Книжная полкаПедагог и редактор Мария Долгополова
о любимых книгах
10 книг, которые украсят любую библиотеку
В РУБРИКЕ «КНИЖНАЯ ПОЛКА» мы расспрашиваем журналисток, писательниц, учёных, кураторов и других героинь об их литературных предпочтениях и изданиях, которые занимают важное место в их книжном шкафу. Сегодня своими историями о любимых книгах делится основательница образовательного проекта Verba Academy Мария Долгополова.
Мария Долгополова
основательница образовательного проекта Verba Academy
Могу читать только запоями
Я довольно рано начала читать: с самого детства я тяготела к запойному чтению и большим романам. Как мне сейчас кажется, я тогда не воспользовалась этой суперспособностью до конца — можно было бы прочитать гораздо больше и не отвлекаться на лазание по деревьям. Вообще, для обычной пролетарской семьи у нас была неплохая библиотека. Там можно было найти всё что угодно: мама занималась её наполнением, постоянно заказывала откуда-то книги, хотя нельзя сказать, чтобы уж очень часто читала — дела-дела. Папу я, кажется, ни разу в жизни не видела за художественной литературой — но ходили разговоры, что он в своё время столько прочитал, что больше не может. Отложив «Винни-Пуха», я сразу принялась за «Волшебника изумрудного города». Потом читала романы Шарлотты Бронте, «закусывала» их Стендалем и Золя, а когда уставала, переключалась на Беляева с его «Островом погибших кораблей». Когда шла выбирать новую книгу и набиралась храбрости, то обязательно заглядывала в серую и очень жуткую медицинскую энциклопедию — вот она как раз была с картинками.
Потом прочитала всю серию иронических детективов Иоанны Хмелевской — кажется, что именно они оказали на меня большое влияние. С тех пор я всю жизнь страдаю от того, что умру, если не скажу кому-нибудь только что пришедшую в голову жутко остроумную гадость. Что уж говорить о тех сыскных агентствах, которые мы открывали в нашем дворе каждое лето и какие дела там расследовали! Мечтаю выучить польский язык, чтобы был повод всё это великолепие перечитать.
Новая эра в чтении наступила, когда я поступила в университет. В школе мне постоянно приходилось таскаться на каникулах, чтобы писать какие-то дополнительные контрольные — учителя упорно верили в меня и заставляли исправлять тройки на четвёрки. Поступив в педагогический, я решила, что больше на эту удочку не попадусь и пойду максимально эффективным путём — стану отличницей. Поэтому первым же делом получила абонемент в библиотеку. Когда попала туда впервые и увидела всё это количество книг, у меня в голове буквально зазвучало ангельское пение. Конечно, ведь можно было читать ещё больше и ещё более несистемно! Там я перечитала всё, что хоть как-то относилось к современной литературе: Уэльбека, Коупленда и Кундеру с Улицкой. Конечно, половину из этого я бы сейчас не хотела и вспоминать — в какой-то момент ко всему современному я стала относиться с опаской.
Я мечтаю читать каждый день по часу перед сном, но не представляю, как это. Могу делать что-то только запоями. Они у меня чередуются: четыре месяца я слушаю только музыку, следующие четыре месяца смотрю только сериалы и заканчиваю год книгами. Делаю это, естественно, по 6–8 часов в день. Уж если начала, то не могу остановиться, всё бросаю. Прошлый книжный запой был нон-фикшн, а этот складывается из исключительно художественной литературы. Старые травмы зажили, и я начинаю заново знакомиться с современным: Джонатан Франзен, Эмма Донохью, Мартин Эмис, Хелен Саймонсон, тот же Евгений Водолазкин — столько новых имён, и пока ни одно не разочаровало.
Из соображений удобства я чаще всего пользуюсь электронной книгой: всё-таки она гарантированно влезет в сумку и в ней всегда будет что почитать. Но даже с таким подходом у меня собирается собственная библиотека. Бывает, очнёшься в тот момент, когда внезапно заказал себе книг десять в каком-нибудь интернет-магазине. Или зашёл в обычный купить книгу в подарок и взял себе ещё три. Ситуация двукратно усугубляется за границей и троекратно — в букинистическом. Короче, у меня уже целый шкаф. Единственное, что меня расстраивает, — это удивительно уродливые обложки примерно в 90 % случаев. Поэтому скорее отдам предпочтение букинистическому изданию, чем новому. Конечно, меня восхищают издания Ad Marginem и Strelka Publisher. Кажется, что это минимальный уровень качества, к которому должны начать стремиться все. Также надеюсь, что они скоро выйдут из плена обаяния мягких обложек.
