МнениеПереобулись на лету: Почему менять точку зрения нормально

Александра Савина

Фраза, что кто-то «переобулся на лету» сегодня звучит всё чаще — так говорят о любом публичном человеке, который быстро изменил мнение на противоположное. Так было, например, с Региной Тодоренко, которая осудила женщин, столкнувшихся с домашним насилием, а после массового осуждения и потери нескольких рекламных контрактов сняла и выпустила фильм о проблеме домашнего насилия. Блогера и ведущую обвинили в лицемерии из-за того, как быстро она выпустила новое видео и насколько радикально отличается его посыл от того, что она говорила ещё совсем недавно. Многие задались вопросом, а можно ли в принципе так быстро прийти к новым убеждениям.

Конечно, смена взглядов касается не только конкретных людей. Например, бренды реагируют на тенденции на осознанное потребление, экологичность и феминизм (не всегда до конца следуя тому, что провозглашают публично), даже если раньше придерживались противоположных идей. Правда, между политикой бренда и решением конкретного человека всё же есть разница: первое подразумевает не только личные мнения, но и просчитанную бизнес-стратегию.

Мы привыкли считать, что наши идеи и убеждения формируются под влиянием фактов, но на самом деле этот процесс устроен сложнее. Ещё исследования семидесятых годов показали, что когда наше мнение о каком-то вопросе уже сформировалось, нам сложнее его изменить — даже если нам прямым текстом говорят, что у нашей уверенности нет прочной основы. Вы наверняка слышали о явлении, которое в английском языке называют confirmation bias — предвзятое мышление, когда мы охотнее, внимательнее и активнее воспринимаем факты, которые подтверждают уже сложившееся у нас мнение, а не противоречат ему.

Исследователи считают, что дело может быть в том, что развитие человечества во многом связано с кооперацией: мы полагаемся на других людей и социальные связи важны для нашего благополучия. Взаимодействие с другими людьми позволяет нам рассчитывать на чужие знания и экспертизу вместо того, чтобы каждый раз разбираться во всём самостоятельно. Нам не нужно подробно понимать строение самолёта, чтобы купить авиабилет и полететь в другой город, или самостоятельно чинить сломанную стиральную машину — можно вызвать мастера, гораздо подробнее разбирающегося в устройстве. Конечно, между представлениями об устройстве техники и взглядами на проблему домашнего насилия или глобальное потепление есть разница — но и там и там могут действовать похожие механизмы.

С другой стороны, исследования показывают, что мы можем адаптировать свою точку зрения к меняющимся обстоятельствам. Например, исследовательница Университета Британской Колумбии Кристин Лорин изучала мнения людей по поводу запрета пластиковых бутылок в Сан-Франциско. До введения его поддерживали не все, но спустя день после этого мнения изменились: люди стали меньше сопротивляться происходящему. Другое исследование Лорин провела по поводу запрета курения в общественных местах (парках и на верандах ресторанов), который ввели в 2015 году. Она обнаружила, что люди не только изменили отношение к происходящему, но и по-другому стали вспоминать собственные действия. Если до запрета опрошенные в среднем считали, что на общественные места приходится примерно 15 % случаев их курения, то после запрета доля случаев общественного курения, которые они могли вспомнить, упала до 8 %.

Конечно, это не значит, что человек моментально меняет свою точку зрения на противоположную: едва ли тот, кто привык курить, сможет отказаться от  привычки в один момент, если ему запретят делать это в общественных местах. Речь скорее о том, что мы рационализируем то, с чем нам приходится жить и на что мы не в силах повлиять. Кристин Лорин считает, что мы бессознательно стремимся переубедить себя, чтобы иметь возможность двигаться дальше, а не зацикливаться на том, что нам не нравится и раздражает, — мы освобождаем когнитивные ресурсы для новых дел.

