Книжная полкаРуководительница «Яндекс.Транспорт»
Лиза Семяновская
о любимых книгах
10 книг, которые украсят любую библиотеку
В РУБРИКЕ «КНИЖНАЯ ПОЛКА» мы расспрашиваем журналисток, писательниц, учёных, кураторов и других героинь об их литературных предпочтениях и изданиях, которые занимают важное место в их книжном шкафу. Сегодня своими историями о любимых книгах делится руководительница сервиса «Яндекс.Транспорт» Лиза Семяновская.
Лиза Семяновская
руководительница сервиса «Яндекс.Транспорт»
Я люблю рассматривать список книг как альбом с фотографиями
Моя мама читала всё время, так что за привычку к чтению благодарить нужно в первую очередь именно её. Например, мы всегда обедали вместе, но как только садились за стол, то тут же клали перед собой книги. Спустя годы я уже узнала, что читать лёжа — вредно, читать за едой — плохо с точки зрения осознанности, да и вообще читать лучше только сидя за столом и при хорошем освещении. Единственное, что я чувствую на этот счёт, — что это чушь какая-то, и читать можно и нужно когда и где угодно.
Когда я была совсем маленькая, мама много читала мне вслух: Милна, Линдгрен, «Алису в Стране чудес». Я требовала чтения постоянно, так что в какой-то момент она очень устала это делать и отдала мне книжку со словами в духе «сама учись». Я научилась и начала читать всё, что находила. В классных биографиях великих людей юные гении в такой ситуации находят Аристотеля, Горация и Канта, а я запоем читала серию «Детский детектив» и за каждую новую книжку готова была убить. Потом я переключилась на залежи серии «Женский детектив», и понеслось: Татьяна Полякова, Виктория Платова, я даже прочла два десятка книжек Дарьи Донцовой. Наверное, если бы мне попался Аристотель, то я бы и его попробовала, потому что я была всеядна. Сидни Шелдон, «Мифы и легенды Древней Греции», Толкиен, «Мэри Поппинс», «Пеппи Длинныйчулок», Конан Дойл, «Унесённые ветром», детские энциклопедии «Аванта+», Кир Булычёв, «Сто лет одиночества», «Мастер и Маргарита», «Над пропастью во ржи», «Убить пересмешника» — всё это я читала вперемешку без особого порядка. Помню, что ещё я постоянно читала втихаря: например, в шестом классе я клала учебник физики сверху на книгу и читала, постепенно передвигая книгу под учебником — строчка за строчкой. Если мама заходила в комнату, я могла быстро вернуть учебник на место.
Набор книг, которые я читала подростком, очень похож на то, что читали мои друзья в то время. Когда мне было лет 15-16, первыми осознанно выбранными авторами были Мураками, Пелевин, Набоков, Кундера и Павич. Началось с того, что я перед поездкой на море купила «Хроники Заводной Птицы» Мураками: она была толстая и с классной обложкой. Я казалась себе жуткой интеллектуалкой и старалась ложиться на плацкартную полку так, чтобы максимальное количество попутчиков увидели обложку книги. Мураками я ужасно люблю до сих пор, потому что читала его в долгих скучных поездках, в больнице, во время безответных влюблённостей — и всегда мне становилось легче. Я проглатывала всё, что у него было: и дома, и на уроках, положив книгу на колени и закрывшись от учителя чёлкой, — делала вид, что пишу, склонившись над тетрадкой. А, и, конечно, когда-то тогда же я начала читать Бродского — это были первые стихи, которые я полюбила. Я много знала наизусть, скупала все сборники, которые находила, и даже выпускное сочинение в экстернате писала по его рождественским стихам.