У меня есть один спортивный интерес: собрать одну полноценную книжную полку по педагогике и образованию. Всё-таки педагогическое сообщество очень законсервированное: педагоги встречаются на всяких конференциях и хвалятся монографиями, но до обычного человека, интересующегося темой, это всё редко доходит. Проблема ещё и в том, что хороший материал часто написан очень специфичным, научным языком. Поэтому свою книжную полку по образованию мне буквально приходится собирать по крупицам. В этом деле мне даже не на кого положиться.
Мечтаю собрать книжную полку по педагогике и образованию
Антон Макаренко
«Педагогическая поэма»
Это единственная книга, которую хором советовали прочитать все преподаватели моего педагогического вуза. Я из чувства противоречия во время учёбы читать её не стала — зато сразу после окончания купила в букинистическом бумажный экземпляр. Была уверена, что понравится, но не думала, что настолько — теперь она одна из моих любимых. События разворачиваются в начале 20-х, когда Антону Семёновичу (одному из классиков педагогики) поручили восстановить трудовую колонию и понять, как воспитывать того самого «нового человека». Эта книга, с одной стороны, хронологическое описание того, как создавалась одна из колоний, раскиданных по всей стране. С другой стороны, это сборник самых сложных педагогических задач, которые только возможны, с их разгадками. Наверное, это лучшая иллюстрация того, что если подойти к делу талантливо и с любовью, у тебя всё получится невзирая на препятствия. Если действовать без фанатизма, то «воспитание коллективом» — лучшее, что можно придумать для становления человека.
Александр Рожков
«В кругу сверстников: жизненный мир молодого человека в Советской России 1920-х годов»
«Педагогическая поэма» написана довольно своеобразным языком, в первой же строчке появляется слово «губнаробраз» — одно из тысячи подобных слов, которые были в ходу в СССР. Такие книги лучше всего читать в паре с трудом, который бы пояснял контекст, и монография Александра Рожкова для этой цели отлично подходит. Приведённые в книге факты показывают, насколько истории из «Педагогической поэмы» были распространены. Если кратко, то эта книга о становлении советской системы образования. О том, как происходил процесс слияния женских и мужских школ — по опросам, большинство мальчиков считали, что совместное обучение им вредно, так как девочки априори не могут учиться на том же уровне и будут тянуть их назад. О том, что крестьяне не видели смысла отводить на обучение своих детей больше двух лет. Так, если в начальной школе в классах было более 40 детей, то до старшей школы доходило 5–6 человек со всего учебного заведения. И, конечно, здесь много шокирующих фактов. Например, вы знали, что около 75 % взрослых имели привычку заниматься сексом на глазах у своих детей?
Фрида Вигдорова
«Мой класс»
Литературный дебют школьной учительницы Фриды Вигдоровой. В «Моём классе» описываются времена позже, чем в книгах выше. Фрида Абрамовна окончила университет в 1937 году, так что, когда она заходила в класс 1 сентября, Антон Семёнович Макаренко уже вовсю подвергался гонениям, занимался практически только литературной деятельностью (а спустя два года скоропостижно умер). В «Моём классе» показано чуть меньше лишений (автору хотя бы не приходилось сколачивать парты вместе со своими учениками), а повествование сконцентрировано на главном, что есть в педагогической профессии, — внимании к людям. Я очень люблю эту книгу из-за её немного сказочной примитивности: маленькая добрая учительница справляется со всеми неурядицами несмотря ни на что. Эта книга послужила материалом для ещё одной монографии, написанной коллективом авторов, — «Острова утопии: педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы (1940–1980-е)». Нельзя сказать, что образование и книгоиздательство в нашей стране развиваются и вообще куда-то идут, поэтому издание серьёзной книги по педагогике — вещь сногсшибательная.
Бел Кауфман
«Вверх по лестнице, ведущей вниз»
По сути, англоязычная версия «Моего класса». В роли рассказчика та же учительница языка и литературы, начинается всё с того же 1 сентября и робкого пути в класс. Там, где у Вигдоровой ребята просят больше книг для внеклассного чтения, у Кауфман большинство не прочитало до конца и одной. Хотя кажется, что дети везде одинаковые — просто у учительниц разный менталитет. Главная особенность книги Кауфман — это подача. История рассказана с помощью записок, которые передают друг другу учителя, циркуляров, объявлений, писем и тех бумаг, которые попадают в «Ящик предложений». Эту книгу я читала в оригинале в электронном варианте — не люблю долго продираться сквозь утомляющие словесные игры, но тут почему-то захотелось. Бумажный вариант на русском купила на память, и издание оказалось на редкость хорошим — в издательстве не поленились перенести на страницы даже муравьиного льва из записочек.
