Сериалы«Карамора» Данилы Козловского: Семь пудов августейшего насилия в мантии сексизма
Вампир-аристократ и так далее
Текст: Ирина Карпова
Как объять необъятное, соединить несоединяемое и впихнуть то, что не впихивается? Ответ на эти неразрешимые вопросы даёт сериал «Карамора» продюсерского центра Данилы Козловского: нет такого фильма или сериала, от которого «Карамора» не отщипнул бы кусочек. Гай Ричи, Балабанов, Тарантино, корейское кино, «Статский советник» Филиппа Янковского, «Дракула Брэма Стокера» Ф. Ф. Копполы и все без исключения фильмы и сериалы о вампирах — всё это и Данила Козловский в роли истребителя вампиров составляют основу сериала «Карамора», оригинального проекта стриминговой платформы START.
Что-то новое и самобытное? Оно тоже имеется. Например, не дающий покоя русскому кинематографу сюжет о Джеке Потрошителе соединён с темой бессмертных вампиров. Да, всё так, вы можете представить: потрошитель начинает резать женщину скальпелем, но не тут-то было — раны на ней сами затягиваются и уже через секунду она опрокидывает мучителя и готова испить его крови. Как вам такое, Netflix и HBO?!
От рассказа Максима Горького «Караморе» досталось только название, внутри это псевдоисторический истерн с драками и перестрелками, перемежающийся декадентской комедией. За экшен отвечает Козловский, за комедию и декаданс — Филипп Янковский в роли утончённого вампира-эстета из тайного и, разумеется, исключительно вампирского отдела Третьего отделения — тайной полиции, занятой политическими делами. Янковский, чьи интонации и голос порой просто неотличимы от отцовских, фактически повторяет роль доброго единоросса из сериала «Контейнер»: он уже устал сосать кровь, но по долгу службы приходится. Сюжет почти пелевинский: Россией (а возможно, и всем миром) управляют вампиры, сосущие кровь простых людей на протяжении уже двух столетий. Император-освободитель Александр II — вампир. Миссию по освобождению простых людей, крестьян и пролетариев от вампирского гнёта берёт на себя анархист в чёрном плаще с бархатным голосом и внешностью Данилы Козловского — Пётр Каразин по прозвищу Карамора.
Автор сценария «Караморы» Александр Фокин рассказывает, что в работе над сериалом его вдохновляли аниме «Хеллсинг» и игра Assassin’s Creed. И надо признать, что влияние аниме и компьютерной игры не прошли даром. В хорошем смысле: первые две серии «Караморы» нелепы, но очень увлекательны. Заранее ясно, что все утонут в крови, но заявленное противостояние Козловского и Янковского выглядит как крепкий экшен (чем-то действительно напоминая компьютерную игру) с обаянием и нервом, и даже чрезмерный героический пафос Козловского не портит картину.
Нелепость и та уверенность, с которой она обыграна, на мой взгляд, только придаёт сериалу шарма: Карамора со товарищи отправляется в Валахию, на родину Дракулы, чтобы найти подтверждение вампирско-масонской теории заговора, и всю вторую серию Козловский-Карамора уворачивается из-под пуль, как Рэмбо, и говорит на блестящем английском с американским прононсом. Солист Shortparis Николай Комягин играет Маяковского, на вопрос, как ему стихи поэта, Карамора отвечает: «Норм».
К сожалению, в этой нелепой и увлекательной бочке притаилась не просто ложка, а целая мини-бочка переплетённых между собой триггеров.
Триггер номер 1: сцены насилия, так называемое torture porn — насилие ради насилия.
«Караморе» присвоен рейтинг 18+, но по ощущениям это могло быть и 36+, и 191+ (возраст одного из героев) — кровь не просто льётся рекой, она разве что не сочится из стен. Я легко могу представить, что сериал на питчинге был представлен как «Олдбой» с Козловским и вампирами. Количество необоснованно кровожадных и кровавых сцен насилия зашкаливает. В одной из сцен Козловский убивает нападающего кроватью. «Карамора», кажется, может дать фору даже «Игре в кальмара» — там, где камера корейского сериала деликатно и, помня о зрителях, отходила в сторону, «Карамора» задерживается на пару долей секунды, чтобы зрители успели рассмотреть нашинкованную плоть.
Триггер номер 2: сексизм.
Всё так же, как и в среднем по больнице имени российского кинопрома: есть одна — прописью: ровно одна — героиня, умница, красавица, комсомолка, то есть народоволка и далее по списку, и ещё пара эпизодических женщин с одной-двумя репликами. Красавица-анархистка, разумеется, главная любовь Караморы и одновременно внезапно возникший любовный интерес вампира Янковского — ведь интрига в духе «Двух капитанов» Каверина и женщина-мечта-трофей в противостоянии двух мужчин по-прежнему чертовски кинематографична (нет).
Количество обнажённых без всякого повода женщин уступает только количеству бессмысленной жестокости и льющейся фонтанами крови. В красивой и бессмысленной обнажённости нет ничего плохого (кроме, разумеется, эксплуатации актрис), но метит она исключительно в гетеросексуального зрителя мужского пола. Козловского с обнажённым торсом покажут за две серии всего один раз.
Триггер номер 3: заигрывание с актуальностью.
В «Караморе» есть измерение, которое выносит вампирский боевик за рамки чистого развлечения, создатели сериала точно понимают, в какое время живут, и это находит своё отражение в сериале — как зеркале из комнаты страха. Сериал не просто показывает драки, кровь, самосожжение и тому подобное, он показывает пытки — и нет, показать пытки всего лишь один раз недостаточно. Трое мужчин раздевают Карамору, чтобы «посадить» его на пожарное ведро — металлический, похожий на дорожный конус. Кровь, пытки, кровь, пытки, все творят зло, руководствуясь непонятными соображениями, — и вот вампиры уже не так плохи, как пытающиеся нарушить господствующее статус-кво боевые группы анархистов. Заигрывание с политическим и топкая неопределённость — это смысловая яма, в которой смешались благие намерения и их реализация, а добро смешалось со злом. Именно это отличает «Карамору», например, от «Уродов и людей», фильма Алексея Балабанова, которому сериал намеренно подражает: Балабанов показывает насилие яркими мазками, но в очень малых дозах, он не отворачиваясь смотрит в сердце тьмы, бесстрастно, не бросая героям спасительных веревочных лестниц и не идеализируя их, — и все-таки зрители всегда знают, в каком месте его сердце. Создатели «Караморы», смакуя насилие и не замечая женщин, показывают, что никакого сердца нет.
Получится ли у сериала выбраться из этой смысловой воздушной ямы или всё скатится в манифестирование выученной беспомощности — вампиров слишком много, а серебряных пуль слишком мало, — покажут оставшиеся семь серий.
ФОТОГРАФИИ: START