МнениеДети — не единицы статистики: Чем грозит ужесточение правил усыновления

Дмитрий куркин

Глава Министерства просвещения Ольга Васильева призвала к значительному ужесточению правил усыновления в России. «Мы выносим предложение о том, чтобы сократить допустимое число детей, которых может усыновить одна семья. Сейчас у нас там до восьми. Но это не семейный детский дом, это другая форма!» — заявила чиновница на встрече с журналистами «Комсомольской правды». Позже она пояснила, что выступает против разработанного министерством образования законопроекта, который предлагал запретить усыновление родителям, у которых уже есть трое детей (неважно, родных или приёмных). При этом Васильева настояла на другом спорном пункте готовящегося закона — «обязательное психологическое обследование не только кандидатов в приёмные родители, но и тех, кто с ними постоянно проживает».

Поводом для ужесточения правил усыновления стали несколько случаев насильственной смерти усыновлённых детей, в том числе убийство девочки, в котором подозревается её приёмный отец (помимо убитой в семье воспитывалось ещё пятеро детей — отсюда, видимо, и возник абсурдный по своей сути лимит, предложенный Минобром). «Мы проанализировали все трагические случаи. Мои коллеги в тот же день выезжали в регионы, где это произошло, и выводы неутешительные. Подбор будущих родителей шёл очень небрежно», — заявила Васильева.

Своё разумное зерно в требованиях министра просвещения есть: потенциальную проблему лучше выявлять уже до того, как ребёнок будет усыновлён, а не после, когда выяснится, что его нужно срочно отбивать. Однако выбранное Васильевой решение, во-первых, усложнит и без того донельзя бюрократизированный процесс усыновления, во-вторых, в очередной раз перекладывает ответственность с чиновников и сотрудников органов опеки на граждан и, с большой вероятностью, ведёт к системной ошибке. «Если, не дай бог, в семье, которая была обследована психологами, что-нибудь случится с ребёнком, кто будет отвечать? Если предположить, что действительно можно отобрать прекрасных родителей, нужно тех людей, которые отбор осуществляли, сажать, после того как с каждым ребёнком случается трагедия, — это первое, что подумает любой психолог, который будет работать в этой сфере. Дальше он будет писать всем, что они ещё не готовы быть родителями. Они убьют усыновление целиком», — комментирует юрист по семейному и ювенальному праву Антон Жаров.

От недальновидности и популизма чиновников в конечном счёте пострадают дети. То есть именно те, в чьих интересах, на словах, и готовится законопроект, уже прозванный сиквелом «закона Димы Яковлева». Прикрываться заботой о детях вообще стало плохой привычкой российских властей. «Ради детей» был принят запрет на «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений», лишив ЛГБТ-подростков права на элементарную психологическую поддержку. «Ради детей» был принят так называемый пакет Яровой, который позволяет объявлять экстремистами и судить за репосты в социальных сетях людей, которым едва исполнилось четырнадцать лет.

Это, конечно, очень удобно — детям ведь не положено иметь собственного мнения, а значит, под видом заботы о подрастающем поколении можно протащить даже то, что бьёт по самим детям. Это отлично согласуется и с церковной риторикой, защищающей «разумное и умеренное применение любящими родителями в воспитании ребёнка физических наказаний». И если к детям как к разменной монете относятся законотворцы, нет никаких причин, из-за которых исполнители «на местах» вдруг станут относиться к детям иначе. Россиянка Юлия Савиновских, у которой после мастэктомии отобрали двух приёмных детей, приводит слова сотрудницы органы опеки: «Дети государственные. Хотим — отдадим их, хотим — заберём обратно».

Что показательно: о том, что трагедии в семьях с приёмными детьми стали результатом недоработки местных ювенальных служб, говорит сама же Васильева, рассказывая о «небрежном подборе родителей». Выводы? Уменьшить шансы детей на усыновление. Подход статистически безупречный: чем меньше детей будет отдано приёмным родителям, тем меньше вероятность их попадания в криминальные сводки. Примерно теми же статистическими методами Минобр пользуется не первый раз: в 2017 году федеральный банк данных о детях-сиротах и детях, оставшихся без попечения родителей, рапортовал, что число сирот в России сократилось втрое, со 187 тысяч до 51,8 тысячи. И всё бы ничего, если бы в то же время не росло число беспризорных детей, которых в стране, по разным оценкам, от четырёх до пяти миллионов.

фотографии: Андрей Яланский – stock.adobe.com (1, 2)