Билл Брайсон
«Краткая история быта и частной жизни»
Одно из моих последних увлечений — это история повседневности. И, кажется, лучшую книгу в этом жанре удалось написать Биллу Брайсону. О том, почему наши жилища (ну, не наши, а англичан) выглядят так, как они выглядят, журналист решил рассказать на примере своего обычного викторианского дома. Начиная с прихожей, которая когда-то, оказывается, и была домом, Билл Брайсон вплетает в своё повествование тысячи увлекательнейших историй — от того, почему у вилки четыре зубчика, почему когда-то существовал налог на окна и их прорубали в доме по мере необходимости и почему пивом поили даже детей. Благодаря этой книге я знаю больше, чем по всем школьным гуманитарным предметам вместе взятым — вот как надо учить. Она мне настолько понравилась, что я пытаюсь навязать её всем более-менее приятным мне людям. Последним её брал брат, перемежая её с трюками на скейтборде — зато теперь сразу видно, что книгу читали.
Карин Калверт
«Дети в доме»
Ещё одна книга по истории повседневности — про привычки и нравы в воспитании детей. Ох, чего с ними только не делали. Например, размер детей считался чем-то постыдным. Делали всё возможное, чтобы скрыть комплекцию и анатомические особенности младенцев. Им шили платья в пол (когда носишь на руках, то непонятно, какой длины этот самый младенец) и всех без разбору пеленали туго-натуго — чтобы «кривые ножки» были в максимально прямом положении из всех возможных. Невероятно увлекательное чтение. Удивляешься, как человечеству всё-таки удалось дожить до современного этапа развития и тому, сколько детей было угроблено по пути.
Владимир Плунгян
«Почему языки такие разные»
Лингвист и учёный написал одну из самых толковых нон-фикшн-книг по лингвистике — вообще, говорят, она для школьников, но идеально подходит и для таких, как я, кто просто мимо проходил. После прочтения я ещё долго засматривалась на магистерские программы по лингвистике и не пропускала ни одной открытой лекции по теме. Верю, что самый лучший педагог тот, кто может просто и относительно кратко рассказать о своём сложном предмете.
Лев Толстой
«Детство. Отрочество. Юность»
Когда меня спрашивают о любимом писателе — то всегда уверенно отвечаю, что это Лев Толстой. Наверное, меня в своё время подкупила «Анна Каренина», как говорит один из моих бывших коллег — «любимая книга девочек всех времён и народов». Но вообще Толстой берёт своей масштабностью: некоторые книги начинаешь читать и сразу волнуешься, что надолго не хватит. Нет, с Толстым эти страхи можно смело отбросить в сторону. Для меня трилогия «Детство. Отрочество. Юность» — это более близкий мне вариант ещё одной любимой книги «Над пропастью во ржи». Только с истинно русским духом. Идеальную старость, кстати, я представляю себе так: я на даче в гамаке читаю параллельно дневники Льва и Софьи Толстой. Потому что вообще не представляю, где взять столько времени, чтобы с удовольствием читать дневниковые записи.
Лекции Набокова
Когда после школы я наконец позволила себе прочитать и полюбить русскую классику, то искала вспомогательные пособия, которые помогут мне её получше осмыслить. И вот Набоков мне с этим здорово помог — хотя я понимаю, что, наверное, многие не разделяют его взглядов. Я не особая поклонница его художественных произведений, есть и куда более преданные фанаты, но вот лекции люблю всей душой. Это ещё и неплохое издание, с фотографиями из записной книжки — очень забавно разглядывать набоковскую схему вагона, в котором Анна Каренина путешествовала из Москвы в Петербург.
Кен Робинсон
«Найти своё призвание»
Вы наверняка смотрели самое популярное видео за всю историю TED — выступление Кена Робинсона о том, как школы убивают творчество. Если нет, то посмотрите немедленно. Кроме шуточек на TED у него есть ещё и книги — это расширенная версия его сквозной идеи о том, что школы учат так, как будто все должны стать профессорами и что почему-то все привыкли относиться к своему телу как к транспортному средству для головы. Кажется, что книга отдаёт каким-то НЛП и прочими «добейся!», но если абстрагироваться, то остаётся только важная проблема. Кен Робинсон заставляет задуматься о том, что сложившееся положение вещей — не норма. С образованием у нас и правда всё не очень — за исключением нескольких известных школ. Большинство детей по всей стране совсем не связывают то, чему их учат, с реальностью, а профессию детям чаще всего выбирают родители. Тем временем куча взрослых учатся жить с нелюбимой работой или прямо сейчас набираются храбрости, чтобы начать всё сначала.