Видеотека10 любимых фильмов сценаристки
и кинокритика
Юлии Гулян
Джона Хилл, Вонг Кар-Вай, Георгий Данелия и другие
В РУБРИКЕ «ВИДЕОТЕКА» наши героини рассказывают о любимых фильмах и сериалах — важных, ярких, вдохновляющих, таких, которые трудно забыть, увидев однажды. В этом выпуске кинокритик Юлия Гулян вспоминает учёбу в университете, которая привела её в мир кино, и делится впечатлениями о кино 50-х до наших дней — «Середина 90-х», Пол Томас Андерсон и Шон Бейкер тут как тут.
ИНТЕРВЬЮ: Алиса Таёжная
ФОТОГРАФИИ: Екатерина Старостина
МАКИЯЖ: Ирен Шимшилашвили
Юлия Гулян
кинокритик, сценаристка кинокомпании Bazelevs, сооснователь glukk.com
Ещё до появления российского MTV можно было с лихвой хлебнуть и жизни,
и видео-арта, переключившись
с рекламы в «Звёздном часе»
на соседние каналы
Помню потрясение от увиденного в кинотеатре «Шестого чувства»: мне было лет десять, и почему мама повела меня в кино именно на этот фильм — загадка. С другой стороны, возрастные ограничения в то время были не приняты (как, видимо, и трейлеры). Люблю Найта Шьямалана до сих пор и всё надеюсь, что он снимет что-то такое же оглушительное.
А вообще киношным детством похвастаться не могу: я выросла в текстоцентричной семье, где главным из искусств негласно считалась литература, на втором месте музыка — ими и полагалось занимать меня и младшего брата. И если список книг и репертуар составлялись со всем вниманием, то к тому, что мы смотрели, никто особенно не придирался. Пульт от единственного телевизора был вечно разбитым: в драках с братом за эфирное время часто побеждал компромиссный вариант — «Денди». В любом случае до серьёзного кино нужно было ещё дорасти, так что для видика папа торжественно приносил «Аладдина» (обе части на одном VHS), «Короля Льва» и — guilty pleasure — индийское кино. Впрочем, из-за того, что детство выпало на самые либеральные годы телевидения, ещё даже до появления российского MTV можно было с лихвой хлебнуть и жизни, и видео-арта, переключившись с рекламы в «Звёздном часе» на соседние немногочисленные каналы.
Бабушка всегда любила детективы, так что помню, как мы смотрели вместе на даче сначала «Детективное агентство „Лунный свет“», потом «Коломбо», а ещё позже «Секретные материалы». К тому времени вкусы с братом примерно сравнялись и мы сдружились на почве любви к «Симпсонам», через несколько лет появились «Футурама» и «Гриффины» — должно быть, это всё и определило во многом моё отношение к комическому. А из всех советских комедий, которые, как и сейчас, показывали без остановки во все праздничные дни, мне роднее всех был «Служебный роман» — сейчас понимаю, что, видимо, из-за того, что там все герои больше всего похожи на школьников: пишут записки, обижаются, читают стихи, нелепо дерутся и дико стесняются всего. Кажется, я и сейчас подспудно ищу в фильмах таких вот кидалтов.
На факультете свободных искусств и наук СПбГУ интересно было всё, но к концу второго года из всех искусств нужно было выбрать программу концентрации. На курсы по мифопоэтике и семиотике моды в кино у Жамилы Двинятиной можно было попасть, только выбрав своим мейджором «Кино и видео» — я и выбрала, даже не предполагая, какой подарок судьбы меня ждёт. Гонконг, мюзиклы и ужастики у Дмитрия Комма, психоанализ кино у Нины Савченковой, сценарное мастерство и комиксы у Ольги Давтян — это были счастливые, вдохновляющие годы. И хотя сейчас я смотрю, пожалуй, даже больше фильмов (если считать все фестивальные марафоны) — тогда были сплошь одни шедевры. Выбирать из них десятку было бы невыносимо, потому я постаралась сфокусироваться на любимых фильмах из более-менее недавнего, хотя совсем без классики всё же не обошлось. Очень рада, что предыдущие гостьи рубрики уже называли фильмы Боба Фосса, «Шапито-шоу», «Викторию», «Манчестер у моря», и «Чудеса» Рорвахер — мне остаётся лишь дополнить.