Не стоит сбрасывать со счетов и то, что нам становятся доступны новые факты, на основе которых мы делаем новые выводы. Информация влияет на нас, пусть и не за короткий промежуток времени или даже не в рамках одного поколения. Это легко проследить на примере легализации гей-браков: ещё в конце восьмидесятых жители США считали гомосексуальные отношения не только аморальными, но и незаконными (последние четырнадцать штатов декриминализировали их только в 2003 году). Тем не менее уже к 2015 году, спустя тридцать лет, гомосексуальные браки в стране стали законными — их по-прежнему поддерживают не все, но всерьёз говорить о наказании за гомосексуальность на уровне законов уже никому не приходит в голову. Это связывают, с одной стороны, с тем, что меняются поколения, а с другой — с тем, что даже среди людей одного возраста поддержки становится больше: по оценкам исследователей, поддержка гей-браков среди разных поколений американцев с 2004 года выросла примерно на 30 %.

Ожидать, что мы проживём целую жизнь с одними и теми же взглядами, действительно странно. Вполне возможно, что сегодня на многие вопросы вы смотрите иначе, чем десять лет назад, несмотря на то, что остаётесь тем же человеком. Возможно, новые идеи выросли из старых принципов, которые были близки вам и десять лет назад. Но отрицать, что вы можете начать иначе смотреть на вещи, — значит отказывать себе в развитии и получении нового опыта. Уже в самой фразе «переобуться на лету» многое противоречит идее развития. К тому же «переобувшемуся» просто не оставляют выбора. Если человек, которому указали, что он не прав, не признаёт ошибку, он сталкивается с осуждением. Но если человек сразу скажет, что был не прав, его могут осудить за слишком быстрые и неискренние перемены, как в родительском вопросе: «А ты точно подумал о своём поведении?» Получается безвыходная ситуация, которая как бы отказывает человеку в праве меняться и двигаться дальше — что бы он ни сделал.

Кроме того, стремление застыдить человека в принципе не самая продуктивная стратегия, если мы хотим его переубедить. В середине марта, например, в интернете стали активно использовать слово «ковидиот» («covidiot») — так называют людей, которые выступают против мер самоизоляции и ограничений, связанных с пандемией COVID-19, и игнорируют рекомендации врачей и медицинских организаций. Агрессию здесь легко понять: те, кто соблюдают все меры предосторожности, опасаются, что заболевание продолжит распространяться, а их усилия окажутся бессмысленными. Но стоит ли говорить, что борьба с ковид-диссидентами тоже может быть оскорбительной?

Публичное осуждение тех, кто отрицает карантинные меры или мешает другим в период пандемии, кстати, приводило к разным результатам: например, американец, перепродававший санитайзеры по завышенной цене, после шквала критики пожертвовал их нуждающимся. А компании, например британская сеть книжных магазинов Waterstones, не обеспечивавшие сотрудникам нужные условия во время изоляции, меняли политику. Тем не менее говорить, что изменивший своё поведение человек действительно изменил точку зрения, сложно — на многих подействовали агрессия, угрозы и страх публичного осуждения. Доктор Джун Тэгни, профессор психологии Университета Джорджа Мейсона, отмечает, что стыд может приводить к противоположному итогу: люди начинают защищаться, обвинять во всём других, а не брать на себя ответственность.

Конечно, вполне возможно, что человек, которого мы привыкли оценивать как «переобувающегося на лету», быстро меняющий взгляды, действует не до конца искренне и меняет только публичный образ. Им может руководить желание вписаться в комьюнити и безболезненно взаимодействовать с людьми, которые придерживаются иной точки зрения. Но это ещё не значит, что человек не изменит точку зрения в принципе — вполне возможно, он прислушается к критике и осознает ошибки, просто позднее. Но даже если этого не произойдёт, вполне возможно, что в публичном поле станет меньше агрессивных и вредных высказываний — когда речь идёт о глобальных вопросах вроде дискриминации и насилия, это уже достижение.

ФОТОГРАФИИ: ink drop — stock.adobe.com (1, 2)