Книжная полкаХудожница Марина Винник о любимых книгах
10 книг, которые украсят любую библиотеку
В РУБРИКЕ «КНИЖНАЯ ПОЛКА» мы расспрашиваем журналисток, писательниц, ученых, кураторов и кого только не об их литературных предпочтениях и об изданиях, которые занимают важное место в их книжном шкафу. Сегодня у нас в гостях Марина Винник — cовременная художница, режиссерка и соорганизаторка школы феминистских художниц «Кухня».
ИНТЕРВЬЮ: Алиса Таёжная
ФОТОГРАФИИ: Сергей Иванютин
Марина Винник
художница
Идеальный способ провести время — залезть куда-нибудь высоко с интересной книгой
Мне, кажется, что во многом моя привычка к чтению сформировалась как путь сбежать от каких-то нежелательных внешних событий и конфликтов. И как путь сбежать от реальных (но неадекватных) людей, конечно. Самой моей любимой привычкой в детстве было залезать высоко на дерево и сидеть там. Было всё отлично видно, красиво, и никто не мог меня достать, и даже докричаться до меня было невозможно. Только весь день сидеть на дереве у меня не получалось, мне становилось скучно. В какой-то момент я додумалась взять с собой книгу и тогда обнаружила, что могу сидеть на дереве практически целые сутки. До сих пор для меня идеальный способ провести время — залезть куда-нибудь высоко с интересной книгой. В самолет, например.
Мои отношения с книгами и кино как-то связаны с моими отношениями с нарративом в принципе. Сначала я очень сильно интересовалась книжками с сюжетом. Мне казалось, что только так можно описывать окружающую действительность и говорить о мире, только разбив его на истории. Я следила за развитием событий и могла не пойти есть или спать, чтобы наконец дочитать до поворотного момента, чтобы понять — как закончится история. А со временем мне стало скучно читать книги с историями, потому что я поняла, как строятся эти самые истории. Тогда я решила, что буду читать книги, где есть новые мысли и новая жизненная философия или хотя бы разбор старых. Я перешла к исповедальной и автобиографической литературе. А позже стала читать совсем уже не сюжетные книжки, а скорее научно-популярные и философские по какой-то одной теме или сборники статей.
У меня были очень хорошие друзья в подростковом возрасте. Они были постарше, попродвинутее и всегда подсказывали мне музыку, книги и фильмы. Конечно, тогда я считала, что нужно немедленно прочесть, послушать и посмотреть всё — потому что иначе невозможно было поддерживать разговор. А скорость чтения у меня была немаленькая, 70–80 страниц в час. Вот я и читала все культовые книжки от Гессе до Керуака и обратно с огромной скоростью и наискосок. Сейчас практически ничего из прочитанного в те годы не помню. Поворотная книга в переходном возрасте для меня — это, наверное, «Над пропастью во ржи» Сэлинджера. Я до сих пор помню цитаты оттуда. Особенно про изменчивость человеческой природы и бензиновое пятно. И всегда, когда я смотрю на бензиновое пятно, я вспоминаю эту книгу и Холдена Колфилда. Мы с одной моей подругой были буквально влюблены в него и старались найти кого-нибудь похожего в реальной жизни. Но ни у кого не было такой харизмы и ни у кого не было седой пряди волос. Мы были страшно разочарованы и презирали реальных мальчиков, искренне любя литературного персонажа.
Самая ценная вещь для меня в литературе — это искренность и правдивый подход
к материалу
Всех русских авторов на самом деле я считаю перехваленными. Потому что у нас такая массированная пропаганда идет в школе и потом, что очень сложно увидеть реальную ценность. Вот это бесконечное «Пушкин — наше всё» и «Толстой — гений русской словесности», сложно переоценить масштаб... Из-за этого мне, например, всегда было невозможно выработать свое личное интимное отношение к этим писателям. Они слишком иконизированы, уже не литература, а просто памятник. Но так, к сожалению, в каждой стране происходит с родными писателями, они становятся частью пропаганды. Свой подростковый бунт против этого я считаю абсолютно естественным, и только сейчас начинаю постепенно возвращаться к ним и перечитывать. «Идиота» перечитала, «Анну Каренину» — с точки зрения гендерной теории мрак полный. Жалко, я не знаю людей, которые занимались бы исследованием и деконструкцией русской литературы в таком ракурсе. Я бы с удовольствием узнавала больше о литературе тех стран, которые не вовлечены в сложные политически-пропагандистские дела, — Испании, Литвы, Исландии. Меня интересуют маленькие формы и совсем не блокбастеры.
