Книжная полкаПереводчик и автор путеводителей «Афиши» Оля Гринкруг о любимых книгах
10 книг, которые украсят любую библиотеку
В РУБРИКЕ «КНИЖНАЯ ПОЛКА» мы расспрашиваем героинь об их литературных предпочтениях и изданиях, которые занимают важное место в книжном шкафу. Сегодня о любимых книгах рассказывает переводчик и автор путеводителей «Афиши» Оля Гринкруг.
ИНТЕРВЬЮ: Алиса Таёжная
ФОТОГРАФИИ: Екатерина Старостина
МАКИЯЖ: Любовь Полянок
Оля Гринкруг
переводчик и автор путеводителей «Афиши»
Я представляла себе центр Флоренции едва ли не лучше,
чем центр Москвы,
с той только разницей,
что Флоренция
для советского школьника была дальше луны
В детстве у меня было много свободного времени и книжный шкаф. Я часто болела, родители уходили по делам, а я лежала, читала и грызла яблоки. Теперь так же (включая яблоки!) поступает моя дочь, хотя никто на этом отродясь не настаивал. Наконец представляю себе отчаяние мамы при виде бесконечных огрызков, заткнутых по углам дивана. Чем старше я становилась, тем чаще предпринимала набеги на родительскую библиотеку, а когда научилась читать по-английски, вообще перестала оттуда вылезать. Хуже приходилось на каникулах: на море полагалось выезжать надолго, пока из ушей не польётся; привезённый из Москвы запас книжек вскоре заканчивался (даже толстый-претолстый и жуткий-прежуткий папин Стивен Кинг), приходилось записываться в библиотеку. Это была целая церемония: в курортные библиотеки не пускали в шортах, приходилось переодеваться как на приём, зато в улове случались невероятные сокровища.
Я стала смотреть на мир другими глазами после «Записных книжек» Лидии Гинзбург, с их предельно точным «защёлкиванием» (выражение самой Л. Я.) реальности в словах и хирургической беспощадностью блокадных хроник. На отечественный ХХ век вдруг разом навелась резкость, тем более что почти сразу попалась и Евгения Гинзбург с «Крутым маршрутом». С тех пор я многие классические сюжеты забыла, а этот помню поэпизодно. «Записные книжки» же перечитываю с любого места, как только слова перестают складываться. Серый том «Человека за письменным столом» 1989 года издания возила с собой всегда, когда надо было оперативно перебраться из страны в страну с одним чемоданом не больше тридцати кило.
Профессионального выбора толком не случилось: всё как-то складывалось само собой. Гуманитарный класс — потому что я плавала в математике, гуманитарный факультет — потому что куда ж ещё? Упереться пришлось только при выборе иностранного языка, и вот тут наконец в анамнезе возникает книжка. Всё детство, помимо Даррелла, Гржимека, Хэрриота, Фарли Моуэта и Фабра, я перечитывала по кругу беллетризованную биографию Джотто (Елена Мелентьева, «Джотто-флорентиец»; Ленинград, «Детская литература», 1973). К тому моменту, как в марте 1991 года на рассвете нас привезли по школьному обмену в Италию, я представляла себе центр Флоренции едва ли не лучше, чем центр Москвы, с той только разницей, что Флоренция для советского школьника была дальше луны. И вдруг, не проснувшись толком, я оказалась прямо посреди лунного пейзажа, на светофоре напротив Дуомо. По силе воздействия это было похоже на удар молнии. Так что судьба моя была предрешена — итальянский и никак иначе.
А изучение языка потянуло за собой и изучение городов. В очередной языковой стажировке, пытаясь найти себе хоть какое-то применение, я накупила в подземном переходе брошюр за тысячу лир — «Дворы Рима», «Маленькие площади Рима», «Районы Рима» — и прилежно гуляла по всем перечисленным адресам, хотя половина описанных сокровищ оказывалась недоступна. Тут возникала новая цель — просочиться за спиной консьержа, поймать тот третий понедельник нечётного месяца в полнолуние, когда дверь всё же бывает открыта, добыть разрешение, найти ходы. За каждым фасадом, в каждой арке, да что там — под каждой табличкой с названием улицы обнаруживалась новая история, город превращался в бесконечную библиотеку.
Довольно долго я надоедала друзьям своими открытиями, потом мне повезло и меня позвали в путеводители «Афиши». Там, помимо исторических анекдотов, пришлось полюбить расписания церквей, правила расчёта железнодорожных штрафов, музейные абонементы и ресторанные листинги — всё то, до чего у обычного читателя никогда не доходят руки. И до сих пор, хотя серия закрыта безвозвратно и никто так и не придумал новых путеводителей по-русски, хоть в электронной, хоть в виртуальной, хоть в любой иной версии, я по привычке сканирую все надписи на заборах. Ни в одной поездке не могу сориентироваться без книги, даже если есть гид, интернет и расписание командировки (ау, радетели внутреннего туризма!).