Лулу Ван, 2019
Прощание
Мой личный победитель «Сандэнса-2019» — трагикомедия о китайской семье, которая устраивает свадьбу внука, чтобы скрыть от бабушки её смертельный диагноз. Автобиографическая история, в центре которой — неловкая девчонка Билли (Аквафина), напоминающая своей неустроенностью что в родном Нью-Йорке, что в кругу семьи всех героинь Греты Гервиг сразу. Ей одной кажется неприемлемой такая ложь во спасение, но из любви к бабушке и она волей-неволей включается в этот фарс. Смерть тут становится фигурой умолчания, напоминая о себе и в повседневности, и в ритуалах праздника.
«Прощание» — редкий случай выразительного кино, в котором каждый художественный жест, будь то призрак дедушки в неоновых лучах гостиницы или музыкальный номер на свадьбе под фонограмму «Killing Me Softly With His Song» не разрушает, но поддерживает сюжет, по ходу которого Билли предстоит и примириться с бренной телесностью, и вспомнить о безусловной любви. И чем сюрреалистичнее декорации фотоателье или пейзажи китайских новостроек, чем достовернее, как в «Горько!», абсурд свадебного действа, тем отчётливее на их фоне мерцает боль от невозможности помыслить утрату. И вот уже сама Билли фотошопит результаты биопсии — ведь, как мы знаем из «Человека, который удивил всех», если не можешь победить смерть, то можешь попробовать её перехитрить.
Пол Томас Андерсон, 2015
Джунун
Первый документальный, но не первый музыкальный фильм Пола Томаса Андерсона (если считать его клипы для Фионы Эппл) запечатлел работу над совместным альбомом гитариста Radiohead Джонни Гринвуда, их штатного продюсера Найджела Годрича и израильского композитора Шаи Бен-Цура с гениальными индийскими музыкантами — коллектив назовётся The Rajasthan Express и позже отправится в тур с Radiohead. Сложно назвать эту поездку в Раджастхан звёздным десантом — скорее паломничеством к музыкальным гуру. Фирменный почерк Андерсона тут едва различим (стедикам и дроны — не в счёт): как будто режиссёр сделал для музыки Гринвуда значительно меньше, чем тот — для его фильмов (Гринвуд — автор саундтрека ко всем последним фильмам Андерсона, начиная с «Нефти»).
Впрочем, «Джунун» и без того слишком выразительный. Синтезаторы громоздятся до потолка крепости Мехрангарх, где обустроили временную звукозаписывающую студию, на одних только духовых играют человек семь, ещё столько же музыкантов просто хлопают в ладоши, и всё это утопает в кобальте и шафране Джодхпура. Альбом записывали месяц, а фильм выглядит как одна генеральная репетиция — словно годричевский выпуск From the Basement на выезде. «Джунун» — это великий коллаж, который одобрил бы и Параджанов: безмерное наслоение музыкальных культур, ковров и богов. «Я уважаю всех богов всех религий, мне без разницы», — скажет один из музыкантов и пойдёт молиться.
Джона Хилл, 2018
Середина 90-х
Фильм о взрослении тринадцатилетнего парня Стиви, прибившегося к скейтерской тусовке, вышел недавно, и его не хвалил только тот, кто ещё не успел посмотреть. Тем не менее есть ощущение, что «Середина 90-х» останется в сердце надолго, потеснив не менее тонкие, искусные и личные режиссёрские дебюты Пола Дано («Дикая жизнь») и Греты Гервиг («Леди Бёрд»). При внешней легковесности и даже открыточности Хилл всё же усложнил себе задачу, выбрав снимать на плёнку и кастинговать простых скейтеров с улицы, чем ещё больше приблизился к уличным ломо-фотографиям.