У меня довольно сложные отношения с Дорис Лессинг и ее книгой «Золотой дневник». Как-то я поехала в летнее путешествие-отпуск и взяла эту книгу с собой. В отпуск я ехала практически образцовой, только незаметно страдающей женой и матерью, а из отпуска возвращалась с твердым желанием изменить свою жизнь и перестать быть образцом добропорядочности. Как будто я поговорила с книжкой и она убедила меня развестись. Потом я не раз возвращалась к этому произведению, но больше никогда у меня не было ощущения вот этого прямого влияния на мою жизнь. А недавно я узнала про эффект Баадера — Майнхоф, так вот, наверное, это был он.
Я часто возвращаюсь к книге Каннингема «Дом на краю света». В первый раз я прочитала ее лет в восемнадцать, потому что моя близкая подруга познакомилась с переводчиком этой книги и принесла мне ее как ценную вещь, к которой она сопричастна. Тогда я быстренько прочла ее и абсолютно не оценила. Вернулась к ней через восемь лет и обнаружила, что это просто гениальная книга. Она написана таким языком и рассказывает о таких событиях, что в ней хочется жить. Я могла бы быть героем вот такой книги. С тех пор я ее регулярно перечитываю. Есть, кстати, и одноименный фильм — тоже очень хороший.
Феминистский активизм начался с реальных событий и людей, а не с литературы. Современное искусство сначала завлекло меня на огромных выставках, а уже потом я решила про него что-то почитать. Так что влияют на меня смежные области, а книги по теме я читаю чуть позже — чтобы отрефлексировать ситуацию. Стараюсь читать книги и статьи по феминистской арт-критике и статьи по кино. Обзоры фестивалей, выставок и новинок меня волнуют мало. А вот все статьи и сборники в которых исследуется конкретный феномен или идея, очень мне интересны. Любая социальная, институциональная критика, которая появляется в печати, тоже очень увлекает.
Я стараюсь читать, когда пью кофе по утрам, читать в метро, читать перед сном и, конечно же, читать в поездках. Иногда утром вместо чтения я проверяю почту или листаю ленту в фейсбуке, но такая активность мне нравится гораздо меньше и она не позволяет сконцентрироваться и начать новый день, чувствуя себя умной и сосредоточенной.
«Gender Check:
A Reader. Art and Theory in Eastern Europe»
Эта книга вдохновляет меня. С ней я всегда чувствую себя вписанной в какой-то больший контекст, чем просто московское или российское искусство. Когда ты читаешь статьи и исследования по своей тематике — сразу становится очень тепло и неодиноко. Мне хотелось бы видеть больше таких книг, и желательно на русском языке. К сожалению, подобные статьи можно прочитать в основном на английском. Что в очередной раз подтверждает формулировку: the artist who can’t speak English — is no artist. Эта книжка попала ко мне в Вене, мне ее просто подарили издатели, когда узнали, что я работаю в смежной области. Она довольно тяжелая, но с тех пор (уже год как) я таскаю ее с собой. Я бы советовала прочесть и найти «Feminist Art Theory» — это полезный и подробный сборник статей с гендерным анализом современного искусства, в основном его американской составляющей. А на русском есть сборник статей «Гендерная теория и искусство» под редакцией Людмилы Бредихиной.
«Homo Ludens»
Йохан Хёйзинга
Эта книга была одной из первых популистски написанных философских книг, которая попалась мне в руки. Тогда я читала в основном естественно-научные учебники и не умела смотреть на общество как на конструкцию. Мне было страшно интересно по-новому взглянуть на поведение людей вокруг. И это легко получится у каждого, кто прочтет эту книгу. Сейчас я думаю, что надо бы ее перечитать. А попала она ко мне с чужих полок. Время от времени я беру у кого-нибудь почитать книгу и не возвращаю ее. Но и с моими книжками происходит то же самое, так что я поддерживаю баланс книгообмена. Похожая и важная для меня книга — «Надзирать и наказывать» Фуко.
