Личный опыт«У меня больше нет дома ни в России, ни в Украине»: Как я переехала в Киев и покинула его

Многие европейские страны дают гражданам Украины (а иногда и России) убежище, защиту и пособие — со стороны может показаться, что это едва ли не привилегия, однако никакие блага не заменят дом. Мы поговорили с Дашей Честь, которая переехала в Киев из Москвы год назад и получила вид на жительство в Украине, но в начале марта была вынуждена покинуть любимую страну.

Моя подруга Варя пару раз съездила в Киев и сказала мне, что хочет там жить. Я никогда не была в Украине, слышала только про Крым, но у меня всегда была позиция, что он не наш, и я сочувствовала украинцам. Варя познакомилась с местными девчонками в твиттере, рассказывала, что все настроены доброжелательно, что она встречала только замечательных людей и в Киеве дышится намного легче, чем в Москве. А в Москве на тот момент как раз были очередные задержания после митингов в поддержку Навального, его тогда посадили. Половину моих друзей либо оштрафовали, либо арестовали на две недели. На этой нервной почве у меня уже не ладилось с работой, и я решила поехать с подругой.

В Украине можно находиться три месяца. Я решила поехать на этот срок, а там уже смотреть, могу ли я получить ВНЖ, захочется ли мне там жить. Я сообщила маме о своих планах, она сказала: «Боже, Даша, это же вражеское государство! Там так плохо относятся к русским, тебя посадят, изобьют!» Я ответила ей, что это всё ложь, но в глубине души забеспокоилась: «А вдруг правда?» В итоге моя мама поговорила с мамой Вари, и та заверила её, что в Украине сейчас намного безопаснее, там нет ментовского беспредела и митинги проходят довольно по-европейски.

С 2014 года прилететь в Украину из России на самолёте нельзя, а поезда не ходили из-за коронавируса. Добраться можно только на автобусе, где ты трясёшься семнадцать часов и часов пять стоишь на границе — из России просто так не выпускали в Украину, нужны основания. У меня была справка, и пропустили сразу. Подруга же пыталась пройти по румынскому паспорту: у неё двойное гражданство, — и её допрашивали два часа. Многих людей разворачивали, на российской границе пограничники были злые и строгие. На украинской, наоборот, дружелюбные: можно было не выходить из автобуса, не нужно никаких доказательств цели поездки, всё прошло легко и быстро. Спрашивают только, была ли ты в Крыму, но я не была. 

Мы приехали в Киев, сняли огромную трёхкомнатную квартиру в центре за совсем небольшие деньги и начали жить. Сначала я была безработной и сильно переживала из-за этого — я эсэмэмщица, а без знания украинского языка в этой сфере сложно найти работу. Но затем устроилась в эстонский стартап: команда состояла в основном из беларусов, немного украинцев и немного русских. Мы могли писать на русском, так как контент создавался для стран СНГ.

Мы приехали в Киев, сняли огромную трёхкомнатную квартиру в центре за совсем небольшие деньги и начали жить

Я познакомилась с местными подругами Вари — они были немного против России, но всё равно дружили с нами, так как мы оппозиционерки. В основном к нам все относились нормально. Украинцам было интересно слушать про митинги, они удивлялись, что у нас могут задержать уже после протеста, просканировав лицо в метро. Не знали, что всё настолько жёстко. Некоторые были в России — не в Москве и Питере, а в других городах, — говорили, что там очень круто. Многие из тех, кто обычно говорил по-украински, переходили на русский, чтобы я их понимала. Но спустя какое-то время я сама стала понимать 90 % украинской речи, просто сама отвечала на русском. Собиралась учить язык, чтобы не было неловкостей в супермаркете.