Удивительное свойство талантливого кино: вроде калифорнийские 90-е, в которые вырос сам Джона, с хип-хопом, скейтами и культом футболок — это в лучшем случае наши нулевые, а то и начало 2010-х, но тринадцать лет было каждому, и по-отечески добрый взгляд на растерянного себя в детстве — скорее послание, которое каждый хочет отправить себе-тинейджеру: будь верен себе, вставай, когда падаешь, и ничего не бойся, а если будет совсем невмоготу — бери доску, или камеру, или что там у тебя есть и выходи на улицу.
Шон Бейкер, 2015
Мандарин
По долгу службы я смотрю много новогодних и фестивальных фильмов, этот — один из самых лихих в обеих категориях. История двух лос-анджелесских трансгендерных секс-работниц, которые в Сочельник ищут справедливости, в своё время взорвала «Сандэнс». Вопрос дайвёрсити тут решён со всей добросовестностью: вторая линия фильма разворачивается в салоне машины таксиста армянского происхождения (он же — продюсер фильма Карен Карагулян), примерного семьянина и постоянного клиента главных героинь, который спешит развезти к Рождеству самых разных пассажиров.
Но с «Такси» Панахи фильм роднит в первую очередь ощущение того, что хорошее кино можно сделать вопреки всему — были бы друзья и айфон, страшно сказать, 5s! И пусть свой следующий фильм «Проект „Флорида“» Шон Бейкер снимет уже с Уиллемом Дефо и на 35 мм, свой авторский стиль он не предаст: до безобразия широкий угол, оранжево-лавандовая палитра, озорная эстетика фастфуда и маргиналы с золотым сердцем — это ли не доказательство «Фотогении» Деллюка?
Кристи Пую, 2016
Сьераневада
Уставший медик Лари, его младшая сестра с младенцем, одержимый теориями заговора сорокалетний дылда, бабка-коммунистка, которая доведёт до слёз любого либерала, тётя Офелия и её гулящий муж, отбившиеся от рук подростки — всего шестнадцать человек неспешно собираются в румынской панельке на сорок дней смерти отца семейства. Священник опаздывает на полтора часа экранного времени, собравшиеся разбредаются по комнатам. На кухне булькают голубцы, в десятый раз разогревают чорбу, а за стол всё никак не садятся — и приходится говорить о политике, больных родственниках и изменах.
В этих параллельно текущих разговорах, обрядах и абсурдных привычках, смонтированных беспрестанно открывающимися и закрывающимися дверьми, прорастает удивительный и до боли знакомый мир постсоветской квартиры, из которой не так-то просто и вырваться — степень обобщения автор не навязывает, но это мельтешение как-то само выходит на универсальный уровень. Героям фильма выйти подышать, впрочем, удаётся — оба раза, правда, в салон машины, где происходят два незабываемых разговора Лари со своей женой: смешной — про костюмы в диснеевских мультиках, и исповедальный — про отца.
Вонг Кар-Вай, 2000
Любовное настроение
Не меньше мне дороги и «Дикие дни», и «Чунгкингский экспресс», и «Падшие ангелы», но «Любовное настроение» выделяется из фильмографии даже такого ренессансного режиссёра, как Кар-Вай. История любви двух одиноких в своём несчастье, но вопиюще стильных людей (платья Мэгги Чун и галстуки Тони Люна меняются сообразно каждой сцене), камерная и чинная настолько, насколько позволяет антураж шанхайских коммуналок в Гонконге 60-х, где младшее поколение ещё достаточно совестливое, чтобы сгорать от стыда от одного лишь осуждающего взгляда соседей постарше.
То, что в руках менее талантливых людей скатилось бы в невыносимую сентиментальность, тут оказывается чистой поэзией, пусть и маньеристской — как часто случается с фильмами на излёте какой-нибудь национальной новой волны. Как известно, Кар-Вай монтировал фильм до самой премьеры в Каннах и в последний момент вырезал все эротические сцены, заглавную песню и, видимо, что-то ещё, что сделало бы фильм слишком приторным даже по меркам Юго-Восточной Азии. А так получилось великое кино умолчания, в котором самое сокровенное не проговаривают, но подразумевают и авторы, и актёры, и их герои.