Потом лет с 15 и до 19 я стала читать более осознанно и читала так много, как никогда потом. Все самые тёплые воспоминания о книгах у меня из этого периода жизни. Тогда книги меня захватывали гораздо больше, чем сейчас, и я очень тоскую по тому ощущению, которое теперь почему-то пропало. На последних курсах я начала много работать, так что на чтение оставалось мало времени. Книги я стала выбирать более тщательно, чтобы получалось избегать проходных. Тогда я полюбила южную готику — первый раз прочитала «Шум и ярость» Фолкнера и потом несколько месяцев не могла прийти в себя. Наверное, это вообще для меня до сих пор главная художественная книга. Был только один человек, который очень сильно повлиял на то, что я читала, и часть книг в моём списке — это его рекомендации. В магистратуре у нас был невероятный преподаватель Пётр Рябов, читавший нам курс по философскому анархизму и по экзистенциализму. Ни одного человека из университета я не вспоминаю с такой теплотой, как его.
С тех пор как я заинтересовалась феминизмом, у меня сильно испортились отношения с мировой литературой в целом, и это очень сложно и грустно. 9 из 10 книг в принципе пронизаны патриархатом, и с этим ничего не поделать, поэтому я постоянно расстраиваюсь. Особенно тяжело возвращаться к книгам, которые я любила подростком, и понимать, что все они, за редким исключением, написаны мужчинами про мужчин и для мужчин.
Самый главный перехваленный автор для меня — это Айн Рэнд. Мне ужасно грустно, что от неё без ума, кажется, абсолютно все. Я честно прочитала «Атлант расправил плечи»: герои там говорят репликами, которые занимают несколько страниц, так что не покидает ощущение, что читаешь манифест. А манифест мне этот не нравится, потому что мне в целом не близка идея, что человек — хозяин мира, и чем он умнее, сильнее и талантливее, тем более авторитарным хозяином может позволить себе быть. За своё мироощущение я больше всего обязана, наверное, всем главным ребятам-экзистенциалистам: Камю, Сартру, Кьеркегору. Смешно, что головой я очень болею за постструктурализм и постмодернизм, но сердце моё напрочь отдано экзистенциализму.
Раньше я обожала художественную литературу и искренне не понимала людей, которые её не читают. Теперь я стала гораздо больше внимания уделять нон-фикшну. Помню, несколько лет назад я недолго была влюблена в человека, который не читал художественную литературу вообще — он говорил, что жизнь ему гораздо интереснее. Кажется, я тихонько двигаюсь куда-то в эту же сторону. Но я специально прикладываю усилия, чтобы не бросать художку.
Сейчас я читаю катастрофически мало. Но, если попадается что-то очень захватывающее, то делаю это всё время и везде: на ходу, на работе (могу между встречами спрятаться в неприметный угол и там почитать минут пятнадцать), перед сном, за едой. Главное, я уже лет пять веду список всех прочитанных книг — это очень круто и удобно. Во-первых, я могу к нему возвращаться, если хочу кому-то что-то посоветовать, а во-вторых, я его использую как дневник. Книги связаны с большим количеством воспоминаний, и я люблю рассматривать этот список как альбом с фотографиями.
Моё сердце напрочь отдано экзистенциализму
Карен Хорни
«Невротическая личность нашего времени»
Я очень люблю психотерапию и верю в неё. Вот уже три года я раз в неделю хожу к своей замечательной психотерапевтке, и это очень круто сказывается на том, как я себя чувствую. Когда я стала читать эту книгу, я была в очень тяжёлых отношениях, и от книги мне быстро стало хуже. Тем не менее я уже несколько лет регулярно её вспоминаю: кажется, в целом она мне сильно помогла. Если описывать её одной фразой, то это книга про тревогу. Она стала ещё одним небольшим вкладом в то, что я всё меньше погружаюсь в тревогу, когда она приходит, и всё лучше могу наблюдать за ней со стороны. Кроме того, Карен Хорни — одна из тех, кто придумал неофрейдизм. Например, она опровергает кошмарный фрейдовский сексизм — его идею о том, что женщины завидуют мужчинам, потому что у тех есть пенис. Хорни говорит о том, что социальные различия и различия в воспитании гораздо больше влияют на формирование личности, нежели биология — в том числе различия между полами. А её идея о том, что мужчины завидуют женщинам, потому что у тех есть утроба и они могут рожать детей, кажется мне отличным троллингом.