Я прожила месяц и поняла, что мне очень нравится Киев. Спокойный красивый город, всё рядом. Восьмого марта был феминистский марш, мы с Варей пошли на него, и первое, что увидели, — колонну полицейских. Сразу почувствовали страх, представили, как сейчас всех будут задерживать и избивать. Но потом поняли, что колонна идёт вокруг протестующих, защищая их от возможной агрессии. Люди шли с плакатами, громко включали музыку и выкрикивали лозунги — у меня случился культурный шок. Люди могут выходить на улицу, протестовать и всё это делается под защитой властей? Для митинга специально перекрыли главную улицу, а когда он закончился, всех аккуратно попросили разойтись, чтобы не было столпотворений. Мне хотелось плакать от того, что люди могут так жить. Потом были рейвы в поддержку ЛГБТ у дома президента: люди танцевали, обнимались, кричали лозунги — и их тоже защищала полиция.

Я решила получить ВНЖ, чтобы остаться подольше. Для этого нужно искать работу, которая его оплатит и оформит, но такую найти сложно. В итоге всё сложилось само собой. Друг познакомил меня со своим другом — мы гуляли втроём и я рассказывала, что очень хочу жить в Киеве. Спустя какое-то время  он предложил мне пожениться. Вчера у нас была годовщина подачи заявления в загс, а через месяц будет годовщина свадьбы. Я получила ВНЖ на год (он заканчивается в мае) и продолжила жить в Киеве счастливую жизнь.

24 февраля я оставалась у подруги. Она собиралась в Тбилиси к маме, не было никакой паники по поводу *****, они просто хотели повидаться. Мы решили встретиться перед её отъездом — посмотреть сериалы, поесть вкусной еды. В какой-то момент открыли новости и увидели, что разведка США сообщает, что в пять утра начнётся *****. Мы не восприняли их всерьёз — это говорят уже полгода, но всё-таки чуть-чуть напрягались. Мама звонила мне и говорила: «Никакой ***** не будет, расслабься, это просто паника». Но с каждым часом обстановка как будто накалялась, становилось всё тревожнее. Мы легли около трёх часов ночи, но мне не удавалось заснуть — в голове застряла новость про пять утра.

С каждым часом обстановка как будто накалялась, становилось всё тревожнее. Мы легли около трёх часов ночи, но мне не удавалось заснуть

Я сидела в интернете, читала новости и в пять утра увидела, что Путин даёт срочное сообщение. Подумала: «Что это за прикол, ему что, не спится?» Открываю видео и слышу про специальную военную операцию, денацификацию. Ничего не понимаю, но думаю, что, скорее всего, имеются в виду Донецкая и Луганская области. Поближе к границе России, где и так шли боевые действия. А в Киеве безопасно — это же так далеко. Но мне очень не нравится это сообщение — начинается жёсткая тревожность.

Ближе к шести утра я слышу вдалеке звуки взрывов. Не могу поверить, у меня начинают трястись руки. Захожу в новостные паблики городов Украины — вижу, что практически везде происходят боевые действия. Не понимаю, что делать, нужно ли будить подругу, паниковать? Меня нигде не учили, как быть в такой ситуации. В тот день я испытала самый сильный страх в жизни.

В итоге я разбудила подругу, позвонила мужу, аккуратно написала маме. Вернулась домой, мы с мужем сходили в магазин, где уже были огромные очереди. Закупили еды, чтобы хотя бы несколько дней не выходить из дома. Подруга тоже приехала к нам, потому что втроём не так страшно. Мы прочитали очередные новости разведки США и решили, что, видимо, лучше ночевать в метро.

Пол холодный, куча людей, многие приходили с палатками или матрасами, а мы — с тоненьким пледом. Сидели на нём, так как заснуть не могли, я ещё была с кошкой. Удручённого настроения не было, рассматривали всё как приключение, старались шутить и смеяться — думаю, это была защитная реакция. У меня началась жёсткая дереализация: казалось, что всё это сон и мы вот-вот проснёмся.

