Star Views + Comments Previous Next Search Wonderzine

Личный опыт«Искренне верю, что Россия будет свободной»: Я гей
и работаю в школе

«Искренне верю, что Россия будет свободной»: Я гей
и работаю в школе  — Личный опыт на Wonderzine

О стереотипах, гомофобии и страхах

В российских реалиях представители ЛГБТ-сообщества по-прежнему должны быть очень осторожны: многие работодатели не хотят нанимать тех, кто открыто говорит о своей трансгендерной идентичности или гомосексуальной ориентации. В большей степени это касается тех, кто работает с детьми — из-за опасности попасть под действие закона о «гей-пропаганде» среди несовершеннолетних. Мы поговорили со школьным учителем Ильёй П. (имя изменено по просьбе героя) и спросили его, каково работать с детьми, когда приходится скрывать свою сексуальную ориентацию от начальства.

александра кокшарова     

 Я работаю в школе и сопровождаю детей во время внеклассного времени: тусуюсь с ними после того, как закончились уроки, во время продлёнки. Сначала мы делаем уроки, потом идём гулять или наоборот, ничего другого не успеваем. В школу я пришёл работать недавно, до этого был тьютором ребёнка с аутизмом. Я учил его бытовым вещам, следил за его расписанием, учил правильно говорить. Его родители не знали о моей сексуальной ориентации, но им, мне кажется, не было это так важно. Сейчас учусь на социального педагога и успеваю совмещать учёбу с работой. Я хочу работать с детьми и дальше, мне это очень нравится. Среди учителей в школе, где я работаю, о моей ориентации знают только два человека.

Когда я проходил собеседование в школу, то очень переживал из-за пирсинга на лице. Я думал, что мне скажут что-то вроде: «Доставай или не будешь работать». Но, к моему удивлению, никаких проблем с этим не было. Недавно девочка в классе, с которым я работаю, спросила «А что это?» и тут же потянулась к моему лицу, чтобы потрогать колечко. Я посмеялся, ей просто было очень интересно, видимо. Ещё директор нашей школы очень негативно относится к татуировкам, и все, кто видит их на моей руке, просят меня надевать «кофточку», но у меня пока не было проблем.

«Стоп-тема»

Перед началом учебного года я стал свидетелем очень неприятного разговора, который пробую забыть, но не получается. Директор нашей школы начал говорить очень странные вещи на плановом педсовете. Я отключался во время его речи и вообще сейчас пытаюсь это забыть, но не получается, потому что меня очень задели его слова. Я даже покраснел тогда. Мы должны были обсудить, какому классу достанется какой кабинет, поведение детей на переменах, но директор почему-то решил выйти в центр и сказать, что сейчас мы будем обсуждать очень важную и актуальную тему. Я подумал, что он начнёт говорить о татуировках, потому что они его раздражают, но он стал говорить о «пропаганде гомосексуализма». Он говорил очень жёстко, у него прямо лицо изменилось. Видно было, что он не просто хочет оградить детей от пропаганды, а что его реально бесит эта тема. Он говорил, что геев не поддерживает и дети не должны ничего об этом знать.

Он не использовал слова «п***р», но «гомосексуализм», как многие взрослые люди, которые против ЛГБТ, он произносил с упором на первую «е», как будто намеренно делая ошибку в этом слове. Учителя отреагировали на его просьбу очень эмоционально. Я заметил на многих лицах недоумение: «Что ты несёшь, чувак, пожалуйста, остановись». Были те, кто поддержал его, но с оговорками: «Мы детей не ограничиваем, а просто сами не пропагандируем. На вопросы, как вы относитесь к ЛГБТ, отвечаем, что на эту тему не хотим говорить».

Были учителя, которые сказали, что не будут молчать, если у них есть мнение по этому поводу. Одна учительница начала очень жёстко возражать директору: «А что нам делать, если ребёнок, например, не гетеросексуален? А если ему плохо? Почему я не могу его поддержать?» На что директор ответил, что не хочет приносить вреда детям, но это стоп-тема. Аргументов он не приводил. Разве только сказал, что геями становятся из-за пропаганды, что это не врождённое. Половина учителей не согласилась и попросила его обсудить это с биологами. Директор стоял на своём. Сказал, что «были истории, которые заставили его об этом заговорить». Но конкретного примера, как пропаганда повлияла на какого-то ребёнка, он не приводил. Учителя нашей школы уверены, что он просто гомофоб. Они попросили меня забить, не делать из этого выводов — «такой уж он человек».

