Мнение«Дружба» Эмили Гулд
как результат всеобщего лицемерия

Знаете ли вы, кто такая Эмили Гулд? Жили бы в Нью-Йорке, возможно, знали бы. В начале нулевых вы читали бы ее блог Emily Magazine, с длинными лирическими записями обо всем на свете, позднее обросший тегами вроде «чувства», «феминизм» и «что такое любовь?». Ну, все же мы представляем, как выглядит девичий блог про чувства, где каждая запись в разы длиннее любой журнальной статьи. Грешно над ними смеяться, ведь все мы их когда-то пописывали. Затем Гулд была редактором Gawker, писала едкие и вообще-то смешные статьи о знаменитостях. Несправедливо будет ее за это упрекать, ведь мы сами все это с удовольствием читаем. Всем нам знакомо это кружащее голову чувство свободы в интернете, 15 минут славы. Красивая девушка выкладывает селфи, остроумная — рассказывает анекдот. В общем, Эмили Гулд долгое время занималась тем же, чем все мы с переменным успехом занимаемся: пыталась обратить на себе внимание. Пока ее за это не распяли.

Ведущий Джимми Киммел, в апреле 2007-го еще работавший на Ларри Кинга, не нашел в статьях о толстом Кевине Костнере, проиллюстрированных Джаббой из «Звездных войн», ничего смешного. Пригласив Эмили в свое шоу, он отчитал ее за Gawker, словно маленькую девочку. Мол, недолог час, когда какая-нибудь знаменитость из-за ваших шуточек умрет — ее найдет и убьет, воодушевившись блогом, какой-нибудь психопат. Мол, когда вы попадете в ад, кто-нибудь обязательно чиркнет в Gawker смс-ку: «Посмотри-ка, кто пришел». Вслед за Киммелом толпы американцев завалили Эмили сообщениями о том, как она им отвратительна. Гулд рыдала. У нее начались панические атаки. Она ушла с работы и перестала писать в блог. Но это еще не конец истории.

В мае 2008-го Гулд вернулась с покаянием. Она смыла с лица косметику и замелькала в вечерних эфирах с извинениями. Всякий был рад принять в свои объятия раскаявшегося блогера. Она сфотографировалась на обложку у воскресного приложения к The New York Times. Она написала огромное покаянное эссе за всю современную культуру. «Нет ничего удивительного в том, что мы готовы поверить каждому свои самые сокровенные мысли, — писала она. — Нам же без конца показывают, что кратчайший путь к признанию — это публичное унижение». Возможно, она этот путь и осуждает, но ведь и сама она к славе пришла таким же образом. Ей заплатили 200 тысяч долларов аванса за книгу воспоминаний. Она написала довольно беспомощную книгу, которая еле-еле разошлась тиражом десять тысяч копий. Нехитрая арифметика — 20 долларов авторских с одной книги — доказывает, что для издательства это была не самая выгодная сделка. Вложилось оно, вероятно, против своей воли, даже не в Эмили, а в новое социальное явление — раскаявшегося блогера.

Теперь у Эмили Гулд есть бойфренд-писатель и свое маленькое дело — «Emily’s books», электронное издательство, возрождающее давно забытые книги преимущественно женских авторов. И вот в начале июля вышел ее первый роман. Это очень старательная, конечно же, слегка автобиографическая книга о двух подругах в Нью-Йорке, умеренно критичная к персонажам, чтобы сойти одновременно и за критику условного хипстерства, и за воспевание его — скорее «Милая Фрэнсис», чем «Девочки». Читать ее невозможно. Скучно. Гулд так хочет выглядеть хорошим писателем, так ученически рьяно обличает «пороки общества» и просто пороки, так буквально следует правилу «пиши о том, что знаешь», что от ее прозы закономерно сводит скулы.

Но это история не о том, как писательница, о которой вы впервые в жизни слышите, написала плохой роман. И даже не о невозможности быть «хорошим» в интернете. И лишь чуть-чуть о том, как круто бывает быть «плохим», даже если в итоге сам Кевин Костнер никогда не простит вам фотоджабу (воображение услужливо рисует коуб про Никиту Михалкова и Кендрика Ламара).

Скорее всего, это история о том, как Эмили Гулд, бывший чернослужитель новых медиа, решила обличать современное общество, но не заметило его главного порока — одержимости успехом. И сама стала очередной жертвой этой одержимости. Потому что все это блистательное десятилетие, все эти хипстеры, мобстеры, блогеры и гокеры, все вот это — оно от невозможности в двадцать первом веке «просто быть собой». Даже явление нормкора пришло к нам с некоторым апломбом: вот какой я, мне на моду наплевать. В работе, в одежде, в материнстве мы отчаянно пытаемся состояться. Мы пишем простыни блогов, только бы на нас обратили внимание. Мы гордимся своими коллекционными «найками». Мы воспитываем наших младенцев по системе Монтессори и тыкаем их неокрепшие пальцы в пластилин, чтобы развить их мелкую моторику. Мы готовы выставить себя в интернете идиотами и обидеть всех, кто попадается на нашем пути, лишь бы потешить наше маленькое эго. А когда выяснится, что нас никто не любит, будем отчаянно вписываться на сторону добра. Были блогерами — оказалось, быть блогером позорно, — станем писателями? Писали смешные язвительные тексты о реальных людях — ой, они обиделись, — хорошо, будем высмеивать героинь выдуманных. Только, пожалуйста, не прекращайте обращать на нас внимание.

Это история о лицемерии. О том, что людей на планете стало так много, что мы начинаем верить, что существуем только в свете прожекторов. И пишем-пишем-пишем наши плохие романы, только бы нас кто заметил. Бедные мы бедные.

Фотография: Courtesy of Farrar, Straus and Giroux

В рубрике «Мнение» мы даем слово различным авторам и экспертам. Их позиция в целом или по отдельным вопросам может не совпадать с позицией редакции.