Лао-Цзы
«Дао дэ цзин»
Мне очень жаль, что большинство людей считают, что философия — это какое-то далёкое от жизни занудство. Есть тьма книг из списка литературы к базовому курсу философии, которые очень классные. Например, вот эта. Это главный трактат по даосизму, ему много тысяч лет, и, как обычно, никто не знает, кто его на самом деле написал. Написан он тоже на какой-то странной версии китайского языка, поэтому переводов — тьма, и их классно читать все и параллельно. Первый раз я взялась за неё к экзамену и запомнила, что нужно будет вернуться. Пару лет назад нашла несколько переводов и прочитала все. «Дао дэ цзин» — это сборник афоризмов такой, каким он должен быть. Ну и вообще даосизм — это очень классно. Он про доброту, принятие, несопротивление и любовь.
Ирвин Ялом
«Экзистенциальная психотерапия»
Ирвина Ялома все обычно знают благодаря его популярным книгам по психологии с журнальными названиями: например, «Шопенгауэр как лекарство» или «Когда Ницше плакал». Во-первых, и эти книжки интересные и классные. Во-вторых, популяризовать работу психологов очень важно, и Ялом много прикладывает для этого усилий. Кроме этого, у него есть большие академические работы — как раз «Экзистенциальная психотерапия». С моей любовью к экзистенциализму и психотерапии не придумать книги лучше. Я нашла её в списке литературы какого-то курса в Институте гештальта и читала вместе с другими книгами из этого списка. В ней четыре больших части: про смерть, свободу, одиночество и бессмысленность жизни. Ялом считает, что все причины страданий в том, что человеку приходится постоянно жить с ощущением того, что он, во-первых, смертен, во-вторых, один отвечает за себя, в-третьих, никогда не поймёт, как это — быть другим человеком, и, в-четвёртых, не имеет никакой задачи «сверху». На каждой странице мне хотелось трижды кричать «да!» и обнимать автора.
Пётр Кропоткин
«Записки революционера»
Это книга как раз из списка литературы по философскому анархизму. Кропоткин очень добрый и весёлый: кроме того, что он революционер, он ещё и геолог, географ и биолог. Его автобиографию я люблю за всё, но особенно за одну историю. Он ходил в экспедицию в Маньчжурию с проводниками. В какой-то момент на границе их остановил чиновник и попросил показать документы. Они показали свои паспорта, но чиновнику этого было не достаточно — эти бумажки не произвели на него никакого впечатления. Тогда Кропоткин в палатке разыскал газету «Московские ведомости» с гербом Российской Империи на первой полосе и сказал, что это — его паспорт. Их благоговейно пропустили. Кроме того, что эта книга правда смешная, она очень добрая и человечная — я хочу, чтобы её прочитали все.
Фёдор Сваровский
«Путешественники во времени»
Сваровский — мой любимый современный поэт. Он пишет безумные стихи про роботов, космические путешествия и будущее, от которых постоянно хочется плакать, потому что они очень трогательные, тёплые и человечные. Я люблю все его стихи, и так вышло, что сборника «Путешественники во времени» у меня целых два. Один я купила себе сама, а второй мне привёз друг в больницу, когда я лежала с больными почками и дикой температурой где-то на краю Москвы. Кроме стихов, в этой книжке есть много фотографий нашей повседневности — компании на шашлыках, семьи в парках, друзья, которые купаются в пруду, — и у всех этих фотографий подписи из хроник будущего, что-нибудь вроде «Пилот космолёта № 3645-2 Игорь после окончания войны, 2436 год».
Дидье Эрибон
«Мишель Фуко» (серия ЖЗЛ)
По Мишелю Фуко я писала диплом, а потом начинала писать диссертацию в аспирантуре, которую, я, слава богу, бросила. Фуко — настоящая рок-звезда среди философов. Биография Эрибона классная потому, что её одну можно прочитать для того, чтобы в общем понять, почему Фуко выдающийся и почему по нему все сходят с ума вот уже несколько десятков лет. Именно после этой книги я по-настоящему полюбила Фуко — он окончательно стал для меня живым и выпуклым. Фуко — одна из главных моих ролевых моделей, потому что сочетал в себе очень много крутого как профессионал и как, прости господи, личность. Он занимался правами заключённых, психиатрических больных и гомосексуалов, работал по 12 часов каждый день (читал лекции и писал), как-то купил кадиллак и разбил его пьяным по пути с вечеринки, прожил вместе со своим партнёром очень много лет и вместе с ним уехал в Тунис, пропустив всю революционную движуху 1968 года во Франции, носил вельветовый костюм и водолазки под горло. Если бы его не существовало, то LGBT-studies, может, тоже не было бы.