«Диалог с экраном»
Юрий Лотман, Юрий Цивьян
Помимо того, что есть большая проблема с книгами по гендерной теории в искусстве на русском языке, также есть большая проблема с книгами по феномену кино и по кинотеории на русском языке. Эта книга — редкий пример внятного и подробного разбора. Я прочитала ее еще тогда, когда готовилась к поступлению во ВГИК и ходила на курсы. Мне ее подарила сочувствовавшая моим амбициям подруга. И вот теперь ВГИК давно окончен, все лекции по теории кино и практике кино давно прослушаны, а эта книга — по-прежнему лучшее, что у меня есть. А еще «Кино как визуальный код» Марии Кувшиновой, «Фотогения» Луи Деллюка, «Беседы о кино» Михаила Ромма, «Кинематограф» Вирджинии Вульф.
«Woman, Art
and Society»
Whitney Chadwick
В этой книге подробно и последовательно рассказывается история всех женщин-художниц, которые работали на протяжении всей истории искусства. В ней говорится не только о стиле живописи или способах создать наиболее выдающееся произведение искусства, но и о социальном контексте. Связывание воедино условий, в которых проходила работа у женщин-художниц в разные эпохи, и их достижений ужасно вдохновляет. Я хотела бы, чтобы появлялось больше книг, которые могут рассказать историю искусства как социального феномена, не отрывая его от политической ситуации и властных отношений. Тогда многие вещи встают на свои места, и можно с легкостью начать говорить про современный контекст. К сожалению, люди очень часто склонны помещать что-нибудь в рамку, иконизировать и больше не воспринимать как живую и противоречивую вещь.
«The Golden Notebook»
Doris Lessing
Самая ценная вещь для меня в литературе — это искренность и правдивый подход к материалу, даже если речь идет, собственно, о жизни писательницы. У невероятно умной и идейной Дорис Лессинг эта искренность находится ровно на необходимом уровне. С одной стороны, она способна отстраненно посмотреть на свою жизнь с позиции феминистки, которая видит и знает всё об угнетении женщин и об их выученной беспомощности. С другой стороны, она рассказывает обо всех своих метаморфозах, состояниях и метаниях в бытовом, повседневном режиме — не позируя и не приукрашивая. Именно эту книгу я купила у букиниста в городе Николаеве, а ее русское издание друзья подарили на день рождения моему бывшему мужу, но он как-то не особо ею заинтересовался. Мне же она сразу понравилась, и я прочла ее во время одного из летних отпусков. Тогда-то я и приняла решение, что хочу развестись. Когда мы обсуждали наши отношения, я сказала, что поняла, насколько мне нужен развод, благодаря этой книге. Тогда мой бывший муж ее все-таки прочитал, правда, не понял, что я там такое откопала. Похожие книги — «Миссис Дэллоуэй» Вирджинии Вульф и «Если спросишь, где я» Реймонда Карвера.
«Плоть и кровь»
Майкл Каннингем
Майкл Каннингем — один из немногих авторов, которых я перечитываю. Учитывая, что он пишет повествовательную прозу с сюжетом и героями, это удивительно (по крайней мере для меня). Но Каннингем пишет так, что хочется навсегда остаться в его тексте. В «Плоти и крови», наверное, самое большое количество героев — больше, чем в остальных его книгах. Все они связаны друг с другом и все они противоречивы. Можно посмотреть на жизнь с точки зрения каждого из них и найти утешение и примирение с реальностью с любой позиции. Такая литература, которая аккуратно держит в фокусе современного человека и не делает из него американского супергероя или маленьких и несчастных героев в стиле русской литературы, — самая близкая и понятная мне. Эту книжку я купила сама. Я слежу за Каннингемом и сразу же покупаю его книги, как только они выходят.