В этом году мы набрали много новых учителей, они все довольно молодые и либеральные, он к ним нормально относится. Но и от более взрослых учителей я тоже не видел никакого негатива в отношении ЛГБТ. Короче, как мне казалось, когда он говорил на эту тему, все хотели, чтобы этот монолог закончился. Я боюсь, что если директор увидит кого-то из детей с радужным флагом или узнает, что кто-то из учителей поддержал ориентацию ребёнка, будет скандал. В его понимании пропаганда — это упоминание при детях слова «гей».

Все профили в социальных сетях у меня закрытые. Я понимаю, что если кто-то из детей увидит мои фотографии, где я провожу свободное время с компанией или молодыми людьми, это может негативно сказаться на мне, они станут обсуждать это с родителями. Если кто-то из детей расскажет мне, что его травят из-за идентичности, я постараюсь разобраться. Если не получится, поговорю со школьным психологом.

«Так ведут себя девочки»

Я не могу назвать своего отца очень жёстким, скорее он был таким периодически. Он мог говорить мне гадости в случаях, когда я вёл себя не так, как он считал нужным: «Мужики себя так не ведут». «Мужчина не должен заниматься спортом», «защищать свою женщину». «У мужчины может быть только одна „подруга“, с которой он общается». До сих пор спрашивает, почему у меня столько подруг, и говорит, что это ненормально, что их не должно быть столько, спрашивает, не ревнуют ли одни к другим. До него не может дойти, что подруга для меня — это как друг, а не девушка. У него было чёткое представление о домашних обязанностей: мама готовила и убирала. В представлении папы я не должен был этого делать, но мне нравилось помогать маме, и она не пыталась этому препятствовать. Папа очень жёстко на это реагировал и говорил: «Это мама должна готовить, а не ты», «мужчина не должен убирать со стола». Плакать мне тоже запрещалось, потому что «так ведут себя девочки». У меня до сих пор в голове всплывает фраза «Соберись, ты же мужик», когда я из-за чего-то расстраиваюсь. Я пытаюсь от этого уйти, но пока не получается.

Папа таскал меня на спорт насильно, чтобы я мог за себя постоять. Он буквально нёс меня, когда я падал в метро и упирался. Когда он перестал применять физическую силу, он стал очень умело морально меня шантажировать, чтобы я туда ходил, хотя мне не нравилось. До моих пятнадцати лет отец вёл себя именно так. Сейчас у него очень изменилось мнение обо мне, он видел татуировки и пирсинг, вроде даже нормально к этому отнёсся.

Неправильное воспитание

Однажды я дал отцу свой телефон во время звонка кого-то из родственников. В телефоне была открыта группа о правах ЛГБТ-сообщества, на аватарке целовались два парня. Когда отец закончил звонок, он увидел открытую страницу группы с картинкой — я подошёл к нему именно в этот момент. Он на меня посмотрел и спросил: «Что это?» Я сказал, что просто группа ВК. Он не стал продолжать этот разговор. Мне кажется, он сам не захотел поднимать эту тему, потому что, вероятно, начал догадываться. У меня была мысль обсудить с ним всё, когда я съезжал от родителей, но мы так и не поговорили. Маме я всё-таки задал вопрос, как она относится к геям: она увидела у меня в комнате плакат с певцом Троем Сиваном, у которого были подведены глаза. Мама спросила, почему он накрашен, и тогда я спросил её, как она к этому относится, как бы к слову. Она сказала, что если узнает, что я гей, то не отвергнет меня, но очень расстроится и будет винить себя в том, что неправильно меня воспитала.

Осознанная мысль

Этот Новый год я встречал в платье. Когда я его надевал, то чувствовал себя очень некомфортно, даже несмотря на то, что я выпил перед этим. На тусовках с друзьями, если я надеваю парик, у меня тоже возникает мысль, что я выгляжу не так, как надо. Когда ребята из компании мне предлагают накрасить глаза, я сразу же отказываюсь. В тех случаях, когда я соглашался, быстро смывал косметику, потому что мне было некомфортно. Когда я вижу накрашенного мужчину, мне неприятно, хотя я чётко знаю, что не имею никакого права говорить другому человеку (или даже думать) о том, как ему выглядеть, но не могу ничего с собой поделать, в голове звучит голос отца. Недавно я познакомился с парнем, который в сториз всё время снимает, как он красится. Чем больше я это вижу, тем меньше мне хочется с ним общаться, хотя он классный, и меня раздражает моя реакция.