В семь утра муж пошёл домой, а я к подруге — помочь ей собрать вещи. На обратном пути мы услышали сирену, но решили, что уже никуда не пойдём, очень устали. Пришли домой, поспали два часа, и меня разбудил муж со словами «Я слышу стрельбу» — тогда на Оболони танк переехал автомобиль. Позвонили родители мужа и предложили нам приехать к ним в село под Киевом, так как там безопаснее. Подруга отказалась — хотела как можно скорее сесть на поезд и покинуть Украину. А мы уехали в село.

Село — это несколько домов, где нет связи и интернета, там мы провели пару недель. Подруга смогла пересечь границу с Польшей и позже рассказывала, что в одном купе ехало по тринадцать человек, люди спали в проходах, толкались. Многие мужчины пытались влезть, хотя тогда уже ввели военное положение.

Моя мама настаивала, чтобы я тоже уехала, а я очень не хотела уезжать. У меня муж, кошка, и вообще — это мой дом. Как я уеду, на сколько? Когда вернусь? Я стала заниматься с бесплатным психологом, у неё получилось меня поддержать, и дереализация стала понемногу рассеиваться. Да, *****. Да, у меня больше нет дома ни в России, ни в Украине. Да, возможно, мне лучше уехать.

Мы вернулись в Киев, потому что оттуда проще добраться до границы. Провели дома четыре дня, и это было самое счастливое время. Заклеили окна, шкаф поставили к балкону, во время тревог были в ванной. И всё время были вместе. В один из дней даже встретились с друзьями — пришли в кофейню, которая уже работала, так как Зеленский просил по возможности поддерживать экономику Киева. Был солнечный день, мы сидели во внутреннем дворике, видели много людей нашего возраста: кто-то играл в пинг-понг, кто-то сидел с собачками, все улыбались друг другу. Как будто нет никакой *****. Через десять минут громкий взрыв вернул нас в реальность.

Провели дома четыре дня, и это было самое счастливое время. Заклеили окна, шкаф поставили к балкону, во время тревог были в ванной

Спустя четыре дня я связалась с беларусами, которые помогают вывозить людей через границу с Польшей. Мою заявку довольно быстро обработали, и в назначенный день я приехала к станции. Было очень много людей, в основном из области: у кого-то сгорел дом, у кого-то были больные дети. Я никому не говорила, что я русская. Водитель тоже думал, что я украинка, — он поставил меня главной в автобусе, я смотрела по картам, как лучше проехать. В автобусе почти все общались на русском, только один парень на украинском, но я понимала его, а он меня. Сам водитель приехал из Чернигова. У него сгорел дом, и он решил волонтёрить — помогать людям добраться до границы. Мы очень подружились в дороге, даже обнялись на прощание и пожелали друг другу удачи.

Муж со мной не поехал. Он призывного возраста, да и сам не захотел. Раньше он всегда представлял, что будет жить где-нибудь в Берлине, но когда началась *****, сказал: «Никуда не поеду, я дома». Он работает швеёй, и сейчас его бренд половину времени работает над своими вещами, а в другую половину шьёт одежду для ВСУ. За день до отъезда я сильно плакала, а Эдик называл меня нюней. Мы очень тяжело прощались. Взяла с мужа слово, что если что — он поедет в село к родителям. Я чувствовала огромное опустошение, которое сменялось злостью: когда-то мне пришлось уехать из России, а теперь я уезжаю из Украины.

К границе Украины я подошла последней, стыдливо пряча российский паспорт в рукав. Показала пограничнице паспорт и ВНЖ, она сказала: «Если ты сейчас проходишь, то не возвращаешься». Было очень тревожно, я стала писать знакомым, но все сказали, что меня не могут не пустить обратно: у меня ВНЖ и воссоединение семьи. Просто пограничникам тоже тяжело, и, скорее всего, она сказала на эмоциях. Паспорт вернули, никаких штампов о запрете въезда в нём не было.