Но и помимо путеводителей я всегда любила книги, где в подробностях описывался другой мир — хоть полог пьяного леса, хоть сторожка в дремучих лесах Висконсина. Чем дальше, тем лучше. По этому же принципу отобран и список ниже. Он не претендует на высоколобость или оригинальность — просто карманные микроканикулы, путешествия в голове, возможность оказаться не здесь и не сейчас, раз уж сейчас и здесь неустроенность зашкаливает.
Было время, когда я пыталась следить за процессом и даже, набравшись наглости, писать рецензии. Сейчас постыдилась бы: гуманитарное образование, даже хорошее, — недостаточный повод судить и выдавать приговоры. Так что оценивать (и переоценивать) тоже не берусь: сейчас читаю по наитию, примерно как собака ест траву. Главный критерий — чтобы в истории можно было утонуть с головой и, добравшись до финала, несколько недель крутить её в мыслях, перебирая героев и эпитеты. Для сиюминутной ориентации в мире для меня лучше что-нибудь покороче: заметка, фильм, пост. Дальше — зависит от темы. Но в устройстве современной жизни на планете разбираться почему-то не тянет — наверное, от страха. Меньше знаешь — крепче спишь. А чем больше задумываешься о том, как сложно всё устроено, тем больше понимаешь, как мало от нас, в сущности, зависит и как мало нужно, чтобы всё пошло не так.
Помимо путеводителей
я всегда любила книги, где
в подробностях описывался другой мир — хоть полог пьяного леса, хоть сторожка в дремучих лесах Висконсина
Виктор Сонькин
«Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу»
Всё, чего я, за недостатком классического образования, не могла разглядеть и разобрать в любимом городе, здесь объяснено по-гаспаровски спокойно, доступно и иронично. После итальянских археологических справочников, которые долгие годы были моим кошмаром, книга Сонькина оказалась настоящим избавлением. В целом стыдно и обидно, что современный путешественник, как правило, досадно мало — меньше среднего дореволюционного гимназиста — понимает про место, где оказался. В Риме легко полюбить солнце на рыжих стенах, звон ложек в баре по утрам и плеск фонтанов на виллах, я так сама много лет и делала. Но докапываться до республиканских, а то и до этрусских времён, безусловно, гораздо интереснее.
Генри Мортон
«Рим. Прогулки по Вечному городу»
Не столько книга, сколько лёгкая и остроумная застольная беседа, где на равных фигурируют папы и куры, водители автобусов и завоеватели, разносчики и императоры. Для Мортона все они — персонажи городских анекдотов: за тем, как он жонглирует фактами и эпитетами, ощущается настоящая связь времён. Точнее, их ажурный узор, арабеска, соединяющая Домициана, чью-то знакомую леди Блессингтон, Наполеона и неведомого владельца «веспы». Он выставляет в равно странном свете подозрительного Клавдия и путешествующего англичанина, который «должен взять с собой складные кровати, кожаные одеяла, ковры, ложки и ножи, не забыть серебряный заварочный чайник, специи и, если он любит кашу на завтрак, овсяные хлопья». Тут можно вздохнуть об обстоятельных временах, предшествовавших аэропортам и контролям безопасности, и читать дальше — у Мортона никогда не знаешь, кого встретишь на следующей странице.
Сергей А. Иванов
«В поисках Константинополя. Путеводитель по византийскому Стамбулу и окрестностям»
Виртуальное путешествие par excellence, следы города, исчезнувшего даже более основательно, чем Рим — из Рима, сочетание большой учёности с мастерством рассказчика. Константинополь проступает за Стамбулом, как на переливном календарике (вот он есть, а вот его уже нет), из подземелий и цистерн выплывают призраки патриархов, царедворцев, монахинь и василевсов, полуптиц и полульвов. Если напрячь воображение, можно вовсе никуда не ехать, а мизансцену, следующую за фразой «Обязательно дождитесь местного имама и попросите отпереть вам мечеть», просто выдумать.
Пётр Гуляр
«Забытое королевство»
Гуляра на самом деле звали Пётр Гулларт, он родился в Москве, а после революции очутился в Китае, о котором под старость, осев в Сингапуре, написал несколько томов воспоминаний по-английски. Его приключения в Лицзянской долине (среди наси, боа, чёрных и белых ицзу, чёрных и белых лису, миньцзя, аттолаев, мяо, чжунцзя, сифаней и цян) читаются как современная версия небылиц Марко Поло. Вот только для недоверчивых они снабжены фотохроникой: «Автор отправляется в инспекционную поездку по дальним кооперативам», «А Гу-я, девушка-миньцзя, в доме у которой автор всегда останавливался, путешествуя с караваном в Сягуань». Вдобавок Аля Пономарёва перевела рассказы Гуляра так, что на третьей странице вообще забываешь про английский оригинал. «Забытое королевство», к сожалению, издавалось по-русски только один раз, в 2012 году, и с тех пор превратилось в библиографическую редкость, но раздобыть эту книгу стоит.