Я впервые понял, что гомосексуален, в пятом классе. Тогда мои одноклассники очень часто обсуждали при мне девочек: кто кому нравится, кто как выглядит, — меня это почему-то совсем не интересовало. Примерно тогда же они начали смотреть порно на переменах под лестницей, я иногда ходил с ними, просто чтобы провести время, но мне вообще не нравилось то, что я видел. В один из таких сеансов на сайте случайно открылось гей-порно. У меня не было отвращения как в предыдущих случаях, и тогда я задумался о том, что как-то отличаюсь от других. Мне кажется, это вообще была первая осознанная мысль в моей жизни. Сначала я, как можно догадаться, сказал себе: «Нет. Стоп. Такого со мной не может быть, я же мужик». Отдельные мысли возникали, когда я оставался играть в детском саду в дочки-матери с девочками или оставался по пятницам на школьной продлёнке, чтобы смотреть «Винкс», которые в это время шли по телевизору. 

Первый раз я рассказал, что я гей, своей подруге. Я тогда учился в восьмом классе. Постепенно начал искать информацию, вступать в группы ВК, со временем моя ориентация переставала казаться мне чем-то ненормальным. Я познакомился с другими ребятами, в моей компании оказалась девочка-бисексуалка. Моей первой реакцией на это было отрицание, но я не подал вида. В четырнадцать лет я всё-таки попробовал встречаться с девушкой, мне было очень некомфортно. Как только я начал встречаться с парнем, мне стало намного проще себя принимать. Сейчас мне абсолютно комфортно с самим собой. Но я до сих пор задумываюсь о том, что мне было бы гораздо проще, если бы я был натуралом.

Изобретение Европы

Слова директора-гомофоба — не первый такой опыт в моей жизни, я слышу что-то подобное почти постоянно. Недавно я ехал с подругой автостопом из Москвы в Петербург, мы прослушали пятичасовую лекцию о вреде геев от водителя, который подобрал нас под Тверью. Он начал с отношений между женщинами и мужчинами, потом перешёл к тезисам: «Многие мужчины сейчас не мужчины, а многие женщины — не женщины». Потом, почти не останавливаясь, о классических гендерных ролях и о православии, и, конечно, о том, что геи — изобретение Европы, навязанное нам, чтобы развалить наш дух. В какой-то момент, мне кажется, я даже начал верить. Всё это сопровождалось патриотическим плейлистом. Кое-что я даже запомнил, потому что было очень красиво. Например: «Женщина должна советовать, а мужчина должен сам решить, принять ему этот совет или отвергнуть». Это, наверное, лучшее, что я услышал за эту ночь. Когда я оказываюсь в одном месте с человеком, который пытается навязать мне свои ценности, я не вступаю с ним в спор, хотя это зависит от обстоятельств. Я не стал спорить с водителем, во-первых, он был намного сильнее меня физически, во-вторых, мы два часа перед этим простояли на трассе и нам надо было добраться хоть на чём-нибудь.

Я переходил из одной школы в другую, и будущие одноклассники заранее знали, что я гей. Позже они признавались мне, как думали, что из-за меня у них случится конец света и даже хотели поговорить с родителями, чтобы меня не переводили к ним, но очень рады, что не сделали этого, и я — супер. Слышать это тогда было невероятно. Мои преподаватели в университете спокойно во время пар могут использовать слово «п***р», но не в мой адрес, а просто разговаривая о скрепах. Ну там полный набор, включающий оды президенту.

Я иногда задумываюсь о том, какое у меня будущее, но это очень больно. Я понимаю, что иногда хочу на улице взять своего парня за руку или обнять его, мне было бы от этого комфортнее, но я делаю это только вечером, если на улице никого нет, а днём мы идём на расстоянии во время прогулки, и мне это неприятно, особенно когда я вижу, что навстречу нам идут девушка с парнем, взявшись за руки. Я даже не говорю про поцелуи на эскалаторе, мне это не нужно, но просто за руку держаться хочется. Опасения есть, и это грустно, но я не хочу уезжать из России, мне тут очень нравится. Я искренне верю, что Россия будет свободной — и на уровне власти, и у людей в головах. Я уверен, что если сменится власть, то и мыслить люди будут по-другому. В компании сверстников я спокойно могу сказать, что я гей, даже если раньше человек вёл себя как гомофоб, но немного меня узнал. Правда, обычно я слышу удивление и стереотипы о том, что геи навязывают себя гетеросексуальным людям, а я не такой.

ФОТОГРАФИИ: hipsterkid

Рассказать друзьям
10 комментариевпожаловаться