«Семейные узы: модели для сборки»
Здесь можно найти неплохую подборку статей на тему семьи как социального феномена. Особенно интересно, что все статьи написаны в России и все они разбирают и рефлексируют советский опыт. Мне, как и всякому человеку, который занимается деконструкцией (в искусстве и в жизни), всегда очень интересно детально рассматривать всякие конструкции, в том числе модель семьи. Ведь когда думаешь о ней абстрактно, ничего не получается — лезут всякие клише. А вот в этой книге детально разобраны самые разнообразные вопросы: от архитектурного устройства семейной спальни до социальных особенностей жизни лесбийских пар. Эту книгу я взяла почитать в Питере у сотрудницы телеканала, где я на тот момент работала. Стыдно на самом деле, что я ее до сих пор не вернула. Похожая книга, которую я советую к прочтению, — «Воспроизводство материнства» Нэнси Чодороу.
«Поцелуй
женщины-паука»
Мануэль Пуиг
Вот эта конкретная книга значит для меня очень много. Каким-то образом она объединяет в себе абсолютно всё, что я люблю: политику, кино, человеческие взаимоотношения, философию и психоанализ. Когда я начинаю перечитывать ее (что я делаю раз в год примерно), чувствую себя маленьким ребенком, которому рассказывают сказки. Действие книги происходит в тюрьме, где один из заключенных развлекает другого тем, что пересказывает ему старые фильмы. Пересказы фильмов написаны так завлекательно, что я нашла все оригиналы и посмотрела их, особенно меня впечатлил фильм «Cat People» 1942 года. Есть и фильм, который базируется, собственно, на этой книге. Но я люблю книгу так сильно, что фильм смотреть опасаюсь до сих пор, хотя он должен быть хорошим. Попала ко мне эта книга случайно. Сначала ее мне дал почитать приятель, со словами: «Ты же любишь про геев», — а потом я пошла в магазин и купила ее себе в личную библиотеку и с тех пор вожу с собой. Если сравнивать эту книжку с таблетками, то получится что-то вроде транквилизатора. Она гипнотизирует и успокаивает меня. А в моей жизни часто бывают такие моменты, когда хорошо бы просто успокоиться и взглянуть на вещи не с привычно-панической точки зрения, а с такой вот сказочно-отстраненной.
«Оргазм,
или Любовные утехи на Западе. История наслаждения с XVI века до наших дней»
Робер Мюшембле
Эта книжка — хит в моей читательской жизни последние пару месяцев. Я случайно стащила ее с полки у друзей и теперь с удовольствием читаю. Мне вообще отчаянно не хватает статей и книг из раздела Sex & Philosophy, а в этой французской подборке отлично разбирается вся история человеческих страстей и варианты стратегий в половой жизни в разное время и в разных странах. Меня, конечно, больше всего занимают гендерные расстановки и отношение к гомосексуальности. Интересно проследить, какая существует связь между сексом и властью. Но кроме этого я обнаружила в книге новый повод для размышлений — оппозицию между ханжеством и развратом. Как, с одной стороны, порно может быть в одно время эмансипаторной, освободительной практикой для людей, а с другой стороны — предельно консервативной и закрепощающей в другое.
«Скиппи умирает»
Пол Мюррей
«Скиппи умирает» — книга про подростков, написанная практически целиком от лица подростков. В центре повествования — учитель-неудачник и несколько учеников закрытой частной школы. Редко кому удается написать книгу, концентрируясь на жизни и опыте подростков, тема не слишком понятная и не слишком престижная. Плюс надо говорить о подростковом бунте и о гиперсексуальности, а у взрослых людей такие разговоры редко получаются интересными. Подростковый возраст такой хрупкий и противоречивый, получается, что о нем очень сложно рассказать без вранья и без упрощения. Сложно сделать это не с позиции взрослого, а изнутри. У кинофильмов это тоже редко получается, но есть американское независимое кино и Динара Асанова. Мне кажется, я читала все книги, которые рассказывают про жизнь подростков, среди них есть и российские. Если у писателя получается говорить про подростковый возраст, я тогда начинаю его страшно уважать, даже если остальные его книги полная чушь, по моим понятиям.