Hannah Arendt
«Eichmann in Jerusalem: A Report on the Banality of Evil»
Когда израильская разведка разыскала Адольфа Эйхмана и в 1961 году начала судить в Иерусалиме, Ханна Арендт присутствовала на слушаниях — она писала репортажи в The New Yorker. Потом из этих репортажей получилась книга «Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме». На русский язык переведена не последняя версия, а основное название и подзаголовок и вовсе перепутаны местами, так что читать лучше на английском. Эта книга о том, что чтобы творить суперзло, не нужно быть суперзлодеем — достаточно системы, которая нормализует злодейства, и высокого положения в ней. Эйхман, организовавший массовые убийства, не был психопатом или садистом, он просто хорошо делал свою работу. Ханна Арендт — вообще очень важная, она отлично объясняет тоталитаризм.
Эрих Фромм
«Анатомия человеческой деструктивности»
Эту книгу нам задали читать по политологии на третьем курсе, я долго не могла за неё взяться, а потом наконец начала и не смогла оторваться. Кажется, это было всё, что я прочитала из того списка литературы. Мы обычно знаем у Фромма «Иметь или быть», «Человек для себя» и «Бегство от свободы». «Анатомия человеческой деструктивности» на них не похожа — это такой увесистый кирпич про человеческую агрессию. Сначала Фромм разбирает (в довольно уничижительном тоне) своих предшественников (Лоренца и Скиннера) а потом методично разбирает все аспекты человеческой агрессии — с крутым экскурсом в антропологию и историю. Ну и заканчивает подробным разбором личности Гитлера.
Charles Bukowski
«What Matters Most is How Well You Walk Through the Fire»
Несколько лет назад я начала читать много блогов в Tumblr и постоянно натыкалась на цитаты из стихов Буковски. На русский язык у Буковски почему-то переводят только прозу, хотя как поэт он мне нравится гораздо больше. Ну и после цитат в тумблере я купила один сборник в киндл на Amazon. Но читать стихи с айпада неправильно, так что во время поездки в Штаты я зашла в книжный и купила сразу три бумажных книги. Одну подарила другу, две оставила себе. В одной из них я уже дома нашла записку «I think you have beautiful hands <3», за это обожаю её ещё больше. Стихи у Буковски ужасно, ужасно, ужасно грустные — про одиночество и любовь. В принципе, можно брать любой его сборник и начинать читать с любого места — скорее всего, это будет круто. Ещё это тот случай, когда я совсем не могу на него злиться за его оголтелый сексизм, потому что стихи слишком хороши.
Урсула Ле Гуин
«Левая рука Тьмы»
Урсула Ле Гуин, правда, с другой книжкой, была в списке к экзамену по анархизму (люблю как это звучит). Я прочитала «Обделённых», а потом следом все остальные книги из «Хайнского цикла». На каждой планете в книгах этого цикла какое-то своё своеобразное социальное устройство. В «Обездоленных» всех оппозиционно настроенных граждан отправляют на отдельную планету (спутник основной), а они там строят классный анархизм. В «Левой руке Тьмы» у людей нет ни определённого пола, ни гендера. На время, когда нужно искать партнёра для рождения детей, жители планеты находят себе пару, а потом уже в паре каждый приобретает временные признаки необходимого пола. Дети все воспитываются совместно, поэтому после рождения ребёнка партнёры снова становятся гендерно нейтральными. В общем, Урсула Ле Гуин писала про плавающую идентичность before it was cool. Эту книгу (и остальные из «Хайнского цикла») я всегда советую всем, потому что я считаю, что Ле Гуин безумно недооценена.