Анри-Жорж Клузо, 1954
Дьяволицы
Клузо опередил Хичкока, выкупив права на «Ту, которой не стало» Буало и Нарсежака. Раздосадованный Хичкок из-за этого заказал авторам «что-нибудь такое же талантливое», и получилось «Головокружение». Талантливое, по Хичкоку — это, как известно, саспенс, в котором хорошо бы продержать зрителя до самой развязки. Золотые годы Клузо пришлись на 40-е и 50-е, а вот певцы французской новой волны считали его олдскульным.
Зато сегодня в истории о том, как набожная жена и находчивая любовница решают избавиться от их общего харассера, прекрасным и современным кажется всё: игра Веры Клузо и Симоны Синьоре, ощущение обречённости в стенах французской школы и чуть ли ни единственный в мире твист, знание которого может испортить удовольствие от первого просмотра. Даже завершающие титры фильма просят зрителя воздержаться от спойлеров.
Георгий Данелия, 1982
Слёзы капали
Грустная андерсоновская сказка о том, как осколок зеркала попадает в глаз чиновнику (душа-человек) Павлу Иванычу Васину (такую драму мог сыграть только комедийный актёр, да чего там — только Леонов), и с этого момента он видит в людях худшее, о чём спешит им сообщить. Первым делом Васин выгоняет из дома детей, на опережение уходит сам, а на работе назло всем инициирует снос гаражей (странно, что об этом фетише советского кино ещё не написано диссертации).
Герою Леонова снятся сны то ли из «Саят-Новы», то ли из ещё не снятой «Кин-дза-дзы!», Данелия за кадром читает стихи Шпаликова «Людей теряют только раз» и материализуется на заднем сидении трамвая. И кажется, что ничего уже не сможет перебить душераздирающую сцену в ресторане, где танцуют все, кроме Леонова, а он слышит вместо музыки то ли биение сердца, то ли глухой бит, но дождитесь последней сцены — её нахваливал Феллини, и не тронет она только камень.
Дмитрий Калашников, 2016
Дорога
Зима, весна, лето, осень и снова зима — из тысячи записей видеорегистраторов складывается путешествие по одной бесконечной русской дороге, по которой, как известно, не доехать до конца. Леса горят, мимо в смертельной близости проносятся неуправляемые фуры, истеричные пешеходы бросаются на капот — настоящая энциклопедия русской жизни, от которой становится и смешно, и страшно. Но поразительный эффект этого found footage фильма в том, что при обращённости камеры видеорегистратора вовне, звук передаёт то, что происходит с пассажирами, то есть зрителями дороги, то есть — со всеми нами, невозмутимыми, готовыми к любым подаркам судьбы и всё же ранимыми людьми, которые не теряются при падении метеорита (надо опустить козырёк, чтобы не слепило), но остро чувствуют тоску, когда кругом земля дымится — причём буквально.
Игорь Ковалёв, 2016
До любви
В детстве я этого, конечно, не знала, а оказалось, Игорь Ковалёв приложил руку ко всем моим любимым мультикам — от «Пластилиновой вороны» и «Следствие ведут Колобки» до «Ох уж эти детки!», но вообще-то все эти годы он параллельно делал и кино взрослое, которое побеждало на десятках фестивалей. «Молоко», «Летающий Нансен», «Его жена курица» — фильмы, действующие на зрителя будто напрямую, в обход символического регистра, как и полагается чистому искусству.
«До любви» — самый недавний фильм Ковалёва, где вновь растерянные и слишком целеустремлённые герои, уже привычно неловкие ковалёвские увальни в поисках любви обнаруживают себя посреди экзистенциального одиночества, которое, впрочем не лишает ни их, ни зрителя, надежды на счастье.
Комментарии
Подписаться