Книжная полкаТеатральный менеджер Дарья Вернер
о любимых книгах

Мою привычку к чтению сформировали родители. В библиотеке, которую они собирали и перевозили из города в город, было много классики, я любила перебирать книги, но читала подолгу. Можно сказать, что первой моей книгой стал роман «Хождение по мукам» Алексея Толстого, который мама читала, будучи беременной. Меня она назвала в честь главной героини — Дарьи Дмитриевны Булавиной. Я родилась младшей сестрой в семье с таким же отчеством, точь-в-точь как в романе. В двадцать лет мне было ужасно приятно находить сходства с Дашей, влюбляясь в поэтов, как и моя героиня. 

В детстве я была очень неусидчивым ребенком. Чтение меня увлекало, но ненадолго. Но, сколько себя помню, мне всегда везло с учителями, которые открывали мир, в который хотелось срочно погрузиться. В четырнадцать лет, переехав в Москву, я впервые попала к такому учителю по литературе. Лучшее лето я провела в десятом классе, каждый день поглощая всё, что было задано прочитать. Так я полюбила Тургенева и выучила наизусть всего Бунина. 

Единственная книга, перевернувшая мое еще не окрепшее двадцатилетнее сознание, — это «Братья Карамазовы». После Достоевского было много книг, которые изменили, открыли, заставили думать и делать, но ничто не может сравниться с тем эффектом, который я ощутила после того, как закончила читать «Карамазовых». Мне вдруг стало ясно, по каким законам существуют люди и что делать дальше, весь мир оказался разложен по моим собственным полкам, предельно ясен и цел. Есть книги-библии, к которым можно возвращаться каждые пять лет, чтобы открывать что-то новое. Вероятно, это одна из них. 

Во многом мой вкус сформирован теми, с кем я работаю. Потому как работаю я с людьми, в которых и которым я безгранично верю. Ведь театр иначе делать нельзя. Так я открыла для себя «Конармию» Бабеля, которую когда-то читала в школе, а в прошлом году мне довелось выпустить спектакль по этой книге. Мне кажется, совершенно противопоказано включать ее в школьную программу. Понимание этой страшной искореженной красоты языка и смысла не может прийти в возрасте беспечном и радостном.

Должна признаться, что у меня невыясненные отношения с Толстым. В школе «Войну и мир» я читала с искренним непониманием, где же меня должно зацепить, Наташу Ростову я резко отрицала в качестве персонажа светлого и чистого. Такая женская глупость меня всегда раздражала. В университете же «Анну Каренину» я поняла процентов на двадцать. Лишь теперь впервые приходит осознание глубины текстов, очевидно, вопросы этому автору я формулирую только сейчас. Для меня до сих пор нет ничего сильнее языка Платонова и языка Введенского.

В университете я с боем выучила немецкий и полюбила его. Поэтому отныне мне нравится читать на немецком языке, в основном классику — Шиллера, Гёте. Чтобы вспомнить язык перед поездкой, всегда открываю Ремарка. Походы в книжный магазин — особое удовольствие, долго выбирать и представлять, как и когда я буду читать эти книги. К сожалению, в последнее время получается так, что многие из купленных книг продолжают ждать своего часа, чтобы сделать меня лучше. Чтобы «оставаться в струе», я стараюсь читать пьесы современных авторов. Совсем свежие и уже ставшие классикой за эти десять лет. И, надо сказать, это зачастую куда интереснее, чем смотреть новые спектакли.

Мой образ жизни предполагает позднее возвращение домой после спектаклей, постоянное общение с огромным количеством людей и много энергозатрат. Так что спокойное и осмысленное чтение перед сном — это моя мечта. Мне нравится погружаться в книгу полностью, ведь самый потрясающий эффект, который дают книги, — это полное отключение от повседневности настоящего. Лучше и чище всего это удается сделать только в путешествии или дома на Черном море.

Для меня до сих пор нет ничего сильнее языка Платонова и языка Введенского