Здоровье«Сделай меня точно»:
Об этике некоторых репродуктивных технологий

В издательстве Individuum выходит книга «Сделай меня точно. Как репродуктивные технологии меняют мир», её написала журналистка и документальный режиссёр Инна Денисова. «Репродуктивные технологии сдвигают возрастные границы деторождения, а суррогатное материнство вообще трансформирует понятие семьи. Главное, чтобы были деньги и желание. Но всё ли так просто и радужно? „Сделай меня точно“ показывает, как эти истории меняют наши представления о гендере, психологии, технологии, юриспруденции, этике и смысле жизни», — написано в аннотации.

Сегодня мы публикуем отрывок из книги, который посвящён этическому аспекту выбора доноров для вспомогательных репродуктивных технологий.

. . .

В клинике, в ожидании очередной пункции, ловлю луч ненависти, посланный с соседней кровати, — богатую женщину, чьи пятьдесят пластический хирург удачно превратил в «новые тридцать», злит, что палата двухместная. Но злость её укрощается по мере в меня вглядывания. Я переодеваюсь, а она смотрит так пристально, что злиться впору уже мне. «Вы похожи на актрису», — её комплимент провожает меня в операционную.

После процедуры встречаю её у гардеробной, она дожидается меня со своей драмой.

Ему 27, и он, конечно, «уйдёт к молодой», если она немедленно не родит. Однако любви покорны все возрасты, кроме репродуктивного. Поэтому о том, что яйцеклетка донорская, он не узнает. «А доноров без фотографии я боюсь, — шепчет авантюристка, — что, если уродина или кривые ноги?» И если я, с ногами нужного радиуса и дипломом хорошего вуза, продам ей свою генетику, то щедрость её будет безмерной. В минуты безденежья часто вспоминаю о предложении, на которое так и не отважилась согласиться.

Никто не гарантирует, что из «яйца» супермодели «вылупится» супермодель, а профессор родит профессора. Тем не менее в 2018 году учёные обнаружили 538 генов, связанных с интеллектом, а значит, наследуемых. Почему бы в таком случае не взять материал «постатуснее»? Понятное желание, учитывая, что ум и красота — не просто трофеи на ярмарке тщеславия, как автомобиль или айфон, но ещё и помощники в мире, где человек человеку не брат, а конкурент.

Таким образом, в репродуктивную схему с участием третьих лиц закладывается евгеника — пусть иллюзорная, но всё же возможность «усовершенствовать» потомство. Подправить шероховатости семейного генетического древа. Искупить «ошибку» прабабушки, согрешившей с дворником.

Любви покорны все возрасты, кроме репродуктивного

На спрос откликается предложение. «Большинство американских банков не возьмёт белого донора ниже 175 сантиметров ростом», — пишет The New York Times. Упомянутый выше донор Боб рассказывает, что жители Нью-Йорка всегда просят сперму с высоким IQ, поэтому он, сотрудник медицинской школы Гарварда и аспирант Колумбийского университета, был очень востребован. «В анкете я указал, что у нас в роду были тревожные расстройства, — вспоминает Боб, — кроме того, я унаследовал проблемы со слухом. <…> Однако реальность такова, что, если в вашей анкете значится „Лига плюща“, вам наверняка позвонят». По престижным университетам рыщет репродуктивная агентура: студентка Гарварда, ещё и хорошенькая, имеет шанс получить предложение с таким количеством нулей, что можно больше не учиться.

В Москве та же картина маслом. «В нашей клинике только доноры с высшим образованием, — говорит репродуктолог Елена Мартышкина, — каждая женщина хочет профессора-математика или кандидата биологических наук. Поэтому мы берём доноров из более высокой социальной прослойки и с более высоким уровнем IQ. Есть парочка спортсменов, но остальные — люди умственного труда».

В 2009 году компания 23andMe запустила «калькулятор наследования» — программу, способную рассчитать цвет глаз будущего ребёнка или его пищевую непереносимость. В 2016-м на основе этой программы появилась услуга «Проектирование ребёнка»: пара с бесплодием, нуждающаяся в ВРТ с донорской яйцеклеткой или спермой, заполняет анкету с пожеланиями внешности, а репродуктологи, анализируя ДНК доноров, «конструируют» нужную.

«Растить доноров для медицины <…> — это одно. Но поколение искусственных детей, которые займут лучшие места в обществе? Детей, намного превосходящих всех конкурентов? Ну нет. Людей это испугало. Они с ужасом отшатнулись», — говорит мисс Эмили в романе Кадзуо Исигуро «Не отпускай меня». Вспомним также воспитательницу сверхдетей леди Эстер у Акунина. Или того же Хаксли с его альфа-, бета- и гамма-людьми.

Впрочем, выбор «породистого» донора не так продуктивен для обслуживания евгенической идеи (в конце концов, Гарварда просто не хватит на все бесплодные пары мира). Есть и кое-что поэффективнее. Например, одобренная в некоторых странах ПГД (преимплантационная генетическая диагностика) и недавно изобретённый, ещё не разрешённый нигде CRISPR-Cas9 — технология, позволяющая редактировать геном и убирать генетические поломки.

По престижным университетам рыщет репродуктивная агентура: студентка Гарварда, ещё и хорошенькая, имеет шанс получить предложение с таким количеством нулей, что можно больше не учиться

С помощью ПГД американская компания Fertility Institutes предлагает выбирать ребёнку пол, распознавая у эмбриона хромосомы XX и XY. Это одна из причин, по которой ПГД запрещают почти везде. Хотя бы для того, чтобы не создать демографический перекос, как это случилось в Китае, когда после принятия закона о единственном ребёнке в семье женщины стали абортировать девочек, чтобы родить «маленького императора». В России ПГД разрешена, но выбирать пол эмбриона запрещено; исключения делают лишь для того, чтобы выявить наследственные заболевания, передающиеся по женской или мужской линии.

Возможность редактирования генома пугает мир: ведь если ребёнку можно будет добавить ген, отвечающий за музыкальный слух или сексуальную ориентацию, то людей начнут собирать, как конструкторы, и программировать, как биороботов.

Всех встревоженных успокаивают биоэтики. Генри Грили, биоэтик Стэнфордского университета, считает, что опасения «имени Олдоса Хаксли» преувеличены: «Возможно, генетики ещё преуспеют с „косметической“ частью, и можно будет выбрать ребёнку цвет волос или глаз. Но даже это сложнее, чем люди себе представляют». Учёные могут понять, какой ген в ответе за болезнь. Однако разобраться, как именно формируется ум, пока не выходит. Даже если «умные» гены переходят по наследству, предполагается, что 80 % интеллекта, измеряемого IQ, наследуется — мы совсем не так много знаем о том, какие именно гены формируют ум.

Рональд Грин, биоэтик из Дартмутского колледжа, допускает возможность улучшения внешности будущих детей и даже попадания процедуры редактирования генома в списки услуг репродуктивных клиник. Однако из-за возможных рисков для здоровья эта услуга, по его мнению, вряд ли широко распространится в следующие двадцать лет, даже с целью избавления от генетических болезней, тем более для создания «дизайнерских детей».

Юэн Бирни, директор Европейского института биоинформатики, тоже считает, что страхи поделить людей на виды преждевременны: «Я секвенировал свой геном и не могу сказать, что получил о себе много информации. Нужно избавляться от мысли, что ДНК — это твоя судьба».

Заказать книгу «Сделай меня точно. Как репродуктивные технологии меняют мир» можно в «Букмейт Киоске» по этой ссылке