Границу с Польшей я тоже проходила последней. Пограничник осмотрел мой паспорт, сказал, что нужно «сделать звоночек». Я зашла за ним в кабинет, где сидели двое мужчин. Мне дали заполнить форму, и я поняла, что это допрос. Спрашивали, почему я не возвращаюсь в Россию, смотрели все мои фотографии в телефоне. Кем работаю, кем работает муж. Они говорили на польском, я на русском, но все друг друга понимали. Мужчины не были какими-то страшными дядьками, мне никто не угрожал, допрос шёл очень мягко. В итоге сказали: «Всё ок, проходи». Но было, конечно, неприятно, что посмотрели все шесть тысяч моих личных фотографий.

В итоге сказали: «Всё ок, проходи». Но было, конечно, неприятно, что посмотрели все шесть тысяч моих личных фотографий

Дальше нужно было доехать с границы до волонтёрского центра — там была горячая еда и можно было остаться на ночь, но я не оставалась, хотела быстрее добраться. От центра села на автобус до вокзала, затем на поезд до Варшавы, а затем на поезд до аэропорта и ещё три часа ждала рейса до Цюриха. Я отправлялась в Швейцарию, так как у моей мамы там есть знакомые, готовые дать жильё. К тому же там хорошая система защиты беженцев. Очень переживала, что меня не пустят с российским паспортом без виз, но я показала ВНЖ Украины, и меня пропустили. Из Цюриха я на поезде доехала до Фрибурга — там меня встретили друзья мамы и забрали к себе в село. В сумме я провела в дороге больше 24 часов и столько же не спала.

Здесь мне тоже долго казалось, что это всё сон. План теперь — получить защиту, а затем по возможности поехать в Тбилиси и встретиться с друзьями, потому что в Швейцарии у меня никого близкого нет. Мне очень не хватает тактильности, общения. Из-за своей гордости я часто говорю, что у меня нет никакой травмы, но, общаясь с психологом, понимаю, что переживаю её прямо сейчас. И на самом деле мне очень хочется поддержки. Получив статус беженца, я смогу спокойно передвигаться по Европе, но больше всего на свете я хочу вернуться в Киев. Надеюсь, что получится уже в конце апреля. В Швейцарии, конечно, красиво — Европа. Казалось бы, такой шанс поездить. Но ничего приятнее, чем оказаться дома, для меня быть не может. Туризм и беженство совершенно разные вещи.

Вчера я ездила в Цюрих прогуляться. Сначала было нормально, но чувство одиночества в незнакомом городе, куда ты не хотел ехать, в итоге всё затмевает. У меня было ощущение, что я бросаю мужа, Украину. Но затем я поняла, что решение уехать тоже одно из самых сложных. Я уезжаю и не трачу ресурсы Киева на себя. Уезжаю и понимаю, что мужу будет спокойнее. Мы с ним созваниваемся каждый день, и я вижу, что у него всё хорошо: работает, воздушных тревог стало поменьше.

Для получения статуса нужно просто заполнить форму на украинском или французском и ждать подтверждения. Если всё ок, то тебе выдадут пособие, банковскую карту, бумажку с подтверждением статуса. Я уже получила сим-карту, которая позволяет бесплатно звонить в Украину и всегда быть на связи, — просто показала ВНЖ и что отправила заявку на беженство. Статус также даёт возможность находиться в Швейцарии год, работать здесь. А если через пять лет в Украине всё ещё будет опасно и я не вернусь, то можно получить постоянный вид на жительство.

По сути, здесь есть всё, чтобы нормально жить. Все говорят мне искать работу, устраиваться, но я не хочу пускать здесь корни. Я уехала только потому, что муж и мама сильно переживали, но у меня не лежит душа к переменам — в Киеве у меня был дом, и его было достаточно. Я ещё не закончила жить там, чтобы пробовать другое место. Все мои друзья, которые переехали в Украину, говорят так же. Мы не хотим Испании, Италии, Франции и Германии — мы хотим в Киев.

ФОТОГРАФИИ: Alexandr Sidorov — stock.adobe.com  (1, 2)