Роман Грузов
«Несколько историй»
Базар в Дели, мотоцикл в Гималаях, калашниковы в афганских лавках, слоны на дорогах, караваны в пустынях, острова, сокровища, тюрьмы, далай-ламы — часть этих историй была опубликована в «Афише-Мир», так что могу гордиться, что работала с автором в одном издательском доме и даже здоровалась. Читаются они примерно как продолжение Гуляра, только в наши дни; по половине хочется снять кино, но вряд ли получится. Жаль, это нигде не опубликовано под твёрдым переплётом, зато можно скачать в Bookmate.
Rory Stewart
«The Places In Between»
Не столько великая литература, сколько вдохновляющий пример, описанный вполне изящной британской прозой. Жил да был карьерный дипломат, устраивал блестящие приёмы, ходил в белых льняных костюмах, а потом бросил свои совещания с меморандумами («Я занимаюсь тем, во что я не верю, а ведь можно просто идти, дышать, смотреть вокруг, жить по-настоящему!») и отправился пешком по пути, описанному в мемуарах завоевателя XV века, через Турцию, Иран, Пакистан, Индию, Непал, Афганистан и Бангладеш (на минуточку, в 2001–2002 году, то есть в разгар войны, при всевластии талибов).
По пути шотландец Стюарт выдавал себя за индонезийца и украинца, в какой-то момент остался с безухой собакой вместо проводника и тем не менее уцелел. В дальнейшем он предпринимал ещё немало авантюр в роли эксперта по Востоку (в частности, был вице-губернатором в Ираке, восстанавливал утраченные ремёсла в Кабуле и входил в правительство Терезы Мэй), но эти истории опубликованы уже в других местах. Достоинств его путевых заметок они не умаляют.
Редьярд Киплинг
«Ким»
Классика жанра. В просвещённой Европе за благосклонное упоминание Киплинга положено тут же схлопотать по голове; если он сегодня и печатается, то с предисловиями, до боли напоминающими советские времена, где обличаются колониальный режим и практики апроприации. Но в сущности «Ким» — не столько история «большой игры», сколько пронзительное объяснение в любви к Индии, та самая книга, с которой у меня начался роман с Юго-Восточной Азией. Вдобавок никто никогда не отменял того факта, что индийская Большая дорога — удивительное зрелище и «такой жизненный поток, какого не существует нигде более на свете»; это и сейчас так. А если оказаться на рассвете где-нибудь в Западных Гатах (удовольствие, вполне доступное обычному, неэкстремальному путешественнику), с благодарностью вспомнится и «Книга джунглей».
Анна Броновицкая и Николай Малинин
«Москва: архитектура советского модернизма. 1955–1991»
Справочник-путеводитель Анны Броновицкой и Николая Малинина примирил меня с огромными кусками города, которые я с детства привыкла пробегать зажмурившись; с тем, что казалось ненужным, громоздким, пыльным, достойным скорейшего и бесследного исчезновения. Например, со зданием ЦДХ, куда раньше приходилось нырять, собрав волю в кулак. Сам факт, что высотка СЭВ, Октябрьская площадь или онкоцентр на Каширке могут вызывать какие-то чувства, кроме отвращения и ужаса, был большим открытием. Гулять по улицам стало гораздо интереснее, особенно на окраинах.
Грэм Грин
«Путешествия с тётушкой»
Конечно, это не про путешествия в строгом смысле, у того же Грина можно найти более документальные экзотические сюжеты и злободневные повороты. Например, полезную максиму «мы все живём — каждый в своём ящичке» из позднего, записанного в неудачные, и тем не менее довольно актуального при взгляде из нашего угла «Человеческого фактора». «Путешествия с тётушкой» — просто лучшее утешительное чтение на все времена, снадобье от хандры и гриппа, заменитель кино и домино, а также отличное упражнение, если нужно вспомнить, как формулировать мысли по-английски.
Кейт Фокс
«Наблюдая за англичанами: скрытые правила поведения»
Полезный опыт отстранения и самоиронии с опорой на научные методики. В принципе, методики лучше было бы упоминать со ссылкой на какого-нибудь Клиффорда Гирца и его «Заметки о петушиных боях у балийцев». Мой гениальный научный руководитель Андрей Леонидович Зорин с помощью Гирца выводил из потёмок, связанных вовсе даже с русским XVIII веком, так что он вполне универсальный. Но Кейт Фокс мне когда-то посоветовала Катя Метелица не для интеллектуального труда, а просто для развлечения. Она пишет смешно. И это работает.