская — в действительности же довольно сложно представить гендерно-нейтральное платье, юбку или туфли на каблуках (хотя и такие тоже уже есть).

В 2014 году британское издание The Telegraph, рассказывая о Шайло и их семье, выпустило материал о том, что делать родителям, если их ребёнок трансгендерный — или если он, она или они хоть как-то говорят о несоответствии приписанного пола и гендерной идентичности. Клиническая психологиня Линда Блэр ещё раз подчёркивает важное: кроме того, что родители должны демонстрировать безусловное принятие, эксперименты с одеждой могут ничего не говорить об идентичности ребёнка. Есть вероятность, что ребёнок действительно трансгендерный, однако нежелание одеваться в «соответствующую гендеру» одежду (или выбор одежды, связанной с «другим» гендером) может означать нежелание следовать гендерным стереотипам и желание исследовать собственную идентичность. «Проблема в том, что мы подавляли это (желание исследовать идентичность. — Прим. ред.) целыми поколениями, так что людям всё ещё неудобно это делать. Но вы не можете стать тем, кто вы есть, пока не узнаете, кем вы не являетесь», — рассказывает Блэр.

Поколение Z, к которому относится Шайло, в этом смысле, конечно, самое прогрессивное: об этом говорят исследования. 50 процентов респондентов одного недавнего опроса в США заявили, что традиционные гендерные роли и нормы устарели. При этом в целом в Штатах сейчас число ЛГБТК-американцев и американок рекордно: о принадлежности к этой социальной группе заявляют 5,6 процента всех респондентов и респонденток (число трансгендерных людей составляет 0,6 процента от числа взрослого населения). В этом опросе американского центра по исследованию общественного мнения Gallup подчёркивается, что рост возможен благодаря представителям и представительницам поколения Z — и в будущем, вероятно, число людей, не относящих себя ни к гетеросексуальному, ни к цисгендерному большинству, будет только расти.

В разговоре о чьей-либо гендерной идентичности часто заложена гендерная бинарность — то есть представление о том, что гендеров может быть всего два. В таком случае трансгендерность связывается с трансгендерным переходом «из одного гендера в другой», хотя на самом деле такая постановка вопроса не учитывает небинарных, гендерно-неконформных и других людей, чью идентичность сложности отнести к какому-либо краю бинарного спектра. Но если рассматривать трансгендерность как любое несоответствие приписанного пола и реальной идентичности, то тогда термин становится зонтичным — и описывает гораздо большее число людей, которые не идентифицируют себя цисгендерными. Так же в массовой дискуссии происходит и с Шайло: если они не декларируют свою принадлежность к «женщинам», то как будто автоматически относятся к группе «мужчины» — несмотря на то что о гендерной идентичности Шайло из первых уст нам сейчас неизвестно ровным счётом ничего.

Стоит ли говорить, что трансгендерность — как часть идентичности конкретного человека — дело исключительно самого трансгендерного человека. Трансгендерность требует внимания в некоторых вопросах — например, оказания качественной медицинской помощи или доступа в гендерированные пространства, — но её сложно назвать уместной темой для широкого обсуждения в контексте жизни, самоописания или выбора одежды конкретного трансгендерного человека. Трансгендерный переход в детстве — сложно осуществимая процедура, несмотря на уверения российских пропагандистов в массовости и повальности этого явления «на Западе». Такие решения не принимаются без участия самого трансгендерного человека, и это всегда сложный процесс, в котором участвуют как родители, так и компетентные специалисты. Подробнее об этом пишут в специальных рекомендациях Американской педиатрической ассоциации (AAP), методично разбирая каждый аспект гендерного перехода. Наконец, трансгендерные люди могут совершать обратный переход, который называется «ретранзишн», но и в таком случае всё, о чём стоит волноваться, — это доступность помощи квалифицированных специалистов.

Исследование идентичности — популярная тема в современной поп-культуре, как в художественной её части, так и в документальной. В прошлом году Лука Гуаданьино выпустил сериал «Мы те, кто мы есть». Там есть персонаж по имени Кейтлин, который в какой-то момент просит называть его Харпером, а в конце сериала сбривает волосы, при этом продолжая использоваться местоимения «она» и «её». Кейтлин/Харпер исследует идентичность, но о каком-то конкретном итоге этого исследования нам неизвестно ничего; нет ничего, что позволило бы сделать однозначный вывод о её трансгендерности или небинарности. В прошлом году также вышел фильм «Transhood» (в русскоязычном варианте — «Переходный период»), который рассказывает о взрослении трансгендерных и гендерно-неконформных детей. Один из героев фильма — мальчик Феникс, который, когда ему было четыре года, говорил о себе как о «гёрлбое», но к концу фильма (лента снималась пять лет) отказался от этой идентичности в пользу цисгендерности. Что это значит? Это значит, что конкретно Фениксу эта идентичность подходит, и больше — ничего.

Очевидно, что вопросы гендерной идентичности устроены сложнее, чем простое «ты мальчик или ты девочка?» — и это стоит держать в голове всем, кто хочет обсудить жизнь Шайло Нувель Джоли-Питт. Выводы из того, что они носят рваные джинсы с кедами или светло-розовое платье, могут оказаться не такими однозначными, как кажется. В целом же тем, кто живо интересуется гардеробом Шайло и радуется его изменениям в «нужную» сторону, стоит помнить и то, что уже само публичное обсуждение этого вопроса трансфобно — ведь эти, казалось бы, «нейтральные» вопросы подразумевают, что быть трансгендерным человеком хуже, чем по-другому. Вероятно, самой уместной эмоцией была бы радость за Шайло Нувель Джоли-Питт: не всем повезло родиться в принимающей семье, где тебя любят вне зависимости от того, что ты носишь и как себя называешь — или не называешь вообще.

ФОТОГРАФИИ: Getty Images